23. Евгений ТРУБЕЦКОЙ
23. Евгений ТРУБЕЦКОЙ
Почему русский патриотизм не выдержал испытания? Причина очевидна: есть соблазны и искушения, против которых недостаточно силы одного национального инстинкта. Чтобы бороться против них, нужно сознание безусловной ценности и безусловной обязанности. Можно жертвовать своим добром, желаниями, интересами и, наконец, жизнью только ради святыни, которую ценишь превыше всяких относительных благ, превыше самого существования отдельной личности. Поколебать в людях религиозную веру в святыню вообще и в святыню родины в частности — значит вынуть из патриотизма самую его сердцевину.
Раньше русский патриотизм не отделялся от религиозного самосознания русского народа, от веры православной: тогда одна земля была для русского человека — земля святая, освященная могилами отцов, а еще более — подвигами мучеников, святителей и преподобных. Одушевленное и согретое этой верой чувство любви к родине было несокрушаемой силой. А в наши дни массового безверия, отрицания и дерзновенного кощунства утрата родины — прямое последствие утраты святыни. Раз земля отцов стала ценностью относительной, что же удивляться в том, что люди предпочитают ей другие — тоже относительные — ценности: интересы пролетариата, интересы трудового крестьянства, а то и личные выгоды.
Враги и союзники наши едва ли отдают себе отчет в том опасном для жизни недуге, который подтачивает и их патриотизм. Пусть мне назовут хотя бы одну страну в мире, которая не была бы под угрозою всеобщей эпидемической заразы массового безверия. Если эта эпидемия не остановится в своем течении, если народы не соберутся вновь вокруг забытых алтарей, то рано или поздно для патриотизма всех стран пробьет тот грозный час великого, страшного испытания, который уже пробил в России: ибо что кроме религиозной веры может дать людям сознание единственного, незаменимого! А когда родина перестает быть для человека ценностью единственной, незаменимой, ее меняют на что-либо другое, более соответствующее интересу, вкусу, выгоде.
Пусть не обманывает нас та видимость патриотического подъема, которая еще наблюдается в тех или иных странах. Когда нет основной, религиозной скрепы, которая одна может сообщить народной жизни характер нерушимой целости, — самая чрезмерность патриотического воодушевления может иметь характер того подъема температуры, который обусловливается болезнью и предвещает смерть. Национализм безбожный неизбежно подпадает логике войны и тем готовит собственное свое крушение. Он хочет довести войну до конца, но война, доведенная до конца, и есть полное разложение всяких общественных связей — война всех против всех. Это — конец нации. Такой исход — естественное превращение и естественный конец чрезмерного шовинизма. Чем сильнее шовинистический подъем, тем могущественнее могут оказаться и революционная волна, им вызванная, и те искушения интернационала, против которых безверие бессильно.