Глава 2

Глава 2

За дверью послышались шаги, потом шум открывающегося замка. «Слава Богу, дома!» — облегченно вздохнул я. Дверь распахнулась.

На пороге стояла женщина примерно одного со мной возраста, одетая в короткий голубой сарафан. Она была среднего роста, пожалуй, даже чуть пониже. Этническая принадлежность ее не вызывала сомнений — длинные, густые иссиня-черные волосы, немного скуластое лицо, чуть приплюснутый нос, характерный разрез глаз, кожа с желтоватым оттенком. При этом она была вызывающе, просто чертовски красива: большие, чуть раскосые темно-карие глаза с пушистыми ресницами; длинные дуги тонких и черных бровей; полные, хорошо очерченные губы, подведенные помадой кораллового цвета. В ушах блестели явно не дешевые серьги, и от нее ненавязчиво веяло изысканным парфюмом. Не часто мне встречались женщины с такой яркой, сразу привлекающей наружностью. И еще мне сразу бросилось в глаза, насколько хорошо она сложена, — сарафан не скрывал, а, напротив, выгодно подчеркивал все прелести ее фигуры.

«Вот это да!» — пронеслось у меня в голове. Несколько секунд я стоял, совершенно обалдевший и онемевший, откровенно пялясь на нее. Потом, по-дурацки улыбнувшись, выдавил из себя:

— Добрый день! Извините за беспокойство… Я… ищу шамана по имени Етэнгэй. Мне сказали, что вы его родственница и можете мне помочь.

Она тоже улыбнулась, видимо, понимая мою реакцию на ее внешность. Улыбка была сдержанной, но я отметил, какие у нее крупные белые и ровные зубы, — она могла с успехом рекламировать по телевидению какую-нибудь зубную пасту. Ее глаза, цвета крепко заваренного чая, внимательно и, как мне показалось, доброжелательно разглядывали меня с ног до головы. Это продолжалось пару секунд, потом она сказала:

— Заходите!

Голос у нее был тоже приятный — глубоко грудной, низкой тональности, с теплой бархатистой ноткой.

Я шагнул в прихожую. Квартира была, судя по всему, небольшая, однокомнатная, но сразу располагающая какой-то обволакивающей уютностью.

— Меня зовут Айын, — представилась она сразу; я даже не успел начать. — А вы, надо полагать, Алекс? Виталий о вас рассказывал.

Я обалдел во второй раз. Вообще-то можно было предположить, что они знакомы, — ведь он должен был знать всех в округе, кто имел какое-нибудь отношение к шаманизму. Но чтобы она знала и меня заочно!

— Да, можете называть меня так, — промямлил я. — Меня к вам привело очень важное дело.

— Может, сразу перейдем на «ты»? Так будет легче общаться, — улыбнулась она еще раз с обезоруживающей прямотой.

Мне это очень понравилось.

— Конечно, лучше без лишних церемоний, — уже бодрее ответил я.

— Тогда разувайся, и пойдем на кухню. Кофе будешь?

— Вообще-то не отказался бы, но… уместно ли это? — я несколько замялся. Для этой красивой молодой женщины я был незнакомцем, который пришел неожиданно, незваным гостем, а у нее, скорее всего, есть муж, или еще кто-то, — такая женщина не может проживать в одиночку!

— Все нормально, не беспокойся, — серебристо рассмеялась она, словно угадав мои мысли. — Я живу одна.

Услышать это для меня было неожиданно и тоже почему-то очень приятно.

Я прошел на кухню вслед за ней. Мельком через полуоткрытую дверь я увидел, что жилая комната обставлена не слишком богато, но со вкусом. Вдоль стены стояли огромные, до потолка, стеллажи, все заставленные книгами.

Сев на табурет у стола, я наблюдал, как она ловко орудует с кухонными принадлежностями. Хотя ее внешность была незаурядной, глядя на нее, вряд ли можно было предположить, что она может иметь какое-нибудь отношение к шаманизму, знахарству или чему-то такому в этом роде, — это была пышущая молодостью и здоровьем, привлекательная женщина вполне современного вида. Где-нибудь на улице я бы скорее принял ее за преуспевающую бизнес-леди.

Кофе сварился быстро, я даже не успел заметить. Айын разлила его по маленьким фарфоровым чашечкам и устроилась напротив.

— Итак? — вопросительно сказала она своим чарующим низким голосом. Глаза у нее были на редкость необычные, вбирающие в себя и в то же время теплые, — казалось, они лучатся изнутри. Мне стало несколько не по себе от этого взгляда.

— Айын, ты и вправду… родственница этого шамана? — я не нашел ничего лучше, с чего начать.

— Ну, в некотором роде, — она опять рассмеялась и с непринужденной легкостью добавила: — Он мой дед по отцовской линии.

«Оп-па!» — опешил я уже в третий раз. Надо же — внучка того легендарного старика! Об этом мне в школе не сообщили. Я еще некоторое время сидел, ошеломленный такой новостью. Наверное, вид у меня был дурацкий. Айын с той же сдержанной улыбкой смотрела на меня и выжидательно молчала.

— А что, непохоже? — наконец, засмеялась она. Мне тоже стало забавно, и я засмеялся над своей растерянностью вместе с ней.

— Ну да… я бы не подумал, — пробормотал я. — А я от Виталия узнал, что вроде у него никого нет.

— Преемника в традиционном смысле слова и вправду нет. То есть нет такого человека, который перенял бы от него знание и посвятил бы этому жизнь. Он жил в одно время — сейчас совсем другое. Все очень сильно изменилось, сам знаешь. Сейчас это никому не нужно и мало кому интересно.

Она ненадолго замолчала, отпив из своей чашки. У нее была своеобразная манера говорить — емкими, короткими фразами, которые необычно сочетались с ее обликом и голосом. Я неотрывно глядел на нее, наслаждаясь ароматным кофе, и слушал.

— Но он кое-что все-таки передал, — продолжила она. — Некоторым местным шаманам моложе себя. Твоему Виталию тоже — ему даже не кое-что, а много. Ну и мне, конечно. Он всегда говорил, что традиция не должна прерываться. Я тоже так думаю.

— А вы с Виталием… много общались? — осторожно спросил я и тут же поймал себя на мысли, что предпочел бы услышать отрицательный ответ.

— Нет, мы виделись всего три раза. От меня он мало мог чему научиться. Пожалуй, больше узнала я от него. Вот дед — другое дело. Виталий у него часто бывал. Дед поделился с ним если не всем, то главным, что знал и умел сам. Самое удивительное, что дед считал его самым достойным. Обычно у нас шаманы не позволяют знанию выходить за рамки нашей национальной культуры. Виталий стал редким исключением.

Айын еще некоторое время говорила о том, что культурное наследие здешнего коренного населения постепенно теряется, и как здорово, что еще находятся люди, которым в наше время, насквозь пропитанное духом утилитарности, это небезразлично. Я слушал эту женщину и млел. К моему восхищению ее внешностью прибавилось и то, что она очень разумно излагала свои мысли, речь ее была грамотной и хорошо поставленной. Это не только для красивых женщин редкость, думал я, это вообще редкость. Но тут я вспомнил, что поболтать за чашкой кофе — это, конечно, мило и здорово, но цель моего визита состоит все-таки в другом.

— Айын, — сказал я, мучительно подыскивая нужные слова, — я решил обратиться к твоему деду, потому что, по-моему, с Виталием случилось что-то… нехорошее. И это как-то связано с его, как бы лучше сказать… увлечением. Он бесследно пропал на Лысой горе.

— Вот как? — впервые с момента нашей встречи Айын стала совершенно серьезна. — Говоришь, на Лысой горе? Кажется, я догадываюсь, что с ним случилось.

— В самом деле? — живо среагировал я. — Так куда ж он делся?

— Это пока только мои предположения, — загадочно ответила она. — Так сразу, с ходу, я вряд ли смогу тебе объяснить, и никто бы не смог. Пойми правильно — дело обстоит не так, что мне нечего было бы об этом сказать. И не так, как если бы у тебя не хватило ума понять. Дело в другом. Чтобы понять это, одних объяснений недостаточно. Надо овладеть знанием, а оно со словами имеет мало что общего. Человек, далекий от знания, даже и представить не может, что это такое. Чтобы понять, надо сделать это частью своего опыта.

Я не верил своим ушам. Она говорила примерно то же, о чем писал мне Виталий в своем письме. Я снова всей кожей ощутил близкое присутствие чего-то такого, что было вне всяких привычных представлений о мире. Но теперь это было не просто словами, оно подтверждалось всем, что мне пришлось испытать на Лысой горе.

— Айын, но это еще не все. Я пошел за ним на Лысую гору, думал, он там…

— Ты тоже там был?! — переспросила она. Похоже, пришел ее черед удивляться. — Ну, ты смельчак, однако!

— Какой там, к черту, смельчак! Если бы я знал, что там со мной будет, меня туда было бы не загнать никакой палкой! Хотя меня предупреждали… Я там чуть копыта не отбросил со страха. Никому не дай Бог пережить такое. Видишь, я поседел даже! До этого не было! — Я повертел головой, показывая ей посеребренные пряди на висках. — А еще Виталий просил меня найти в этих краях какую-то свою тетрадь… Да к тому же им тут эфэсбэшники интересуются… У меня из-за этого кувырком вся командировка! В общем, я не знаю, что делать.

— Погоди, погоди! — остановила Айын мой монолог. — Давай все по порядку, с самого начала. С того момента, как ты приехал сюда.

Она поставила еще кофе, а я начал сбивчиво и сумбурно излагать все, что касалось моего пребывания в Нарьян-Маре. Я не мог говорить об этом без волнения — впервые я нашел возможность поделиться с кем-то пережитым. Она несколько раз возвращала мой рассказ в спокойное и упорядоченное русло, при этом периодически подливая мне и себе кофе. Потом на столе появились какие-то угощения, я даже не запомнил, какие. Я самозабвенно рассказывал о том, как и зачем приехал сюда и с первых же минут пребывания столкнулся со страшными байками о Лысой горе. О том, как встретился с Виталием, и о том, что нас связывало с института. О его странных намеках на некое наше общее дело здесь и его загадочной рукописи. О разговоре со следователем. О письме Виталия и его внезапном исчезновении. О том, что я нашел на Лысой горе. Обо всех кошмарных перипетиях то ли сна, то ли видения, то ли чего-то еще. И, наконец, о своем намерении прояснить для себя все произошедшее, которое и привело меня сюда, к ней.

Я рассказывал часа два, изредка прерываясь, чтобы сделать глоток-другой. Она слушала, почти не перебивая, иногда задавая уточняющие вопросы. Когда я закончил говорить, язык двигался с трудом, я почти осип.

— Ну вот, теперь ты все знаешь, — заключил я, дойдя до конца своего повествования.

Она молчала некоторое время, раздумывая о чем-то.

— Да, тяжелый случай, — вымолвила она наконец и опять замолчала, прикусив губу.

Я чувствовал себя пациентом на приеме у доктора, который не решается огласить страшный диагноз.

— Бога ради, Айын, ты можешь сказать, что все это значит? — умоляюще возопил я.

— Ну, прежде всего, успокойся. Ничего непоправимого с тобой не произошло. Но помощь тебе действительно нужна. Виталий был прав: ты оказался на пути ищущего, но пока об этом не знаешь. Я могу, даже должна тебе помочь, но одной мне не справиться. Завтра мы идем с тобой к деду.

Ее голос и смысл сказанного успокоили меня. Вообще, само присутствие этой женщины рядом оказывало успокаивающее действие.

— Хорошо, как скажешь, — я согласен был со всем, что бы она мне ни предложила. — Но что от меня требуется?

— Сегодня — ничего. Потом потребуются некоторые усилия. А сейчас иди к себе и постарайся хорошо отдохнуть. Дед сегодня как раз должен быть в городе, у него тут кое-какие дела. Я сейчас схожу к нему и поговорю с ним насчет тебя. Я все равно собиралась его навестить. А с товарищами из органов будь осторожен. С этим Шацким мы знакомы. На редкость въедливый тип. Он и ко мне в школу заявлялся, расспрашивал про Виталия.

Я подтвердил, что Шацкий действительно называл мне ее имя.

— Разумеется, он от меня ничего не добился, — добавила Айын. — Но поскольку вы с Виталием были друзьями, к тебе они крепко прицепились и просто так не отстанут. Возможно, будут следить за твоими перемещениями. Так что никому не говори, куда уходишь. Завтра жду тебя в девять утра, договорились?

— Договорились! — сказал я, ощущая подъем жизненных сил. Мысль о том, чтобы одному отправляться с визитом к старому шаману, как-то не очень воодушевляла меня. Но в обществе Айын я был готов идти куда угодно.

Мы допили кофе, собрались и вместе вышли из дому. Она шутливо помахала мне рукой на прощанье.

— До завтра! Оденься не слишком парадно. Не опаздывай! — сказала она своим неповторимым голосом, повернулась и зашагала по тротуару. Высокие каблуки ее туфель бойко и уверенно цокали по асфальту. Мне надо было идти в противоположную сторону.

Я посмотрел ей вслед с тем же чувством, с которым оглядывался на нее, наверное, каждый встречный мужчина.

«Какая женщина! — крутилась одна мысль у меня в голове. — Не дури, — тут же оборвал я себя. — Тебе тут ничего не светит! К тому же — колдунья!»

Но перед глазами все время стояло ее лицо, и в ушах продолжал звучать ее голос. Это продолжалось даже тогда, когда я вошел в свой гостиничный номер.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.