Глава 20 Диоген и собака

Глава 20

Диоген и собака

Первый вопрос:

Ошо,

Откуда эта привязанность к несчастью? И почему так трудно быть счастливым?

Несчастье дает вам очень много такого, чего счастье дать не может. По сути, счастье многое у вас отбирает. Счастье забирает все, чем вы когда-либо обладали, все, чем вы когда-либо были; счастье вас уничтожает. Несчастье питает ваше эго, а счастье – это, по сути, состояние «безэговости». В этом и состоит проблема, самый ее корень. Именно поэтому оказывается, что людям очень трудно быть счастливыми. Именно поэтому миллионы людей во всем мире живут в несчастье… приняли решение жить в несчастье. Это дает вам очень, очень кристаллизованное эго. В состоянии несчастья вы есть. В состоянии счастья вас нет. В состоянии несчастья происходит кристаллизация; в состоянии счастья вы расплываетесь.

Если это понятно, то дальше все становится совершенно ясным. Несчастье делает вас особенным. Счастье – универсальное явление, в нем нет ничего особенного. Счастливы деревья, счастливы животные, счастливы птицы. Счастливо все Существование, за исключением человека. Пребывая в несчастье, человек становится очень особенным, экстраординарным.

Несчастье дает возможность привлекать к себе внимание. Когда вы несчастны, за вами ухаживают, вам сочувствуют, вас любят. Все начинают о вас заботиться. Кому захочется обидеть несчастного человека? Кто будет завидовать несчастному человеку? Кто захочет с ним враждовать? Это было бы слишком низко.

О несчастном человеке заботятся, его любят. Несчастье очень многое дает. Если жена не несчастна, муж склонен о ней забывать. Если же она несчастна, муж не может себе позволить ею пренебрегать. Если несчастен муж, вся семья, жена, дети, собираются вокруг него, беспокоятся о нем; это очень утешает. Человек чувствует, что он не одинок, что у него есть семья, друзья.

Когда вы болеете, пребываете в депрессии, страдаете, к вам приходят друзья, чтобы вас утешить и успокоить. Когда же вы счастливы, те же самые друзья начинают вам завидовать. Когда вы станете по-настоящему счастливым, вы обнаружите, что против вас восстал весь мир.

Счастливый человек не нравится никому, поскольку он задевает эго других людей. У других возникает чувство: «Ну вот, ты стал счастливым, а мы по-прежнему ползаем в темноте, страдании и аду. Как ты смеешь быть счастливым, когда мы так несчастны!»

А мир, конечно, состоит из несчастных людей, и никто не обладает достаточной храбростью, чтобы обращать против себя весь мир; это слишком опасно, слишком рискованно. Лучше цепляться за несчастье: это позволяет оставаться частью толпы. Когда вы счастливы, вы индивидуальность; а когда несчастны, вы – часть толпы – индусской, мусульманской, христианской, индийской, арабской, японской. Счастливы? Знаете ли вы, что такое счастье? Какое оно – индусское, христианское, мусульманское? Счастье – это просто счастье. Человек переносится в другой мир. Он больше не является частью мира, созданного человеческим умом, он больше не является частью прошлого, уродливой истории. Он вообще больше не является частью времени. Когда вы по-настоящему счастливы, блаженны, время исчезает, пространство исчезает.

Альберт Эйнштейн говорил, что в прошлом ученые считали, что существуют две реальности – пространство и время. Однако сам он полагал, что на самом деле этих реальностей не две – они представляют собой две стороны одной и той же единой реальности. И поэтому Эйнштейн придумал слово «пространство-время» – единое слово. Время – это не что иное, как четвертое измерение пространства. Эйнштейн не был мистиком, иначе он ввел бы еще и третью реальность – трансцендентальную, запредельную, ни пространство, ни время. Она также существует; я называю ее «свидетелем». А поскольку есть эти три реальности, получается вся троица. Получается вся концепция тримурти – трех ипостасей Бога. Тогда присутствуют все четыре измерения. Реальность четырехмерна: три измерения пространства, и четвертое измерение – время.

Но есть еще нечто другое, что нельзя назвать пятым измерением, поскольку, на самом деле, оно не пятое – это целое, Запредельное. Когда вы счастливы, вы начинаете двигаться в Запредельное. Это не что-то социальное, не что-то традиционное; оно вообще не имеет ничего общего с человеческим умом.

Твой вопрос очень важен: «Откуда эта привязанность к несчастью»?

Существуют причины. Попробуй исследовать свое несчастье, понаблюдай, и ты сможешь обнаружить эти причины. А затем исследуй те мгновения, когда ты иногда позволяешь себе удовольствие радоваться, и посмотри, в чем разница. А дело в следующем: когда ты несчастен, ты – конформист. Обществу это нравится, люди тебя уважают, ты пользуешься огромным уважением, ты можешь даже стать святым; именно поэтому все ваши святые несчастны. Несчастье огромными буквами написано на их лицах, в их глазах. Поскольку они несчастны, они выступают против любой радости. Святые осуждают все радости как гедонизм, они осуждают любую возможность радости как грех. Они несчастны и хотели бы видеть несчастным весь мир. На самом деле, только в несчастном мире они могут считаться святыми. В счастливом мире их поместили бы в больницу, подвергли бы психиатрическому лечению. Они патологичны.

Я видел множество святых и изучал жизни многих святых прошлого. В девяноста девяти случаях из ста они просто ненормальные – невротики или даже психотики. Однако их уважали – и уважали за их несчастье, помните об этом. Чем больше несчастий они переживали, тем больше их уважали. Были святые, которые каждое утро хлестали свое тело бичом, и люди собирались, чтобы посмотреть на эту суровость, аскетизм, епитимью. А величайшим считался тот, у кого все тело было в ранах, – и таких людей считали святыми!

Были святые, лишившие себя зрения, поскольку именно посредством зрения человек воспринимает красоту, в результате чего возникает похоть. И этих людей уважали за то, что они разрушили свои глаза. Бог дал им глаза, чтобы видеть красоту Существования; они же по своему собственному выбору стали слепыми.

Были святые, отрезавшие себе гениталии. И они пользовались огромным, невероятным уважением по той простой причине, что они сами себя разрушили, были насильственны по отношению к самим себе. Эти люди были психически больными.

Были святые, которых почитали за то, что они были способны долго голодать, были специалистами по голоданию. Это определенного рода умение, которое требует некоторого обучения. Для этого не нужно большого разума; обучение очень простое, и любой глупец может его пройти и научиться этому. Все, что нужно, – это уметь наслаждаться страданием, – а только больной человек наслаждается страданием. Если продолжать голодать в течение десяти, двенадцати дней, то трудность представляют лишь первые четыре-пять дней. Затем метаболизм тела перестраивается так, чтобы не есть. По сути, тело начинает поедать само себя.

В теле есть механизм двойного действия; на случай критических ситуаций в теле есть механизм двойного действия. Вы едите, получаете энергию извне, поскольку для того, чтобы жить, вам каждый день требуется определенное количество энергии. Если же вы этого не делаете, то на этот случай в теле есть некоторое количество энергии, запасенной «на черный день», – именно для этого служит жир. Жир – это запасы питания, запасы на случай критического положения. Если человек в нормальном состоянии, если он здоров, он может прожить без пищи три месяца – такое количество жира содержится у него в теле.

В древние времена, когда тело развивалось, когда человек начал спускаться с деревьев и становиться охотником, у него не было возможности находить себе пищу каждый день. В какие-то дни он ее находил, а в какие-то дни – нет. И человек начал накапливать внутренние запасы – тело этому научилось.

Чем больше вы боитесь завтрашнего дня, тем больше жира вы накопите. Вот почему женщины накапливают больше жира. На протяжении веков они испытывали больший страх – мужчины заставляли их чувствовать больший страх. Поэтому они накапливали больше жира. И женщины обладают большей, чем мужчины, способностью выдерживать голод. Кроме того, женщинам нужно больше жира, потому что им предстоит вынашивать ребенка, а во время беременности есть становится трудно. Им придется питаться своими собственными запасами пищи. По сути, голодание – это не что иное, как поедание самого себя, каннибализм. Правда состоит в том, что постящийся человек является каннибалом, он поедает сам себя. Именно поэтому, голодая, вы каждый день теряете в весе один-два фунта. Что происходит? Вы их съедаете; это ваша потребность, каждодневная потребность. Столько энергии потребляет ваш механизм, ваше тело.

Знаменитые святые голодали подолгу, буквально истязая сами себя. Однако для этого не требуется много разумности. Это трудно лишь в первые несколько дней, в первую неделю; на вторую неделю это становится очень легко, а на третью неделю вам уже трудно будет есть. На четвертую неделю вы полностью забываете о еде. Тело наслаждается тем, что поедает само себя, и, конечно же, чувствует себя легче, поскольку ему не нужно заниматься пищеварением. И вся энергия, которая непрерывно потреблялась для пищеварения, становится доступной для головы. Вы можете больше думать, больше концентрироваться, можете забыть о теле и его нуждах.

Но все это лишь породило несчастных людей и несчастное общество. Исследуйте свое несчастье, и вы обнаружите некоторые важные моменты. Во-первых, оно дает вам уважение. Люди относятся к вам более дружелюбно, с большим сочувствием. Если вы несчастны, у вас будет больше друзей. Этот мир очень странный, в самой его основе есть нечто неправильное. Так быть не должно: друзей должно быть больше у счастливого человека. Но станьте счастливым, и люди начнут вам завидовать, они больше не будут относиться к вам с симпатией. Они почувствуют себя обманутыми; у вас есть нечто такое, чего нет у них. Почему это вы счастливы? И поэтому за многие века мы научились одной хитрости: подавлять счастье и демонстрировать несчастье. Это стало нашей второй натурой.

Мои саньясины должны отбросить этот механизм. Запомните: вы должны научиться быть счастливыми, должны научиться уважать счастливых людей и должны научиться уделять счастливым людям больше внимания. Это огромная услуга человечеству. Не слишком сочувствуйте людям, которые несчастны. Если кто-то несчастен, помогите ему, но не сочувствуйте. Не создавайте у него представления, что несчастье – это нечто ценное. Со всей определенностью дайте ему понять, что хотя вы ему и помогаете, но делаете это не из уважения, а просто потому, что он несчастен. Вы лишь помогаете этому человеку выбраться из несчастья, потому что несчастье уродливо. Пусть этот человек почувствует, что несчастье уродливо, что быть несчастным – это никакая не добродетель, что своим несчастьем он не оказывает человечеству никакой услуги.

Будьте счастливыми, уважайте счастье и помогайте людям понять, что счастье является целью жизни – Сат-Чит-Ананд. Восточные мистики утверждали, что Бог обладает тремя качествами. Он – это сат: он – истина, бытие. Он – это чит: сознание, осознанность. И, наконец, высочайший пик – это ананд: блаженство. Везде, где присутствует блаженство, присутствует Бог. Всякий раз, когда вы видите счастливого, блаженного человека, относитесь к нему с уважением: он святой. И всякий раз, когда вы чувствуете, что в каком-то месте царят радость и веселье, считайте это место священным.

Мы должны научиться совершенно новому языку; только тогда это прогнившее человечество можно будет изменить. Мы должны научиться языку здоровья, целостности, счастья. Это будет трудно, поскольку наши вложения в прошлое очень велики.

Именно поэтому так трудно быть счастливыми и так легко быть несчастными. И еще кое-что: для несчастья не нужно обладать талантом; быть несчастным способен каждый. Для счастья требуется талант, гений, творчество. Только творческие люди счастливы.

Пусть эти слова глубоко проникнут в ваше сердце: только творческие люди счастливы. Счастье – это побочный продукт творчества. Создайте что-нибудь, и вы будете счастливы. Посадите сад, позвольте ему расцвести, и у вас внутри тоже что-то расцветет. Напишите картину, и по мере того, как она будет расти, у вас внутри тоже что-то начнет расти. Заканчивая картину, совершая последние прикосновения к холсту, вы почувствуете, что вы больше не тот же самый человек. Вы заканчиваете создавать нечто совершенно новое внутри себя.

Напишите стихотворение, спойте песню, станцуйте танец, и вы увидите: вы начнете становиться счастливым. Именно поэтому в моей коммуне нашей молитвой Богу будет творчество. Эта коммуна не будет тем сборищем людей, которые ничего не делают, а лишь сидят с грустным, унылым видом под деревьями или в своих хижинах и ведут растительную жизнь. Эта коммуна будет коммуной художников, артистов, поэтов, скульпторов, танцоров, музыкантов – так много всего предстоит сделать!

Бог просто дал вам удобный случай для творчества: жизнь – это удобный случай для того, чтобы быть творческим. Если вы творческий человек, вы будете счастливы. Видели вы радость в глазах матери, когда у нее в утробе начинает расти ребенок? Замечали изменения, которые происходят с женщиной, когда она беременеет? Что происходит? Внутри нее что-то расцветает, она творит, она собирается дать рождение новой жизни. Она абсолютно счастлива, она чувствует огромную радость; ее сердце поет.

Когда ребенок рождается, и женщина смотрит на него в первый раз, обратите внимание, как глубок ее взгляд, какую радость источает ее существо. Ради этой радости она вынесла много боли; но она прошла через эту боль не ради самой боли. Она страдала, но ее страдание несет в себе огромную ценность; это не аскетизм, а творчество. Она страдала, чтобы создать еще больше радости.

Когда вы пытаетесь взобраться на высочайший горный пик, вам бывает очень трудно. А когда вы уже достигли вершины и лежите там, перешептываясь с облаками, глядя в небо, ваше сердце наполняется радостью – эта радость всегда приходит, когда вы достигаете любой вершины в творчестве.

Для того чтобы быть счастливым, нужна разумность; люди же обучены оставаться неразумными. Общество не желает, чтобы разумность расцвела. Обществу разумность не нужна; на самом деле, оно очень боится разумности. Обществу нужны глупые люди. Почему? – Потому что глупые люди управляемы. Разумные люди совсем не обязательно будут покорными – может быть, они подчинятся, а может быть, и нет. Глупый же человек не может не подчиниться; он всегда готов к тому, чтобы им командовали. Глупцу всегда нужен кто-то, кто будет им командовать, потому что у него не хватает разумности, чтобы жить самому по себе. Он хочет, чтобы его кто-то направлял; он ищет себе тиранов.

Политики не хотят, чтобы в мире появилась разумность, священники не хотят, чтобы в мире появилась разумность, генералы не хотят, чтобы в мире появилась разумность. По сути, никто этого не хочет. Люди хотят, чтобы все оставались глупыми, чтобы каждый человек был покорным, конформистом, никогда не отделялся от стада, всегда оставался частью толпы, был контролируемым, управляемым, удобным для манипулирования.

Разумный человек мятежен. Разумность – это бунт. Разумный человек сам решает, сказать ему «нет» или «да». Разумный человек не может быть приверженцем традиции, не может продолжать поклоняться прошлому. В прошлом нет ничего, чему стоило бы поклоняться. Разумный человек хочет создавать будущее, хочет жить в настоящем. Для него жизнь в настоящем – это тот способ, которым он создает будущее.

Разумный человек не цепляется за мертвое прошлое, не таскает за собой трупы. Какими бы прекрасными, какими бы ценными они ни были, он не таскает их за собой. Он покончил с прошлым; оно ушло, и ушло навсегда.

Дурак же привержен традиции. Он готов следовать за священником, готов следовать за любым глупым политиком, готов выполнить любой приказ – готов упасть к ногам любого, кто обладает авторитетом. Без разумности счастья не бывает. Человек может быть счастлив только в том случае, если он разумен, в высшей степени разумен.

Медитация – это средство, чтобы освободить вашу разумность. Чем более медитативным вы становитесь, тем более вы разумны. Однако помните, что под разумностью я подразумеваю не интеллектуальность. Интеллектуальность – это часть глупости.

Разумность – это совершенно другое явление, она не имеет ничего общего с головой. Разумность – это нечто такое, что исходит из самого вашего центра. Она появляется у вас внутри, и вместе с ней внутри вас начинают расти многие вещи. Вы становитесь счастливым, становитесь творческим, становитесь мятежным, безрассудно смелым, начинаете любить небезопасность, начинаете двигаться в неведомое. Вы начинаете жить рискованно, поскольку это – единственный способ жить.

Быть саньясином означает принять решение: «Я проживу свою жизнь разумно», «Я не буду простым подражателем», «Я буду жить в согласии со своим существом и не позволю, чтобы меня направляли, чтобы мною командовали извне», «Я рискну всем, чтобы быть самим собой, я не буду подчиняться психологии толпы», «Я пойду один», «Я найду свой собственный путь», «Я проложу свой собственный путь в мир истины». Отправляясь в неведомое, вы прокладываете путь. Пути еще нет; вы прокладываете его просто благодаря тому, что идете.

Для глупых людей существуют суперавтострады, по которым движутся толпы. Они двигались и движутся в течение многих веков – в никуда, совершая круг за кругом. В этом случае вас утешает то, что вы не один, что вокруг вас много людей.

Разумность дает вам мужество, чтобы быть в одиночестве, и видение, чтобы быть творческим. Возникает непреодолимое стремление, огромная жажда творчества. И только тогда, как следствие, вы обретаете способность быть счастливым, обретаете блаженство.

Второй вопрос:

Ошо,

Почему я годами могу помнить разные бесполезные вещи, но не запоминаю то, что существенно? Существенные вещи я забываю практически мгновенно.

Тебе повезло – повезло в том смысле, что ты хотя бы слышишь то, что существенно. Люди вообще не слышат, так что вопроса о забывании просто не возникает. Люди слышат только то, что несущественно. Ум питается несущественным, бесполезным, пустяками.

«Существенное» – прекрасное слово, оно происходит от слова «сущность». Существенное питает вашу сущность и поэтому называется существенным. Несущественное лишь украшает вас снаружи, остается на периферии; оно никогда не достигает центра вашего существа. Только существенное достигает центра.

Однако ваша периферия плотна; она препятствует, не позволяет существенному проникать в центр. Такова стратегия ума, поскольку, когда ваше существо становится сильнее, хватка ума ослабевает. Между периферией и центром идет напряженная борьба: кто над кем будет доминировать? Доминирует периферия. Периферия пропускает лишь то, что ее питает, и не пропускает то, что питает сущность, – а все должно проникать через периферию.

Ученые утверждают, что лишь два процента достигают центра; девяносто восемь процентов блокируются. Вот почему у вас бедные души – богатые умы и бедные души, знающие умы, но глупые души. У вас нет мудрости. И пока вы не начнете сознательно что-то с этим делать, ничего не изменится.

Ум любит несущественное, он всегда жаден до сплетен. Что-нибудь в высшей степени бесполезное – и он слушает с таким вниманием!

Я слышал историю об одном священнике. Однажды он проповедовал перед своей паствой, и почти все прихожане крепко спали, – именно этим люди занимаются в церквях, храмах. На самом деле, люди, страдающие бессонницей, идут в церковь, в храм. Если ничего не помогает, снотворное больше не действует, просто сходите на религиозную проповедь – это всегда срабатывает, результат наступает немедленно.

Итак, почти все прихожане спали. В этом не было никакой проблемы, поскольку такая ситуация была священнику знакома, он сталкивался с ней всю жизнь. Однако некоторые при этом еще и храпели, и это сильно мешало. Тогда священник ни с того ни с сего, без всякой связи с проповедью начал рассказывать историю. Он сказал:

– Однажды мне пришлось путешествовать по пустыне. Вокруг не было ни души – лишь я и мой ослик. И вдруг ослик заговорил со мной!

Все немедленно проснулись. Все! Не осталось ни одного спящего. Один прихожанин встал и спросил:

– И что же произошло? Что сказал ослик?

Священник ответил:

– Вас так сильно интересует, что сказал осел, вы все сразу проснулись. Однако вас не интересует, что говорю я.

Однажды арабский купец по имени Муса Даи Бу сидел на базаре. Неожиданно у него начались сильнейшие колики. Не сдержавшись, Муса очень громко пукнул.

Со всех сторон на него уставились люди. Полумертвый от смущения, купец убежал к себе домой, упаковал свои пожитки и отправился в далекое путешествие. Несколько лет он переезжал из города в город, но всегда обходил стороной родные места.

В конце концов, состарившийся и усталый, он решил вернуться. У него выросла длинная борода, а лицо постарело настолько, что Муса был уверен: его не узнают. Сердце его стремилось к старым знакомым улицам.

Въехав в город, Муса отправился прямо на базар. Там он, к своему удивлению, обнаружил, что площадь была замощена. Обратившись к ближайшему прохожему, купец спросил: «Друг мой, какой ровной стала эта улица! Когда, милостью Аллаха, ее так искусно замостили?»

«Ах, это! – ответил прохожий. – Это случилось спустя три года, четыре месяца и два дня после того, как Муса Даи Бу пукнул на базаре».

Люди никогда не забывают всякие глупости, которые случаются в жизни. Мусу Даи Бу они забыли, никто его не узнал – однако это стало историческим событием.

То же самое верно для любого ума, твой – не исключение.

Ты спрашиваешь: «Почему я годами могу помнить разные бесполезные вещи, но не запоминаю то, что существенно?»

То, что существенно, – против твоего ума. Ум все время боится позволить истине проникнуть внутрь тебя. Он находит тысячу и один способ уклониться от истины, поскольку истина его разрушит. Он допускает лишь то, что его поддерживает. А поскольку ум сам по себе является хламом, он собирает всякий хлам, причем очень охотно.

То, что сказал Будда, будет забыто. Каждое свое высказывание Будда повторял трижды. Однажды кто-то спросил: «Почему ты повторяешь три раза?»

Будда ответил: «Потому что я знаю, что в первый раз вы не слышите вовсе. Во второй раз слышите, но слышите нечто другое, не то, что я сказал. И я надеюсь, что в третий раз вы слышите то, что я говорю, именно то, что я говорю».

Читать буддийские писания очень трудно, поскольку каждое высказывание, повторенное три раза, становится очень утомительным. Поэтому сейчас изобрели такой прием: пишут высказывание и ставят три звездочки, чтобы вы знали: три раза… Нет необходимости три раза перечитывать.

Если кто-то приходил к Будде, чтобы сдаться, он должен был сдаться трижды. Он должен был сказать: «Буддам шаранам гаччами, сангам шаранам гаччами, дхаммам шаранам гаччами» – три раза. Почему? Говорят, что Будда объяснял это так: «В первый раз вы, может быть, это сказали, но не имели это в виду. Во второй раз вы, может быть, имели что-то в виду, но, возможно, не то, что подразумеваю под этим я. Я надеюсь, что в третий раз вы делаете именно то, что от вас ожидается».

Это не формальность – произнести: «Буддам шаранам гаччами, припадаю к стопам Будды». Если это формальность, тогда это лишено смысла. Если вы просто повторяете, потому что это повторяют другие, тогда это бесполезно. А люди – подражатели.

Однажды случилось следующее. Я гостил в доме у друга и как-то раз сказал ему, что люди подражатели.

– Все? – спросил он.

Я ответил:

– Все.

Он потребовал:

– Тогда докажи мне это.

– Подожди, – ответил я и сказал ему: – В следующий раз, когда кто-нибудь придет со мной повидаться, как только он войдет, прикоснись к моим стопам и положи рядом с ними банкноту в сто рупий.

И это произошло: когда ко мне пришли следующие посетители, – а пришли сразу трое, – он тут же прикоснулся к моим стопам и оставил на полу банкноту в сто рупий, и все трое немедленно прикоснулись к моим стопам и положили рядом три банкноты по сто рупий.

Я сказал:

– Ну, что ты теперь скажешь? А ведь это люди, которые приходят ко мне уже несколько лет, и никогда ни одного пайса – и вдруг банкноты в сто рупий!

Я спросил у них:

– Почему вы это сделали?

Они ответили:

– Почему? – Потому что мы думали, что, наверное, мы должны это сделать. Если это делают, значит, это нужно делать.

Люди – подражатели. В храмах и мечетях, в церквях вы увидите, что они кланяются. Кто-то кланяется кресту – зачем? Можете ли вы по-настоящему ответить, почему вы кланяетесь кресту? – Потому что так делали ваши родители. А спросите у родителей: «Почему?» – Потому что так делали их родители, и так далее, и тому подобное. Люди просто подражают. Подражать легко, подражание остается на поверхности. Это не преданность; преданность проникает в сердце.

Вы должны быть очень осознанными, вы должны научиться двум вещам. Первое: как только заметите что-то несущественное, не обращайте на это никакого внимания, пренебрегите этим. Не нужно даже смотреть на это, не нужно это читать.

Если вы будете читать только существенное, наши города станут гораздо прекраснее, потому что со стен исчезнут объявления и реклама. Они есть, потому что вы продолжаете их читать. Причем одно и то же: «Сделай жизнь вкуснее, пей „Фанту“». Всякий раз, проходя мимо, вы снова и снова читаете: «Сделай жизнь вкуснее…» Это происходит бессознательно! И если вы прочитаете это много-много раз: «Сделай жизнь вкуснее, пей „Фанту“», – то однажды вы выпьете «Фанту»! Как долго вы сможете сдерживаться?

Все рекламное дело основано на вашей глупости. Просто постоянное повторение. Именно поэтому самый современный подход состоит в том, что реклама не светится непрерывно; она вспыхивает и гаснет. «Сделай жизнь вкуснее…» – вы прочитали один раз, и свет гаснет. Затем он снова вспыхивает: «Сделай жизнь вкуснее…» – и вам снова приходится это читать! Если бы освещение было включено постоянно, вы бы прочитали только один раз и отправились домой. Но если оно переключается, пока вы проходите мимо, включается и выключается четыре или пять раз, вам приходится читать это четыре или пять раз.

Вся наука рекламы основана на вашей глупости. Просто продолжайте повторять, и люди начнут покупать. Продать можно все что угодно. В прежние времена экономисты говорили, что это основной закон – теперь это не так – то, что они считали основным законом, звучало так: «Если есть спрос, есть и предложение». Теперь все как раз наоборот: «Если есть предложение, есть и спрос». Сначала предложите что-нибудь – просто создайте вокруг товара гипнотическую атмосферу; а гипнотическим действием обладает все, что повторяется много-много раз.

Остерегайтесь несущественного. Если вы осознанны, никто не сможет заставить вас цепляться за несущественное. А если вы не будете цепляться за несущественное, если вы не будете собирать несущественное, тогда пути с периферии в центр будут открыты, и существенное сможет проникнуть внутрь.

Вот почему это происходит со многими саньясинами… Только что Харидас сказал, что раньше он выходил за пределы ашрама, но сейчас это становится все труднее и труднее. Почему выйти за пределы ашрама становится все труднее и труднее? Никому не запрещается выходить, но это становится трудным само собой, потому что вы видите так много всякого абсурда, и вам приходится его видеть, поскольку он там есть; вам приходится его слушать.

С того момента, как вы начинаете жить в существенном, многие вещи, которые вы делали прежде: посещение кинотеатров, чтение романов, просмотр телевизора, слушание радио, сплетни с людьми, – постепенно, постепенно начинают исчезать. А энергия, которая на них расходовалась, становится доступной для существенного.

Будда сказал, что саньясин, идущий по дороге, не должен смотреть дальше, чем на четыре фута перед собой – лишь на четыре фута. Почему? С тем, чтобы вам не нужно было смотреть на то, что происходит вокруг. Это прекрасный совет, он наполнен смыслом.

Слушайте то, что поможет вашей душе расти. Читайте то, что возбудит внутри вас сильное стремление к Богу. Смотрите на то, что даст вам новое видение, новые глаза, ясность. Жизнь коротка, энергия ограничена. Не будьте глупцами, не растрачивайте ее на несущественное. Однако вы должны быть осознанными, только тогда несущественное может быть отброшено. А это первое, что нужно сделать, – отбросить несущественное; только тогда станет возможным второе – сонастроиться с существенным.

Видение лжи как лжи – это начало видения истины как истины.

Третий вопрос:

Ошо,

Возможно ли написать картину, которой я буду полностью доволен?

В процессе написания картины каждое мгновение может доставлять полное удовлетворение. Однако, когда картина закончена, ты не можешь быть ею полностью доволен, потому что, если художник будет полностью доволен картиной, ему придется совершить самоубийство. Ему незачем будет больше жить.

Именно поэтому я утверждаю, что жизнь – это стремление, чистое стремление – стремление достичь все более и более высоких вершин, стремление все глубже и глубже погрузиться в Существование. Однако каждое мгновение может доставлять полное удовлетворение; об этом различии следует помнить. Когда ты пишешь картину, каждый мазок, каждый оттенок, который ты оставляешь на холсте, каждое мгновение доставляет тебе абсолютное удовлетворение. К нему ничего невозможно добавить. Если ты творец, ты полностью теряешь себя, становишься одержимым.

Такого не происходит, если ты просто хорошо владеешь техникой. Знаток техники не теряет себя, когда пишет; он отделен от картины. Он просто использует свои знания. Он знает, как писать, – и только. У него в сердце нет ничего, что он мог бы передать на холсте, – нет видения, нет поэзии, нет песни. Ему нечего создавать, у него есть только технология. Он техник, а не художник. Он может писать – но процесс письма для него не медитация, не любовное приключение. Он это делает; он – делатель, существующий отдельно. Творец же, когда творит, не отделен от творчества; он един с ним. Он полностью теряет себя, забывает о себе.

Именно поэтому художники, когда пишут, забывают о еде, забывают о жажде, забывают о сне. Они настолько забывают о своем теле, что могут продолжать писать в течение восемнадцати часов, совершенно не чувствуя усталости. Каждое мгновение приносит полное удовлетворение.

Однако когда картина завершена, подлинного художника охватывает глубокая грусть. Нужно запомнить эти различия. Когда картина закончена, техник чувствует себя очень счастливым: завершилась большая работа. Он чувствует усталость; это был долгий утомительный процесс, сам по себе не приносивший никакой радости. Он ждал только результата, он был ориентирован на результат. Он хотел хоть как-то закончить работу, и вот этот момент настал. Техник глубоко и с облегчением вздыхает. Он счастлив не тогда, когда пишет, а лишь когда завершает работу.

С творцом происходит прямо противоположное. Он счастлив, пока пишет; но как только картина закончена, его охватывает глубокая грусть. «Так это закончилось? Этот пик, эта вершина, это оргазмическое переживание закончилось? Этот трепет, это приключение, это путешествие в неведомое закончилось?»…Точно так же, как влюбленным становится грустно после глубокого оргазма: легкая грусть, прекрасная сама по себе, невероятно ценная – гораздо более ценная, чем счастье техника, потому что из этой грусти возникнет другая картина, возникнет другое стремление взлететь ввысь, другое страстное желание переступить пределы, другой поиск, другой вопрос, другая беременность. Скоро художник забеременеет, ощутит наполненность, станет настолько полным, что должен будет снова этим поделиться.

Рассказывают, что, когда Гиббон, знаменитый историк, завершил свой огромный труд по мировой истории… Чтобы его создать, потребовалось тридцать три года, и все эти тридцать три года Гиббон был так счастлив, что, говорят, он совсем не старел. Он совершенно не менялся, как будто бы течения времени не существовало, как будто время остановилось.

Но в тот день, когда работа была завершена, Гиббон заплакал. Его жена не могла в это поверить. Она воскликнула: «Ты плачешь? Ты должен быть счастлив, ты должен танцевать от радости! Работа закончена!»

Гиббон ответил: «Работа закончена. И что мне теперь осталось? Моя жизнь завершена». В течение пяти лет он очень сильно состарился, а на седьмой год умер.

Говорят, что Винсент Ван Гог, великий голландский художник, покончил с собой, когда почувствовал, что написал совершенную картину. Такое возможно. Если художник чувствует, что совершенство достигнуто, жизнь теряет смысл. Творец живет, чтобы творить. Певец живет, чтобы петь, танцор живет, чтобы танцевать, любящий живет, чтобы любить, дерево живет, чтобы цвести, – если оно расцвело и совершенный цветок появился, то какой тогда смысл продолжать бесполезное, бессмысленное существование?

Твой вопрос важен. Ты спрашиваешь: «Возможно ли написать картину, которой я буду полностью доволен?»

И да, и нет. Да, потому что, пока ты ее пишешь, ты будешь чувствовать полное удовлетворение. И нет, потому что, закончив ее, ты почувствуешь глубокую печаль. Но эта печаль тоже творческая, поскольку только из этой печали ты снова начнешь двигаться к залитым солнцем вершинам.

На самом деле, в этой жизни ничто никогда не бывает совершенным, ничто никогда не может быть совершенным.

Вы удивитесь тому, что я верю в несовершенного Бога. Вы будете шокированы, поскольку все религии соглашаются, по крайней мере, в одном – что Бог совершенен. Я не согласен, поскольку если Бог совершенен, то Фридрих Ницше прав, утверждая, что Бог мертв. Бог совершенно несовершенен – вот что я могу сказать. И поэтому происходит рост, эволюция, поэтому происходит движение. Этот процесс постоянно, постоянно все ближе и ближе подходит к совершенству, но никогда не становится совершенным и никогда таковым не станет.

Ничто не совершенно. По сути, несовершенству присуща своя собственная красота, потому что в несовершенстве есть жизнь. Если что-либо окажется совершенным – просто подумайте, поразмышляйте, – если что-либо окажется действительно совершенным, из него исчезнет жизнь.

Жизнь может существовать лишь тогда, когда что-то остается несовершенным и нуждается в усовершенствовании. Жизнь – это стремление усовершенствовать несовершенное. Жизнь – это желание сделать уродливое прекрасным. Нечто несовершенное – это необходимое условие существования жизни, чтобы жизнь продолжала расти и течь.

Ничто не совершенно. А если что-то и оказывается совершенным, то у нас на Востоке существует правильное видение этого. Мы говорим, что если человек становится совершенным, то это его последняя жизнь. В священных писаниях этому даются разнообразные объяснения, однако моя аргументация совершенно иная. Я говорю: «Да, если Будда совершенен, он больше не вернется, поскольку совершенство означает, что жизнь больше невозможна. Он исчезнет в космосе».

Рабиндранат, великий индийский поэт и мистик, в своей последней молитве, обращенной к Богу, сказал: «Отправь меня назад. Помни: я несовершенен. Отправь меня назад. Твой мир был так прекрасен, и ты подарил мне такую ценную жизнь. И я еще не хочу исчезнуть: я должен спеть еще много песен, я должен написать еще много картин, в моем сердце еще много того, что должно расцвести. Отправь меня назад, я несовершенен! Отправь меня назад».

Это была его последняя молитва; с этой молитвой он умер. Это одна из самых прекрасных молитв и один из самых прекрасных способов умереть. Разве можно выразить благодарность Богу сильнее? «Твой мир был прекрасен, я любил твой мир; ты создал меня, хотя я этого не заслуживал. Я не заслуживаю того, чтобы меня отправили назад, но, тем не менее, твое сострадание велико. Хотя бы еще раз отправь меня назад».

Жизнь продолжает расти. Ничто не совершенно – или, если что-то становится совершенным, оно исчезает, уничтожается. Буддисты называют это «нирваной». «Нирвана» означает: «уничтожение, прекращение». Буквально, слово «нирвана» означает: «задуть свечу». Это то же самое, как если бы вы подули на свечу: свет вдруг исчезает, исчезает навсегда, исчезает в Ничто – это нирвана. Все будды говорят, что тот, кто становится совершенным, движется в нирвану, движется в уничтожение.

Не мечтай о совершенной картине, иначе художник умрет. А ты должен спеть еще много песен.

К тому же, картина не может быть совершенной, песня и танец не могут быть совершенными еще по нескольким причинам. Первое: когда ты представляешь картину в самой глубине своего сердца, это совершенно другой образ. Когда ты начинаешь писать, ты переводишь этот образ с тонкого плана на грубый, и в самом этом процессе трансформации, в самом этом процессе перевода теряется очень многое.

Поэтому ни один художник никогда не чувствует удовлетворения, закончив картину. Она не совсем такая, какую он хотел написать, – похожая, но не точно такая. У художника есть некий образ, с которым ее можно сравнить, поэтому он видит, что не достиг цели. И поэтому он начинает другую картину.

Вспомним опять Рабиндраната. Он написал шесть тысяч песен, – пожалуй, он был величайшим из известных в мире поэтов, – и каждая песня прекрасна. Однако, умирая, он плакал, он говорил Богу: «Я еще не спел ту песню, которую хотел спеть».

Старый друг, сидевший у его кровати, удивился: «Что ты говоришь? Ты сошел с ума? Ты спел шесть тысяч песен. В Европе одним из величайших поэтов считают Шелли. Но тот спел лишь две тысячи песен. Ты превзошел его троекратно. Ты должен быть счастлив и доволен!»

Открыв наполненные слезами глаза, Рабиндранат ответил: «Это не так. Да, я спел шесть тысяч песен, но ты не знаешь моей внутренней истории. Внутренняя история такова, что я хотел спеть только одну песню! Но поскольку мне никогда это не удавалось… Я попытался один раз, потерпел неудачу; я попытался еще раз, безуспешно. Шесть тысяч раз я терпел неудачу. Все это – попытки, и ни одна из них меня не удовлетворяет. То, что я хотел спеть, по-прежнему не спето».

На самом деле, такую песню не может спеть никто.

Когда Будда приходил в какой-нибудь город, он всегда объявлял: «Пожалуйста, не задавайте мне следующие одиннадцать вопросов». В этот список были включены все важные вопросы: Бог, душа, смерть, жизнь, истина – все важное входило в список. Почему? «Потому, – говорил он, – что на них нельзя ответить. Не то чтобы я не знал ответа, но облечь его в слова невозможно».

Одна деревня была окружена древней таинственной стеной. Всякий раз, когда кто-нибудь забирался на нее, чтобы взглянуть, что находится с другой стороны, он, вместо того чтобы вернуться, с улыбкой спрыгивал на ту сторону и исчезал навсегда. Жителям деревни стало любопытно, что же так привлекает людей на другой стороне. В конце концов, у них в деревне есть все необходимое для того, чтобы жить спокойно и с удобствами.

Они договорились, что привяжут человека за ноги, чтобы, когда тот посмотрит на другую сторону и захочет туда спрыгнуть, они смогли бы втащить его обратно.

В следующий раз, когда появился очередной желающий взобраться на стену и посмотреть, что находится по другую сторону, они привязали его за ноги, чтобы он не смог перелезть. Человек взглянул на другую сторону, очень обрадовался и рассмеялся. Тем, кто стоял внизу, захотелось поскорей его расспросить, и они втащили его назад. Но, к величайшему их разочарованию, он потерял дар речи.

Те, кто видел, не могут рассказать. То, что было увидено, не может быть нарисовано, не может быть сведено к словам. И все-таки каждый должен попытаться. Благодаря этим усилиям мир становится все более и более прекрасным. Рабиндранат пытался, хотя ему и не удалось спеть ту песню, которую он хотел спеть. Эти шесть тысяч неудачных попыток сделали мир гораздо более прекрасным, чем он был раньше. Теперь это будет уже не тот мир, что раньше; эти шесть тысяч песен будут продолжать в нем звучать.

Поэтому продолжай писать картины, продолжай творить. И все же я снова и снова говорю тебе: ты никогда не будешь удовлетворен. Вот тебе мое благословение: ты никогда не будешь удовлетворен, но пусть каждое мгновение творчества приносит тебе огромное наслаждение. А когда что-то завершится, двигайся дальше. У тебя есть бесконечные способности творить, ты беспределен, у твоего потенциала нет никаких границ. Ты не знаешь, на что способен, и никогда не узнаешь, пока не сделаешь этого!

Поэтому все величайшие творцы знают, насколько плохим было их творение, – поскольку они начинают осознавать, все больше и больше осознавать, что возможно гораздо большее. Обычный человек, ничего никогда не создававший, не знает, на что он способен. Не существует иного способа узнать, на что ты способен, кроме как сделать это. И, воплощая это, ты можешь увидеть, что когда то, что ты хотел сделать, то, что в твоем внутреннем мире было таким светлым и отчетливым, переносится вовне, оно становится очень тусклым и обыденным.

Ты попытаешься снова. Каждая попытка будет становиться все лучше и лучше, все совершеннее и совершеннее, но никогда не станет совершенной.

Четвертый вопрос:

Ошо,

Я очень боюсь секса, потому что боюсь смерти. Мое общество и моя религия с детства внушали мне, что именно секс приносит смерть. Есть ли в этом какая-то доля правды?

Разве ты не видишь того простого факта, что даже ваши великие святые умирают? Будда, Христос, Заратустра и Лао-цзы – где они? Если смерть приходит через секс, то те, кто соблюдают обет безбрачия, должны быть живыми и никогда не умирать. Тогда все католические монахи будут жить вечно и сделают мир очень уродливым. Тогда все монахини будут жить вечно – мир станет монастырем – монахи и монахини, монахи и монахини.

Умирают все; смерть никак не связана с сексом. Смерть некоторым образом связана с рождением; а рождение уже случилось, поэтому смерти теперь не избежать. Одна часть уже случилась, и отделить от нее вторую часть просто невозможно.

На самом деле, очень сексуальные люди живут дольше всех. Это было установлено в результате научных исследований: сексуальные люди живут дольше всех. Более того, великие творцы: художники, поэты, музыканты, певцы, актеры, – все они очень сексуальны. Пока еще ничего не было сказано о мистиках, но я говорю вам: мистики – это самые сексуальные люди в мире. Конечно, их сексуальность не направлена ни на какой объект; они просто сексуальные. Это чистая энергия, чистое страстное стремление, чистое желание. Их желание никуда не направлено, их сексуальность не нацелена на объект, никуда не адресована; это просто огромный запас энергии. Но они действительно сексуальны.

Секс – это жизнь, и всякий раз, когда ты видишь жизнь, ты непременно обнаружишь секс в той или иной форме. Как только секс исчезнет, ты сразу же начнешь умирать, потому что именно сексуальная энергия поддерживает в тебе жизнь. Отбрось эти дурацкие идеи, которые тебе внушили. Были созданы тысячи табу и запретов, и самый лучший способ заставить тебя бояться секса – это связать его со смертью. Это очень простая логика, которую открыли священники. А священники были и остаются самыми хитрыми людьми в мире. Они, должно быть, с самого начала обнаружили, что если соединить секс со смертью, то можно заставить людей бояться секса. А если они боятся секса, то они боятся разумности, творчества, боятся существования, боятся свободы – они готовы стать рабами.

Смерть не имеет с сексом ничего общего. Секс или не секс, смерть все равно придет. В действительности, если ты сможешь глубоко пойти в секс и трансформировать его энергию в любовь, и если ты сможешь глубоко пойти в любовь и трансформировать ее энергию в молитву, ты узнаешь, что смерти не существует. Это единственный способ узнать что-то о бессмертии.

Двое мужчин разговаривают, и выясняется, что один из них – мормон.

– И сколько же у вас жен?

– Только одна.

– А сколько было у вашего отца?

– Только одна, – отвечает мормон. – Но зато у моего деда было шестьдесят пять жен.

У мормонов принято многоженство.

– И как же он устраивал свою сексуальную жизнь?

– Это было просто. Мой дед жил в одном доме, а в миле от него в другом доме жили шестьдесят пять жен. У него был гонец, и каждый вечер дед приказывал гонцу сбегать в другой дом и сказать, например, жене номер десять, чтобы та была готова в эту ночь. В следующий вечер он посылал гонца сбегать предупредить жену номер тридцать пять, чтобы та была готова, – и так далее, и тому подобное.

– Несомненно, ваш дед был замечательным человеком. Однако, простите мое любопытство, хотелось бы узнать, как долго он прожил?

– Старик дожил до девяноста восьми лет. А самое забавное заключается в том, что гонец умер в пятьдесят. Отсюда глубокая мораль: убивает не секс, а скорее беготня за сексом.

Пятый вопрос:

Ошо,

Ты всегда говоришь о не-уме, о том, что следует отбросить ум, стать без-умным. Я понимаю так, что ты имеешь в виду не весь ум (то есть не «безумие» в обычном смысле этого слова), но лишь аналитическое качество ума, которое создает разделение и не дает или мешает получить тотальное переживание чего бы то ни было.

Но, может быть, я неверно истолковал твои слова, чтобы приспособить их к своим собственным представлениям?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.