Утверждение божественного идеала

Утверждение божественного идеала

Согласно райской модели брака, муж и жена должны «прилепиться» (d?baq) друг к другу в постоянных отношениях (Быт 2:24). «Прилепиться» значит, в частности, установить прочный союз: термин d?baq применялся к союзам, и показательна клятва Адама относительно Евы в Быт 2:23 («вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей»).[1351]

К этому идеалу обращает нас весь Ветхий Завет. Брак есть вечный союз мужа и жены. В монографии «Брак как завет» Гордон Хугенбергер называет ряд текстов, в которых содержится данная концепция.[1352] Самым непосредственным образом об этом сказано в Мал 2:14 в контексте тяжбы Бога с репатриантами, которые (см. ниже) разводились с иудейскими женами и женились на язычницах: «ГОСПОДЬ был свидетелем между тобой и женой юности твоей, против которой ты поступил вероломно (b?gad), между тем как она подруга твоя и жена твоя в соответствии с договором (b?r?t)». Согласно Хугенбергеру, отсюда можно вывести (1) природу брака как договора, (2) установление союза между мужем и женой без всяких третьих лиц и (3) роль Яхве как свидетеля в брачных обетах.[1353] Все три аспекта подчеркивают торжественное обязательство хранить постоянство отношений. Что же касается Мал 2:14, в слове b?gad («предавать», «поступать вероломно») предполагается нарушение договора о верности.[1354]

Есть в ВЗ и другие упоминания о брачном договоре между мужем и женой.[1355] В Притч 2:17 Премудрость говорит, что безнравственная женщина «оставила друга юности своей и забыла завет Бога своего». Концепция постоянства очень важна у Пророков: Бог уподобляет свой Завет с Израилем завету брачному.[1356] Книга Осии [2:18–22 (СП 2:16–20)] сообщает о желании Всевышнего заново утвердить Завет с Израилем после неверности послед-него. Отметим, что формулировка напоминает договор: «И обручу тебя Мне навек» [2:21 (СП 2:19)]. Еще один пророк VIII века до н. э., Исайя, также высказывается о вечности брачного завета между Небесным Мужем и Его невестой: «Ибо твой творец есть супруг твой; ГОСПОДЬ воинств – имя Его… Горы сдвинутся и холмы поколеблются, – а милость (?esed) Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется» (Ис 54:5, 10).

В Иез 16:8 Яхве упоминает о своих брачных обетах, данных Израилю (при Синае): «И вступил в союз с тобой, говорит ГОСПОДЬ Бог, – и ты стала Моей». Без сомнения, если Бог клянется, Его клятва нерушима. И хотя Израиль оказывается неверным (стихи 15–43) и «нарушает союз» (стих 59), Бог вновь повторяет свое намерение установить вечные брачные узы: «Но я вспомню союз Мой с тобой во дни юности твоей и восстановлю с тобой вечный союз… Я восстановлю союз Мой с тобой, и узнаешь, что Я ГОСПОДЬ» (стихи 60, 62).

Понимание брака как договора характерно не только для Библии, но и для всего древнего Ближнего Востока.[1357] Древний ближневосточный брачный контракт включал плату, условия контракта и наказания в случае нарушения условий. Плата в ветхозаветные времена варьировалась, но в целом существовали два ее вида (имеющие аналоги и в старовавилонских документах).[1358] Первый из них – плата от жениха за невесту (старовавилонское ter?atu; евр. m?har), в целом примерно равная зарплате за десять месяцев (десяти сиклям). Отдавалась отцу невесты и фиксировала обручение.[1359] Такая немалая сумма денег способствовала тому, что в брак вступали не бездумно.

Второй вид платы – приданое (старовавилонское ?iriktu). Обычно оно значительно превосходило плату за невесту и выплачивалось невесте ее отцом – «эквивалент доли дочери в семейном достоянии, который сберегался для нее мужем».[1360] Приданое обеспечивало невесте личную финансовую безопасность, ибо оставалось за ней, даже если брак распадался: невеста могла пользоваться им для поддержки себя и детей в случае смерти мужа или развода. Обе выплаты не только придавали браку финансовую стабильность, но и юридически запечатывали брачный договор.

Что касается условий, на древнем Ближнем Востоке они иногда вписывались в официальный договор (особенно когда речь шла о крупных суммах денег или необычных условиях), но чаще всего письменного документа не было, а условия оговаривались перед свидетелями.[1361]

Помимо этих условий, существовали неписаные права, которые предполагались в каждом браке (в частности, необходимость хранить супружескую верность). В письменных брачных документах Вавилона (VII–III века до н. э.) одно из обычных условий состояло в том, что в случае взятия второй жены первая не должна быть пренебрегаема.[1362] Иногда обозначались условия развода (см. ниже).

Еще одно часто упоминаемое условие в древних ближневосточных брачных документах: муж должен заботиться о пище, одежде и масле для жены.[1363] Ниже мы рассмотрим видимое сходство формулировок этой обязанности с Исх 21:10, а пока отметим четкую параллель с дарами Израилю от любовников:

Ибо говорила: «Пойду за любовниками моими,

которые дают мне хлеб и воду,

шерсть и лен, елей и напитки».

[Ос 2:7 (СП 2:5)]

По-видимому, брачный договор, будь то письменный или устный, утверждался во время публичной церемонии бракосочетания. Хотя у нас мало данных о том, как протекала на Ближнем Востоке типичная церемония бракосочетания, отчасти свет проливают среднеассирийские законы (правда, в цитируемом отрывке речь идет лишь о наложнице):

Если человек желает закрыть свою наложницу, он должен созвать пять или шесть соседей и закрыть ее в их присутствии, говоря: «Она – моя жена». После этого она – его жена. Наложница, которая не была закрыта при свидетелях, чей муж не сказал: «Она – моя жена», – не супруга, но наложница.[1364] (A§ 41)

По-видимому, в случае женитьбы на свободной женщине церемония была несколько иной и включала соглашение с родителями жены. Необходимость родительского согласия четко обозначена в законах Эшнунны:

§ 27 Если человек женится на дочери другого человека без согласия ее отца и матери и более того, не проведет брачный пир и соглашение для (?) ее отца и матери, она не должна жить в его доме даже в течение одного полного года; она не жена.

§ 28 Если он заключит соглашение и устроит брачный пир для (?) ее отца и матери и женится на ней, она его жена.[1365]

Процитированные законы показывают, что брак был возможен лишь в случае публичной церемонии и юридического договора. Вопреки мнению некоторых авторов секс между мужчиной и женщиной без формального договора и церемонии бракосочетания не делал их автоматически мужем и женой. Вспомним и кодекс Хаммурапи: «Если человек взял жену и не заключил с ней договора, то эта женщина – не жена».[1366]

Были попытки оспорить существование verba solemnia (т. е. декларации наподобие наших брачных обетов) в типичных ближневосточных брачных церемониях. Однако массив данных показывает «высокую вероятность того, что verba solemnia широко использовались в израильских браках» и на всем древнем Ближнем Востоке.[1367] Ученые пытаются воссоздать первоначальную (или типичную) устную формулировку в брачных договорах;[1368] в свете среднеассирийских законов (A§ 41) и особенно параллели с утверж-дениями, касающимися развода в брачных договорах [ср. также Ос 2:4 (СП 2:2)], похоже, что verba solemnia включали фразу «она – моя жена» (ее произносил жених).

Письменные договоры изложены с позиции мужчины но, вполне возможно, женщина также участвовала в устной церемонии.[1369] В свете многих ближневосточных формулировок развода, произносимых мужчиной и женщиной («она – не моя жена, и я – не ее муж», «он – не мой муж, и я – не его жена»; см. ниже), типичные verba solemnia на ближневосточных свадьбах могли представлять собой позитивный эквивалент формулировок развода. Возможно, жених объявлял: «Я (такой-то) буду твоим мужем, а ты (такая-то) будешь моей женой». Аналогичным образом, жена говорила: «Я (такая-то) буду твоей женой, а ты (такой-то) будешь моим мужем».[1370] Судя по некоторым данным, к этим словам добавлялась фраза «ныне и навеки»,[1371] указывавшая на стремление к нерушимости брачного союза. Возможно, на уча-стие жены в утверждении вечности брака намекает и Ос 2:16–22 (СП 2:14–20).[1372]

Словесные формулировки могли иногда сопровождаться клятвой, утверждавшей брак в присутствии божества. Или они рассматривались как эквивалент клятвы и сами по себе являлись брачными verba solemnia.[1373] По-видимому, слова Адама в Быт 2:23 – это verba solemnia и даже клятва перед Богом (см. главу 1 и ранее в данной главе). Хугенбергер обсуждает и другие ветхозаветные отрывки, которые могут содержать прямые и косвенные указания на verba solemnia или клятвы при брачной церемонии: Ос 2:4 (СП 2:2); Ос 2:17–19 (СП 2:15–17); Притч 7:4–5 и Песн 2:16; 6:3; 7:11.[1374]

На основе древних ближневосточных материалов в целом и образного описания брака Израиля/Иудеи с Яхве в частности (Иез 16:8–13) Дэниэл Блок выделяет следующие элементы свадьбы ветхозаветных времен:[1375]

1) жених покрывает невесту своей одеждой, обозначая свое намерение защищать ее и заботиться о ней в их новых отношениях (ср. Руфь 3:9);

2) жених (добавлю: возможно, и невеста) дает клятву верности; при этом он, видимо, поднимает правую руку, призывая божество в свидетели и гаранты брачного договора;

3) жених (добавлю: видимо, и невеста) вступает в брачный договор с verba solemnia;

4) жених омывает невесту и помазывает маслом, выражая ей свою любовь и преданность;

5) жених облачает невесту в самые лучшие одежды и украшения, какие он только может себе позволить [ср. Пс 45 (СП 44); Ис 61:10];

6) жених устраивает у себя дома роскошный пир (ср. Быт 29:22; Суд 14:10).

Пир мог продолжаться целую неделю (Быт 29:27; Суд 14:12) или даже две недели (Тов 8:20–9:2; 10:7). Ему сопутствовали пение и танцы, хвалы жениху и невесте; все радовались [Пс 78:63 (СП 77:63); Ис 5:1; Иез 33:32; Песн 4–7; ср. Мф 9:15; Мк 2:19; Лк 5:34]. Судя по всему, в день свадьбы муж надевал венец (Песн 3:11). Невеста оставалась покрытой, пока не уединялась с женихом в брачных покоях (?eder), где на брачной постели под пологом они доводили свой союз до физической полноты (Быт 29:23; Песн 3:4; 4:16; 5:1).[1376] Доказательством невесты девственницы служила запачканная кровью простыня, оставшаяся после первой сексуальной связи новобрачных. Судя по всему, родители невесты оставляли ее у себя на случай, если в будущем на сей счет появятся сомнения (Втор 22:13–21).

Блок упоминает, хотя и не подчеркивает, еще один важный аспект брачного ритуала: под музыку, пение и танцы жених торжественно приводил невесту из дома ее отца в свой собственный [Пс 24:67; Пс 45 (СП 44); 1 Макк 9:39; Иер 7:34; 16:9; 25:10; Песн 3:6–11]. Из ВЗ не вполне ясно, в какой момент это происходило, но новозаветные тексты создают впечатление, что это было после формальной церемонии бракосочетания (т. е. после клятв верности/verba solemnia) и обычно вечером. Жених вел невесту к себе домой на брачный пир и для физической полноты брака (Мф 25:1–13; Лк 12:35–38).

Все это следует рассматривать в общем контексте формирования и цементирования брачного союза мужчины и женщины. Сэмюэль Грингус выделил как минимум пять стадий этого более широкого процесса в старовавилонских законах:

«Совещательная» стадия: семьи планируют брак и ведут переговоры о нем;

«досвадебная» стадия: муж посылает вено в дом невесты;

«свадебная» стадия: процедура бракосочетания и празднества, включая формальный договор, брачный пир, доведение брака до физической полноты и медовый месяц;

«брачная» стадия: после медового месяца муж приводит невесту в их новый дом;

«семейная» стадия: рождение первого ребенка.[1377]

Эти стадии хорошо прослеживаются на примере различных ветхозаветных пар. Судя по всему, ключевой момент начала брачного союза – это момент произнесения перед Богом и людьми verba solemnia как взаимного обязательства/клятвы.

Говоря о супружеских парах в ВЗ, мы уже видели, что всюду предполагается: брак должен быть нерушимым.[1378] Библия зовет супругов хранить верность друг другу. Вопреки расхожему научному мнению Библия не дает мужу большего права разрушать этот союз неверностью брачным обетам.[1379]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.