Глава 9 СЕКСУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ РЕБЕНКА

Глава 9 СЕКСУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ РЕБЕНКА

Наиболее важным вкладом в развитие современной мысли являются психологические доктрины Фрейда. В своей области они столь же эпохальны, как в свое время теория эволюции.

В то же время, они, как и теория эволюции, страдают от неверных толкований, всяческих преувеличений и злоупотреблений. Расширенная практика применения этих доктрин привела к необходимости оставить некоторые позиции, занятые в первоначальном порыве энтузиазма. И несмотря на правильность основных постулатов, сделанные на их основании выводы совсем не обязательно оказывались верными. В таких случаях эксперты воздерживаются от однозначных заключений, а отношение обывателей становится настороженным.

Учение Новой Психологии относительно сексуальной жизни ребенка было во многом неправильно понято и неверно применено. В научных кругах в этом вопросе существуют значительные расхождения, и два основных авторитета по этой тематике – Юнг и Фрейд – придерживаются разных убеждений по этому поводу.

Исходя из собственных наблюдений, я считаю, что мы совершаем ошибку, применяя слово «сексуальность» к действиям младенца в том же смысле, который подразумевается при описании аналогичной деятельности взрослых.

Это настолько же нелепо, как и употребление слова «бакенбарды» относительно нежного пушка на щечках грудного ребенка. Безусловно, со временем он превратится в бакенбарды, но сейчас этого еще не произошло, и пушок все еще остается пушком. В детском сознании содержатся семена того, что по мере взросления вырастет в понятие «секс», но до поры до времени эти семена определенно не являются «сексом» в обыкновенном понимании этого слова.

Безусловно, при аномальном развитии и в случае некоторых патологий возможно преждевременное созревание, но развитие здорового ребенка всегда соотнесено с его возрастом, и потому будет величайшей ошибкой использовать понятия психологии отклонений к развитию нормальному. Ибо в этом случае мы рискуем спровоцировать то состояние, от которого желаем ребенка уберечь.

Мотивом интереса обыкновенного ребенка к «сексу» является не похоть, а любопытство. В данном случае импульсом к познанию является необходимость адаптироваться к окружающей среде. Интересы среднестатистического ребенка, не достигшего пубертатного периода, весьма далеки от каких бы то ни было мыслей о самоудовлетворении.

Ребенок не применяет к себе получаемую им информацию о таинственной «жизни взрослых», и знание о чувственных возможностях собственного тела не ассоциируются с сексуальными знаниями до достижения значительно более позднего возраста.

Обнаружив, что определенные части его тела чувствительнее в сравнении с остальными и что возникающие в них ощущения более приятны, ребенок начинает чаще играть с ними – так же, как в случае, когда он предпочитает погремушку клубку ниток, поскольку первая дает более интересные ощущения, чем второй.

Если в результате избыточного стимулирования возникает преждевременное пробуждение сексуальной активности, мы можем столкнуться с развитием у ребенка привычки к самой настоящей мастурбации, хотя с точки зрения общеизвестной исследовательской неугомонности детских пальцев будет абсурдным назвать это половой активностью. С таким же интересом младенец будет исследовать свои пятки или нос. Наоборот, намеренное игнорирование определенных частей своей анатомии лишь подчеркнуто привлекало бы внимание к столь избирательным действиям ребенка.

Поскольку новорожденный все еще не привык к собственному телу, его интерес питают любые ощущения. Одним из главных его объектов познания (после приема пищи) является функция выделения.

Фрейд видит в интересе ребенка к приему пищи проявление сексуальной активности, а большинство психологов отмечают наличие сексуальной окраски в его интересе к собственным выделениям – но, по моему мнению, мы окажемся ближе к истине, если признаем, что новорожденный просто заинтересован в собственных телесных ощущениях как таковых.

Младенца занимает его система ощущений, а не механизм репродуктивного процесса. И тот факт, что половые органы в свою очередь подпадают под исследование, еще не говорит о детской озабоченности сексом. Мы можем говорить о нежелательных действиях ребенка лишь в случае, когда в процессе исследования тела половым органам уделяется значительно больше внимания, чем остальным.

Точка зрения ребенка весьма отличается от взглядов взрослых – ведь ребенок еще не имеет ограничений, наложенных образованием, так что для того, чтобы понять значение подобных исследований для младенца, нам придется встать на его точку зрения. В большинстве своем, детей удивляет отношение взрослых к действиям, которые ничего не значат для самого ребенка. Такие действия быстро становятся значимыми для ребенка по причине внимания, уделяемого им вершителями детской судьбы.

Гораздо разумнее отвлечь внимание ребенка на что-нибудь другое, чем своими предостережениями склонить его к нежелательной деятельности.

С усложнением жизни ребенка впечатления, приходящие извне, постепенно становятся достойными соперниками интереса к ощущениям собственного тела. Первые дороги интереса, уже исследованные, оказываются брошенными ради новых, более захватывающих, и лишь после того, как первая волна сексуальных ощущений нахлынет на подростка и впервые заструится по предназначенным для этого каналам, он осознает их значение.

К моменту зарождения этого понимания, дети в большинстве своем в состоянии по собственной воле отказаться от своих дурных привычек, в то время как родители и няньки даже не подозревают о существовании этих привычек – во всяком случае, именно такую информацию я получила от своих пациентов, проходящих курс психоанализа.

Вопрос совместного обучения – один из самых важных в отношении детской половой жизни. Возможны два подхода к нему: во-первых, по той причине, что реакции ребенка из большой семьи (у которого много братьев и сестер, разделенных лишь годом-двумя разницы, который в естественных условиях привык к созерцанию интимных моментов во время выкармливания младших) во многом отличаются от таковых единственного ребенка в семье, к которому применяется принцип однополого воспитания.

Ребенок без размышлений воспримет все, к чему он привык, однако вырвать его из защищающей среды и бросить, как в омут, в чуждые условия смешанной школы, (где он будет как попало обучаться сексуальности у посторонних ему людей) – значит поставить ребенка в условия стресса.

На это мне могут возразить, что человеку следует смешать разнополые особи в своих учебных заведениях, подобно тому, как Природа соединяет в браке представителей обоих полов. Но замечено, что у видов с высокоразвитой социальной жизнью Природа разделяет разнополые взрослые особи! Молодых самцов удаляют из стада, пока они не наберут полную силу и не смогут заботиться о своей самке.

По-моему, «интимность детского кормления» в яслях и детских садах – вещь оправданная. И все же я полагаю, что совместное обучение в сложное время подросткового периода вызывает чрезмерное напряжение как в системе образования, так и в человеческой натуре.

Я считаю, что раздельнополое воспитание подростков в и без того напряженный период эмоциональной нестабильности окажется более эффективным.

Я вполне понимаю, что в глазах сторонников Новой Психологии мои взгляды будут чем-то вроде ереси, но меня всегда умиляла способность поборников этой все еще незрелой науки не видеть того, чего им видеть не хочется.

Современная психология сотворила нечто необыкновенное и из Эдипова комплекса, или фиксации детской привязанности на родителях противоположного пола. Так что, хотя я и готова согласиться с тем, что подобная фиксация является патологией в определенном смысле, я все еще не могу признать, будто этот комплекс проявляется в любом среднестатистическом ребенке.

При оценке родительского влияния на ребенка не следует забывать о свойственной детству супервнушаемости и об огромном авторитете родителя как вершителя судьбы ребенка. Привязанность к родителю противоположного пола не может не мотивироваться тем обстоятельством, что родитель одного с ребенком пола, как правило, несет дисциплинарные функции. Отец порет мальчишек, а мать шлепает девочек (или прописывает иное лечение, которое современной школой психологического воспитания признается неизбежным эквивалентом – если таковой, конечно, существует).

Нам еще предстоит увидеть, какого типа комплекс разовьется в современном неугнетенном ребенке, когда последний при попытке заработать на существование столкнется с давлением окружающего мира и обнаружит запоздалый эквивалент столь необходимого родительского шлепка, присланный ему с уведомлением «в недельный срок».