Глава 10 Только человек способен скучать
Глава 10
Только человек способен скучать
Первый вопрос:
Ошо, что же все-таки такое скука? Если я ничего не делаю, хотя бы что-нибудь ненужное, возникает паника, страх. Чем вызвано это помешательство на действии? Почему чувство скуки вызывает такой дискомфорт?
И этот дискомфорт еще больше усиливается, когда я думаю, что все, что бы я ни стал делать, будет таким же бессмысленным безумием. Я чувствую себя в ловушке.
Скука – это одна из самых важных вещей в человеческой жизни. Только человек способен скучать, ни одно другое животное не способно на это. Скука возникает только тогда, когда ум начинает подходить все ближе и ближе к просветлению. Скука – это полярная противоположность просветления. Для животных просветление невозможно, поэтому они не могут и скучать.
Скука указывает на то, что вы начинаете осознавать тщетность жизни, ее постоянный круговорот. Вы уже все это делали раньше – и ничего не произошло. Вы уже все это попробовали – и ничего из этого не вышло. Скука – первый признак того, что в вас возникает великое понимание тщетности и бессмысленности жизни.
На скуку можно реагировать двумя способами. Первый способ – что обычно все и делают – это убегать, уклоняться от нее, не смотреть ей в глаза, не встречаться с ней. Можно повернуться к ней спиной и убежать прочь, погрузиться в то, что вас занимает и увлекает, в то, что может унести вас так далеко от реальности жизни, что вы больше никогда не почувствуете скуку.
Именно поэтому люди изобрели алкоголь и наркотики. Это способы убежать от скуки. Но на самом деле убежать от нее невозможно, от нее можно только на некоторое время уклониться. Скука будет приходить снова и снова, и с каждым разом она будет заявлять о себе все громче и громче. Вы можете избегать ее, занимаясь сексом, объедаясь, слушая музыку – вы можете избегать ее тысячами разных способов. Но скука будет возникать снова и снова. От нее невозможно избавиться, это часть человеческого развития. С ней нужно встретиться.
Это и есть второй способ реагирования на скуку: встретиться с ней, посмотреть ей в лицо, помедитировать над ней, побыть с ней, побыть ею. Именно этим занимался Будда под деревом бодхи – именно этим на протяжении многих веков занимаются люди дзен.
Что такое в действительности медитация? Это встреча со скукой. Что постоянно делает медитатор? Неужели вы думаете, что он развлекается, сидя в безмолвии, глядя на свой пупок или наблюдая за своим дыханием? Ему смертельно скучно! Именно поэтому мастер дзен ходит с палкой в руке – эти скучающие медитаторы все время засыпают. Они уже никак не могут убежать от скуки, остается единственный выход: по крайней мере, они могут заснуть. Они не могут убежать. Они сами, по своей воле, стали участвовать в обучении и тренировке дзен – они не могут убежать. Но один выход всегда остается: можно заснуть и обо всем забыть. Вот почему во время медитации вам так хочется спать.
Суть медитации в следующем: скучайте, но не убегайте от скуки и будьте бдительными, потому что, если вы заснете, вы убежите. Будьте бдительными! Наблюдайте скуку, будьте ее свидетелями. Если она есть, значит, она есть. В нее нужно всмотреться, проникнуть в самую ее глубину.
Если вы будете постоянно всматриваться в скуку, не убегая от нее, произойдет взрыв. Однажды, глядя в самую глубину скуки, вы вдруг проникните в свое собственное «ничто». Скука – это лишь покров, оболочка вашего внутреннего «ничто», шуньяты. Когда вы убегаете от скуки, вы убегаете от своего «ничто». А если вы не убегаете от скуки, если вы начинаете проживать ее, если вы начинаете принимать ее, приглашать, приветствовать… В этом и состоит медитация: в приглашении скуки, в добровольном погружении в нее – не ожидая, когда она сама придет, но стремясь к ней.
Часами сидя в позе лотоса и наблюдая за дыханием, человеку становится смертельно скучно. Вся практика медитации специально построена таким образом, чтобы вызывать скуку. В дзенском монастыре вы должны вставать каждый день в одно и то же время – каждый день, из года в год. Зимой или летом, вы должны вставать очень рано, в три часа утра, затем вы должны совершать омовение, пить чай и сидеть… Одни и те же постоянно повторяющиеся действия. И весь день проходит по жесткому распорядку: в определенное время вы завтракаете, затем снова медитируете, затем в определенное время принимаете пищу – причем одну и ту же пищу!
Все способствует скуке.
Одна и та же одежда, один и тот же монастырь, один и тот же мастер со своей неизменной палкой. И каждый день вечером вы должны ходить на встречу с мастером. И вопросы, которые даются для размышления, ужасно скучные: «Как звучит хлопок одной ладони?» Только подумайте об этом – и вы сойдете с ума! Как звучит хлопок одной ладони? На этот вопрос нет ответа, и вы знаете об этом, все знают, что ответа нет. А мастер все твердит: «Повторяйте этот вопрос, размышляйте над ним».
Все очень хорошо организовано и отлажено. Нужно обязательно вызвать скуку – колоссальную, безмерную скуку. Нужно создать все условия для возникновения скуки, способствовать ее возникновению всеми возможными способами. Каждый вечер одна и та же работа, чтение одной и той же мантры. Вы должны ложиться спать в одно и то же время… и все это повторяется снова и снова, жизнь идет по кругу. За несколько дней вам становится невыносимо скучно, но вы не можете убежать. Вам некуда бежать. Вы не можете пойти в кино, не можете посмотреть телевизор, вы ничего не можете сделать, чтобы избежать скуки. Вам приходится погружаться в нее снова и снова.
Чтобы посмотреть ей в лицо, нужна большая смелость. Она похожа на смерть. На самом деле, она гораздо тяжелее смерти, потому что смерть приходит, когда вы уже без сознания. Итак, вы переживаете все виды скуки. И что тогда происходит? В этом и заключается секрет медитации: если вы постоянно наблюдаете, наблюдаете, наблюдаете, скука становится все больше и больше, интенсивнее и интенсивнее, и, наконец, достигает своего пика… ничто не может длиться вечно. Наступает момент поворота колеса. Если вы можете дойти до самой крайней точки, до предела, тогда происходит перемена, трансформация, просветление, сатори – можете называть это как угодно. Однажды скука вдруг становится совершенно невыносимой. Вы задыхаетесь, она вас убивает. Вы тонете в океане скуки. Вы переполняетесь ею, и кажется, что выхода нет. И сама тотальность и интенсивность скуки приводят к тому, что колесо поворачивается. Внезапно скука исчезает, и возникает сатори, самадхи. Вы входите в свое «ничто».
Теперь скуки больше не будет. Вы увидели саму пустотность жизни. Вы исчезли – так кто же будет скучать? И от чего? Вас больше нет. Вы перестали существовать.
Ты спрашиваешь: «Что же все-таки такое скука?»
Это великий духовный феномен. Именно поэтому быки не скучают, они выглядят совершенно счастливыми и довольными. Только человек скучает. Да и среди людей скучают только очень талантливые и умные люди. Глупые люди не скучают. Они полностью довольны своей работой, тем, что зарабатывают деньги, пополняют свой банковский счет, рожают и воспитывают детей, едят, ходят в кино, ночуют в гостиницах, участвуют в разных мероприятиях. Они наслаждаются! Они не скучают. Это люди низшего вида, по сути, они принадлежат миру быков. Это еще не вполне люди.
Человек становится человеком, когда начинает скучать. Вы можете сами убедиться в этом: самый умный ребенок – это всегда самый скучающий ребенок, поскольку ничто не может надолго удержать его интерес. Рано или поздно он доходит до сути и спрашивает: «И что теперь? Что дальше? С этим все ясно. Я посмотрел эту игрушку, заглянул в нее, я ее открывал, исследовал, с ней все понятно – что дальше?» Ему быстро все становится понятно. К юности ему уже все надоедает, и он начинает скучать.
Будде было невыносимо скучно. Он покинул свое царство, когда ему было всего двадцать девять лет, на пике молодости. Ему все надоело: женщины, вино, богатство, царство. Он все видел, все испробовал. Ему стало скучно. Он отрекся от мира не потому, что мир плох, запомните это. Традиционно говорят, что он отрекся от мира, потому что мир плох, – это полный вздор. Он отрекся от мира, потому что он ему смертельно надоел.
Мир не плох и не хорош. Если вы умны, то вам в нем скучно. Если вы глупы, вы можете спокойно продолжать жить в нем. Тогда мир для вас – карусель, и вы переходите от одного ощущения к другому. Вас увлекают всякие пустяки, вы постоянно делаете одно и то же и даже не осознаете этого – что вчера вы делали то же самое, что и сегодня, и завтра снова намерены делать то же самое. Нужно быть совершенно глупым. Как умный человек может избежать скуки? Это невозможно. Быть умным – значит видеть вещи такими, какие они есть.
Будда ушел из мира из-за скуки. Когда ему все невыносимо надоело, он убежал. И что он потом делал шесть лет, сидя в лесу? Он еще больше скучал. Что еще можно делать, сидя в лесу, наблюдая за своим дыханием и глядя на свой пупок – изо дня в день, из года в год? Он довел свою скуку до предела, и однажды ночью она исчезла. Она исчезла сама собой.
Если вы достигаете крайней точки, колесо поворачивается. Происходит поворот! И в этот момент в ваше существо проникает свет – вы исчезаете, и остается только свет. А вместе со светом приходит восторг. Вы исполнены радости – вас нет, но вы исполнены беспричинной радости. Радость просто бьет ключом внутри вашего существа.
Обыкновенный человек радуется по определенной причине: он влюбился в новую женщину, или она влюбилась в нового мужчину, и от этого радуется. Такая радость преходяща.
Завтра ему надоест эта женщина, и он начнет искать другую. Обыкновенный человек радуется, потому что он купил новую машину. А завтра он будет искать другую машину. Так продолжается снова и снова… и он даже не понимает, что всегда, в конце концов, ему становится скучно. Что бы вы ни делали, в конце концов вам становится скучно. Любое действие приводит к скуке.
Разумный человек видит это. И чем он разумнее, тем раньше начинает это видеть. И что тогда остается? Остается только скука, и нет другого выхода, как медитировать над ней. От нее невозможно убежать. Так погрузитесь в нее. Посмотрите, куда она приведет. И если вы сможете продолжать в нее погружаться, она приведет к просветлению.
Только человек способен скучать, и только человек способен прийти к просветлению.
Второй вопрос:
Ошо, мне кажется, что хотя сейчас общество и отвергает тебя, но со временем оно тебя примет. Прокомментируй, пожалуйста.
Сиддхартха, почему тебя волнует общество – отвергает оно меня или принимает? Забудь об обществе! Таких людей, как я, общество всегда принимало после того, как они умирали. Оно всегда принимает будд, когда они мертвы. Оно принимает их только тогда, когда они уже ничего не могут сделать, когда они становятся теориями. Пламя угасло, осталась лишь память – тогда общество их принимает, и не только принимает, но и почитает. Вот что всегда происходило, и так всегда будет происходить.
По сути, ничего не меняется. Непросветленные всегда одинаковы.
Почему они отвергают? Они отвергают из-за страха. Например, только что я говорил о скуке. Обыкновенный человек не сможет согласиться с тем, что нужно погружаться в скуку. Ему страшно. Он скажет: «Что за вздор говорит этот человек?» Ему будет страшно даже слушать меня, потому что, как знать? – вдруг он действительно увидит, что жизнь скучна. И тогда все его маленькие радости… а он был так счастлив, так рад своим маленьким игрушкам. Все игрушки будут сломаны! Он не хочет этого делать, он помешан на своих игрушках. Он даже слышать об этом не хочет. Когда меня не станет, возможно, он начнет даже поклоняться мне – потому что я больше не буду на него кричать.
Поклоняться легко. Быть с живым мастером трудно, тяжело, для этого требуется смелость. Поклонение – лишь жест вежливости. Поклонение подразумевает: «Возможно, ты прав, но мы к этому не готовы. Наверное, ты прав, но мы даже не будем спорить об этом, потому что – как знать? – вдруг ты действительно окажешься прав. Поэтому мы не спорим, а поклоняемся тебе. Конечно, ты прав! Как ты можешь быть не прав? Но мы пока не хотим за тобой следовать. Мы установим в храме твою статую. Мы будем возлагать к твоим ногам цветы, будем повторять твое имя и будем продолжать делать все те глупости, которые делали раньше. Ты будешь лишь украшением, декорацией. Мы повесим твой портрет дома, он будет прекрасно смотреться в гостиной. Но на этом все. Иногда мы еще будем украшать твой портрет цветами, но и только».
Это вежливый способ избегания, это очень вежливый способ сказать: «Нет, мы не можем пойти с тобой – по крайней мере, пока. Возможно, в конечном итоге ты окажешься прав, но нас не волнует конечный итог. Сейчас же прости нас и позволь нам жить нашими радостями. Жизнь настолько пленительна – кого волнует просветление?»
Любой человек, который приходит и бросает камни в ваши стеклянные дома, похож на врага. Любой человек, который приходит и нарушает ваш сон, похож на врага. Поэтому, когда будда жив, он должен быть отвергнут. Если его не отвергают, значит, он не будда. Когда он мертв, ему должны поклоняться. Если ему не поклоняются, когда он мертв, значит, он не будда.
Именно так мы всегда поступали с буддами, с кришнами, с христами – это наше привычное обхождение с ними. Мы придумали очень хитрый способ. Мы не хотим говорить «нет», потому что тогда нам придется вступить в спор с этими людьми – а эти люди умеют спорить. С ними опасно иметь дело, потому что они могут убедить вас, само их бытие очень убедительно. К ним не хочется подходить слишком близко. Когда они умрут, тогда все будет в полном порядке. Когда Иисус был жив, его распяли. А теперь те же люди, которые распяли его, ходят в церковь. Те же люди! Если он снова придет, те же люди снова его распнут. Люди есть люди. Они не иудеи, не христиане, не индуисты, не мусульмане – они просто все те же люди.
Есть только две категории людей – просветленные и непросветленные. Непросветленные люди все одинаковы, и просветленные люди все одинаковы. Их склонности не различаются.
Христа распяли не евреи, его распял посредственный ум – ум, который боится столкнуться с реальностью, ум, который боится погрузиться в полную, предельную скуку. А предельная скука – это переход, ведущий к храму празднования.
Но не беспокойся о людях. Зачем тебе о них беспокоиться? Или тебя гложет сомнение? Ты ищешь поддержки у людей? Наверное, тебя тревожит вопрос: «Как Ошо может быть прав, если против него настроено так много людей?» Ты чувствуешь себя не очень уверенно, ты боишься, трусишь. Когда ты здесь среди моих людей в оранжевых одеждах, ты спокоен: «Ошо, наверное, прав – так много людей в оранжевом». Но когда ты идешь на улицу Махатма Ганди, естественно, ты начинаешь думать: «Зачем я в это ввязался? Большинство людей не носят оранжевых одежд. И не только не носят, они еще и настроены очень враждебно».
И в тебе возникает страх, в тебе возникает сомнение: «Вдруг я попался в ловушку фокусника? Или гипнотизера? Я же разумный человек, что я здесь делаю? Почему я попался на удочку всех этих медитаций? Больше никто не медитирует! Я приезжаю сюда издалека, а люди, которые живут в Пуне, совершенно этим не интересуются». Похоже, тебя что-то беспокоит, ты неуверен, колеблешься. Глубоко в душе ты хочешь быть со мной, но что делать со всей этой толпой, которая против меня? И ты хочешь получить утешение.
Ты говоришь: «Мне кажется, что хотя сейчас общество и отвергает тебя, но со временем оно тебя примет».
На самом деле, тебя не волнует общество. Ты хочешь услышать от меня: «Да, не беспокойся – эти люди последуют за мной». Тогда ты сможешь чувствовать себя спокойно. «Эти люди примут меня, дай срок! Все эти люди станут „оранжевыми“ – только подожди, придет время». Тебе нужно услышать от меня такое заверение, чтобы присутствие людей, которые против меня, перестало тебя беспокоить.
Просто вглядись в это. Постарайся осознать, что происходит в твоем уме, когда ты задаешь вопрос, почему ты задаешь этот вопрос. Вопрос может не отражать твоей реальности, но ее не спрячешь – по крайней мере, от меня. Я отвечаю не столько на ваши вопросы, сколько на причину возникновения того или иного вопроса. Поэтому иногда возникает ощущение, что я не отвечаю на ваши вопросы напрямую, иногда вам кажется, что я хожу вокруг да около. Иногда вы можете даже подумать, что я уклоняюсь от заданных вопросов, – это не так. Просто я стараюсь отвечать на вопрос не поверхностно, а глубинно, вникая в причину его возникновения.
Есть люди, которые задают вопросы с оговоркой: «Это на самом деле не мой вопрос, я задаю его для других». Но почему другие сами не могут задать этот вопрос? Почему вы должны беспокоиться о других? Дело в том, что вы сами хотите спросить, но не хотите признаваться, что это ваш вопрос.
Однажды ко мне пришел человек и сказал:
– Один из моих друзей внезапно стал импотентом. Я пришел, чтобы узнать, можно ли ему помочь.
– Почему бы тебе не сказать своему другу, что он мог бы прийти сам и сказать, что один из его друзей стал импотентом, потому что я прекрасно вижу, что ты и есть твой друг, – сказал ему я.
Он очень разволновался, начал потеть.
Я сказал:
– Не потей! В чем дело? Почему ты не можешь посмотреть проблеме в лицо? Если ты начал страдать половым бессилием, не становись настолько бессильным, чтобы быть неспособным даже задать вопрос. Сохрани хотя бы эту силу. Посмотри правде в глаза.
Есть некоторые люди, которые почему-то думают… Дело даже не в том, что они обманывают, – они действительно думают, что спрашивают, чтобы помочь другим. Йога Чинмайя часто задает вопросы, чтобы «помочь другим». Глубоко в душе он знает, что вопрос его, но не может этого принять, он не может сказать: «Это мой вопрос». Это больно: «Я задаю такой вопрос? Я не должен задавать такой вопрос. Я так долго живу с Ошо – я не должен задавать такой вопрос». Но вопрос есть, и его надо задать, вот вы и находите хитрый способ сделать это.
Итак, Сиддхартха, видимо, беспокоится об обществе только внешне. Глубоко внутри он беспокоится о себе. Он хочет получить твердое обещание: «Ты на правильном пути – другие не правы. Только дай срок! Они будут поклоняться не только мне, но и тебе! Вы будете моими апостолами, вы мои Лука, Фома и Марк. Подожди, дай время! Ты совершил такой великий поступок, став учеником сумасшедшего. Только дай срок – эти глупые люди будут поклоняться не только твоему мастеру, но и тебе. Тогда они поймут, тогда они узнают, какой великий шанс они упустили».
Углубись в свой собственный страх и позволь ему ясно выразиться в твоем вопросе. По крайней мере, найди причину своих вопросов. Если ты сможешь найти причину своих вопросов, девяносто девять вопросов из ста просто исчезнут – потому что ты найдешь ответ в самой причине. Если глубоко погрузиться в вопрос, дойти до самых его корней, там будет ответ. Останется лишь один вопрос, на который ты не найдешь в себе ответа, и вот его-то и стоит задать – он станет мостом между мной и тобой.
Всегда находите подсознательные корни своих вопросов.
Есть еще один вопрос в том же духе:
Ошо, в своей последней лекции ты назвал Дхармараджа Юдхиштхиру нерелигиозным человеком только потому, что он проиграл свою жену в карточной игре. Но как насчет одного из твоих последователей, который помешан на вине и женщинах? Кроме того, он свободно курит чарас и ганджу. В каком смысле он следует более высокой религии, чем Юдхиштхира? Объясни, пожалуйста.
Этот вопрос от Сохана Бхарати. Он новенький, он принял саньясу всего несколько дней назад. У него, наверное, очень и очень глубоко обусловленный индусский ум.
Поставить женщину на кон в карточной игре – а он говорит: «Только потому, что он проиграл свою жену в карточной игре»! Жена в Индии – всего лишь вещь, мебель, так что в этом плохого? На самом деле, Юдхиштхира и его братья вели себя с этой женщиной так, будто «она собственность». Их было пятеро братьев, и они делили одну женщину: одна жена и пять мужей. Человека нельзя разделить как собственность. Об этом даже страшно подумать: пятеро мужчин делят одну женщину – как будто она кусок земли!
И затем, в конце концов, Юдхиштхира ставит ее на кон в карточной игре и проигрывает. Можете вы себе представить, чтобы женщина поставила своего мужа на кон в игре? Разве вы бы сказали: «Ну и что! Всего лишь муж – что в этом такого?» В Индии не может такое случиться. Вы бы никогда этого не простили, для вас это просто немыслимо.
Мужа в Индии называют свами – господин. А жену называют даси – служанка, рабыня. Это отвратительно. Но индусский ум Сохана Бхарати, должно быть, обиделся, когда я сказал это, потому что Юдхиштхира считается великим религиозным человеком, одним из величайших религиозных лидеров индуистов. Для меня он даже не человек! Что уж говорить о его религиозности? Он даже не человек.
Далее он спрашивает: «Но как насчет одного их твоих последователей, который помешан на вине и женщинах?»
А это как раз очень по-человечески! В этом нет ничего нечеловеческого! Что плохого в том, чтобы быть помешанным на женщинах? Это естественно. Да, это можно преодолеть, но это можно преодолеть, только прожив.
И каждый ищет что-то вроде вина, что-нибудь опьяняющее, чтобы утопить свои страдания и тревоги.
Морарджи Десаи пытается ввести в Индии запрет на алкоголь. Но он сам опьянен властью. А это гораздо более опасное опьянение, чем от обыкновенного вина, – когда вы пьете алкоголь, вы причиняете вред только себе и больше никому, но когда вы опьянены властью, вы причиняете вред миллионам.
Если человек курит чарас и ганджу, он причиняет вред самому себе. Да, он причиняет вред, но только себе. Это его право от рождения – причинять себе вред. Он медленно убивает себя, но это его право. Он больше никому не причиняет вреда. Он не пытается навязать вам свою ганджу или свой чарас.
А Морарджи Десаи пытается навязать свою идею всей стране! Он ведет себя как диктатор, а не как религиозный человек. Кто ты такой, чтобы распоряжаться чужими жизнями? Нельзя быть таким самонадеянным. Можно сказать, что ты думаешь, но свое мнение нельзя навязывать как закон. Я тоже знаю, что алкоголь вреден, но нужно идти и учить людей, объяснять им, что алкоголь вреден. Никто не должен навязывать свое мнение насильно. Превращать его в закон – это насилие, это означает, что отныне за ним будет стоять полиция и оружие.
Что означает принятие закона? Это означает, что ты не можешь обратить людей в свою веру, не можешь их переубедить и пытаешься воздействовать на них силой, властью, насилием. Это не демократично, совершенно не демократично.
И никто не видит ловушки власти – одурманивающего действия власти, опьянения властью. Каждый, кто добился власти, пьян!
Я не говорю, что люди должны употреблять алкоголь или чарас и ганджу, но я утверждаю, что у всех есть на это право. Человеку должно быть позволено хотя бы одно: причинять вред самому себе – если он этого хочет, если он так решил. Нужно просто поставить его в известность, что это вредно, вот и все – больше ничего нельзя сделать. Вы не можете решать за него.
Поэтому, если вы спросите меня: «Какой высшей религии следует твой последователь?» – я все равно отвечу, что он лучше, чем Юдхиштхира – по крайней мере, он не ставит на кон свою жену в игре. Возможно, он ставит на кон себя, возможно, он дурак, но он не причиняет вреда окружающим. Юдхиштхира не уважал свою жену. А если нет уважения, то нет и любви. Любовь и уважение идут рука об руку.
Не притворяйтесь, что вы любите свою женщину, если вы ее не уважаете. Любить можно только тогда, когда есть уважение. Если вы не уважаете, вы лишь эксплуатируете ее, ваши отношения основаны на похоти, а не на любви. Юдхиштхира эксплуатировал эту бедную женщину. Только подумайте, какой ужас: он относился к ней как к вещи. Он использовал ее как вещь, а потом поставил на кон как вещь. И, в конце концов, он ее проиграл. Тот, кто выиграл женщину, тут же попытался ее раздеть. А Юдхиштхира и все четверо братьев молча сидели и смотрели на это: «Теперь ничего нельзя сделать – она уже чужая собственность. Новый владелец может делать с ней все, что захочет». Что это за уважение? Что за любовь?
Это отвратительно. Это нерелигиозно. Это не по-человечески.
И запомните: я не говорю, что мой последователь… я даже не знаю, кто этот последователь. Возможно, он лишь плод твоего воображения. Но если он делает то, о чем ты говоришь, он поступает неправильно, однако если сравнить его с Юдхиштхирой, он гораздо лучше – он причиняет вред лишь себе.
Другого человека надо уважать как цель, а не использовать его как средство. Женщина равна мужчине. Но индийскому уму очень трудно принять это равенство женщины. Очень многие так называемые святые Индии издавна осуждали женщин, называя их такими словами, что просто не верится, чтобы они имели хоть малейшее представление об уважении, любви, сочувствии и сострадании.
Индийские святые говорили, что женщина – это дверь в ад. Женщина – не дверь в ад, все зависит от вас. Она может стать дверью в ад, если вы решите отправиться в ад, и она может быть дверью в рай, если вы решите отправиться в рай.
И не забывайте, то же самое касается и вас. Ведь не только мужчины попадают в ад – куда же тогда попадают женщины? И как они смогут туда попасть, если у них не будет двери? Значит, мужчины тоже должны служить им дверью.
Никто не является дверью в ад или в рай. Вы сами создаете свой ад и свой рай. Но эти так называемые святые ужасно боялись женщин – их страх проявляется в их осуждении.
Я слышал историю о том, как один раввин ездил по Содому, знаменитому городу порока, и кричал на каждом углу: «Перестаньте грешить! Не делайте этого! Не делайте того! Избегайте секса, избегайте того, избегайте этого…» Это происходило на протяжении многих лет.
Однажды один из учеников раввина спросил: «Ты еще не устал? Никто тебя не слушает, никто не обращает на тебя никакого внимания, но ты упорно продолжаешь кричать на каждом углу города. Люди от тебя устали, неужели ты сам не устал? Откуда у тебя столько энергии? Неужели ты все еще думаешь, все еще надеешься, что тебе удастся исправить этих грешников?»
И тот сказал: «О чем ты говоришь? Они меня совсем не волнуют. Но если я буду кричать, я смогу спасти хотя бы себя. Если я не буду кричать, то вполне вероятно, что они собьют меня с толку, и я начну делать те же вещи, что и они, – вот чего я боюсь. Поэтому я постоянно и кричу! Чем больше я кричу, тем больше убеждаюсь в своей правоте. Меня не волнует, убеждаю я их или нет. Чем больше я кричу, тем больше убеждаюсь, что я на правильном пути, и с легкостью подавляю свои желания – они во мне тоже есть. А если я не буду выступать против них, вполне вероятно, что сам стану таким же, как они».
Ваши так называемые святые, которые выступают против женщин, боятся. Они знают, что, если они не будут выступать против женщин, не будут их осуждать, они начнут вступать с ними в отношения. Они боятся своих желаний, боятся своей собственной сексуальности. Осуждая женщин, они просто возводят вокруг себя защитную стену, они просто подавляют свою сексуальность – только и всего. Но индийский ум к этому привык – поэтому ты и можешь так говорить: «В своей последней лекции ты назвал Дхармараджа Юдхиштхиру нерелигиозным человеком только потому, что он проиграл свою жену в карточной игре».
Сохан Бхарати, ты, наверное, тоже обращаешься со своей женой не по-человечески. Как ты можешь уважать свою собственную жену, если так думаешь? Исследуй хорошенько свой вопрос. Если ты не можешь уважать женщин, ты никого не можешь уважать – потому что мы все рождаемся от женщин. Женщина вынашивала вас девять месяцев, родила и затем заботилась о вас и любила вас все эти годы. И вообще… вы не можете жить без женщины. Она – ваше утешение, ваше тепло. Жизнь холодна – женщина становится вашим теплом. Жизнь не вдохновляет – женщина становится вашим вдохновением. Жизнь слишком прозаична – женщина становится вашей поэзией. Она привносит в вашу жизнь изящество. Она заботится о вас. Она любит вас, любит всецело, безмерно.
А ты говоришь: «…только потому, что он проиграл свою жену в карточной игре»?
Он, наверное, был человеком без сердца. Вместо сердца у него был камень.
Четвертый вопрос:
«Я – жизнь, любовь и радость. Я дарю вам свою жизнь, любовь и радость». Ошо, когда я услышала эти слова от тебя два дня тому назад, мое тело задрожало от благоговения и в то же время от смертельного страха потерять себя в тебе или упустить свой шанс. Почему мне так тяжело принимать от тебя жизнь, любовь и радость?
Чинтана, это всем тяжело, потому что принятие радости, принятие света и любви идет вразрез с эго. Эго хочет быть донором, а не получателем, эго хочет давать, а не получать. Давать любовь легче, чем принимать ее. Будучи в роли получателя, эго чувствует себя ущемленным.
Это всегда трудно, и еще труднее, если вы находитесь рядом с Буддой, или с Кришной, или с Христом – потому что вам нечего им дать. Вам приходится у них только брать и ничего не давать взамен. Ваше эго чувствует себя раздавленным.
Если вы сможете дать мне что-то взамен, вам будет не так тяжело, но что вы можете дать? Все, что вы сможете дать, будет чисто символическим, потому что все, что у вас есть, ничего не стоит.
На днях один саньясин подарил мне морскую ракушку. Мне очень понравился этот жест. Он, наверно, нашел ее на пляже. Это пустяк, но он выражает большую любовь ко мне. И не только любовь – кое-что еще. Вы получаете от меня так много, что хотите дать мне что-нибудь взамен для равновесия. Но все, что вы можете дать, все, уверяю вас, не больше, чем эта ракушка.
Так что страх возникает у всех. Вы должны отбросить этот страх, потому что, когда вы от меня что-то получаете, вы на самом деле получаете не от меня – потому что меня нет. Я лишь посредник. Если вы от меня что-то получаете, вы получаете это от Бога, а не от меня. Забудьте обо мне! Вам даже не нужно говорить мне спасибо.
Каждый раз, когда ко мне приходит саньясин и говорит: «Ошо, спасибо тебе за все, что ты для меня сделал», я чувствую себя немного неловко – что он такое говорит? Некому принимать его благодарность.
Вспомните Иисуса. Когда он шел сквозь толпу, к нему бросилась бедная больная женщина и прикоснулась к его одеяниям. И она исцелилась – немедленно, мгновенно, настолько глубока была ее вера. Она пришла издалека, она ужасно мучилась и страдала от боли. Но она верила, что, стоит ей лишь прикоснуться к одеяниям Иисуса, и она исцелится – и она исцелилась.
Иисус посмотрел на женщину, и она спросила: «Как я могу отблагодарить тебя, Господи? Ты исцелил меня! Я пришла больной, а теперь я здорова». А Иисус ответил: «Твоя вера исцелила тебя. Не благодари меня, благодари Бога».
Не беспокойтесь. Не чувствуйте ко мне благодарность. Я лишь транспортное средство, посредник, окно. И если к вам через окно проникло солнце, благодарите солнце – забудьте об оконной раме. Я лишь оконная рама. Вы можете получать от меня столько, сколько хотите, столько, сколько можете, столько, сколько вам нужно.
Никогда не забывайте, что вы получаете от Бога, – откуда бы мы ни получали, мы всегда получаем от Бога. Он – единственный даритель, другого не существует.
Ты спрашиваешь меня: «„Я – жизнь, любовь и радость. Я дарю вам свою жизнь, любовь и радость“. Ошо, когда я услышала эти слова от тебя два дня тому назад, мое тело задрожало от благоговения и в то же время от смертельного страха потерять себя в тебе или упустить свой шанс. Почему мне так тяжело принимать от тебя жизнь, любовь и радость?»
Будь счастлива, что ты находишься на той грани, когда с тобой может произойти трансформация, если ты примешь. Если же ты не примешь, ты будешь страдать всю свою жизнь. Тебя будут преследовать воспоминания.
Если вы пришли ко мне и не растворились, вас будут преследовать воспоминания. Вы больше никогда не сможете жить спокойно. Вы почувствовали вкус чего-то запредельного, и теперь жизнь будет казаться вам пресной. Возвращаться и прятаться в своей старой пещере ума опасно. А ум склонен делать это. Остерегайся!
Прыгни! Когда я тебя позову, прыгни.
И всегда помните, что вы получаете что-либо не от меня, как от человека, потому что человек больше не существует. Есть только присутствие. Вам оно кажется человеком, поскольку вы еще не способны видеть присутствие. Но как только вы примите эту любовь, эту радость, эту жизнь, которые здесь происходят, вы забудете обо мне как о человеке и начнете чувствовать меня как присутствие. Вы забудете о моих границах – они условны – и начнете видеть безграничное, то, что истинно, то, что является истиной.
Человек – это лишь волна в океане. А присутствие – сам океан. Позвольте мне быть для вас просто дверью, входом. Именно этим я и являюсь, именно этим и должен быть мастер.
Отставьте свое эго в сторону и откройтесь. Примите! Ученик должен быть женственным, чтобы принять Бога, ученик должен быть лоном – станьте лоном. Именно поэтому почти всегда женщины становятся самыми лучшими учениками в мире.
У Будды было пятьдесят тысяч учеников, и из них сорок тысяч женщин. То же самое было в случае с Махавирой. Почему? Почему женщина очень легко, естественно становится учеником? Она умеет принимать.
Мужчине принимать труднее. Ему требуется больше времени – поскольку у него нет физического лона, он не умеет принимать. У него есть духовное лоно, но он его не осознает. У женщины есть и физическое, и духовное лоно, поэтому она осознает, что она является лоном. Она принимает и дает рождение ребенку. Она знает, что принятие может приносить огромную радость, восторг и экстаз. Мужчина же обычно выступает в роли донора, биологически он является донором. У него жесткое эго. Он не склонен к принятию, к сдаче и доверию.
Именно поэтому мужчине трудно сдаться мастеру. Ему требуется больше времени.
Но когда мужчина сдается мастеру, можно увидеть, что в нем тоже возникает женственность. Многие женщины не раз мне говорили: «Что происходит с твоими учениками-мужчинами? Они становятся женственными». Это правда. Когда мужчина становится учеником, в нем естественным образом появляется женственность. Он становится менее агрессивным, его агрессивность уменьшается. Его эго перестает быть таким заметным. И постепенно он начинает осознавать свое духовное лоно.
Только осознав свое лоно, вы можете войти в контакт с мастером – в этом и состоит саньяса. Когда я говорю новичку: «Ты готов к саньясе», он колеблется и отвечает: «Но я не думал об этом…»
Вчера произошел такой случай. Вы наверняка помните Марка – я еще сказал ему, что от меня не уйти. Вчера вечером он пришел ко мне, и я не упустил возможности. Он был восприимчив, как лоно, но не осознавал этого. Его лоно было глубоко сокрыто в тайниках подсознания. Но как только он сдался, в нем возникла необычайная женственность. Его лицо изменилось, оно начало светиться.
Твоя проблема в том, что, хотя ты и женщина, но ты попала в неправильную компанию. Чинтана была католической монахиней – в этом вся проблема. Она забыла о своем биологическом лоне. Монахиня обязана о нем забыть, монахиня должна забыть о своей биологической восприимчивости. Монахиня должна перестать быть женщиной.
Поэтому Чинтана практически превратилась в мужчину – все монахини превращаются в мужчин. Она жила в неправильной компании. Те люди навязали ее существу определенную структуру. Глубоко внутри она мягкая женщина, но на поверхности качества монахини, доспехи монахини сделали ее жесткой. Ей повезло, что она приехала сюда. Постепенно жесткость уже начинает исчезать, женщина возрождается, лоно снова овладевает ею. Монахиня уходит. Когда развиваешь в себе что-то многие годы, требуется время, чтобы от этого избавиться.
Католическая монахиня, тень католической монахини все еще преследует Чинтану. Именно она мешает ей совершить последний прыжок. На самом деле, она, должно быть, испытывала очень сильное стремление к религии, иначе она не стала бы монахиней. Наверняка она была искателем в течение многих жизней – просто так никто не становится монахом или монахиней. Монашеский обет дают ради поиска. Но там она не нашла удовлетворения и, естественно, перешла к полярной противоположности.
Мои саньясины – полярная противоположность католических монахинь и монахов. Здесь она, наконец, сможет расслабиться. Обусловленность пока еще остается, но со временем начнет исчезать. Не содействуй этой обусловленности. Она уже уходит, умирает. Позволь ей умереть.
Как только монахиня исчезнет из сознания Чинтаны, она расцветет. И этот день не за горами…
Пятый вопрос:
Ошо, вчера ты сказал, что самое главное различие между буддизмом и другими религиями – христианством, индуизмом и прочими – заключается в том, что в первом не дается никаких предварительных понятий, а в остальных есть заранее установленный образ Бога, который обусловливает переживание человеком этого Бога, что в свою очередь укрепляет первоначальный образ – и возникает замкнутый круг. Однако в буддизме отсутствие предварительных образов – идея не-образа – очевидно все же обусловливает переживание человеком Бога как ничто, пустоты, что в свою очередь усиливает первоначальный не-образ – возникает тот же замкнутый круг. Прокомментируй, пожалуйста.
Не играй со словами. Посмотри на простой факт. Буддизм не дает вам образа «ничто» – у «ничто» не может быть образа. Можешь ты представить себе «ничто»? Попробуй. Как ты представляешь себе «ничто»? В каком виде? «Ничто» означает, что ничего нет, нет никаких образов. Невозможно создать образ отсутствия образа. Это во-первых.
Буддизм не предлагает создавать образ «ничто». Прежде всего, его невозможно создать. А если вы создадите образ «ничто», тогда, разумеется, вы снова станете обусловленными, тогда Бог будет выглядеть как «ничто». Но буддизм не говорит, что нужно создавать образ «ничто». Буддизм говорит о том, что надо избегать любых образов. И если вы можете создать образ «ничто», он тоже входит в число «любых образов».
Избегайте любых образов. Сохраняйте ваше внутреннее пространство чистым и открытым, как зеркало… и тогда смотрите на все, что можно увидеть.
Буддизм говорит: «Не решайте, пока не узнаете». Вот что значит не иметь предварительных образов – не решайте, пока не узнаете. Пусть вначале произойдет познание, и пусть решение придет через познание. Не верьте заранее, потому что ваше верование исказит познание – и тогда вы никогда не сможете узнать, действительно ли существует то, что вы познали, или оно существует только благодаря вашему верованию. Оно может быть создано вашим верованием.
Человеческий ум обладает огромным потенциалом создания фантазий. Именно поэтому существует гипноз. Вы наблюдали, как работает гипнотизер? Он может загипнотизировать человека, а затем положить ему в руку камешек и сказать: «Это раскаленный уголь, раскаленный докрасна уголь». Человек, находящийся под глубоким гипнозом, поверит в это, поскольку глубокий гипноз усыпляет способность сомневаться. Он поверит, и его верование создаст реальность. Он почувствует ожог – от холодного камешка! Он вскрикнет, закричит от боли и выбросит камешек. Более того, на его ладони появится волдырь от ожога.
Что произошло? Когда этого человека разгипнотизируют, волдырь все равно останется – убедительное доказательство того, что на его руку клали раскаленный уголь. Но вы знаете, что никакого раскаленного угля не было – был обыкновенный холодный камешек. Однако верование создало реальность угля.
Происходит также и обратное: можно положить в руку человека, находящегося в глубоком трансе, под гипнозом, раскаленный уголь и сказать: «Это холодный камешек», и ожога не будет, человек не закричит, и у него на руке не останется никакого следа. Именно так люди ходят по горящим углям.
Итак, буддизм говорит: «Верование может создать реальность, которой на самом деле нет». Буддизм не призывает верить в «ничто», потому что тогда вы обязательно создадите его. Но как можно верить в «ничто»? Вы не можете создать образ «ничто».
«Ничто» означает отсутствие образа! Поэтому не играй со словами. Логически твой вопрос имеет смысл и кажется обоснованным: буддизм создает верование, образ «ничто», и тогда Бог является как «ничто» – возникает тот же замкнутый круг. Но это не так. Буддизм отнимает у вас все верования. Он не создает никаких верований. Он оставляет вас в состоянии отсутствия верования.
Запомните: буддизм не создает неверия! Он просто оставляет вас в состоянии отсутствия верования. Отсутствие верования – это не неверие. Буддизм – это не атеизм и в то же время не верование. Буддизм ничего не говорит о Боге. Буддизм говорит: «Будьте безмолвны, совершенно безмолвны, будьте пусты, без каких-либо образов, пусть ваш взор будет совершенно чист и не засорен пылью».
Вы можете сказать: «Тогда сама чистота будет пылью во взоре», – но это игра словами. Если я скажу: «Пусть ваш взор будет чистым, тогда вы сможете лучше видеть», вы ответите: «Но ведь останется чистота. Как я смогу лучше видеть? Чистота будет мешать точно так же, как и пыль!»
Логически, лингвистически вы правы. Однако экзистенциально вы не правы. Чистота не означает какую-то вещь, чистота означает просто, что нет пыли, что все чисто. Если я скажу: «На этом листе бумаги ничего не написано», разве вы ответите: «Но тогда на нем написано ничего, значит, что-то все-таки написано. Если ты говоришь, что на листе бумаги ничего не написано, тогда, по крайней мере, на нем написано это „ничего“?» Вы создаете для себя ненужную головоломку.
Когда я говорю, что на листе бумаги ничего не написано, я просто говорю, что на нем ничего не написано, то есть он пуст. Но вы можете начать философский спор: «По крайней мере, на листке бумаги написано ничто, поэтому он не пуст, на нем есть „ничто“».
Но ничто есть ничто.
Есть прекрасная история…
Алиса пришла к королю, и тот спросил ее:
– Я жду гонца, тебе кто-нибудь встретился по дороге сюда?
– Никто, сэр.
Король подумал, что она встретила кого-то по имени «Никто». Алиса же просто сказала: «Никто, сэр». Она имела в виду, что никого не встретила, но король, наверное, был великим лингвистом, философом. Он подумал: «Значит, она встретил по дороге сюда Никто».
Спустя несколько минут он сказал:
– Я думал, что Никто не ходит медленнее, чем ты.
Алиса подумала: «Он говорит, что никто не ходит медленнее, чем я. Значит, я медленно хожу. Он меня осуждает», и возмущенно ответила:
– Никто меня не обгонит!
– Конечно, не обгонит, иначе он был бы уже здесь.
В отчаянии Алиса закричала:
– Никто – это никто, сэр!
– Конечно, Никто – это Никто, но почему он еще не пришел?
И так далее…
Буддизм не говорит, что внутри находится никто, так, как это понимал король. Буддизм говорит, что внутри никого нет, внутри пусто.
Но вы собираете всякие верования и начинаете смотреть сквозь призму этих верований. И они меняют окраску реальности. Вы начинаете видеть вещи не такими, какие они есть на самом деле.
Отбросьте все свои верования. И запомните: буддизм – это не одно из верований, вы не должны заменять им другие верования. Никто не просит вас отказаться от христианства и заменить его буддизмом – это ничего не изменит. Так вы просто поменяете одну болезнь на другую. Вы лишь перейдете из одной тюрьмы в другую, замените одни узы другими.
Вот почему Иккью говорит, что буддизм – это не «изм». Это не религия в обычном смысле этого слова. Это не церковь, а прозрение. Это не организация, а понимание. Это не философия, а осознание.
Как только вы это поймете, такой проблемы больше не возникнет. Но если у вас философский склад ума, вы можете продолжать придумывать эти ненужные вопросы и искать на них ответы и в итоге совсем запутаетесь.
Однажды днем молодой лихач Эдвард гулял по парку и вдруг услышал женский крик: «А ну слезай, животное! Если ты еще раз закинешь на меня свои грязные лапы, я больше никогда сюда не приду». Он бросился к изгороди, из-за которой доносился голос, надеясь спасти прекрасную молодую девушку от грязного подонка – но вместо этого увидел старушку, разговаривающую со своей собакой.
Ваши идеи, ваши интерпретации…. Отбросьте все идеи, отбросьте все интерпретации.
Иккью не говорит, что вместо них нужно принять интерпретацию Будды. Послушайте, что он говорит: «Шакьямуни, этот негодник, ввел в заблуждение многих людей!» Это не значит, что Будда ввел кого-то в заблуждение, люди сами ввели себя в заблуждение – такие люди, как ты! Они начинают создавать образы «ничто», начинают верить в «никого», начинают верить в «ничто», они создают вокруг «ничто» верование – и «ничто» теряется. «Ничто» перестает быть пустым – оно наполняется «ничто». И тогда вы упускаете самую суть.
Когда Ма-цзы достиг пустоты, он пришел к своему мастеру, поклонился ему и сказал: «Я достиг пустоты». Долгие годы он ждал этого момента, когда сможет прийти к мастеру и сказать об этом. И вот этот момент наступил – он достиг. Но мастер дал ему пощечину.
Он сказал: «Что за чушь ты несешь? Выйди вон и вытряхни всю эту пустоту из своего ума. Опустоши свой ум, вытряхни из него эту пустоту! Вон отсюда! Как ты можешь иметь внутри себя пустоту? Ведь тогда пустота становится чем-то».
Ма-цзы понял, и в это самое мгновение произошло просветление. Он поклонился и сказал: «Да, я начал привязываться к пустоте. Я лелеял ее как сокровище. Снова эго вошло с черного входа. На этот раз оно заявило: „Я достиг пустоты“».
От пустоты тоже нужно освободиться. Нужно избавиться от всех верований – и тогда реальность предстанет такой, какая она есть, тогда вы узнаете ее таковость.
Последний вопрос:
Ошо, я очень сильно верю в Бога. Почему ты осуждаешь веру?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.