Нат Хан: Смотреть глазами сострадания

Нат Хан: Смотреть глазами сострадания

Джеймс Форест

В 1968 году я вместе с Тик Нат Ханом принимал участие в поездке, организованной Братством Примирения[13]. Во время тура мы встречались с деятелями Церкви, студенческими группами, сенаторами, журналистами, преподавателями, бизнесменами и (благословенное утешение) с несколькими поэтами. И практически всюду, где бы ни появлялся этот буддийский монах из Вьетнама в его коричневом одеянии, выглядевший гораздо моложе своих сорока лет, он моментально завоевывал доверие присутствующих.

Его доброта, ум, здравый смысл очень быстро избавляли всех, кто с ним встречался, от обычных стереотипов относительно вьетнамцев. В своих историях и рассуждениях он щедро делился огромной мудростью, накопленной за века вьетнамской буддийской культурой. Его неподдельный живой интерес к христианству побуждал у многих христиан ответное благожелательное внимание к культуре Тик Нат Хана. Он сумел помочь тысячам американцев увидеть войну глазами крестьян, работающих на рисовых полях и растящих своих детей и внуков в деревнях, окруженных старыми бамбуковыми рощами. Он пробуждал ребенка в душе каждого взрослого своими рассказами об искусстве изготовления воздушных змеев и о звуках воздушных флейт, этих нежных трубочек, уносимых к облакам.

Побеседовав с ним всего лишь час, вы проникались красотой Вьетнама и исполнялись печалью по поводу американского военного вмешательства в политическую и культурную жизнь вьетнамского народа. Вы полностью забывали о противоборстве идеологических систем, объявлявших ту или иную из сторон правой в этой войне, и чувствовали ужас перед бомбами, падающими с небес, представляя себе, как дома сгорают дотла вместе с людьми, думая о детях, лишившихся родительской любви и заботы.

Но был один день, когда рассказы Тик Нат Хана пробудили в одном из американских слушателей неконтролируемую ярость вместо понимания. Нат Хан выступал перед прихожанами христианской церкви в богатом пригороде Сент-Луиса. Как и всегда, он настаивал на том, что американцы должны прекратить бомбить и убивать его народ. После выступления во время ответов на вопросы аудитории, один из присутствующих, крупный мужчина, встал и со жгучим презрением в голосе спросил «этого мистера Хана» о его «мнимом сострадании».

«Если вы так заботитесь об этих людях, мистер Хан, почему вы сами здесь? Если вы так переживаете обо всех этих раненых, почему вы не там, не с ними?». Дальнейших его слов я не помню, все затуманил переполнявший меня гнев.

Когда он замолк, я в растерянности посмотрел на Нат Хана. Что мог он – или кто угодно другой – сказать? Казалось, сам дух войны внезапно заполнил комнату, так что было трудно дышать.

Потом наступила тишина. А потом Нат Хан начал говорить. Он говорил негромко, с полным спокойствием, и в его голосе слышалась самая искренняя забота об этом мужчине, который только что унижал и проклинал его. Его слова были подобны дождю, который проливается на полыхающий костер. «Если вы хотите вырастить дерево, – сказал он, – бесполезно поливать листья. Вы должны поливать корни. Многие из корней этой войны находятся здесь, в вашей стране. Чтобы помочь людям, которые живут под непрерывной бомбежкой, чтобы попытаться защитить их от страданий, я должен был приехать сюда».

Атмосфера в комнате переменилась. Сперва ярость этого человека вызвала ярость у каждого присутствующего, мы все смотрели на мир, как сквозь прицел для бомбометания. Но в словах Нат Хана мы вдруг увидели новую возможность – нам, американцам, христианам, подарил ее буддист, вьетнамец, «враг», – возможность победить ненависть с помощью любви, возможность прервать кажущуюся бесконечной цепь насилия, проходящего через всю человеческую историю.

Но после своих слов Нат Хан что-то тихо прошептал председателю и быстро вышел из комнаты. Ощутив беспокойство, я пошел за ним. Был ясный прохладный вечер. Нат Хан стоял на пешеходной дорожке рядом с церковной парковкой. Он судорожно глотал воздух, как человек, который нырнул слишком глубоко и едва успел подняться на поверхность. Только через несколько минут я осмелился спросить его, как он себя чувствует и что произошло.

Нат Хан сказал, что его ужасно расстроили слова того человека. Он чуть не ответил ему с такой же злобой, так что пришлось дышать очень медленно и глубоко, чтобы говорить спокойно и с пониманием. Но дыхание оказалось слишком медленным и слишком глубоким.

– Кто не разозлился бы, услышав такое, – сказал я. – Тут любой пацифист имеет право выйти из себя.

– Если бы речь шла только обо мне, то да. Но я здесь, чтобы говорить от лица вьетнамских крестьян. Я должен показать наши самые лучшие черты.

Этот момент стал одним из самых важных в моей жизни, в дальнейшем я возвращался к нему снова и снова. В числе прочего, это был первый раз, когда я осознал глубокую связь между тем, как мы дышим, и тем, как воспринимаем окружающий мир.

До недавнего времени Нат Хан не делал попыток учить западных людей каким-либо навыкам медитации (он часто называет это «осознанность»). Только в последний год он начал проводить занятия, вначале с несколькими западными друзьями, которые помогали Делегации мира вьетнамских буддистов в Париже, потом там же, в Международном квакерском центре. Недавно он написал небольшое руководство по медитации, книгу «Чудо осознанности».

Нат Хан – поэт, мастер дзен и сопредседатель Братства Примирения. Во Вьетнаме он сыграл основную роль в организации «Буддизма активного действия» – движения глубокого религиозного обновления, в основе которого лежат принципы сострадания и служения. Движение дало начало бесчисленному множеству проектов, которые сочетают в себе помощь жертвам войны и ненасильственный протест против войны как таковой. За эту деятельность тысячи буддийских монахов и монахинь и просто сочувствующих были расстреляны или заключены в тюрьму.

Он также основал во Вьетнаме «Школу социальной службы для молодежи» и Буддийский Университет Ван Хан, небольшой монастырь, положивший начало движению ненасильственного протеста, подпольное пацифистское издательство (которое возглавил его соратник Као Ньонг Фуонг) и издательство «Да Боа пресс», ставшее одним из проводников идей культурного и религиозного обновления.

Его стихи, положенные на музыку, превратились в песни, очень популярные сейчас во Вьетнаме. Это песни, дающие надежду преодолеть беду.

Даже в изгнании, будучи представителем Объединенной Вьетнамской церкви за рубежом, он продолжает работать ради прекращения насилия и примирения общества в своей стране и организует поддержку со стороны других стран. Так, его дружба с Мартином Лютером Кингом стала одной из причин, почему доктор Кинг отверг советы своих коллег и сотрудников, которые рекомендовали «не смешивать темы»[14] и присоединился к протесту против войны во Вьетнаме. Незадолго до того, как он был убит, доктор Кинг выдвинул Тик Нат Хана в кандидаты на Нобелевскую премию мира.

Только несколько его книг были опубликованы за пределами Вьетнама: «Лотос в огненном море», «Плач по Вьетнаму», «Путь к истинному дому, продолжение путешествия. Ключи дзен» и «Плот – не берег».

Во время наших бесед с Нат Ханом в офисе Делегации мира вьетнамских буддистов, мы поняли, что в американском пацифистском движении, по большей части, отсутствует составляющая медитации. Это факт помог объяснить, почему большинство участников «мирного» движения в Америке (его лучше было бы назвать движением за вывод войск) проявляли лишь незначительный и пренебрежительный интерес к буддистскому ненасильственному антивоенному движению. Безоружные буддисты не расценивались как «политическая» сила, скорее, как религиозная группа: удивительная, неожиданно отважная по сравнению с другими, но, все же, находящаяся на периферии.

Что американские активисты мирного движения могли бы узнать от своих вьетнамских коллег, так это то, что без обучения медитации наше восприятие реальности (и, соответственно, наша способность ее понять и изменить) останется ужасающе ограниченным. Не зависимо от того, принадлежим мы к какой-то религии или нет, мы постоянно будем упускать что-то настолько же принципиально важное для нашей жизни, как само дыхание.

Само дыхание. Дыхание. Для большинства людей покажется невероятным, что нечто, настолько простое, как концентрация на дыхании, является основой для медитации или молитвы. Это, как брильянты, спрятанные в аквариуме с золотыми рыбками в одном детективном романе – слишком очевидно, чтобы заметить. Но с того момента, как это знание смогло преодолеть мои собственные барьеры скептицизма, я нахожу тому все новые и новые подтверждения в собственном опыте.

Проблема с медитацией заключается в том, что поводы для нее слишком доступны. Как указывает Нат Хан, повод можно найти где и когда угодно: в ванне, в кухонной раковине, на разделочной доске, на прогулке или в дороге, на лестничной клетке, на демонстрации, в пишущей машинке… буквально повсюду. Наибольшую пользу вам принесет сеанс, проведенный в молчании и покое, но даже это условие не является обязательным. Для медитации вам вовсе не требуются особые, тепличные условия. Что действительно необходимо, это выделить определенное время, когда вы сможете сосредоточить все внимание на повышении осознанности, возможно даже следует посвятить этому полностью один день в неделю. Но, на самом деле, для христиан и иудеев представление о том, что один день в неделю должен быть посвящен духовным вопросам, не является чем-то новым.

Скептики могут посчитать предложения Нат Хана совершенно абсурдными, назвать их дурной шуткой конца истории, последним карточным трюком за древним игральным столом мистического двоемыслия. Но пацифистские лозунги сами по себе поражают не меньшей абсурдностью, ведь их выбор – это взращивание жизни и отказ от оружия в нашем жестоком мире. Путь созерцания только поддерживает это персональное разоружение на более глубоком уровне – не просто отказ от насилия в государственных и экономических отношениях и роспуск армий, но полностью ненасильственное взаимодействие с реальностью.

Это путь к пониманию простой истины, которую как-то высказал Нат Хан: «Те, кто не имеют сострадания, не могут увидеть то, что видно сострадательному взору». В этом взоре, способном к более глубокому проникновению, заключается небольшая, но принципиальная разница между отчаянием и надеждой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.