Глава 25. Ты есть то, что ты ищешь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 25. Ты есть то, что ты ищешь

Первый вопрос:

Ошо,

Время от времени мне на ум приходит одна прекрасная история, которую ты рассказал нам более года назад.

В ней говорится о юноше, который отправился на поиски истины и после нескольких неудачных попыток получил задание пасти коров. Его отправили в горы с несколькими коровами и сказали ему, чтобы он не возвращался, пока не увеличит их число до тысячи. Прошли годы, и однажды этот человек услышал, что коровы говорят: «Нас уже тысяча!» Тогда, наконец, он вернулся в долину, где люди с трудом смогли отличить его от животных.

Часто, когда я просто вспоминаю эту историю, у меня на глазах выступают слезы. В конце этой истории столько красоты и свежести, что на несколько мгновений все мое существо замирает.

Мне бы хотелось снова и снова слышать, как ты рассказываешь эту историю: «Нас уже тысяча! Нас тысяча!»

Какой смысл несет в себе эта маленькая история? Почему этот небольшой рассказ наполняет меня благоговением и слезами? Не мог бы ты прокомментировать это?

Эта история – одна из самых древних историй сердца; это история о мире за пределами слов – о познании, а не о знаниях; об абсолютной невинности, которая является дверью в божественное.

Эта история заключает в себе саму суть медитативности.

У нее много измерений, много значений, и неудивительно, что она вызывает у тебя слезы радости. Эти слезы свидетельствуют о том, что эта история задела твое сердце, само твое существо, что ты почувствовал ее вкус, хотя и не понимаешь, в чем ее суть. Ты почувствовал ее красоту, ее величие, ее глубину – но тебе трудно объяснить самому себе, что именно ты в ней нашел.

Ты нашел мир магии, тайны и чудес.

Я хочу рассказать вам всю историю. Ее нужно рассказывать тысячи и тысячи раз, потому что каждый раз вы будете находить в ней новый аромат, новую свежесть, новую высоту, новую открывающуюся дверь, новое небо с новыми звездами. А за пределами небес – еще и еще небеса.

Я долго жил в одном месте… Я жил двадцать лет в Джабалпуре. Это его древнее название – Джабалпур; он получил свое название в честь великого мистика и провидца из Упанишад Сатьякама Джабала. И эта история связана с Сатьякамом Джабалом.

Сатьякам был очень любознательным ребенком. Он ни во что не верил, пока не переживал это на собственном опыте. Когда ему было лет двенадцать, он сказал своей матери:

– Вот и пришло мое время. Принц нашего царства ушел в лес, чтобы присоединиться к семье провидца. А он – мой ровесник. Я также хочу уйти к провидцу, я также хочу узнать, в чем смысл этой жизни.

Мать сказала:

– Это очень трудно, Сатьякам, но я знаю, что ты – прирожденный искатель. Я боялась, что однажды ты попросишь отправить тебя к мастеру. Я бедная женщина, но основная проблема не в этом. Трудность состоит в том, что в молодости я прислуживала во многих домах: я была бедной, но красивой. Я не знаю, кто твой отец. И если я отправлю тебя к мастеру, тебя будут спрашивать, как зовут твоего отца. Я боюсь, что они могут тебя отвергнуть.

Но попытка – не пытка. Ты пойдешь и расскажешь всю правду, как я рассказала ее тебе. Многие мужчины пользовались моим телом, потому что я была бедной. Просто скажи, что ты не знаешь, кто твой отец. Скажи мастеру, что тебя зовут Сатьякам, а имя твоей матери – Джабала, так что они могут называть тебя Сатьякам Джабал. А что касается поиска истины, то не имеет значения, кто твой отец.

Сатьякам пошел в лес к старому провидцу, и действительно прежде всего его спросили: «Как тебя зовут? Кто твой отец?»

И он в точности повторил то, что сказала его мать.

Там было много учеников: принцы, сыновья богачей. Все они стали смеяться.

Но старый мастер сказал:

– Я приму тебя. Не имеет значения, кто твой отец. Важно то, что ты искренен и смел, – ты оказался способным рассказать правду, не испытывая неловкости. Твоя мать дала тебе правильное имя – Сатьякам. «Сатьякам» означает «тот, чье единственное желание – истина». У тебя прекрасная мать, и тебя будут звать Сатьякам Джабал. По традиции в ученики можно принимать только браминов. Я объявляю тебя брамином – только брамин может быть настолько мужественным, чтобы рассказать такую правду.

То были прекрасные дни. Старого провидца звали Уддалак.

Сатьякам стал его самым любимым учеником. Он заслуживал этого, он был таким чистым и таким невинным.

Но возможности Уддалака были небезграничны. Хотя он и был великим учителем, но он не являлся просветленным мастером. Поэтому он передал Сатьякаму все свои знания о священных писаниях, обучил его всему, что знал сам, но он не мог обмануть Сатьякама, как он обманывал всех остальных. Не то чтобы Сатьякам стал в чем-то сомневаться, просто его невинность обладала такой силой, что старый учитель вынужден был признаться:

– Все, о чем я тебе рассказал, – это знания, собранные из священных писаний. Это не мое собственное знание. У меня не было переживаний этого, я не жил этим. Я советую тебе пойти дальше в глубь леса. Я знаю человека, который реализовался, который стал воплощением истины, любви, сострадания. Иди к нему.

Уддалак слышал об этом человеке, но он не был знаком с ним. Уддалак был более известным, он был великим учителем…

Сатьякам пошел к тому человеку. Этот человек передал ему знания о многих других писаниях и Ведах – самых древних священных писаниях в мире. И через несколько лет он сказал ему: «Теперь ты знаешь все, больше узнавать нечего. Можешь возвращаться домой».

Сначала он пошел повидать Уддалака. Уддалак увидел приближающегося по лесной тропинке Сатьякама – и он был потрясен. Невинность Сатьякама была утрачена; вместо невинности появилась гордыня – естественно, ведь теперь он считал, что знает все, что стоило знать в этом мире. Сама эта идея наполняла его эго гордостью.

Сатьякам вошел в дом. Когда он хотел коснуться ног Уддалака, Уддалак сказал:

– Не касайся моих ног! Сначала я хочу знать, где ты потерял свою невинность. Похоже, я отправил тебя не к тому человеку.

Сатьякам сказал:

– Не к тому человеку? Он обучил меня всему, что стоит знать.

Уддалак сказал:

– Прежде, чем ты коснешься моих ног, я хочу спросить тебя – пережил ли ты что-нибудь, или это только знания? Случилась ли трансформация? Можешь ли ты сказать, что все, что ты знаешь, это твое знание?

– Я не могу этого сказать, – ответил Сатьякам. – Все то, что я знаю, написано в писаниях, я ничего этого не пережил.

Уддалак сказал:

– Тогда снова отправляйся в путь, но теперь иди к другому человеку, о котором я узнал, пока тебя не было. И пока у тебя не появятся собственные переживания, не возвращайся. Ты вернулся, ничего не приобретя, наоборот, ты многое утратил. Ты утратил нечто очень ценное. А то, что ты называешь знанием, заимствовано и лишь прикрывает твое невежество; такое знание не делает тебя знающим. Отправляйся к этому человеку и скажи ему, что ты пришел не за новыми знаниями об истине, о Боге, о любви. Скажи ему, что ты пришел, чтобы познать истину, познать любовь, познать Бога. Скажи ему: «Я готов тратить свое время только в том случае, если ты пообещаешь мне это, а иначе я найду другого мастера».

Именно это Сатьякам и сказал мастеру.

Мастер сидел под деревом с несколькими учениками. Выслушав его просьбу, он ответил:

– То, о чем ты просишь, очень трудно осуществить, хотя и возможно. Здесь так много учеников – все они хотят получить как можно больше знаний. Они хотят знать об этом и о том. Но если ты настаиваешь, что тебе не нужны знания, что ты готов делать все что угодно, что твоя преданность истине тотальна, тогда я укажу тебе путь.

Сатьякам сказал:

– Я готов пожертвовать жизнью, но я не могу уйти, не узнав истину. Я не могу вернуться ни к моему учителю, ни к моей матери, которая дала мне имя Сатьякам. И мой учитель принял меня, даже не зная, брамин я или нет, только потому, что я был честен. Говори, что я должен делать.

Мастер сказал:

– Возьми всех этих коров, которых ты видишь здесь, и уведи их поглубже в лес. Иди как можно дальше, где ты не сможешь встретить ни одного человеческого существа. Ты должен забыть язык, слова. Живи с коровами, заботься о коровах, играй на флейте, танцуй – но забудь слова. И когда число коров возрастет до тысячи, возвращайся назад.

Другие ученики не могли поверить в то, что происходит, потому что там было всего одна или две дюжины коров. Сколько же потребуется времени, чтобы их стала тысяча?

Но Сатьякам погнал коров как можно дальше в лес, туда, где невозможно было встретить людей, где не было даже следов пребывания человека. Первые несколько дней ему было трудно, но постепенно коровы стали его единственной компанией. А они – очень молчаливая компания. Он играл на флейте, танцевал, отдыхал под деревьями.

В течение нескольких лет он пересчитывал коров. Но потом оставил это занятие, поскольку ему казалось, что довести их число до тысячи невозможно. И кроме того, он стал забывать язык, считать становилось все труднее. Слова исчезали, и цифры не сохранялись в памяти.

Это потрясающая история…

Коровы стали беспокоиться, когда их число достигло тысячи, потому что они хотели вернуться домой, а этот человек разучился считать! В конце концов коровы решили: «Мы должны поговорить с ним, иначе этот дикий лес станет нашей могилой».

И однажды коровы окружили его и сказали:

– Послушай, Сатьякам, теперь нас уже тысяча, и пора возвращаться домой.

Он ответил:

– Я очень благодарен вам. Если бы вы мне не сказали… Я уже забыл о доме и о возвращении. Каждое мгновение было таким прекрасным, таким блаженным… Столько цветов распускалось в этой тишине. Я забыл обо всем. Я забыл, зачем я пришел сюда, кто я такой. Все само по себе стало целью: игры на флейте было достаточно, отдыха под деревьями было достаточно, видеть коров, молча лежащих вокруг, было так прекрасно. Но если вы настаиваете, мы вернемся.

Ученики великого мастера увидели, как он идет с тысячей коров. Они сказали мастеру:

– Мы никогда не верили, что он вернется. Он возвращается, и мы насчитали ровно тысячу коров. Он уже близко!

И когда Сатьякам подошел, он остановился… и остался стоять посреди стада коров.

Мастер сказал другим ученикам:

– Вы ошиблись. Здесь тысяча и одна корова, вы забыли посчитать Сатьякама! Он вышел за пределы вашего мира, он вошел в мир невинности, безмолвия и тайны. Он ничего не говорит, он просто стоит, как стоят эти коровы.

Затем мастер обратился к Сатьякаму:

– Сатьякам, подойди сюда. Теперь ты должен пойти к своему другому мастеру, который послал тебя сюда. Он очень стар и, должно быть, ждет тебя. И твоя мать, наверно, заждалась тебя.

И когда Сатьякам пришел к Уддалаку, своему первому учителю, который в прошлый раз не разрешил ему прикоснуться к его ногам – ведь тогда Сатьякам утратил свою невинность и больше не был брамином, он стал просто ученым попугаем… Когда Уддалак снова увидел его из окна своего дома, он выбежал через заднюю дверь, потому что теперь не Сатьякам должен был касаться ног Уддалака, а Уддалак должен был склониться к ногам Сатьякама. Уддалак по-прежнему оставался ученым, а Сатьякам возвращался не как ученый, а как пробужденный.

Уддалак убежал из дома, сказав своей жене:

– Я не могу смотреть ему в глаза. Мне стыдно за себя. Просто скажи ему, что Уддалак умер и что он может возвращаться к своей матери. Скажи ему, что я умер, помня о нем.

Они были совершенно разными людьми. Сатьякам вернулся домой.

Мать стала совсем старой, но она все еще ждала его. И она сказала:

– Ты доказал, что истина всегда побеждает. И ты доказал, что браминами не рождаются, что брамин – это качество, которое должно быть достигнуто. По рождению каждый является шудрой, потому что все рождаются одинаковыми. Очищая себя, кристаллизуя себя, становясь центрированным и просветленным, человек доказывает, что он – брамин. Само по себе рождение в семье брамина не делает вас брамином.

Если вы помедитируете над этой историей, вы увидите: суть медитации состоит в том, чтобы быть абсолютно безмолвными, – в вашем уме не должно быть никакого шевеления мыслей, между вами и реальностью не должны вставать слова, вся паутина слов должна отпасть, и вы должны остаться в одиночестве.

Это одиночество, эта чистота, это безоблачное небо вашего бытия и есть медитация.

И медитация – это золотой ключ ко всем тайнам жизни.

Второй вопрос:

Ошо,

У меня самый прекрасный мастер на свете – с тех пор, как я с тобой, жизнь дала мне так много, – и тем не менее, за исключением тех мгновений блаженства, когда я нахожусь с тобой или в моей медитации, внутри я постоянно ощущаю пустившую глубокие корни печаль и тоску по какому-то пространству, которое я едва помню.

Пожалуйста, прокомментируй это.

Медитация всегда открывает двери, разным людям – разные двери.

Печаль – это необязательно что-то плохое. Не суди о печали как о плохом или негативном качестве.

Когда человек, который никогда не был безмолвным, впервые становится безмолвным, то само безмолвие кажется печальным, потому что нет никакого шума, никаких фейерверков.

Ты неправильно понимаешь свое первое знакомство с безмолвием, ты думаешь, что это печаль, но это не печаль. Просто ты всегда был занят тысячей и одним делом, а теперь все это исчезло. И ты чувствуешь себя немного растерянным. Прежде, чем безмолвие станет песней, тебе совершенно необходим короткий переходный период.

Вам известна печаль. И в печали есть что-то от безмолвия: всякий раз, когда вы печальны, вы становитесь более молчаливыми. Так что между печалью и безмолвием есть связь. Когда вы впервые становитесь безмолвными, то единственное, что вы можете почувствовать из своего прошлого опыта, – это печаль.

Позволь печали стать глубже. Не осуждай ее, потому что само это осуждение может стать препятствием. Говорить что-то негативное о ней – значит пытаться от нее избавиться. Не говори о ней ничего негативного.

Просто прими ее как мост между безмолвием и песней.

Подожди немного, и ты почувствуешь, что безмолвие – это не мертвая, не кладбищенская тишина. Это очень живая тишина, она не пуста, она наполнена…

Наполнена чем? И снова тебя ждет новое переживание. Ты знал только песни со словами. Ты никогда не знал чистой песни без слов, музыки без звуков.

Надо просто немного подождать, и печаль начнет превращаться в песню без слов, в музыку без звуков, в танец без движений.

Все идет абсолютно правильно, только наберись немного терпения.

Когда вы больны, в больницах вас называют пациентами. Вы когда-нибудь думали, почему? Да потому, что для исцеления необходимо время, и вы должны быть терпеливыми.

А это – внутреннее исцеление, и вам требуется еще более глубокое терпение.

Но если присутствует безмолвие и случается медитация, то никаких проблем вообще нет. Скоро придет весна со всеми своими красками, со всеми своими цветами и всей своей красотой. Просто подождите еще немного.

Третий вопрос:

Ошо,

Я родился в горах, и в детстве и юности я все время рвался что-то исследовать, лазить по горам или просто сидеть на вершинах, на крутых обрывах или возле бурного потока. Я жил в горах, и они, как мать, питали меня чем-то очень ценным.

Где-то я прочел, что горы, высокие, покрытые снегом вершины – это сама суть Будды.

Красота, которая окружает тебя, прохладный ветерок, который веет вокруг тебя, – все это как будто приходит с самой высокой, самой недоступной вершины мира.

Я нахожусь рядом с тобой вот уже семь лет, и в последнее время я чувствовал, что прохожу через те самые пастбища, те самые долины, которые, как я помню, оставил ради вершин семь лет назад. Теперь я вижу отправную точку совершенно по-иному – как нечто приятное и прекрасное, самодостаточное, не вызывающее ужас и отвращение, как это было раньше.

Я так ничего и не узнал, тысячи солнц не засияли в моей голове. Все, что у меня есть сейчас, – это я сам, удовлетворенный, находящийся в той же самой точке, из которой я начал свое путешествие семь лет назад.

Не пригрезились ли мне все эти годы далеких странствий, в то время как мои ноги не покидали «базового лагеря»? Или все это было нужно лишь для того, чтобы осознать, что мое место там, откуда я начал?

Иногда эти грезы кажутся реальными, но сейчас мое существо не чувствует, чтобы оно куда-нибудь рвалось. Не обманываю ли я себя? Или это тот предел, до которого мне позволено дойти в этой жизни?

Ты скажешь мне правду? Сейчас я чувствую себя пресыщенным, поэтому будь ко мне беспощаден. Пожалуйста, скажи, что на самом деле со мной происходит.

Это происходит не только с тобой, но и со всеми. Ты есть то, что ты ищешь.

Ты стоишь точно на том самом месте, к которому ты двигался – семь лет, или семьдесят лет, или семьсот лет.

Твоя реальность – внутри тебя, она не где-то еще. Но чтобы понять это, иногда требуются годы. Тебе приходится стучаться во многие двери, прежде чем подойти к своей собственной двери… И тогда ты теряешься, потому что это тот дом, который ты оставил, и это тот дом, который ты искал.

Но поиск не был бесполезным, он открыл тебе глаза.

Я часто рассказываю одну суфийскую притчу. Один человек отрекся от мира, от жены, от дома. Он был еще молод, и он отправился на поиски мастера.

Сразу за деревней он увидел старика, сидевшего под деревом. Солнце уже садилось, и приближалась ночь. Молодой человек обратился к старику:

– Ты похож на странника, и ты точно не из моей деревни. Я молод, и я ищу мастера. Ты уже стар, возможно, ты встречал какого-нибудь мастера, когда путешествовал. Будь так любезен, посоветуй мне что-нибудь – я нахожусь в полной растерянности и совсем не знаю, куда идти.

Старик ответил:

– Я все подробно опишу тебе. Мастер выглядит так… – и он описал лицо мастера, его глаза, нос, бороду, одежду. – И он сидит под определенным деревом, – и он описал это дерево. – Ты найдешь его, только запомни все, что я тебе сказал. Когда ты найдешь человека, который соответствует этому описанию, знай, что ты нашел своего мастера.

Прошло тридцать лет. Молодой человек постарел, устал. Он так и не встретил никого, кто бы подходил под описание, данное стариком. В конце концов он отказался от самой идеи найти мастера: «Возможно, никакого мастера вообще нет».

Он отправился домой. И когда он подходил к своей деревне, под тем же самым деревом… Только что взошло солнце, и было намного светлее, чем в прошлый раз. Старик еще больше состарился. Когда они виделись в прошлый раз, ему было, наверно, лет шестьдесят; следовательно, теперь ему должно быть девяносто. И поскольку тридцать лет этот человек искал определенные глаза, определенный нос, определенную бороду, определенную одежду, определенное дерево… Когда он увидел дерево и старика, он воскликнул:

– Боже мой! Так ты описал самого себя! Почему же ты не сказал мне? Зачем ты заставил меня странствовать по всему свету в поисках тебя, в то время как ты сидел здесь?

Старик сказал:

– Сначала успокойся, а потом я расскажу тебе правду. Тридцать лет назад ты был слишком молод. И время было не подходящее: солнце садилось, темнело. И ты так спешил отправиться на поиски, что, если бы я сказал тебе, что я – мастер, ты бы рассмеялся и сказал: «Это странно, что ты сидишь прямо возле моей деревни!» И ты не можешь обвинять меня, потому что я все подробно описал, но твои глаза были устремлены вдаль. Ты слушал меня, но ты не смог увидеть, что я описываю свои глаза, нос, бороду, одежду, что я описываю то дерево, под которым я сижу. Тогда ты еще не созрел.

Эти тридцать лет не пропали даром, они сделали тебя зрелым. Теперь ты можешь распознать меня. Смотри. Сейчас подходящее время – солнце восходит. И ты уже не в начале пути, ты уже сдался. Позади тридцать лет долгих, трудных усилий. То, что достается даром, невозможно распознать. Тебе пришлось заплатить тридцатью годами лишений и испытаний, через которые ты прошел, чтобы стать достаточно зрелым и распознать меня.

Я мог бы все тебе рассказать в тот же день, но это было бы бессмысленно – ты бы меня не понял.

И ты считаешь, что эти тридцать лет были трудными для тебя? Только подумай обо мне: тридцать лет я сидел под этим самым деревом только потому, что я описал это дерево. Я не оставлял его ни на один день, так как я знал, что ты можешь прийти в любой момент, и если бы ты не нашел меня здесь, это означало бы, что я солгал. И я сидел здесь постоянно на протяжении тридцати лет – день за днем, летом, зимой, в дождь. Ты видишь, что я уже стар. Я беспокоился о том, что если я умру до твоего прихода, это будет трагедией. Ради тебя я старался цепляться за жизнь – ведь, что касается меня, то я уже реализован. Жизнь дала мне все, что она может дать. Я сидел здесь только ради тебя.

Это странная история, но она несет в себе глубокий смысл. Требуется время, чтобы осознать, кто ты есть.

Но с другой стороны, нет необходимости ждать: ты можешь осознать это прямо сейчас, в этот самый момент. Но чтобы осознать это, тебе нужна определенная зрелость, определенное центрирование, определенное осознание, определенное безмолвие.

Семь лет – это небольшой срок. И не беспокойся о том, что ты не пережил в себе восхода тысячи солнц; это необязательно. У каждого свои переживания, связанные с находящимся глубоко внутри существом.

Кто-то переживает это как свет, но это его способ.

Есть люди, которые осознают это как абсолютную тьму.

Вы видите повсюду фейерверки. Это празднуют фестиваль огней индуисты и джайны. Поводы у них для этого разные; это просто совпадение, что в истории обеих религий что-то случилось в один и тот же день.

Индуисты празднуют потому, что Рама, одно из индуистских воплощений бога, одержал победу над Раваной. После четырнадцати лет скитаний по лесам и горам он вернулся в свою столицу – Айодхью. И в честь его возвращения в столице было много огней и фейерверков, все праздновали. Таков повод у индуистов. А у джайнов повод другой.

В этот день Махавира стал просветленным, а Махавира – самая важная фигура в истории джайнизма. Джайны празднуют, потому что Махавира достиг освобождения. И он достиг освобождения уникальным образом…

Гаутама Будда стал просветленным в полнолуние. И, за исключением Махавиры, все, кто достиг просветления, стали просветленными или в полнолуние, или сразу до или после него. Махавира уникален в том, что он стал просветленным в ночь амавас, в ночь новолуния, в полной темноте. Он такой один, больше никто не достигал просветления в ночь амавас. Это разные типы людей…

Гаутама Будда родился в полнолуние. Он стал просветленным в полнолуние. Он умер в полнолуние. Это не может быть просто совпадением. Его тип имеет какое-то отношение к синхронности с полнолунием.

Есть такие святые, мистики… Когда они становятся просветленными, они начинают ощущать некий аромат, не присущий этому миру. Поэтому суфийские мистики особое значение стали придавать благовониям, и суфийские мистики разных школ используют разные виды благовоний. Поскольку их мастер ощущал определенный аромат, они используют нечто похожее. Это не может быть точно такой же аромат, но он будет очень похож на него – это нечто, находящееся на самой нижней ступеньке лестницы, в то время как ароматы, ощущаемые их мастером, можно отнести к самой верхней ступеньке. Эти благовония служат им как напоминание о мастере.

Кто-то слышит неземную музыку, анахат над.

Поскольку люди бывают разных типов, их предельные переживания тоже будут разными, у каждого из них будут свои особенности.

Так что не волнуйся, если ты не видишь тысячу и одно солнце, восходящее в тебе.

Кабир видел их. Гаутама Будда их не видел. Махавира их не видел. Но есть некоторые другие мистики, которые видели их.

Они уникальны, так же как и ты уникален в своей обычной жизни… Ты знаешь людей, которые восприимчивы к музыке, а есть те, у кого нет музыкального слуха.

Жена Муллы Насреддина купила два билета на концерт классической музыки. Мулла пытался отвертеться, но не смог, ему пришлось пойти на концерт. Это был концерт индийской классической музыки. И когда музыкант начал делать аалап, настройку своего инструмента, глаза Муллы Насреддина наполнились слезами. Его жена сказала:

– Никогда не думала, что тебе так нравится классическая музыка.

– Дело не в классической музыке, – ответил он. – Я плачу, потому что этот человек вот-вот умрет!

– С чего ты взял, что этот человек умрет? – спросила жена.

Мулла Насреддин сказал:

– Ты это не поймешь. Однажды ночью одна из моих коз стала издавать точно такие же звуки, как этот человек. И я спросил у нее: «Что случилось?» Я пытался изо всех сил воспрепятствовать этому, но она не слушала меня и к утру умерла. Я могу поручиться, что к утру этот человек умрет. Это начало болезни. Это не музыка.

Он никогда не слышал классической музыки. Бедняга слышал что-то похожее… Естественно, он сделал вывод…

Есть люди, восприимчивые к некоторым вещам, например к живописи, а есть люди, которые совершенно не воспринимают живопись.

В жизни Микеланджело был один случай…

Несколько лет назад, вы могли прочитать об этом в газетах, какой-то маньяк разбил одну из самых красивых скульптур в Ватикане. Это была скульптура Иисуса Христа, лежащего на коленях матери после того, как его сняли с креста. Эта скульптура считалась самой лучшей во всем мире – она была такой живой! Микеланджело вложил в нее все свое мастерство, это был его шедевр. А этот человек просто разбил ее молотком, потому что хотел прославиться на весь мир. И он прославился.

Случай из жизни Микеланджело, о котором я хочу рассказать, тоже связан с этой скульптурой.

Микеланджело пошел на рынок, в лавку, торговавшую мрамором. Перед входом в лавку лежал большой камень – огромная глыба мрамора, которая лежала там много лет. И он спросил:

– Сколько стоит этот камень?

Хозяин лавки ответил:

– Он ничего не стоит. Этот камень лежит здесь уже почти десять лет, и ты – первый человек, который спросил о его цене. Если ты сможешь забрать его, он – твой. Это будет достаточной платой: освободится место, и я смогу выставить для обозрения другие камни. Эта глыба занимает слишком много места! Сюда приходит много художников, но ни один из них не увидел, для чего мог бы пригодиться этот камень.

А Микеланджело сделал из этого камня ту самую скульптуру, которая была разбита несколько лет назад.

Когда скульптура была готова, он пригласил хозяина лавки посмотреть на нее. Тот не мог поверить своим глазам. Он сказал:

– Где ты взял такой прекрасный мрамор?

– Это тот самый камень, который ты отдал мне бесплатно, – ответил Микеланджело.

– Боже мой! – воскликнул хозяин лавки. – Ты создал самую прекрасную скульптуру из всех, которые я когда-либо видел! Как ты умудрился сделать ее из того неприглядного камня?

Микеланджело сказал:

– Я ничего не делал. Просто Иисус воззвал ко мне: «Микеланджело, я заключен в этом камне. Освободи меня».

Это и есть гений.

В этом камне был заключен Иисус, была заключена Мария. Но, чтобы увидеть их в том неприглядном камне, необходимо было некое озарение.

И если бы Микеланджело стал просветленным, его переживание имело бы какое-то отношение к его гению. Если бы Иегуди Менухин стал просветленным, его просветление было бы связано с его музыкальным гением.

Каждый человек уникален в своей обыденной жизни. Уникальность становится еще более четкой и ясной, кристально ясной, когда человек достигает просветления, потому что только тогда проявляется его чистый гений, его чистая индивидуальность, незагрязненная, незапятнанная.

Так что не беспокойся о том, что с тобой не случается то, что случается с другими.

Иногда это может случиться, потому что в этом огромном мире уже жили миллионы людей и тысячи из них стали просветленными; с тобой может случиться нечто подобное. Может случиться нечто такое, что другим покажется странным.

Здесь есть человек, который задал очень необычный вопрос. То, что с ним происходит, раньше случилось только один раз. С тех пор как он здесь, он все время поет, и каждый видит, что его песни становятся все лучше, все радостнее, в них так много ликования, – но происходит еще кое-что, чего вы не видите.

Он написал в своем вопросе: «Ошо, у меня растут груди, как у женщины. И женские качества, о которых я раньше не подозревал, становятся все более выраженными». Если он скажет об этом где-нибудь в другом месте, люди подумают, что он сошел с ума. Они посоветуют ему: «Сходи к врачу, у тебя гормональное расстройство».

Но такое случилось и в жизни Рамакришны, и еще нечто гораздо большее… После своего просветления Рамакришна испробовал все доступные ему методы. Он хотел посмотреть, может ли он достичь такого же переживания с помощью других методов, потому что он хотел, чтобы в мире была только одна религия. У каждого религиозного человека должно быть такое желание.

Неприятно осознавать, что в мире есть триста религий, которые постоянно воюют друг с другом и постоянно уничтожают друг друга; они говорят о любви и убивают друг друга.

В Бенгалии есть одна небольшая секта, члены которой верят, что Кришна – единственный мужчина, а все остальные – женщины. Это странная идея, и все смеются над ней и особенно над поведением этих людей, потому что они спят со статуей Кришны, прижавшись к ней, – так же, как женщина спит со своим мужем или любовником.

Рамакришна испробовал и их идеологию тоже, и через шесть месяцев у него появились груди, как у женщины. Но что было еще более странным – у него начались менструации. Этот человек был очень искренним, тотальным… Чему бы он ни следовал, что бы он ни делал, он делал это тотально.

Так что такое возможно: распевая песни о любви… Ваш ум – творец вашего тела, он воздействует на ваше тело.

Вы можете видеть, как на Западе это происходит с женщинами, которые участвуют в движении за освобождение женщин. У них постепенно исчезают груди, потому что они не хотят быть женщинами, они хотят быть мужчинами. Они хотят во всем походить на мужчин: в одежде, в поведении, в манере говорить.

Например, нигде на Востоке ни одна женщина не будет выражаться матом – потому что это просто некрасиво, не женственно.

Но на Западе для свободной женщины стало привычным курить и ругаться матом. Недалек тот день, когда они начнут и пи?сать стоя. А что, могут и начать! Равенство – так равенство. Предела глупости нет. Так что на Западе женская грудь очень сильно пострадала.

У восточной женщины все еще роскошная грудь.

Ваш ум имеет огромную власть над вашим телом. Если ваш ум ухватится за какую-то идею, то рано или поздно ваше тело последует за ним. Тело медлительно, но оно последует за умом.

Но даже за пределами ума ваша индивидуальность остается нетронутой. Два индивида никогда не будут переживать одно и то же. Это является причиной великой трагедии, потому что Мухаммед переживает нечто такое, чего не переживает Махавира. И тогда их последователи начинают устанавливать критерии: если они следуют за Махавирой, то опыт Махавиры становится критерием; и если кто-то не переживает то же самое, его опыт считается негодным. То же самое верно и для последователей Мухаммеда, Моисея или Заратустры.

Но истина в том – хотя никто не настаивает на этом, – что все люди уникальны, и в каждом из них вырастают разные цветы. Сходство – только в самом факте цветения, а не в окраске или аромате цветов. Цвет и аромат будут уникальны – и это хорошо, потому что это делает духовную жизнь богатой; в противном случае она была бы очень монотонной.

Так что пусть тебя не беспокоят переживания других людей.

И если ты сыт по горло своими странствованиями, то, может быть, ты уже возвращаешься в свою деревню, а я сижу там под деревом.

Просто распознай меня! Всеми возможными способами я указывал тебе, кто твой мастер.

Четвертый вопрос:

Ошо,

В «Горчичном зерне» ты рассказывал о том, что Рамакришна испытывал очень сильную страсть к еде и люди не могли поверить, что освобожденный человек может быть так привязан к еде. Перед смертью он сказал, что цеплялся за несовершенную часть себя, чтобы оставаться здесь и служить людям.

Ты говоришь, что многие мастера поступали таким же образом. Как только они начинали чувствовать, что они становятся абсолютно совершенными, они цеплялись за какой-нибудь недостаток в себе только для того, чтобы оставаться здесь.

А ты? За что цепляешься или собираешься уцепиться ты?

Я цепляюсь за вас!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.