ДОПОЛНЕНИЕ

ДОПОЛНЕНИЕ

В то время я еще не знал, что древнегреческая мифология просто кишит земноводными персонажами с рыбьими хвостами и человеческими телами. Хотя мои знания в области греческих мифов были не столь уж плохи, на этих персонажей я как-то не обратил внимания.

Их количество просто поражает. Один из самых древних мифологических образов такого рода — «морской старец» Нерей, с его пятьюдесятью дочерьми (см. фото 28). Специалисты по мифологии Древней Греции полагают, что именно он вначале почитался как владыка моря — и только позже эта роль перешла к Посейдону. Гесиод (VIII в. до н. э.) писал о Иерее: «И от Моря родился Нерей, старший из его сыновей, чьи уста правдивы и не осквернены ложью. И люди прозвали его Морским Старцем, ибо он верен своему слову, добр и справедлив, и мысли его чисты».[380] Еще одним «морским старцем» был Протей, отличавшийся куда меньшей прямотой в речах и способностью изменять свой вид. Но и он был мудр и мог предсказывать будущее — если, конечно, вопрошающий правильно формулировал свой вопрос. Подругами этих рыболюдей были, конечно же, сирены и наяды.

Еще одна разновидность древних земноводных — это Кекроп, первый царь Аттики. Он основал Афины, жители которых некоторое время даже называли себя кекропидами, по имени своего царя. На рис. 48 можно видеть Кекропа рядом с богиней Афиной, которая принимает младенца Эрихтония, сына Кекропа от Геи. И Кекроп, и Эрихтоний имели человеческие тела с рыбьими (вариант — змеиными) хвостами. Именно Кекроп добился покровительства Афины над основанным им городом, разрешив в пользу богини спор между ней и Посейдоном. В одной из пьес Аристофана утверждается, что Кекроп прибыл в Аттику из Египта. Диодор Сицилийский (I в. н. э.) писал, что и египтяне были того же мнения.[381]

Эрихтония называли также Эрехтеем. Со временем греки решили, что эти два имени принадлежат разным людям. Знаменитый храм Эрехтейон, воздвигнутый на Акрополе (на его постройке, как известно, сам Сократ работал каменщиком) назван по имени Эрехтея-Эрихтония. Одно время на Акрополе бил соляной источник — по преданиям, выбитый из скалы самим Посейдоном. Назывался он, однако, Эрехтеис тапасса, и к грозному богу морей обращались, заклиная его именем Эрехтея.[382] Дочерьми Эрехтея были Гиады. По словам Диодора Сицилийского, Эрехтей был египтянином, захватившим власть в Афинах и учредившим Элевсинские мистерии.[383] Итак, существовала традиция, согласно которой Афины были основаны выходцами из Египта — Кекропом и его сыном, которые были наполовину людьми, наполовину змеями.

Рис. 48. Справа изображен Кекроп — рыбохвостый (позднее — змеехвостый) мифический основатель и первый царь Афин. Внизу видна голова Геи — богини Земли, которая только что родила Кекропу сына и наследника Эрихтония, тоже существо с рыбьим хвостом. Младенца поручают заботам богини Афины. Кекроп держит в руке побег оливы, символизирующий Аттику и Афины. Судя по всему, это древнейшее изображение сцены рождения Эрихтония, которая со временем стала одной из излюбленных тем для росписи баз. Оно было найдено при раскопке погребения в Илиссе и датируется серединой пятого века до нашей эры. До того как жители главного города Аттики стали зваться афинянами — по имени богини Афины, они назывались кекропийцами.

Можно вспомнить и о Скилле, памятной всем по гомеровской «Одиссее». Это чудовище имело рыбий хвост, зубы в три ряда и туловище, опоясанное тремя или большим количеством собачьих голов (см. фото 29). По словам Гесиода, Скилла была дочерью Гекаты — подземного двойника Сириуса.[384] Здесь мы снова встречаемся с символикой Собачьей звезды. Не случайно одним из спутников Гекаты был гигантский пес Кербер (или Цербер). Мифологи даже не пытаются объяснять этого нагромождения образов — от рыбьих хвостов до собачьих голов; поэтому придется нам самим предложить возможный вариант объяснения.

В трактате «Исида и Осирис» Плутарх пишет следующее:

«Когда Нефтида родила Анубиса, Исида приняла его как своего ребенка; ибо Нефтида — это то, что под землей и невидимо, а Исида — то, что над землей и зримо. Соприкасающаяся же с ними и называемая горизонтом окружность, общая обеим, названа Анубисом и изображается в виде собаки, потому что собака равно владеет зрением и днем, и ночью. Египтяне полагают, что Анубис имеет ту же власть, что у эллинов имеет Геката, принадлежащая одновременно к числу преисподних и олимпийских божеств».[385]

Выше мы уже обсуждали эту место из «Исиды и Осириса». Из текста следует, что Исида символизировала видимый компонент системы Сириуса (Сириус А), а Нефтида — невидимый (Сириус В). «Окружность, общая обеим» — это, конечно, орбита Сириуса В, именуемая также «горизонтом» или «Анубисом». «Горизонт» по-египетски — ааху-т, а недавно я узнал, что именно так именовалась и Великая пирамида. Еще одним именем Анубиса было Аахути — «бог, живущий на горизонте». (Египтяне иногда говорили и о «Горе-живущем-в-горизонте», но именно в таком полном варианте. В чем был смысл этого имени — вопрос отдельный и достаточно сложный.) Выше (см. главу 1) я уже объяснял, что не разделяю общепринятой точки зрения, согласно которой Большой Сфинкс — это лежащий лев (с человеческой головой). На мой взгляд, первоначально это была статуя гигантского пса — Анубиса. Скорее всего, один из фараонов распорядился вырубить на месте морды этого пса свое собственное лицо (к этому склоняется большинство археологов) но не исключено, что у Анубиса всегда было лицо человека. В любом случае, лев здесь ни при чем; странно даже, что эта ни на чем не основанная интерпретация продержалась так долго. Трудно сказать, кто первый решил, что Сфинкс — это лев, но как только слово было произнесено, дальше уже никто в этом не сомневался. На самом деле перед нами статуя пса — а Сириус, как мы знаем, это Собачья звезда.

Великая пирамида — ааху-т — охранялась на плато Гизы богом по имени Аахути, что вполне естественно.

Учитывая слова Плутарха о том, что Анубис находился посередине между Исидой и Нефтидой, можно предположить, что Скилла, опоясанная песьими головами, находится в том же ряду значений. Для древних египтян Анубис отделял одну женщину (Исиду) от другой (Нефтиды), тогда как для древних греков псы скрывались внутри одной и той же женщины (Скиллы). Поскольку образы земноводных существ Кекропа и Эрихтония по своему происхождению египетские, можно допустить, что и образ Скиллы пришел в Древнюю Грецию из Египта. В этом нагромождении странных и несочетающихся деталей была тщательно скрыта информация о системе Сириуса.

Вспомним также, что египетское слово мех обозначало один локоть — меру длины, равную, по мнению специалистов, 52,5 см. Эта мера длины именовалась также царским локтем и находилась под покровительством различных богов — в том числе Исиды, Нефтиды и Осириса. Но еще одним наименованием для локтя было словосочетание ааху мех — указывающее на связь между локтем и Великой пирамидой (что вряд ли должно нас удивлять), а также и Анубисом. Не лишним будет упомянуть, что мехит по-египетски значило «рыба», а мехуиу — «Великий потоп, уничтоживший человечество». Что общего между царским локтем, Великим потопом, рыбами и разумными земноводными — вопрос интересный и заслуживающий изучения, но не в данной книге. Нас здесь интересовала прежде всего Скилла и ее связь с загадкой Сириуса.

Еще одним земноводным героем греческой мифологии был Тритон. В эпоху поздней античности он потерял индивидуальность и превратился в группу веселых морских божеств — тритонов, которых греки очень любили изображать на вазах и в садовых скульптурах. Первоначально, однако, это был бог по имени Тритон, еще один Морской старец, с рыбьим хвостом и человеческим туловищем. Еще четыре Морских старца звались Главком, Форкисом, Палемоном и Нигеоном; итого их было минимум восемь.

Имя «Тритон» заслуживает особого внимания. Именно так назывался оракульский центр, расположенный около Тритонийского озера в Ливии — где, по одному из преданий, родилась богиня Афина. Любопытно отметить, что в древних санскритских текстах — Ведах[386] — упоминается бог воды Трита, сведения о котором арьи принесли в Индию со своей прародины. Это свидетельствует о громадной древности имени данного бога, восходящей примерно к середине второго тысячелетия до нашей эры. Монье-Уильямс, автор одного из наиболее полных словарей санскритского языка, указывает, что имя «Трита» произошло от греческого слова тритос и значило «третий».[387] Образ Триты весьма загадочен. Он сражался со злобными демонами, был хранителем божественного нектара, участвовал в приготовлении священной сомы — напитка богов. Трита был союзником бога Индры в его борьбе с хаосом, дружил с богом ветров Ваю и божествами бури Марутами. Его также звали Аптьей, и обитал он на самом краю мира. Трита мог даровать долгую жизнь; считалось, что он собственноручно написал часть Вед. Существует предание о его заключении в колодце,[388] которое может иметь связь с шумерским мифом об Энки, запертом в Абзу («бездне», или помещении, заполненном водой). Тот факт, что имя Тритона можно интерпретировать как «одна треть», тоже весьма интересен. Одно из имен бога Энки — Шанаби — значило буквально «две трети». Гильгамеш также был «на две трети бог и на одну треть человек». Дроби 1/3 и 2/3 входили в мистические расчеты орбиты планеты Меркурий. Наконец, величины углов мистического пифагорейского треугольника, символизирующего воду, равнялись двум третям и одной трети прямого угла. Более подробное рассмотрение этого вопроса желающие найдут в комментариях к моему переводу «Эпоса о Гильгамеше».[389] Ясно, однако, что Тритон — один из тех шумеро-вавилонских аннедотов, которые некогда принесли зачатки культуры на наше планету.

Почти три тысячи лет назад Гесиод упоминает имя Тритона в своей «Теогонии», называя его «владыкой морских глубин» и «сыном Посейдона».[390] Даремберг и Сальо полагают, что первоначально Тритон был единственным морским божеством и только позже ему приписали родство с Посейдоном:

«Особенно почитали Тритона в двух областях Средиземноморья, где от эгейской цивилизации сохранилось особенно много памятников: в Беотии и на Крите.

В Беотии есть река Тритон, а на Крите найдены монеты с его изображениями. На Крите, кстати сказать, почиталось дельфиноподобное божество, поклонение которому впоследствии распространилось по всему Средиземноморью, утвердившись в Дельфах. Подобным же образом, на ливийском побережье существовали река Тритон и Тритонийское озеро, являвшиеся полем действия во многих космогонических легендах. Земноводные боги добрались и до сирийских берегов: Дагону поклонялись в Газе, а Деркето воздвигли храм в Аскалоне. Скорее всего, африканский Тритон был одним из местных божеств, впоследствии заимствованных греками. Он сыграл важную роль в странствии аргонавтов: помог заблудившимся героям выплыть в море и предсказал им будущие события. Обитатели Аттики, Эвбеи и других районов Греции тоже в древности почитали Тритона. На многих древних монетах можно найти его изображение».[391]

Подобно ведическому Трите, Тритона также связывали с Великим потопом. Вот что пишут Даремберг и Сальо:

«Во время гигантомахии [великой битвы между Тифоном и Зевсом] он сражался плечо к плечу со своим отцом Посейдоном, и звуки его раковины заставляли чудовищ в ужасе спасаться бегством. Именно Тритон заставил отступить воды Потопа, когда Зевс смилостивился над обитателями Земли. Похоже, что Посейдон передал ему часть своих полномочий. Звуки, испускаемые раковиной Тритона, могли поднимать волны или, напротив, успокаивать море. Трезубцем он крошил скалы и поднимал острова из глубин океана. Подобно другим морским божествам, особенно Нерею и Протею, Тритон обладал даром прорицания. При своем отце Посейдоне он выполнял, по сути дела, те же функции, что Гермес при Зевсе: передавал послания, помогал смертным — Тесею, Фриксу с Геллой, аргонавтам и Диоскурам… По словам Аполлония Родосского, верхняя часть тела Тритона была такая же, как у «благословенных богов», тогда как нижняя заканчивалась огромным хвостом. Такими же были тела Морского старца, Нерея и Главка.

Как отмечено выше, образ Тритона восходит к образу Морского старца. Нет, однако, никаких свидетельств того, что первоначально Тритона изображали в чисто человеческом образе… хотя можно говорить о следах восточного влияния… На рельефах во дворце Саргона, а равно и на вавилонских цилиндрических печатях, финикийских и персидских монетах и т. п. можно видеть изображения бога Дагона, почти неотличимые от изображений Тритона».[392]

Еще один мифологический персонаж, представляющий интерес для нашей темы, — это Тифон, также полузмей-получеловек (см. рис. 49). Характер у Тифона был не лучше, чем у Скиллы. По словам Даремберга и Сальо:

«Греческая мифология сохранила в своих глубинах образ финикийского Сета. О нем знают, прежде всего, по египетским мифам. Сет, именуемый также Тифоном, был братом Осириса. Последний персонифицирует собой свет, тогда как Сет — демон бури и мрака… Судя по всему, этот образ возник на Востоке. Еще Гомер помещал место жительства Тифона в Малую Азию… Пиндар описывал Тифона как чудовище с пятьюдесятью головами… Древние художники нередко пририсовывали ему крылья (см. рис. 49). Вместо ног у этого чудовища были змеи… в поединке с Зевсом Тифон был ввергнут в огонь небес… Пагубные ветра были детищами Тифона и Эхидны (еще одного змееногого чудовища, обитавшего в недрах Земли. — Прим. авт.). В Тифоне часто видели демона бури и урагана. От его союза с Эхидной родились [, в частности,] Сфинкс, Гарпии, пес Орф».[393]

Судя по упоминанию пса Орфа, который символизировал Сириус, Тифон и его чудовищная супруга принадлежат к той же системе образов, что и все предыдущие. При этом они оказываются родителями Сфинкса — то есть Анубиса. И, наконец, у Тифона — пятьдесят голов, символизирующих пятидесятилетний период обращения Сириуса В вокруг Сириуса А.

Еще одним отпрыском Тифона и Эхидны был Кербер — пятидесятиголовый адский пес. Вот как описывал этих чудовищ Гесиод в восьмом веке до нашей эры:

«… Свирепая Эхидна — наполовину нимфа с пылающими очами и нежными щеками, наполовину же огромная и ужасная змея, раздирающая плоть жертв в безднах земных. Живущая в глубокой пещере под полой скалой, вдали от бессмертных богов и смертных людей… Воздвигли ей боги прекрасный дворец под Аримой, где бодрствует вечно ужасная Эхидна — бессмертная и вечно юная нимфа.

Прослышали люди, что грозный Тифон влюбился в нее, деву с пылающими очами. И зачала она от Тифона, и родилось у Эхидны потомство свирепое: первым пес Орф появился на свет, пес Герионов; вторым же родился непобедимый Кербер, пятидесятиглавое чудище ада, неумолимое в мощи своей. Третьей же Гидра Лерней-ская на свет появилась, тварь, полная злобы [с сотней голов]… Эхидна же с Орфом вступила в преступную связь и от него породила ужасного Сфинкса…»[394]

Возможно, здесь мы имеем дело с искаженной историей отношений между Исидой, Осирисом и Гором. Греческий Сфинкс (или скорее греческая Сфинкс, поскольку в греческой мифологии Сфинкс — существо женского пола) имеет прямое отношение к истории Эдипа, женившегося на собственной матери. Мне представляется, что Эдип и все с ним связанное — лишь отражение значительно более древних мифологических мотивов, возможно — именно мифа об Орфе и Эхидне. Общим же звеном между ними служит Сфинкс. Источником же этих мотивов могли стать древнеегипетский миф о Горе, унаследовавшем трон своего отца Осириса и ставшем соправителем со своей матерью. Греки могли интерпретировать этот миф, так сказать, с уклоном в сенсационность.

Рис. 49. Зевс мечет перун в ужасного Тифона, предводителя мятежников, восставших против его власти. Хотя на рисунке у Тифона — всего одна голова, считалось, что их у него было пятьдесят. В египетской традиции Тифону соответствует Сет, убивший и расчленивший своего брата Осириса. Греки верили, что Тифон, как и Кекроп, Эрихтоний, Нерей, Тритон, Скилла и ряд других мифологических персонажей, были чудовищами с рыбьими или змеиными хвостами, лишенными ног. Тифон предводительствовал мятежниками, восставшими против космического порядка. Последняя битва между ним и Зевсом произошла возле горы Касион, одного из древних оракульских центров. (Рисунок на древнегреческой вазе.)

Итак, мы убедились, что греческая мифология изобилует образами разумных земноводных, родственных ближневосточным Оаннесу и Дагону и тесно связанных с комплексом древних знаний о системе Сириуса. Эта традиция уходит корнями в додинастический Египет.

В Древней Фригии (греческой провинции, расположенной недалеко от Византии) археологи нашли очень странные статуэтки, изображающие богиню Исиду и ее мужа Осириса-Сераписа в виде людей с рыбьими хвостами! Возраст этих статуэток сравнительно невелик — порядка двух тысяч лет. Иными словами, они были созданы в греко-римский период. Возможно, что к этому времени секреты египетских мистерий охранялись уже не так старательно, как раньше, и постепенно они становились известны в среде гностиков — сначала языческих, а затем и христианских. Думаю, что именно в это время начали создаваться так называемые герметические сочинения, нередко основывавшиеся на подлинных древнеегипетских текстах. Одним из таких сочинений, по всей видимости, является трактат «Дева Мира», который мы подробно рассмотрели в главах 3 и 4.

Сведения о «земноводной» природе Исиды и Осириса, представлявшие собой один из наиболее тщательно охранявшихся секретов древнеегипетских жрецов, после потери Египтом независимости начали просачиваться наружу. Плутарх намекает на это обстоятельство, упоминая о том, что Гор Старший «родился хромым»;[395] похоже, не только хромым, но и с хвостом вместо ног. (В Греции нечто подобное произошло, судя по всему, с богом-кузнецом Гефестом.) В начале нашей эры культ Исиды широко распространился в Греции, Италии и Малой Азии; богиня пережила поклонявшихся ей фараонов на несколько столетий. Кое-кто даже утверждает, что она жива и сегодня — в образе Девы Марии, которая, как вы, конечно, помните, тоже стала матерью Божественного ребенка.

На этом, впрочем, лучше пока остановиться.

Статуэтка Исиды и Сераписа (Осириса) с переплетенными хвостами очень напоминает подобные изображения, найденные далеко от Средиземноморья — в Китае! Когда я работал над первым изданием «Мистерии Сириуса», я об этом даже не подозревал. С тех пор, однако, мне пришлось тесно соприкоснуться с историей и культурой Китая (см. главу 6). Оказывается, история Оаннеса отнюдь не ограничивается известным нам культурным ареалом.

Китайцы тоже полагают, что основы их цивилизации заложило земноводное существо с человеческой головой и рыбьим хвостом по имени Фуси. Датой. его появления на свет считается 3322 год до нашей эры. Он был Небесным императором до того, как к власти пришла первая китайская династия Ся. Его сестрой и одновременно его женой была Нюйвай. Именно они традиционно считаются основателями китайской цивилизации — точно так же как Оаннес считался основателем цивилизации Вавилона.[396]

В Великом дополнении к китайской Книге Перемен Фуси описан в следующих словах:

«В древние времена, когда Фуси стал владыкой сущего, он взглянул вверх и постиг все, что существует в небесах; затем он взглянул вниз и постиг все, что существует на земле. Он постиг пути птиц и зверей и свойства всех местностей и пределов. Вдали и вблизи нашел он предметы для размышления. И тогда он создал восемь триграмм, чтобы связать между собой десять тысяч вещей и постичь достоинства светлых духов».[397]

Фуси считается автором системы триграмм и гексаграмм, описанной в Книге Перемен. Тайна этой системы была открыта ему другим земноводным пришельцем, появившимся из реки Янцзы. На спине этого существа была начертана «диаграмма Хо», рисунок которой сохранялся в китайском императорском дворце еще в 1079 г. до н. э.[398] Система гексаграмм, предложенная Фуси, полностью соответствует предложенной Лейбницем двоичной системе счисления — которая, как всем хорошо известно, лежит в основе всей современной компьютерной техники.

Фуси и Нюйва после Великого потопа починили разрушенные небеса и основали цивилизацию. В эпоху династии Хань (2000 лет тому назад) их часто изображали с переплетенными хвостами; в руках они обычно держали плотницкий угольник и компас. В Книге Перемен утверждается, что Фуси и Нюйва также изобрели рыбацкую сеть — возможный намек на параллели и меридианы. Джозеф Нидхем следующим образом переводит отрывок из древнейшего сохранившегося китайского математического трактата:

«Ответьте, как мог Фуси измерить небо? Никто не в силах подняться на небеса, и землю невозможно измерить шагами… так откуда же пришли эти цифры?»[399]

Автором древнейшей китайской космологической модели — так называемой «теории Гай Тянь» — также считается Фуси. Эта модель описывает ночное небо как видимый изнутри полусферический купол. Происхождение этой теории следующим образом описано в истории династии Цзинь (265–420 гг. н. э.):

«Фуси установил градусную меру для измерения окружности небес… Солнце проходит через семь барьеров (кругов склонения) и через шесть дорог (между ними). Диаметр и длину окружности каждого из барьеров… можно вычислить, используя метод подобных прямоугольных треугольников и измеряя длину солнечной тени, отбрасываемой гномоном».[400]

Нидхем отмечает, что подобная концепция существовала и в Вавилонии. «По всей видимости, она была заимствована как западными народами — в частности, греками, так и восточными — в первую очередь, китайцами».[401] Мнение Нидхема о вавилонском происхождении китайской астрономии и космологии, безусловно, совершенно справедливо. Вместе с астрономическими принципами на Восток попал и образ Оаннеса, переименованного китайцами в Фуси.

Величайшим китайским историком был Сыма Цянь. Его «Исторические записки» появились примерно в 91 г. до н. э. Один из потомков Сыма Цяня — Сыма Чжэн — в 720 г. н. э. добавил в книгу главу, посвященную мифам древности. По его словам, «у Фуси было тело змеи, голова человека и добродетели мудреца. Он научил людей письменности и изобрел тридцатипятиструнную лютню. Ему посвящен первый весенний день». Переводчик Герберт Эйлин добавляет: «По преданию, мать Фуси была беременна им в течение двенадцати лет» — и высказывает предположение, что здесь имеется в виду период обращения Юпитера вокруг Солнца. Не исключено, что на самом деле речь идет о реальном сроке беременности у земноводных пришельцев из космоса. По словам Сыма Чжэна, Нюйва обладала теми же особенностями — телом змеи, головой человека и добродетелями святого. Здесь, однако, Нюйва — не жена Фуси, а скорее его преемник.

«В последний год его правления один из царевичей, по имени Гунгун, захватил власть в Поднебесной. Потерпев поражение в войне с Чжуюном (богом огня), он в ярости ударился головой о «небесную колонну» и сломал ее, в результате чего небо наклонилось на северо-запад, а земля — на юго-восток. К счастью, Нюйва удалось исправить повреждения и восстановить в мире порядок.[402]

Надо сказать, что количество земноводных персонажей в китайских мифах огромно. Это, в частности, все тот же Гунгун — «рогатое чудовище с телом змеи», соответствующее догонскому Ого и египетскому Сету. Гунгун восстал против мирового порядка и натворил массу безобразий как на Земле, так и в небесах.[403] Мифический император Юй первый император династии Ся (около 2205 г. до н. э.), и его отец Гунь также были, судя по их описаниям, земноводными. Иероглиф для имени Гунь содержит в себе элемент «рыба», а иероглиф для имени Юй — элемент «ящерица», что свидетельствует о нечеловеческой природе обоих персонажей.[404] Именно Юй укротил воды Великого потопа.

Предания о Гуне и Юе содержат массу интересных и необъяснимых деталей. Во-первых, Юй родился прямо из живота своего отца. Вспомним об андрогинности догонских Номмо! Родив сына, Гунь превратился в черную рыбу или желтого дракона и нырнул обратно в море, подобно Оаннесу. Юй явно был рожден не на Земле — поскольку, родившись, он сразу «сошел с высоты». Ему было трудно ходить, и в китайском языке даже существует соответствующий термин — «походка Юя». Действительно, земноводному с хвостом прогулка по земле вряд ли показалась бы удовольствием. Одной из главнейших его забот было «измерить мир с востока на запад и с севера на юг».[405]

Как мы убедились, мифы Китая знают уже о шести земноводных существах, участвовавших в создании китайской цивилизации. Был, впрочем, и седьмой член этой команды — Фуфэй, дочь Фуси, которая жила в реке Ло и стала ее богиней.[406] Вспомним, что вавилонских аннедотов часто называли «Семью мудрецами».

Известны китайские резные изображения на кости, возраст которых составляет почти две тысячи лет и на которых представлены земноводные существа, похожие на Номмо. Л. Хопкинс собрал большую коллекцию подобных изображений. В 1913 году он опубликовал описание своей коллекции, снабженное четырьмя фотоснимками, но, к сожалению, низкое качество этих фотоснимков не позволяет их здесь воспроизвести.[407] Тем не менее хвосты у изображенных существ различимы достаточно четко. Кроме того, там присутствуют иероглифы со значением «дракон». К сожалению, неизвестно, где сейчас находится эта коллекция.

Надо сказать, что древнекитайские драконы имели определенную связь с небом. Так, небесный дракон Чэнь символизировал наиболее примечательные звезды, включая Пояс Ориона.[408]

Водяные духи, боги рек, чудесные рыбы и т. п. в течение тысячелетий были неотъемлемой частью китайского фольклора. И сегодня еще эти традиции сохраняются в отдаленных районах Китая. Не забудем, что в сельской местности проживают восемьсот миллионов китайцев! Особенно сильны подобные «суеверия» среди национальных меньшинств — таких, как народ Яо, живущий в провинции Гуанси. В Китае опубликовано немало работ на эту тему; одна из них — пожалуй, наиболее содержательная — была переведена на английский язык и опубликована в 1982 г. Автором ее является известный китайский фольклорист Чань Пинлун. Современная фольклорная традиция связывает Великий потоп с не вполне правильным браком между Фуси и Нюйва, в результате которого Земля была снова заселена. Интересно, что в одной из древних легенд Фуси появляется вместе с черным псом, будучи сам наполовину человеком, наполовину змеей. Главная задача его преемника Юя — «измерить вселенную».[409]

Не исключено, что какие-то свойственные внеземным земноводным особенности были впоследствии приписаны таким фольклорным персонажам, как водяные демоны. К примеру, де Гроот в своих записях отмечает такие моменты, как полное отсутствие одежды на «демонах», отсутствие бровей и ресниц, а также странную неподвижность шеи. Некто, видевший «водяного демона», утверждал, что тот поднялся из воды совершенно прямо — как вырезанный из дерева истукан».[410] Возможно, что подобного рода детали восходят к подлинным описаниям Фуси и его сотоварищей — ведь большинство древних текстов до нас не дошло. Когда в 1945 году Нидхем посетил западные районы Китая, он еще застал там храмы, в которых поклонялись Фуси и на стенах которых можно было увидеть изображения существ, напоминающих русалок.[411]

Как всем хорошо известно, дракон является одним из самых популярных символов Китая. Не исключено, что предком этого персонажа также были земноводные основатели китайской цивилизации. Дж. Виллоуби-Мид, многие годы изучавший историю и иконографию китайских мифических чудовищ, пишет в этой связи: «Самые ранние изображения китайских драконов не отличаются особым мастерством и внешне напоминают скорее рыб. Лишь со временем в них появляются ясно видимые черты рептилий».[412] Похоже, что рыбохвостые пришельцы с неба постепенно трансформировались в небесных драконов.

На рисунках 50 и 51 можно увидеть Фуси и Нюйва с переплетенными хвостами, как их представляли себе китайцы две тысячи лет назад. Как мы убедились, представление о создании земной цивилизации земноводными пришельцами из космоса было весьма популярным в Древнем мире. Если мы взглянем на эти рисунки и на фотографию 31, демонстрирующую Исиду и Сераписа с точно такими же переплетенными хвостами, неизбежно встанет вопрос: заимствование или нет? В принципе, китайцы могли заимствовать подобный мотив — но какие культурные ассоциации их к этому подвигли?

Рис. 50. Два рыбохвостых основателя китайской цивилизации — Фу Си и Цан Цзин. Рельеф на гробнице из эпохи династии Хан (II век до н. э.). Надпись гласит, что эти существа правили миром из морских глубин, были авторами триграмм (символов Книги Перемен) и установили принципы монархии. Фу Си держит в руке плотницкий угольник как символ своего вклада в развитие цивилизации. Обычно хвост Фу Си изображается переплетенным с хвостом его жены Ни Гуа. Между двумя главными фигурами этой сцены изображен земноводный младенец с двумя хвостами вместо ног (подобным образом греки часто изображали юных тритонов). На фото 31 можно видеть римскую статуэтку, изображающую Исиду и Сераписа с такими же переплетенными хвостами. Каким образом этот сюжет оказался в тысячах километров от места своего возникновения?

Рис. 51. Пять земноводных основателей китайской цивилизации, изображенные на стене гробницы из эпохи династии Хан. Источник: Chavannes Е. La Sculpture sur Pierre en Chine — Han. Paris, 1893, Plate 24. Фу Си, самая высокая фигура справа, держит, как обычно, плотницкий угольник, с помощью которого он измерял Землю. Его хвост переплетен с хвостом другого земноводного, возможно — его жены Ни Гуа или же Цан Цзина. В центре пара маленьких земноводных не только переплелась хвостами, но и держится за руки. Справа — пятое земноводное наблюдает за ними. Слева можно видеть еще одно существо с намеком на хвост. На заднем плане изображены волны бушующего моря.

Похоже, что наличие подобных изображений в надежно датированных погребениях династии Хань ставит перед историками достаточно трудную дилемму: либо речь здесь идет о неожиданно широких культурных контактах между Поднебесной и Ближним Востоком, либо о вещах несравненно более странных. В любом случае эта тема заслуживает глубокого внимания со стороны специалистов по китайской истории и мифологии.

Вернемся теперь к преданиям догонов. Как мы знаем, они тоже считают основателями цивилизации земноводных существ, прибывших на Землю из системы Сириуса. На рис. 52 и 54 воспроизведены догонские изображения этих существ, некогда спустившихся с неба в ковчеге. Вращение ковчега при посадке показано на рис. 55. Верховный бог Амма (чье имя, на мой взгляд, произошло от имени египетского бога Амона) послал на Землю земноводных Номмо. Хотя «Номмо» — это скорее коллективное наименование этих существ, догоны нередко используют его и как собственное имя. Они — «Хозяева воды», «Учителя», «Наставники», живущие, как и аннедоты, в воде.[413] На память приходят вавилонский бог Эа и шумерский Энки, также жившие в водных глубинах.

Посадку ковчега догоны описывают исключительно детально. Ковчег, утверждают они, приземлился к северо-востоку от той местности, где догоны жили перед их переселением в страну Манде.[414] В этом направлении лежат Египет и Ближний Восток.

Рис. 52. Догонский рисунок с изображением Номмо.

Приземляясь, ковчег издавал очень своеобразный звук. Номмо «запустил» свое «слово» в четырех направлениях, и оно прозвучало подобно ритмичному эху от ударов камнями о четыре каменные глыбы, находящиеся в небольшой пещере около озера Дебо.[415] По-видимому, догоны пытаются таким образом описать некое оглушительное вибрирующее громыхание. Представьте себе, что вы стоите в крохотной пещерке и у вас над ухом раздается такой грохот. Вряд ли звук при посадке ковчега сильно отличался от гула мощных реактивных моторов.

Визуально же эта посадка выглядела следующим образом: «Ковчег приземлился на сухой земле Лиса, подняв воздушным вихрем тучу пыли».[416] Это событие изображено на рис. 53. «Сила удара разметала землю <…> [и] ковчег заскользил по ней».

Рис. 53. Спуск Номмо с неба. Догонский рисунок.

Рис. 54. Догонское изображение Номмо.

Рис. 55 Вращение ковчега Номмо при посадке. Догонский рисунок.

Рис. 56. Догонское изображение звезды Ие пилу толо. Десять лучей, объединенных в пары, направлены внутрь круга, поскольку звезда еще «не родилась».

В следующем описании подразумевается Номмо, но скорее оно все же имеет отношение к ковчегу: «Он был как пламя, погасшее при соприкосновении с землей. <…> Номмо был «красным как огонь», а когда приземлился, то стал белым».[417] И, конечно, не обходится без примеси фантазии: «Альбинизм — земное свидетельство ожогов, которые Номмо получил при спуске; говорят, что это «след ожога», шрам Номмо».[418]

Судя по всему, догонское выражение «струя крови» описывает то, что мы бы назвали «ракетным выхлопом». Следует учитывать, что космические корабли других цивилизаций, даже значительно более высокоразвитых, чем земная, совершая посадки на планеты, вполне могут использовать ракетный принцип движения. Антигравитация — идея как минимум спорная, и хотя для межзвездных полетов ракеты вряд ли пригодны, перелеты внутри какой-либо планетной системы им вполне под силу. Догоны, кстати говоря, четко различают «ковчег», на котором приземлялись Номмо, и межзвездный корабль, остававшийся на орбите. Последний описывается как некая новая звезда, появляющаяся в небе и уносящая с собой Номмо при их отбытии с нашей планеты. Этого и следовало ожидать. Огромный звездолет должен выглядеть как яркая звезда (заметная, возможно, и в дневное время), а посадочный аппарат мог быть достаточно простым, не слишком отличающимся от наших космических кораблей.

По всей видимости, межзвездный космический корабль, остававшийся на околоземной орбите, сохранился в догонских преданиях в образе Ие пилу толу — «звезды десятой луны». По словам догонов, «когда [ковчег] приземлился, под его тяжестью «кровь» выплеснулась в небо».[419] Похоже, что речь здесь идет о посадке ракетного летательного аппарата. Но при этом «выплеснувшаяся кровь» достигла Ие пилу толу и «придала этой звезде реальность и блеск».[420] На рис. 57 приведены догонские изображения, представляющие три последовательные стадии ее проявления. Отличаются, они, по-видимому, количеством «крови», «выплеснувшейся» из гипотетического корабля. Кроме того, вокруг этой «звезды», по словам догонов, наблюдалось кольцо красноватых лучей, которое «выглядело расширяющимся», но не меняло своих размеров.[421]

Рис. 57. Три стадии появления звезды Ие пилу толо в небе. Догонский рисунок.

В будущем Номмо вернутся на наыху планету. «Небесным знаком воскрешения Номмо» станет именно «звезда десятой луны» — Ие пилу толу. «Эту звезду нелегко увидеть. <…>

Десять лучей, разделенных на пары, направлены внутрь круга, поскольку звезда еще «не родилась»; она символизирует «глаз» воскресшего Номмо и появится на небе, когда приземлится ковчег Номмо».[422] Другими словами, на самом деле Ие пилу толу — не звезда, а некий объект, который можно будет наблюдать при возвращении Номмо и новой посадке ковчега на нашу планету.

Номмо является «наставником вселенной, «отцом» человечества, хранителем его духовных принципов, подателем дождя и хозяином воды».[423] Не все Номмо пришли, однако, на Землю. Один из них, Номмо Ди, или Великий Номмо, остался «в небесах в качестве наместника Аммы».[424] Радуга именуется в его честь «дорогой Номмо».[425] Он — хранитель «духовных принципов всех живых существ на Земле».[426]

Еще одна «разновидность» Номмо — это Номмо Титий-айн, «посланец (или представитель) Номмо Ди. <… > Он [выполняет] великую работу последнего».[427] На Землю прибыли, по-видимому, именно Номмо Титийайн. Подобные существа изображены на рис. 52 и 54.

Третий вид Номмо — О Номмо, или «Номмо пруда». «Его принесут в жертву с целью очищения и преобразования вселенной. <…> Он воскреснет в человеческом облике и спустится на Землю в ковчеге вместе с предками людей <…>, затем он вернет себе свой подлинный облик, будет править из водных глубин и произведет на свет многочисленное потомство».[428]

Четвертый Номмо — это нарушитель вселенского спокойствия Ого. Не дождавшись завершения процесса сотворения вселенной, он «восстал против своего творца, внес в мир беспорядок» и тем самым нарушил планы Аммы. «Впоследствии он станет Бледным Лисом, каковой явится символом его падения».[429] Во многих отношениях Ого напоминает египетского бога Сета.

Имя «Номмо» происходит от корня номо, который на языке догонов значит «заставлять кого-то пить». «Номмо разделил свою плоть среди людей, чтобы накормить их; вот почему говорят, что вселенная «выпила его тело» и люди научились пить. Он также передал людям свои жизненные принципы».[430] Номмо был распят на дереве килена, которое тоже умерло, а затем воскресло.[431]

После того как ковчег приземлился, произошли интересные события, смысл которых становится понятен, если мы вспомним, что внутри ковчега находились земноводные существа. Появилось нечто, описываемое либо как лошадь, либо просто как «четвероногое», и потащило ковчег (за веревки!) в низину.[432] На этой стадии ковчег превратился в «колесницу», влекомую «четвероногим».[433] Затем низина заполнилась водой. «После первого дождя, наполнившего пруд, <…> там оказалось водяное насекомое… оно пыталось укусить Номмо за голову, <…> но не смогло перебраться через борт ковчега».[434]

«Злобному водяному насекомому не удалось, таким образом, причинить посланцу Аммы какой-либо вред. Когда пруд наполнился водой, ковчег всплыл в нем как огромная пирога. <…> Говорится: Великий ковчег прибыл с неба и спустился на Землю. В центре его стоял Номмо, он спустился. Затем он вернулся в воду… С тех пор его называют О Номмо — «Номмо пруда». Из уважения к нему люди не произносят вслух его имени, а называют его дитиги — хозяин воды».[435]

Итак, Номмо Титийайн и О Номмо — это одно и то же существо, но в разные моменты его жизни. В будущем же «его близнец, который спустится позже, вместе с Кузнецом (близнец жертвы…), также преобразится в пруду. У них появится разнообразное потомство, и они всегда будут присутствовать в мужской… пресной воде ручьев, рек, прудов и колодцев, а также и в женской… морской воде».[436]

Представление о пресной воде как «мужской» и о соленой как «женской» характерно и для древневавилонской и шумерской традиций. Апсу (Абзу) был мужским божеством пресной воды, а Тиамат — богиней воды морской. Слова догонов «О Номмо обитает в водах Земли»[437] вполне приложимы и к Эа/Энки, о котором я упоминал выше.

Обратите внимание на изображения четырех разновидностей догонской маски сириги (см. рис. 58). Легко убедиться, что они похожи на ракеты. В книге Гриоля и Ди-терлен детально описаны значения всех этих ромбов и прямоугольников.[438] В целом маски сириги символизируют спуск и посадку ковчега.[439] Спуск символизируется ромбами, а удар при посадке — прямоугольниками.[440] Догоны говорят: «Когда ковчег спускался, у пространства было четыре угла, а когда он опустился на Землю, у пространства стало четыре стороны».[441] В то же время маска сириги представляет собой «дом с этажами… <…> [и] изображает сам ковчег, а равно и его спуск с неба».[442] Не исключено поэтому, что догоны действительно пытались зарисовать ракетный корабль.

Рис. 58. Догонские маски сириги.

По мнению догонов, «По толо (Сириус В) и Сириус некогда находились там, где сейчас находится Солнце».[443] Неплохое описание визита пришельцев из системы Сириуса в нашу планетную систему! Попытаемся же проделать обратный путь и мысленно побывать там, где на небосводе сияют Сириус А и его спутник — белый карлик, а наше Солнце — всего лишь одна из множества звезд. Перенесемся на планету земноводных.

Каковы параметры Сириуса А и Сириуса В? Мы знаем, что они вращаются около общего центра масс — или, если не углубляться в детали, что Сириус В движется вокруг Сириуса А по эллиптической орбите. Масса большого и яркого Сириуса А в 2,5 раза превышает массу Солнца, а масса Сириуса В составляет примерно 1,053 от нее. Если бы Сириус В был нормальной звездой, а не белым карликом, то на ночном небе Земли он выглядел бы как довольно яркая звезда второй звездной величины.

Так или иначе, сегодня Сириус А в 10 000 раз ярче Сириуса В. По своей светимости центральная звезда системы Сириуса превосходит Солнце в 35,5 раза, а по температур е — в 1,7 раза. Находиться слишком близко к нему было бы опасно для жизни. Обитаемые планеты в системе Сириуса должны, таким образом, располагаться существенно дальше от Сириуса А, чем Земля — от Солнца. Поскольку же диаметр Сириуса А лишь в полтора раза превышает диаметр Солнца, то видимый размер этого светила, наблюдаемого с планеты амфибий, был бы меньше, чем видимый размер Солнца с Земли. Тем не менее яркость его была бы очень велика, а поток радиации (видимой и невидимой) — огромным. Что ж, это еще одно основание спрятаться под воду!

Вероятно, средняя температура на этой планете существенно превышала бы среднюю температуру на Земле. В таком случае ее атмосфера была бы густо насыщена водяными парами, и со стороны она выглядела бы подобно Венере (хотя на Венере водяных паров очень мало). Температурные условия заставили бы разумных обитателей планеты развиваться в водной среде, даже не пытаясь выбраться на сушу. Тем не менее они могли бы освоить поверхность океана — и даже, по всей видимости, вынуждены были бы это сделать. Рыбы вряд ли в состоянии развить достаточно сложный мозг и все прочее, что необходимо для создания цивилизации. Поэтому наши «земноводные» в биологическом отношении, скорее всего, относились бы к классу морских млекопитающих. Они могли бы заселить болота и развить своеобразную культуру, использующую, например, тростник как строительный материал. (Конечно, эту стадию развития они прошли много тысячелетий назад.) Очень может быть, что ранний этап истории этих «земноводных», о котором они вспоминают с некоторой ностальгией как о «добром старом времени», в известной мере напоминал образ жизни «болотных арабов».[444] Этот народ населяет южные районы Ирака — болотистые низовья Тигра и Евфрата, поблизости от которых (не удержусь от напоминания!) проводили большую часть своего времени Оаннес и его собратья.

Тростник как строительный материал имел в вавилонской и шумерской традициях глубокое религиозное значение. В тексте «Эпоса о Гильгамеше» можно найти не вполне понятное место, где бог Энки (Эа), желая уберечь человечество от Великого потопа, предостерегает Зиусудру (шумерского Ноя) следующими странными словами:

«Слышны стали сквозь стены тростниковой хижины

Зиусудры такие слова: Хижина тростниковая, хижина тростниковая!

Стены хижины, о, стены хижины! Внемли мне, о, тростниковая хижина!

Думайте, о, стены хижины! О ты, человек из Шуруппака (город, где жил Зиусудра),

О, сын Убара-Туту, сровняй с землей хижину свою, построй ладью [тростниковую]!

Оставь добро свое, жизнь спасай. Брось накопленное, душу спаси!

И возьми в ладью свою семена всех живых существ!»[445]

Похоже, что шумеры и вавилоняне с некоторой тоской вспоминали о том воображаемом времени, когда владыки мира жили в простых тростниковых хижинах. Можно себе представить, как жители океанической планеты рассуждают о «добрых старых временах», когда все Номмо были равны и даже самые влиятельные земноводные жили в тех же условиях, что и весь плавающий народ.

Если бы вы были одним из этих существ, вы были бы похожи на нечто вроде дельфина с руками. Помимо рта, у вас было бы дыхало. Вы могли бы надолго задерживать дыхание, а получая возможность вдохнуть, вы бы делали это очень быстро и довольно шумно. Дыхало, вероятно, состояло бы из двух узких щелей, размещенных прямо под ключицами. Догоны, к примеру, полагают, что Номмо дышали именно через ключицы.[446]

Вы не могли бы находиться вне водной среды сколько-нибудь длительное время. Если бы вы позволили вашей коже высохнуть — это означало бы для вас немедленную и мучительную смерть, более тяжкую, чем гибель человека от солнечных ожогов. Поскольку вам нередко приходилось бы выныривать на поверхность, верхняя часть вашего тела заметно отличалась бы от нижней.

Фольклорный образ русалки вполне соответствует сказанному. Нижняя половина тела «разумного земноводного» неизбежно будет рыбоподобной, а верхняя будет снабжена руками, способными к различным тонким операциям. Кожа на верхней половине туловища в известной мере приспособилась бы к лучам Сириуса А и напоминала бы кожу наземных млекопитающих. Голова вряд ли сохранила бы обтекаемую форму, характерную для морских животных, а туловище могло бы иметь шерстистый покров — такой, как у наших моржей.

Ваши зубы заметно уступали бы по размерам и остроте зубам акулы: разум возник бы, скорее всего, у более мирного биологического вида, питающегося мелкой рыбешкой. Поскольку ваши предки жили и охотились стаями, вы бы также вели общественный образ жизни (примерно как земные дельфины). Нагота была бы, вероятно, естественна для вашего народа. Перенаселение вашей планете вряд ли грозило бы, поскольку большая ее часть покрыта водой, а в воде места для жизни хватает всем. На Земле, к примеру, численность дельфинов, по имеющимся оценкам, в два раза превышает численность людей, но особого перенаселения в океанах не наблюдается.