Начало

Начало

Мысль о том, что травмы влияют на человека еще до момента его зачатия, может на первый взгляд показаться нелепой. Но представьте себе, что травматический опыт одного из родителей изменил экспрессию какого-нибудь гена, например, в яйцеклетке или сперматозоиде. Классическая генетическая теория такой возможности не допускает, однако последние исследования показали, что иногда это все-таки происходит.

Зародышевые клетки, которые у взрослого человека превращаются либо в сперматозоиды, либо в яйцеклетки, формируются в организме еще на эмбриональной стадии развития. Затем они впадают в спячку и просыпаются только к концу полового созревания. Все это время их гены изолированы от изменений, происходящих в растущем организме ребенка, в том числе и от тех, что имеют травматическую природу. Но – повторимся – эти клетки недоразвиты, и прежде чем выполнять репродуктивную функцию, они должны завершить развитие. Яйцеклетке для этого требуется двадцать восемь дней, сперматозоиду – двадцать восемь недель. В период созревания зародышевые клетки особенно чувствительны к влияниям окружающей среды, а в экспрессии некоторых генов происходят изменения, называемые геномным импринтингом[269].

В момент зачатия мы получаем по копии каждого отцовского и материнского гена. Как правило, все копии активны, но в некоторых случаях экспрессируется только отцовский или только материнский ген. Какой именно из них – определяется в ходе геномного импринтинга, процесса, по сути напоминающего перетягивание каната между полами. К середине 2008 года в человеческом геноме было выявлено шестьдесят три импринтинговых гена, а еще несколько сотен из двадцати тысяч генов считались потенциально подверженными импринтингу. Все они оказывали существенное влияние на рост и развитие организма (в том числе головного мозга), а возможно – и на поведение, когнитивные способности и личность в целом. Профессора Кристофер Бэдкок (психиатр) и Бернард Креспи (биолог) даже выдвинули гипотезу, согласно которой экспрессия преимущественно материнских генов при импринтинге ведет к развитию психозов, а преимущественно отцовских – к аутизму. В дальнейшем они не исключают возможности создания универсальной теории, которая бы связывала психические расстройства и геномный импринтинг[270]. Такая теория дополнила бы предположение Дороти Роув (см. главу 1) о том, что все психические расстройства могут быть лишь разновидностями реакций на страх, если сам страх как эмоция является причинным фактором в схемах импринтинга. К таким же выводам приходит и биолог Брюс Липтон[271]:

Исследования показывают, что оба родителя начинают «заниматься» генной инженерией за несколько месяцев до зачатия. На финальных стадиях созревания сперматозоидов и яйцеклеток геномный импринтинг вносит изменения в работу некоторых групп генов, ответственных за черты характера еще не зачатого ребенка. Согласно нашим данным, все, что происходит в жизни отца и матери во время геномного импринтинга, впоследствии серьезным образом отразится на физическом и умственном развитии малыша. Примечательно, что примитивные народы уже многие тысячелетия осознают важность условий зачатия для будущего ребенка, поэтому перед соитием супружеские пары проходят ритуальное очищение души и тела.

С этой точки зрения, обстоятельства зачатия имеют огромное значение: произошло ли это в любви и нежности, или ненамеренно, или в ужасе, жестокости и насилии. Очень важно, был ли ребенок желанным для матери, или беременность оказалась ей в тягость; жили ли родители эти девять месяцев в нужде, тревоге и заботах, или у них была дружеская поддержка, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Удивительно, но физическое, эмоциональное и душевное состояние родителей в момент зачатия может отразиться в нашем генетическом коде и в дальнейшем серьезно повлиять на наше развитие.

О моменте зачатия и обо всем, что ему предшествовало, кажется, сказано уже достаточно. Но что, если заглянуть еще дальше? Примерно через месяц после того, как были зачаты наши мать и отец, клетки зародышевой линии сформировались и мигрировали куда им и положено – в половую область эмбриона. Там они дремали до тех пор, пока им не пришло время превратиться в яйцеклетку и сперматозоид, которые, встретившись и слившись, стали нами. Таким образом, их хранящийся до поры драгоценный груз был надежно защищен от всевозможных процессов вроде активации и подавления экспрессии генов, происходивших в течение внутриутробного периода, младенчества и детства. Но насколько драгоценным был сам этот генетический груз? Однажды гены наших бабушек и дедушек слились и образовали человеческий зародыш – так был зачат каждый из наших родителей. В получившемся наборе, разумеется, содержались и импринтинговые гены, которые могли хранить память о дедовских травмах. Затем они могли переместиться в клетки зародышевой линии наших родителей, которые, впав в спячку, бережно сохранили эту информацию, а затем передали ее нам. Таков в общих чертах возможный механизм возникновения наследственных травм и передачи их от предков к потомкам.