Глава 20. Завершение

Глава 20. Завершение

Каждый раз, когда я снова оказывался в мрачной Стране Червяка, мне удавалось вспомнить прекрасную Струящуюся Мелодию, открывавшую доступ во Врата и Средоточие. Я провел много времени — которое странным образом ощущалось как его отсутствие — в обществе моего ангела-хранителя на крыле бабочки и целую вечность впитывал знания, исходящие от Создателя и Шара света в глубине Средоточия.

В какой-то момент, приблизившись к Вратам, я обнаружил, что не могу в них войти. Струящаяся Мелодия — бывшая моим пропуском в высшие миры — больше не вела меня туда. Врата Рая оказались закрыты.

Как описать, что я почувствовал? Вспомните случаи, когда вы испытывали разочарование. Так вот, все наши земные разочарования на деле являются вариациями единственно важной потери — потери Рая. В тот день, когда передо мной закрылись Врата Рая, я испытал ни с чем не сравнимую, невыразимую горечь и печаль. Хотя там, в высшем мире, присутствуют все человеческие эмоции, они невероятно глубже и сильнее, более всеобъемлющие — они, так сказать, не только внутри тебя, но и снаружи. Представьте, что каждый раз, когда у вас здесь, на Земле, меняется настроение, то вместе с ним меняется и погода. Что ваши слезы вызывают мощный ливень, а от вашей радости мгновенно исчезают облака. Это даст вам отдаленное представление о том, насколько масштабно и результативно происходит там изменение настроения. Что же касается наших понятий «внутри» и «снаружи», то там они попросту неприменимы, ибо там не существует подобного разделения.

Словом, я погрузился в бесконечную скорбь, которая сопровождалась снижением. Я спускался сквозь громадные слоистые облака. Вокруг слышался шепот, но я не разбирал слов. Затем я осознал, что меня окружают коленопреклоненные существа, которые образуют тянущиеся вдаль одна за другой арки. Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что делали эти едва видимые и ощущаемые сонмы ангелов, цепочкой протянувшиеся в темноте вверх и вниз.

Они молились за меня.

У двоих из них были лица, которые я вспомнил потом. Это были лица Майкла Салливана и его жены Пейдж. Я видел их только в профиль, но, когда снова смог говорить, сразу назвал их. Майкл присутствовал в моей палате, непрестанно читая молитвы, но Пейдж там не появлялась (хотя тоже молилась за меня).

Эти молитвы придали мне сил. Возможно, поэтому, как ни горько мне было, я почувствовал странную уверенность, что все будет хорошо. Эти бесплотные существа знали, что я переживаю перемещение, и пели и молились, чтобы меня поддержать. Меня несло в неведомое, но к этому моменту я уже знал, что больше не останусь один. Это мне обещали моя прекрасная спутница на крыле бабочки и бесконечно любящий Бог. Я твердо знал, что, куда бы отныне ни направился, Рай пребудет со мной в образе Создателя, Ома, и в образе моего ангела — Девушки на Крыле Бабочки.

Я возвращался назад, но я не был одинок — и знал, что больше никогда не почувствую себя одиноким.