О разделении народов, языке жестов и санскрите

О разделении народов, языке жестов и санскрите

Перевод – К. Леонов

Мидийцы, кельты, славяне, индусы, персы, греки, римляне и германцы появились в нашей истории как нации и народы, отличающиеся по языку и истории, каждый со своим далеким прошлым, своими непохожими обычаями и обрядами, в период времени от двух до четырех тысяч лет назад. Они называются арийской и кавказской расами, и обе эти расы, как считают, произошли от одного и того же ствола – от древних ведийских ариев с Оксу, и только от них. И все же это разделение народов, следовательно, возраст Вед, определяется не древнее, чем три-четыре тысячи лет, хотя известно, что брахманы принесли их с собой в Индию [sic.]. Таким образом, ваша история оказывается в долгу перед филологией, а этнология делает из этого разделения народов фактическую Вавилонскую башню… плюс язык – в виде отдельной истории, формы, окраса и обычаев для каждого из них. Мы заявляем – и у нас есть убедительные исторические доказательства для подобного утверждения, – что так называемые варварские народы, «физические и политические представители зарождающейся арийской расы, говорившие на ныне исчезнувшем арийском языке» и жившие до разделения народов, обладали более высокой цивилизацией, будучи коренной расой и ее подрасой, чем это можно выявить в геологических слоях. И таким образом, хотя это и допускает, что самый удаленный период времени, о котором сохранились до наших дней документальные сведения, это лишь первый, самый ранний проблеск, едва видимая точка вашего исторического периода, за которым простирается необъятная и неопределенная череда доисторических веков, все же никакая цивилизация, никто, кроме варваров и дикарей, не заполняет их на протяжении 100 000 лет вплоть до того момента, который наступил три-четыре тысячи лет назад (для сравнения период развития нынешней цивилизации составляет два или три столетия). Более того, сам период времени, когда зарождающейся человеческой речи прокладывал дорогу язык знаков, как полагают, всего лишь на две тысячи лет предшествовал появлению санскрита – самого совершенного и наиболее возвышенного из всех человеческих языков!

Процесс индукции оспаривается историческими авторами, львами в сопровождении своры шакалов из ежедневной прессы.

Таким образом, геологи относят первое появление человека к периоду послеледникового дрейфа, к той эпохе, которая называется сегодня четвертичным периодом. И хотя первый период, несомненно, имел место между 250 и 300 тысячами лет назад, все же энциклопедисты настаивают на том, что древность этого события, «по крайней мере, не больше десятков тысяч лет». Это представление в высшей степени абсурдно как с физической и этнологической, так и с психологической и эволюционной точек зрения. Воображать, опираясь на свои собственные цифры, что множество рас в течение последних 25 тысяч лет были ничем не лучше животных, дикарей и нецивилизованных варваров (в лучшем случае), и затем от людей палеолитического, или древнего каменного века, за которыми следовали люди неолитического, или нового каменного века, вплоть до рас бронзового и раннего железного веков, с которых начинается историческая античность в Европе, произвольно перескакивать к древне вавилонской и египетской цивилизациям, – это весьма рискованное занятие. Почему же тогда не сделать напрашивающийся вывод о том, что поскольку между высокими цивилизациями Греции и Рима и современной цивилизацией (возраст которой едва перевалил за две сотни лет) находился смутный период темных и средних веков (в миниатюрном масштабе повторяя один из малых циклов), то сходный промежуток времени мог быть между древними вавилонянами и халдеями – самыми высокими цивилизациями Египта и Вавилонии, начало которых каждый истинный и беспристрастный ориенталист относит к периоду от 10 до 15 тысяч лет назад, и предшествующими им высокоразвитыми цивилизациями подрас, которые ныне канули в Лету. Двадцати вековая европейская история неспособна вместить возраст каменных орудий, найденных в Темзе или во французской Сомме. Не только перемещение ледников и донного льда, но и другие геологические факторы следует учитывать, прежде чем определять возраст даже для изделий из бронзы и высокохудожественных полированных украшений неолитического периода, не говоря уж о доледниковых орудиях древнего каменного века. Современное исчисление веков никогда до такой степени не входило в противоречие с исторической хронологией, как в данном случае. В скважинах, пробуренных в долине Нила, на глубине в шестьдесят футов были найдены кирпичи и осколки керамики, как было установлено, их возраст составляет, по крайней мере, 25 тысяч лет, а в некоторых местах подобные находки были сделаны на глубине в 120 футов. Если до сих пор были обнаружены лишь следы различных промежуточных цивилизаций низшего порядка, это вовсе не означает, что не было ни одной цивилизации более высокого уровня, чем одни эти древние цивилизации, причем этот другой уровень цивилизации и древность обнаруженных памятников, как правило, отбрасывается и игнорируется, а реликвии более интеллектуального [бытия] не могут дойти до нас – как и останки нашей современной литературы, искусства и науки не смогут достичь внимания археологов 6-ой расы, – что вполне закономерно… Остатки социальной или психологической культуры едва ли могут быть найдены в геологических слоях, в пластах земли. Повсеместно в Италии и Германии обнаруживаются реликвии древней до-римской цивилизации. Связь между внутренними водоемами и океаном очень сильно изменялась, а во многих случаях была полностью нарушена со времен бронзового века. Но до тех пор, пока разрушенные города Египта, подобно циклопическим постройкам Рамсеса, будут ожидать своей идентификации и определения собственной хронологии по Книгам Моисея, всецело завися от них, им нельзя приписать никакого возраста. Бругш-беи многочисленны, и их авторитет слишком мало подвергается сомнению и слишком многое от них зависит. Все то, что находится за пределами немногочисленных страниц всеобщей истории, ныне с легкой руки западных христианских народов становится чистым мифом, а все то, что обнаруживается в виде записей в сомнительных хрониках одного небольшого племени, происхождение которых историкам до сих пор неясно, считается подлинной историей, чья достоверность неоспорима.