Воспитание Адольфа Гитлера

Воспитание Адольфа Гитлера

Адольф Шикльгрубер (Гитлер, нем. Hitler) родился 20 апреля 1889 года в австрийском городке Браунау на реке Инн, неподалеку от границы с Германией.

Отцу его, Алоису Шикльгруберу, скромному чиновнику таможенной службы, перевалило за пятьдесят, когда родился его сын. Алоис - обрюзгший, с вечно насупленным лицом и совершенно лысый - являл собой тип домашнего тирана. 28-летняя мать Адольфа, Клара Пельцль, ничем не походила на него. Она была мягкой, интеллигентной женщиной с большими одухотворенными глазами. Трудно сейчас сказать, что именно привлекло Клару в человеке, который был значительно старше ее и совершенно не подходил по характеру. Впрочем, они были знакомы давно (Алоис знал Клару еще ребенком и в те времена, когда она работала служанкой в доме его богатой первой жены), и, видимо, именно в этом старом знакомстве кроются причины их женитьбы.

Адольф очень любил свою мать, несмотря даже на то, что она считала его "помешанным", отмечая, что ее ребенок не похож на других детей.

В 1895 году Алоис Шикльгрубер приобрел ферму неподалеку от Ламбаха, а через два года, напутствуемый чрезвычайно религиозной матерью, Адольф начал посещать школу при местном бенедиктинском монастыре. Там у него появилась мечта стать католическим священником. Увлечение католицизмом оказалось недолгим, хотя определенная тяга к различного рода религиозным ритуалам сохранилась у Адольфа на всю жизнь.

Вскоре семейство Шикльгруберов перебралось в Леондинг, близ Линца. Возраст Адольфа уже позволял его родителям задуматься о будущем своего сына. Алоис, как и всякий уважающий себя отец, хотел, чтобы Адольф пошел по его стопам, то есть стал государственным служащим. Однако младшего Шикльгрубера влекло искусство. Однажды он признался в этом отцу и получил хорошую взбучку, что, заметим, никоим образом не повлияло на сделанный им выбор.

В первые школьные годы Адольф учился достаточно прилежно. Но, по его собственным словам, постоянные ссоры с отцом, упорно желавшим видеть в нем будущего чиновника, привели к тому, что Адольф утратил всяческий интерес к получению высоких оценок. С шестого класса он учился все хуже и хуже. В шестнадцать лет, так и не закончив полный курс средней школы, Адольф покинул учебное заведение. Впоследствии он объяснял свой неуспех тем, что его "не понимали" учителя.

"Большинство из них, - писал Гитлер, - были чем-то вроде психических больных, и довольно многие из них закончили жизнь как абсолютные сумасшедшие".

Единственным учителем, для которого Адольф сделал исключение в этой оценке и которым откровенно восхищался, был Леопольд Петч - ярый пангерманист, апологет прусского короля Фридриха II и канцлера Бисмарка, научивший юношу презирать Габсбургов и ценить идеи германского национализма.

Титул первоначальной редакции книги Гитлера "Моя борьба"

В "Моей борьбе" фюрер вспоминал:

"Мы слушали его, затаив дыхание. Он использовал наш развивающийся националистический фанатизм как средство для обучения, часто взывая к чувству нашего национального достоинства… Этот учитель сделал историю моим любимым предметом. И действительно, хотя у него не было подобного намерения, благодаря ему я стал маленьким революционером".

В январе 1903 года после обильного возлияния в местной таверне престарелый Алоис Шикльгрубер умер от апоплексического удара. Похоронив мужа, Клара продала дом и перебралась в Линц. Ее пенсии вполне хватало, чтобы прокормить детей - сына Адольфа и младшую дочь Паулу. Бросивший школу Адольф отказался искать себе постоянную работу или же обучаться какому-либо ремеслу. Даже сама мысль об этом вызывала у него отвращение. Вместо того чтобы попытаться чем-то помочь своей матери, он предпочитал слоняться по улицам Линца, время от времени посещая оперу, где его особенно привлекала музыка Рихарда Вагнера.

Карманные деньги, которые Адольф получал от матери, он тратил на книги. Лучший (и фактически - единственный) друг юности будущего фюрера, Август Кубичек, вспоминает:

"Уже в Линце Адольф начал читать классиков. О "Фаусте" Гете он заметил, что эта книга содержит больше, чем может вместить человеческий ум… Из работ Шиллера его захватил главным образом "Вильгельм Телль". Глубокое впечатление произвела на него и "Божественная комедия" Данте".

В октябре 1907 года 18-летний Адольф отправился в Вену, чтобы попытать счастья в Академии искусств. Однако там он потерпел полное фиаско. Его аккуратные, но совершенно безжизненные рисунки произвели на экзаменаторов настолько дурное впечатление, что они посоветовали Адольфу вообще отказаться от мысли стать художником. Это был страшный удар по самолюбию Гитлера, от которого он так никогда и не оправился, считая виновными в происшедшем (по уже укоренившейся привычке) этих "тупых" профессоров.

А в декабре 1908 года у Адольфа от рака умерла мать. Казалось, сам мир ополчился на молодого человека. "Это был жуткий удар. Я уважал моего отца, но мать любил. Ее смерть положила неожиданный конец всем моим планам. Бедность и тяжелейшая действительность требовали принятия быстрого решения. Передо мной стояла проблема каким-то образом заработать себе на жизнь".

Начинается "грустнейший" период в биографии молодого Гитлера. С 1909-го по 1913 год Адольф жил в Вене. Отсутствие каких-либо значительных средств вынудило его оставить меблированную комнату и порвать отношения с Августом Кубинском: тот блистал в консерватории, а гордый Адольф не хотел испытывать "унижение" при общении с ним. Гитлер стал самым настоящим бродягой, живя в ночлежках и довольствуясь благотворительной похлебкой. Иногда ему удавалось продать свои акварели, но по очень низкой цене. "Голод был тогда моим верным телохранителем; он никогда не оставлял меня ни на секунду и принимал участие во всем, что бы я ни делал. Моя жизнь была постоянной борьбой с этим безжалостным другом".

Однако в отличие от других бродяг Адольф никогда не искал забвения в дешевых наркотиках: он не пил и не курил. Большую часть своего времени он проводил в публичных библиотеках. Именно в "грустнейший" период были заложены основы позднего мировоззрения вождя Третьего рейха:

"Я читал тогда бесконечно много, и читал основательно. Все свободное время, которое оставалось у меня от работы, целиком уходило на эти занятия. В течение нескольких лет я создал себе известный запас знаний, которыми я питаюсь и поныне.

Более того. В это время я составил себе известное представление о мире и выработал себе миросозерцание,- которое образовало гранитный фундамент для моей теперешней борьбы. К тем взглядам, которые я выработал себе тогда, мне пришлось впоследствии прибавить только немногое, изменять же ничего не пришлось".

Читал Гитлер без какой-либо системы, поглощая все подряд: историю Древнего Рима, доктрины восточных религий, теории оккультизма, гипноза, астрологии. При этом существенным и верным он считал только то, что соответствовало его собственным глубинным представлениям об устройстве мира. От Шопенгауэра Гитлер позаимствовал фатализм и волюнтаризм, отбросив все буддистские элементы. От Ницше - концепцию эволюции и "сверхчеловека", позабыв, что философ настаивал на тезисе, согласно которому сверхчеловек на пути самосовершенствования должен бороться с самим собой, а не с окружающими. Гитлер принимает от Вагнера расизм и язычество, но отклоняет его чисто христианские идеи. Точно так же он поступал с теориями Блаватской и фон Листа.

Тогда же в вычурном узоре эзотерических конструкций обнаруживается грубый монолит ярого антисемитизма. Этот элемент мировоззрения будущего фюрера, обернувшийся бедой и смертью для миллионов европейских евреев, также получил развитие в венский период его жизни. Посмотрим, что сам Гитлер говорит по поводу своего отношения к евреям:

"Проходя однажды по оживленным улицам центральной части города, я внезапно наткнулся на фигуру в длиннополом кафтане с черными локонами.

Первой моей мыслью было: и это тоже еврей? В Линце у евреев был другой вид. Украдкой, осторожно разглядывал я эту фигуру. И чем больше я вглядывался во все его черты, тем больше прежний вопрос принимал в моем мозгу другую формулировку. И это тоже немец?..

Но окончательно оттолкнуло меня от евреев, когда я познакомился не только с физической неопрятностью, но и с моральной грязью этого избранного народа.

Ничто не заставило меня в скором времени так резко изменить мнение о них, как мое знакомство с родом деятельности евреев в известных областях.

Разве есть на свете хоть одно нечистое дело, хоть одно бесстыдство какого бы то ни было сорта, и прежде всего в области культурной жизни народов, в которой не был бы замешан по крайней мере один еврей? Как в любом гнойнике найдешь червя или личинку его, так в любой грязной истории непременно натолкнешься на еврейчика.

Когда я познакомился с деятельностью еврейства в прессе, в искусстве, в литературе, в театре, это неизбежно должно было усилить мое отрицательное отношение к евреям. Никакие добродетельные заверения тут не могли помочь. Достаточно было подойти к любому киоску, познакомиться с именами духовных отцов всех этих отвратительных пьес для кино и театра, чтобы ожесточиться против этих господ.

Это чума, чума, настоящая духовная чума, хуже той черной смерти, которой когда-то пугали народ. А в каких несметных количествах производился и распространялся этот яд! Конечно, чем ниже умственный и моральный уровень такого фабриканта низостей, тем безграничнее его плодовитость. Этакий субъект плодит такие гадости без конца и забрасывает ими весь город.

Подумайте при этом еще о том, как велико количество таких субъектов. Не забудьте, что на одного Гете природа всегда дарит нам 10 тысяч таких пачкунов, а каждый из этих пачкунов разносит худшего вида бациллы на весь мир".

Комментарии к этому образчику гитлеровской логики, полагаю, излишни.

В конце концов Адольф уезжает из Вены в Мюнхен. Произошло это весной 1913 года. В своих мемуарах он называет несколько причин переезда. В частности, заявляет, что его просто бесило присутствие евреев в австрийской столице, и с определенного момента он уже не мог их выносить.

***

Начало Первой мировой войны коренным образом переменило жизнь Адольфа. Он и сам понимал, что теперь его жалкому существованию на самом дне приходит конец и появляется шанс без всяких усилий попробовать себя на совершенно новом поприще:

"Я испытал в эти дни необычайный подъем. Тяжелых настроений как не бывало. Я нисколько не стыжусь сознаться, что, увлеченный волной могучего энтузиазма, я упал на колени и от глубины сердца благодарил Господа Бога за то, что он дал мне счастье жить в такое время".

Гитлер обратился к королю Баварии Людвигу III с просьбой о зачислении его в армию. Его определили в 16-й баварский пехотный полк, набранный в основном из студентов-добровольцев. После нескольких недель обучения Адольф отправился на фронт.

Гитлер оказался умелым и храбрым солдатом. Первоначально он служил санитаром; затем всю войну выполнял обязанности связного, доставляя приказы из штаба полка на передовую. За четыре года войны он участвовал в 47 сражениях. Дважды был ранен. 7 октября 1916 года после ранения в ногу Гитлер попал в госпиталь Гермиса под Берлином. Два года спустя, за месяц до окончания войны, он тяжело отравился горчичными газами, примененными англичанами, и временно потерял зрение.

Свою первую награду - Железный крест II степени - Гитлер получил в декабре 1914 года, вторую - Железный крест I степени (редчайшая награда для простого солдата!) - в августе 1918 года.

Несмотря на столь явные боевые заслуги, Адольф дослужился только до капрала. Медленное продвижение по службе можно объяснить и тем, что для большинства однополчан он казался чудаком, замкнутым и склонным к весьма странным высказываниям.

Один из его боевых соратников вспоминал:

"…часто сидел, не обращая ни на кого внимания, в глубокой задумчивости, обхватив голову руками. Затем неожиданно вскакивал и начинал возбужденно говорить о том, что мы обречены на поражение, ибо невидимые враги Германии опаснее, чем самое мощное орудие противника".

Находясь после отравления газами в госпитале, Гитлер узнает о капитуляции Германии:

"В глазах потемнело, и я только ощупью смог пробраться в спальню и бросился на постель. Голова горела в огне. Я зарылся с головою в подушки и одеяла.

Со дня смерти своей матери я не плакал до сих пор ни разу. В дни моей юности, когда судьба была ко мне особо немилостива, это только закаляло меня. В течение долгих лет войны на моих глазах гибло немало близких товарищей и друзей, но я никогда не проронил ни одной слезы. Это показалось бы мне святотатством. Ведь эти мои дорогие друзья погибали за Германию… Но теперь я не мог больше, я - заплакал. Теперь всякое личное горе отступило на задний план перед великим горем нашего отечества.

Итак, все было напрасно. Напрасны были все жертвы и все лишения. Напрасно терпели мы голод и жажду в течение бесконечно долгих месяцев. Напрасно лежали мы, испытывая замирание сердца, ночами в окопах под огнем неприятеля, выполняя свой тяжкий долг. Напрасна была гибель двух миллионов наших братьев на фронте. Не разверзнутся ли теперь братские могилы, где похоронены те, кто шел на верную смерть в убеждении, что отдает свою жизнь за дело родной страны? Не восстанут ли от вечного сна мертвецы, чтобы грозно призвать к ответу родину, которая теперь так горько над ними надсмеялась? За это ли умирали массами немецкие солдаты в августе и сентябре 1914 г.?… Для того ли приносились все эти неисчислимые жертвы, чтобы теперь кучка жалких преступников могла посягнуть на судьбы нашей страны".

Это горькое разочарование привело к тому, что Гитлер решил всерьез заняться политикой:

"Спустя несколько дней мне стала ясна моя собственная судьба. Теперь я только горько смеялся, вспоминая, как еще недавно я был озабочен своим собственным будущим. Да разве не смешно было теперь и думать о том, что я буду строить красивые здания на этой обесчещенной земле. В конце концов я понял, что совершилось именно то, чего я так давно боялся и поверить чему мешало только чувство… Мое решение созрело. Я пришел к окончательному выводу, что должен заняться политикой".

Перспективы политической карьеры в Германии для урожденного Австрии без влиятельных друзей и без надлежащего финансирования были не слишком радужными. Ко всему прочему Гитлеру не хватало образования. Однако Адольф обладал железной верой в свое предназначение, в свои силы. И судьба в тот раз действительно оказалась к нему благосклонна.

Закончив службу в звании капрала, но продолжая оставаться на учете в военном ведомстве, Гитлер был направлен для работы в политический департамент. В его обязанности входило наблюдение за различного рода партиями и политическими группировками, подозревавшимися в антиправительственной и подрывной деятельности.

12 сентября 1919 года Гитлеру приказали заняться "разработкой" маленькой политической группы, называвшейся Германской рабочей партией. Собрания этой группы проводились в мюнхенских пивных. Эта партия не имела никакой твердой программы, ее казна была скудна, а перспективы более чем призрачны. Однако Гитлеру показалось, что идеи, проповедуемые этой партией, во многом совпадают с его собственными. Он вступил в нее под номером 55, а позднее получил билет N7 как член исполнительного комитета.

"Это было труднейшим вопросом моей жизни, - напишет позднее Гитлер, - должен ли я присоединиться? После двух дней мучительных колебаний и раздумий я наконец пришел к выводу, что должен сделать этот шаг. Это был самый решительный шаг в моей жизни".

***

Знал ли Гитлер в тот момент, что за маленькой партией стоит весьма влиятельная организация под названием "Туле" (о чем я рассказывал выше) или нет - остается загадкой. Тем не менее решение было принято, Гитлер получил членский билет, а вместе с ним и новых знакомых. Среди них был и Дитрих Эккарт.

*Дитрих ЭККАРТ* (нем. Eckart, 1868-1923) - немецкий поэт-националист. Родился 23 марта 1868 года в Неймаркте. Был журналистом, активно выступал против революции 1918 года, которую считал инспирированной евреями. Автор поэмы "Jeurjo" (1919), строка из которой "Deutschland, erwache!" ("Германия, проснись!") стала позднее боевым кличем нацистского движения. Сблизившись с националистически настроенными кругами, Эккарт вступил в Германскую рабочую партию, познакомился с Гитлером и Эрихом Людендорфом. Принимал участие в Капповском путче. На собранные Эккартом средства в декабре 1920-го была приобретена газета "Фелкишер Беобахтер" (нeм."Voelkischer Beobachter"), соредактором которой (с Альфредом Розенбергом) он пробыл в течение двух лет. Эккарт активно помогал Гитлеру в расширении социальной базы нацистского движения, сопровождая его во время митингов и парадов, сочиняя хвалебные панегирики в адрес своего друга.

Стихотворение Эккарта "Штурм" стало одной из самых популярных нацистских песен. Незадолго до смерти Эккарт опубликовал в Мюнхене пронизанную антисемитизмом книгу "Большевизм от Моисея до Гитлера", где он вел диалог с воображаемым анонимным собеседником, в котором легко узнавался Гитлер. Эккарт приписывал своему собеседнику "открытие", состоявшее в том, что тайной силой, послужившей "причиной нарушения мирового исторического порядка, являются евреи". Согласно Эккарту, Гитлер перенял фатальный пессимизм Артура де Гобино и превратил его в агрессивный оптимизм. Гитлер, по мнению Эккарта, оказался первым человеком, осознавшим, что исход евреев из Египта произошел "с целью совершить кровавый революционный штурм устоявшегося порядка, а Моисей был не кто иной, как лидер большевизма". Изложенные в книге антисемитские идеи Гитлер постоянно использовал в своих выступлениях.

В заключительной части "Моей борьбы" Гитлер написал об Эккарте следующее:

"…я хочу еще раз напомнить великие образы этих людей и сказать всем сторонникам и борцам нашего учения, что они должны идти по стопам этих героев, пожертвовавших собою в полном сознании величия наших целей. Эти герои послужат примером всем поколебавшимся, всем ослабевшим. Их дела зовут каждого из нас к исполнению долга, как умели выполнить свой долг до самого конца эти передовые бойцы. К этим героям причисляю я также и того лучшего человека, кто сумел послужить делу возрождения нашего народа как поэт и как мыслитель и в последнем счете также как боец. Его имя - Дитрих Эккарт".

Очевидно, что Гитлер необычайно ценил и уважал этого человека. Попробуем разобраться, почему.

По определению немецкого историка Конрада Хейдена, Эккарт был прежде всего духовным учителем Гитлера. Будучи поклонником Шопенгауэра и Ницше, Эккарт считал себя посвященным оккультистом.

До знакомства с Гитлером Эккарт много путешествовал по миру, был в Северной Африке, посещал старинные мусульманские крепости в Испании, изучал историю арабской оккупации на Сицилии. Дитрих Эккарт не был среди первых и правоверных членов Общества "Туле". Он присоединился к движению лишь для того, чтобы использовать его в своих личных целях.

Еще он был алкоголиком и наркоманом и на этой почве умудрился угодить в психиатрическую лечебницу, где ставил пьесы, актерами в которых выступали его друзья по несчастью.

В 1919 году, живя в Мюнхене и продолжая изо всей мочи "закладывать за воротник", Эккарт пропагандировал свои взгляды в дешевых кабаках города. При этом он открыто заявлял, что Германией должен править диктатор:

"Во главе нам нужен парень, способный переносить звуки рвущихся снарядов. Никто из офицеров не подойдет, ибо люди потеряли к ним уважение. Лучше всего - рабочий, умеющий хорошо болтать. Ему не понадобится много мозгов. Он должен быть холостяком, чтобы привлечь в наши ряды женщин".

Эккарт был уверен, что самой судьбой ему предназначено приготовить путь для такого лидера. Понятно, что, познакомившись с Гитлером, Эккарт увидел в нем самого подходящего на эту "должность" человека. "Вот тот, для кого я - пророк и предтеча!"

Под чутким руководством Эккарта бывший капрал выявил свои дремавшие до того "таланты". Оккультисты сказали бы, что благодаря магической технике он развил заложенный в нем потенциал. И действительно, с поражающей воображение быстротой Гитлер стал набирать популярность, превратившись в своего рода движущую силу пропагандистской кампании, вытащившей маленькую партию из пивных на многолюдные митинги.

Адольф на деле доказал, что является прирожденным оратором. Впервые он выступил на публичном митинге 19 октября 1919 года.

Немецкий историк Иоахим Фест пишет по этому поводу:

"В горьком, непрерывном потоке слов вырывались чувства ненависти и бессилия одинокого человека; произошел как бы взрыв после долголетней апатии; горячечные образы и обвинения обрушивались на слушателя; совершенно забыв о сдержанности, он говорил до полного истощения".

Такие выступления настолько выматывали Гитлера, что требовалось несколько кружек крепкого мюнхенского пива для восстановления сил.

Необычайная энергия и ораторское искусство сделали из Гитлера наиболее выдающуюся фигуру в партии. Летом 1920 года он настоял на ее переименовании. С этого времени она называлась "Национал-социалистической рабочей партией Германии" (НСДАП, нем. National-Sozialistische Deutsche Arbeiterpartei). Такое название, по замыслу, должно было привлечь в ряды как националистов, так и пролетариев.

Следующим шагом в формировании серьезной политической организации стало создание отрядов штурмовиков - СА.

*СА* (нем. Sturmabteilung, SA) - штурмовые отряды, полувоенные соединения нацистской партии, начавшие создаваться в Германии с августа 1921-го на базе некоторых подразделений "Добровольческого корпуса" (под названием "Гимнастический и спортивный дивизион"; переименованы в СА 4 ноября 1921 года). Являлись орудием физической расправы с противниками нацистского режима, и прежде всего коммунистами.

Первыми отрядами СА командовал капитан Пфеффер фон Заломон. С января 1923-го командование переходит к Герману Герингу. В 1931-м СА возглавил капитан Эрнст Рем, который строил их по образцу германской армии. Под его руководством были созданы Генеральный штаб СА, штаб-квартиры в различных регионах и военное училище в Мюнхене для подготовки командных кадров. Штурмовики имели собственную униформу коричневого цвета, за что получили прозвище "Коричневые рубашки".

Со временем у НСДАП возникла нужда в символике, которая отличала бы нацистов от других партий. Основным символом стала свастика.

Инициатива сделать свастику единым символом националистического движения в Германии принадлежала дантисту Фридриху Крону, члену Германского ордена и Общества "Туле". Этот человек заработал себе репутацию эксперта Германской рабочей партии, поскольку был известен как коллекционер книг на "народнические" темы - он собрал их около 2500 (!). В мае 1919 года Крон составил меморандум под названием "Может ли свастика служить символом национал-социалистической партии?", в котором предложил использовать левостороннюю свастику (концы которой загнуты по часовой стрелке, как у теософов и на эмблеме Германского ордена). Он выбрал это направление, поскольку в буддистской интерпретации оно символизирует удачу и здоровье, тогда как правая ориентация (концы загнуты против часовой стрелки) означает упадок и смерть. (Большинство свастик Гвидо фон Листа и Общества "Туле" имеют правую ориентацию; это говорит о том, что в "народнической" традиции Германии не было принято устойчивое "традиционное" направление).

Тот же Фридрих Крон придумал распределение цвета: черная свастика в белом круге на красном фоне.

20 мая 1920 года на митинге НСДАП в Старнберге такая свастика впервые публично появилась как флаг нового движения.

Гитлер говорил:

"Как национал-социалисты мы видим нашу программу в нашем флаге. Красное поле символизирует социальную идею движения, белое - идею националистическую.

Свастика - борьба за победу арийского движения, и в то же время свастика символизирует творчество".

Адольф Гитлер в свастике на предвыборном плакате НСДАП

К лету 1921 года лидерство Адольфа Гитлера уже ни у кого в партии не вызывало сомнений. Вошло в традицию приветствовать его, вытягивая руку в салюте и выкрикивая: "Хайль Гитлер!" (приветствие "Хайль!" и салют нацистами было позаимствовано из ритуалов масонского общества "Золотая заря"). Влияние НСДАП росло, а ее фюрер вскоре превратился в заметную фигуру на внутригерманской политической арене.

И столь стремительной карьерой Гитлер был обязан прежде всего Дитриху Эккарту, и Эккарт вполне осознавал этот факт. В письме другу, написанном им в 1923 году, за несколько дней до смерти, Дитрих Эккарт писал:

"Следуйте за Гитлером! Он будет танцевать, но это я, кто нашел для него музыку… Не скорбите по мне: я повлиял на историю больше, чем любой другой немец".

Эккарт оказался прав. Он стал предтечей для человека, которого впоследствии назовут "мессией темных сил". А вскоре у "мессии" появились и апостолы.