ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Вот такие дела, брат Стефан, — задумчиво проговорил Иван Селиверстович Марущак и ткнул пальцем в сторону некогда ярко светящегося стенда-карты, выложенного из драгоценных камней на стене своего кабинета. — Отключило нам МОАГУ все лампочки и само испарилось. Благо, — Иван Селиверстович тяжело поднялся и подошел к большому, почти во всю стену, книжному шкафу, — мы не европейцы, стреляться из-за денег не будем…

Иван Селиверстович уже знал о череде громких и, на его взгляд, недостойных для солдата самоубийств, прокатившихся среди руководителей силовых подразделений МОАГУ США и, Европы. Он поколдовал возле книжного шкафа, и тот медленно раздвинулся. В проеме оказалась еще одна дверь — стальная, с цифровым кодом.

— Вот, — кивнул головой Иван Селиверстович, — стоит неверно установить одну цифру, и все тут, — он обвел рукой кабинет и самодовольно посмотрел в окно на территорию ГРУ, — и в

глубине, я имею в виду лабораторию и подходы к ней, взлетит к чертовой матери.

Иван Селиверстович стал набирать код на двери. Стефан Искра стоял рядом и равнодушно наблюдал за его действиями. Раздался щелчок, и дверь стала открываться, сдвигаясь вправо. Стефан Искра хмыкнул, толщина двери достигала метра.

— Пойдем, — радушно пригласил Иван Селиверстович Стефана и первым шагнул в комнату за дверью. — Посмотрим, как тут у нас дела.

Дела в большой, напоминающей подвальный мини-спортзал комнате, как оказалось, были в полном порядке.

— Деньги они, видишь ли, в банке держали, — презрительно процедил Иван Селиверстович, его сильно задели и даже оскорбили позорные действия западных коллег, — как какие-то клерки с высокой зарплатой. Смотри. — Он повернулся к Стефану Искре, указывая на гору плотных мешков, занимающих дальний угол помещения. — В каждом мешке по пятьдесят миллионов долларов, тяжелые мешочки, надо сказать, и их здесь два десятка.

— Миллиард долларов, — флегматично уточнил Стефан Искра.

— Миллиард, — подтвердил Иван Селиверстович. — Как знал, что пригодится, двадцать лет воровал у МОАГУ, — покачал он головой, — сколько воды уже утекло, Бог ты мой.

Сокрушение Ивана Селиверстовича длилось недолго, через мгновение он стал говорить со Стефаном Искрой тоном приказа:

— МОАГУ бросило свою деятельность и бросило нас. Все эти деньги должны, и ты проследишь вместе с нашими финансовыми координаторами за этим, распределиться между нашими сотрудниками с учетом их квалификации и стажа, естественно, это относится и к пенсионерам. Ты, Стефан, ну и я, естественно, проходим по высшей квалификации, но мне эти деньги вряд ли понадобятся, — туманно выразился Иван Селиверстович и объяснил: — Задницу ими подтирать, что ли? Я же их двадцать лет в руках не держал, забыл, как пользоваться ими, ну да ладно. — Он снова перешел на приказной тон: — Деньги должны быть застрахованы от конфискации, позаботишься об этом. Мне придется всех сотрудников засветить перед ФСБ, теперь это не только наше право, но и обязанность. Тебя это не касается, Стефан, тем более что тебя и так все хорошо знают. Как там твои друзья Хромов, Веточкин и Миронов?

— Хорошо, все в порядке, — ничуть не удивился осведомленности Ивана Селиверстовича Стефан Искра.

Иван Селиверстович отвернулся от денег и указал на сооружение посередине помещения, напоминающее перевернутый стакан чуть выше человеческого роста:

— Это мой индивидуальный вход в подземную лабораторию. — Ничего не объясняя, он достал из кармана мобильник и нажал синюю кнопку.

— Я слушаю, Иван Селиверстович! — Даже по голосу чувствовалось, что координатор стоит по стойке «смирно».

— С этого момента и до моего особого распоряжения все команды Стефана Искры воспринимать беспрекословно. Если особого распоряжения не будет в течение двух недель, значит, он командир управления навсегда. Приказ довести до всего личного состава немедленно.

— Есть довести немедленно! — рявкнул координатор.

— Ну вот, Стефан, и все, — повернул голову в сторону стареющего, но все еще грозного солнечного убийцы Иван Селиверстович. — Принимай командование. А я спущусь в лабораторию, наведу последний шухер. Ассистентам я велел разойтись, подопытных психов по моему приказу подняли на поверхность и выпустили на улицу, они уже, по всей видимости, давно в «Белых столбах». Полуфабрикатные клоны я сейчас уничтожу и отключу биочипы «Верность», вживленные этим уродом, Алексеем Васильевичем, во всех наших сотрудников, в том числе и в тебя, Стефан.

Стефан Искра никак не выразил свое отношение к этому сообщению. Биочип «Верность» еще не был отключен и не давал ему права на возмущение и сомнение. Он лишь спросил:

— А где находится Чебрак?

— По моим агентурным данным, он сел в поезд Москва — Новороссийск с поддельными документами и неподдельными деньгами. Едет в Ростов-на-Дону работать хирургом, сволочь, но черт с ним, каждый спасается по-своему, я не имею права судить его, да и ты не суди. Он в принципе мужик хороший, несмотря на то что гад приличный… — Парадоксальность суждений не оставила Ивана Селиверстовича в покое. Он по-прежнему был оригинален. — Как я тебе уже говорил, биочипы начну отключать через три дня, а твой сразу же. За три дня ты должен выполнить все наши финансовые обязательства перед сотрудниками и исчезнуть. Езжай, Стефан, на Маныч, построй коттедж и лови там рыбу удочкой.

— Да нет, — улыбнулся Стефан Искра, — меня почему-то в Чебоксары тянет, я туда поеду.

— Чебоксары? — удивился Иван Селиверстович и, что-то вспомнив, закивал головой. — Ах да, ну конечно, Чувашия, родина. Ну, Чебоксары так Чебоксары, тебе из этих кошельков, — Иван Селиверстович вновь кивнул на мешки, сваленные в углу, — тысяч пятьсот положено, а с моими миллион. Хватит с головой, Чебоксары тебя на руках носить будут.

— А что будет с Малышкой и Улыбчивым, что с ними делать? — задал наконец-то мучивший его вопрос Стефан Искра.

Иван Селиверстович подошел к индивидуальному лифту в подземную лабораторию и остановился.

— А что с ними делать? — Лицо его стало дружелюбным и благостным. — Пусть гуляют ребята. Я над ними власти не имею. МОАГУ отстранилось от всего, им все до лампочки, так что и «лунные бабочки» вне нашей связи. Тебя ребята не тронут, а я, — Иван Селиверстович кивнул на лифт, — забункеруюсь и буду жить в лаборатории. Так что пусть живут и любят друг друга. Силовики России, конечно же, знают о них, но это значения не имеет. Что они могут с ними сделать?

— Ничего, — согласно кивнул головой Стефан Искра и, печально глядя на Ивана Селиверстовича, спросил: — Мы уже не увидимся, командир?

— Нет, — спокойно сказал Иван Селиверстович, — мы уже никогда не увидимся. Чем заниматься и как поступать, ты знаешь. Мы с тобой зеркально будем сворачивать дело в эти три дня. Ты на земле, а я под землей. Через три дня здание должно быть опечатано, а ты уже будешь ехать в свои Чебоксары. — Иван Селиверстович неожиданно оборвал все объяснения и перевел разговор в режим «приказ — выполнение». — Генерал-майор, вам ясно задание?

— Так точно! — мгновенно среагировал Стефан Искра.

Марущак приставил электронный ключ к глазку в дверце лифта, и она приоткрылась, демонстрируя кабину спуска, инкрустированную красным деревом, с глубоким мягким креслом посередине.

— Три дня! — предупредил Иван Селиверстович, вступая в кабину лифта. — Через три дня начинаю щелкать тумблерами.

— Я все сделаю, командир, — уверенно проговорил Стефан Искра.

— Знаю, — усмехнулся Иван Селиверстович, — что ты все сделаешь.

Лифт запахнулся и, мягко вздрогнув, ушел вглубь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.