Еврейская теология в Америке

Еврейская теология в Америке

Начиная с середины XIX века центр тяжести еврейского мира стал постепенно смещаться в англоязычные страны, а после того ада, который нацисты устроили в Европе, этот процесс достиг своего завершения (хотя со временем в древней Святой Земле образовался жизненно важный второй центр). Идеи, вызревшие в Германии, были перенесены на американскую почву такими мыслителями как Соломон Шехтер, «богослов исторической школы»,[106] и гиганты реформистского иудаизма Кауфманн Колер и Эмиль Хирш[107]. Колер написал монументальный труд «Еврейская теология», который называли «обобщением и защитой реформистского иудаизма XIX века, рассматриваемого через историю его конституирующих элементов»[108]. Если Колер, который в юности учился у ортодоксального лидера Самсона Рафаэля Хирша, сохранял приверженность идеалам и ритуалам еврейской традиции, то его свояк Эмиль Хирш – сын либерального немецкого мыслителя Самуила Хирша – стоял на гораздо более рационалистических позициях. На Питтсбургской конференции реформистских раввинов (1885 г.) задавал тон Колер. Соответственно знаменитая «Питтсбургская платформа» начиналась с утверждения «идеи Бога» (выдержанного в философской тональности):

Мы признаем в каждой религии попытку понять Бесконечное, а в каждом способе, источнике или книге откровения, которые почитаются в любой религиозной системе, – осознание пребывания Бога в человеке. Мы считаем, что иудаизм содержит самое высокое выражение идеи Бога, как ему учат наши Священные Писания и как ее развивают и одухотворяют еврейские учителя в соответствии с нравственным и философским прогрессом их времени. Мы утверждаем, что иудаизм сохранил и отстоял среди непрестанных трудностей и испытаний в условиях вынужденной изоляции эту идею Бога как центральную богословскую истину для человечества.

Как видим, авторы декларации старались главным образом утвердить место иудаизма среди других религий в плюралистическом обществе. Однако они говорят нечто важное о Боге евреев и тем самым дистанцируются от обеих крайностей: с одной стороны, этического гуманизма, а с другой – еврейской замкнутости. В то же время они явно намекают, что Бог – это не столько реальная сверхъестественная личность, сколько идея, которая присуща всем чутким людям (а евреям – в необычайно высокой степени). Таким образом, универсализм тесно соседствует с гордостью за еврейское наследие, а философский теизм знаменует компромисс между полновесной верой и секуляризмом, тяготеющим к атеизму.

Отсюда оставался лишь один шаг до откровенного натурализма. Его осуществил Мордехай Каплан (1881-1983). Уроженец Литвы, он закончил консервативную Еврейскую Богословскую Семинарию, а затем служил раввином в одной из нью-йоркских ортодоксальных общин. Мало-помалу он утвердился в мысли, что не разделяет веры прихожан в личностного и сверхъестественного Бога, а потому покинул должность раввина, хотя ему предлагали остаться при условии, что он будет держать свои убеждения при себе. Он преподавал в Семинарии и основал новое движение под названием «реконструкционизм». Это движение было задумано с тем, чтобы преодолеть разногласия между ортодоксальным, консервативным и реформистским иудаизмом.

О понимании Капланом иудаизма лучше всего свидетельствует его книга «Иудаизм как цивилизация» (1934). Анализируя реформизм и «неоортодоксию» (модернистское крыло ортодоксии), он громит их в пух и прах. О консервативном иудаизме он также невысокого мнения: это не реальная третья возможность, а неуклюжая коалиция между центристскими тенденциями двух других движений. Каплан призывает к религиозной переориентации в свете современных условий и особенно плюрализма, который стал одной из основных и постоянных особенностей еврейской жизни. Изучение еврейской истории показывает (1) непреходящее и центральное значение «идеи Бога»; (2) разный характер этой идеи в разных странах и разных эпохах. Поэтому важно не то, как представлять Бога, а как эта идея трансформируется в действие. По мнению Каплана, в современной религии нет места вере в сверхъестественное; невозможно также изображать Бога в виде существа, находящегося где-то за пределами вселенной, – лучше видеть в нем обозначение силы, действующей на благо праведности. Каплан предложил программу оживления еврейского общества и еврейской цивилизации, стремясь вовлечь каждого конкретного еврея в более полноценную жизнь.

Одни скажут, что Каплан сделал шаг назад к еврейскому национализму, другие, что он очистил еврейскую религию от устаревшей веры в сверхъестественное. И то, и другое по-своему верно. Его уникальность состоит в том, что он повенчал лучшие идеи атеистических мыслителей еврейского народа и цивилизации (таких как Ахад Га-ам и Семен Дубнов) с синагогальным сообществом диаспоры. Более того, его концепция синагоги как еврейского гражданского центра, в котором секулярная и социальная деятельность происходит рука об руку с религиозной, хорошо коррелирует с реалиями западных стран. Основанное им движение поныне остается относительно маленьким, но его взгляды, пожалуй, разделяются многими евреями, которые не только не относятся к реконструкционизму, но и даже не подозревают о его существовании.

Среди учеников Каплана выделяется Мильтон Стейнберг (1903-1950), один из столпов реконструкционистского движения. Подобно Каплану, он был рационалистом, глубоко озабоченным дилеммой между еврейским выживанием и открытостью современным интеллектуальным веяниям. Тем не менее в важном вопросе он разошелся с учителем: он не считал Бога аспектом природы и плодом человеческого воображения. Стейнберг хотел, чтобы евреи относились к Богу серьезно. Незадолго до смерти он выступил с призывом вернуться к еврейской теологии.[109] В 1949 году, сразу после нацистского геноцида и создания государства Израиль, эти слова звучали необычно и почти пророчески. Прекрасно отдавая себе отчет в несовершенстве средневековых богословских систем, Стейнберг выражал уверенность в способности разума решить вопросы веры, а также в способность веры выйти за пределы легковесной интеллектуализации. «Религиозная вера – это гипотеза, дающая свое объяснение реальности. Она высказывается на тех же основаниях, что и любая серьезная гипотеза».

Настоящим колоссом американской еврейской теологии XX века был Абрахам Джошуа Хешель (1907-1972). Он происходил из польской хасидской династии, изучал философию в Берлине, а впоследствии преподавал в Еврейской Богословской Семинарии в Нью-Йорке. Тем не менее, Хешель – далеко не только кабинетный ученый. Его книги читали тысячи людей, и огромную известность приобрели фотографии, где он участвует в гражданских маршах рука об руку с Мартином Лютером Кингом.

Хешель понимал Бога совершенно иначе, чем натуралисты вроде Каплана. Бог – это не сила и не функция, но живая реальность. Одна из величайших бед разных религий состоит в том, что они утратили чувство непосредственности, способности дивиться силе Божьей и внимать требованиям, которые Бог предъявляет к обществу и к каждому человеку в отдельности. Бог Хешеля не похож на Бога классических философов тем, что имеет эмоции и нужды. Бог страдает вместе со своими тварями и гневается на их нравственные провалы. Он нуждается в человеке столь же сильно, сколь и человек нуждается в Боге.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.