Реинкарнация в Тибете

Реинкарнация в Тибете

Перевод – О. Колесников

Европейцам так мало известно о том, что происходит в Тибете и даже в более доступном Бутане, что англо-индийская газета – из тех, что делают вид, будто сведущи во всем и с уверенностью обсуждают любой предмет независимо от того, знают ли о нем в действительности или нет, – опубликовала недавно следующую «ценную» информацию:

«Может быть мало кому известно, что деб-раджа Бутана, умерший в июне прошлого года (это событие сохранялось в тайне – возможно, с целью предотвращения беспорядков), – был нашим удачливым оппонентом в 1864–1865 годах… Правительство Бутана состоит из духовного лидера, называемого дхарма-раджа и считающегося инкарнацией Будды (?!), который никогда не умирает, а также гражданского правителя – деб-раджи, в руках которого предположительно сосредоточена вся власти».

Трудно было бы сделать более невежественное утверждение. Нам могут ответить, что христианские авторы верят в реинкарнацию Будды еще меньше, чем буддисты Цейлона, и, следовательно, мало заботятся о точности своих высказываний. Но в таком случае зачем вообще затрагивать этот вопрос? Ежегодно различные правительства выделяют большие суммы на поиски старинных азиатских рукописей и изучение истины о древних религиях и народах; запутывание же интересующихся людей легкомысленным и презрительным отношением к фактам далеко от уважительного отношения как к науке, так и истине.

На основе информации, полученной в нашей штаб-квартире, мы попытаемся дать более точное разъяснение данного вопроса, чем то, которое до сих пор имелось в различных книгах. Информацию нам предоставили, во-первых, несколько высокоученых лам, во-вторых, европейский дворянин и путешественник, предпочитающий не указывать своего имени, и, в третьих, высокообразованный молодой китаец, выросший в Америке, но в затем покинувший роскошь светской жизни и удовольствия западной цивилизации ради относительно тяжелой и полной лишений религиозной, созерцательной жизни в Тибете. Эти два джентльмена – члены Теософического общества, последний – наш «небесный» собрат, никогда не упускающий случай связаться с нами, и совсем недавно мы получили сообщение от него через дарджилинг.

В настоящей статье, помимо опровержения странного представления о том, что бутанский дхарма-раджа является «инкарнацией Будды», мы укажем на ряд нелепостей, допускаемых некоторыми предубежденными авторами.

В Тибете никогда не считали, по крайней мере определенно, что духовный лидер Бутана является «инкарнацией Будды, который никогда не умирает». Дугпа,[658] красные шапки, принадлежат к старой секте Ньянг-на-па, не принявшей религиозную реформу Цзон-ка-пы во второй половине XIV – начале XV веков. Только после того как тибетский лама, пришедший в Бутан в X веке и обративший бутанцев из старой буддийской веры (с примесью религией Бон исконного населения) в веру шаммарской секты, бутанцы, в противовес принявшим реформу гелукпа, установили стройную систему реинкарнаций. Однако дхарма-раджа является воплощением не Будды, или по-тибетски Санг-гья, а совсем другого персонажа, о котором речь пойдет далее.

Что же знают ориенталисты о Тибете, его гражданском управлении, а особенно о религии и обрядах? Только то, что им удалось узнать из противоречивых и неполных описаний и изложений нескольких католических монахов и двух-трех отважных путешественников без духовного сана, которые, не зная языка, вряд ли могли дать хотя бы сколько-нибудь исчерпывающее описание страны. Миссионеры, тайно проникнувшие в Лхасу[659] в 1719 году, пробыли там совсем недолго и в конце концов были выдворены из Тибета. Письма иезуитов Дезидери и Иоанна Грюбера, а особенно Фра делла Пенна, полны величайших нелепостей.[660] Достаточно прочесть эти письма, чтобы увидеть, что все христиане и особенно католические миссионеры (очевидно, суеверные столь же, если не более, чем невежественные тибетцы, которым они приписывают всяческие беззакония) испытывают к «язычникам» и их вере дух odium teologicum [теологическая ненависть], полностью лишающий их чувства справедливости. И где еще могли они найти лучшую возможность проявить свою монашескую сварливость и мстительность, как не в Тибете, стране тайн, мистики и уединения? Кроме этих нескольких предубежденных «историков», лишь пятеро других европейцев побывали в Тибете. Из них трое – Богль, Гамильтон и Тёрнер – дошли лишь до границ Тибета; Маннинг, единственный европеец, побывавший в Лхасе,[661] умер не раскрыв тайн этой страны по причинам, о которых его единственный племянник, священник, хотя и подозревал, но никогда не узнал. Ксома де Кёрёш дошел только до Занскара и ламаистского монастыря Фэг-дал.[662]

Общепринятая сейчас система инкарнаций «Санг-гьи», или Будды, была начата Цзон-ка-пой. Этот реформатор не был, как принято считать, воплощением одного из пяти небесных дхиан, или божественных будд, созданных, как утверждают, Шакья Муни после его вознесения в нирвану, но был воплощением Амиты (одно из китайских имен Будды). Согласно записям, сохранившимся в ламасерии Гон-па, Тда-ши Хлум-по (англичане его произносят как «Тешу Лумбо»), Санг-гья переродился в образе Цзон-ка-пы во время упадка, который переживало его учение. До этого не было иных перерождений, кроме пяти небесных Будд и их бодхисаттв – каждый будда создал (одарил своей небесной мудростью) пять бодхисаттв; таким образом было и есть теперь 30 инкарнаций (Санг-гьи) – 5 дхианов и 25 бодхисаттв. Красные шапки не признали Цзон-ка-пу из-за того, что, наряду с другими реформами, он запретил колдовство (черную магию), практикуемую до сих пор с ужасающими обрядами бонцев, исконным населением Тибета, которые всегда были близки с красношапочниками или шаммарами. За этим последовало разделение на две секты. Полностью отделившись от гелукпа, дугпа («красные шапки»), бывшие изначально в заметном меньшинстве, обосновались в различных областях Тибета, в основном в пограничных районах (особенно на границе с Непалом и Бутаном). Бутанцы, однако, всегда были поданными и вассалами далай-лам, сохраняя некоторую независимость лишь в монастыре Сакья-джонг, тибетской резиденции их духовного (?) лидера Гонг-ссо Римбо-чей. В своем письме к Уоррену Хастингсу от 1774 года таши-лама называет бутанцев «грубой и невежественной расой», а также пишет, что «деб-раджи подчиняются далай-ламе», забывая сказать при этом, что они – поданные его государства и были таковыми уже более трех с половиной веков. Таши-ламы всегда были более могущественны и почитаемы, чем далай-ламы. Титул далай-ламы был учрежден таши-ламой Набанг-Лоб-Сангом, являвшимся шестым воплощением Цзон-ка-пы, который в свою очередь был инкарнацией Амитабы, или Будды. Такая иерархия была установлена в Лхассе, но утвердилась она только во второй половине XVII века.[663]

В вышеупомянутом и очень интересном труде К. Р. Маркхема автор собрал всю информацию об этой terra incognita, которая когда-либо достигала Европы. В его работе есть один абзац, который, по нашему мнению, в нескольких словах подытоживает ошибочные взгляды востоковедов на ламаизм и особенно на систему непрерывных реинкарнаций. Вот он:

Действительно, приблизительно в то же время, когда было путешествие Хуен Цанга, в Тибете начал распространяться буддизм, как со стороны Китая, так и со стороны Индии, но появился он в Тибете совсем не в том виде, как за несколько веков до того на Цейлоне. Традиции, метафизические размышления и новые догмы привнесли в изначальные тексты великое множество более поздних откровений. Тибет таким образом получил больше истинных знаний, но из-за крепости народных верований мог принять лишь часть их. С тех пор как оригинальные тексты были привезены на Цейлон сыном Ашоки, истинным буддистам Индии было открыто, что их бог создал пять дхиан, или небесных будд, а каждый из последних – по пять бодхисаттв, или существ, находящихся на пути достижения состояния Будды, на пути полного освобождения. Тибетцы твердо приняли эту сторону буддийского учения; при этом по их вере бодхисаттвы продолжают свое существование, проходя цепь рождений и смертей в различных воплощениях во имя блага человечества. Характерные черты тибетской веры выработались постепенно, причем задолго до того, как она приняла современный вид,[664] но к идее воплощений бодхисаттв тибетцы склонялись с самого начала.

В то же время, как пишет Макс Мюллер:

Самым важным элементом буддийской реформы всегда был ее социальный и моральный кодекс, а не метафизические теории. Этот моральный кодекс представляет собой один из наиболее совершенных кодексов, когда-либо существовавших в мире; именно буддизм принес в Тибет это благо.[665]

Это «благо» осталось и распространилось по всей стране, ибо не было еще более благодушной, чистосердечной, более простой и непорочной нации, чем тибетцы – несмотря на злословие и клевету миссионеров.[666] И все же, тем не менее, «народный» ламаизм отличается от истинного эзотерического буддизма, или буддизма архатов Тибета, как снег, вытоптанный вдоль дороги в долине, отличается от чистого, неоскверненного снега, сияющего на горных вершинах.[667] А теперь попробуем исправить, насколько это окажется возможным, некоторые искаженные представления об эзотерическом буддизме.

Прежде чем объяснить, как бутанцы были насильственно подчинены и дхарма-раджа стал вынужден принимать «инкарнации» только после его признания в Лхасе, посмотрим на состояние религии в Тибете в течение семи веков, предшествовавших реформе. Как было сказано ранее, в IX–X веке некий лама пришел в Бутан из провинции Кам, всегда бывшей опорой и рассадником традиций бонцев и шаммаров,[668] и обратил бутанцев в веру, которую назвал буддизмом. Но в те дни истинная, чистая религия Шакья Муни уже начала вырождаться в ту форму ламаизма, или, скорее, фетишизма, против которой четыре столетия спустя со всей своей мощью восстал Цзон-ка-па. Хотя после обращения Тибета (за исключением горстки шаммаров и бонцев) прошло только три века, эзотерический буддизм проник в страну намного раньше. Он начал заменять древние народные обряды уже с того самого времени, когда брамины Индии, вновь побежденные буддизмом Ашоки, молча готовились дать отпор, что закончилось полным выдворением новой веры из страны. До прихода буддизма в Тибете существовало братство, или община аскетов, известных под названием Бьянгциуб – «Достигшие» и «Совершенные»; в добуддийских китайских книгах о них упоминается как о «великих учителях снежных гор».

Буддизм был введен в Бод-юле в начале VII века набожной китайской принцессой, вышедшей замуж за тибетского короля,[669] обращенного ею из религии Бон в буддизм и ставшего после того опорой веры в Тибете, как Ашока в Индии за девять веков до этого. Именно он послал своего брата, министра (по мнению европейских востоковедов) и первого ламы в стране (по тибетским историческим хроникам), в Индию. Этот брат-министр вернулся «с великой истиной, содержащейся в буддийских канонических текстах; основал тибетский алфавит по образцу деванагари и начал перевод канонов с санскрита (а санскритский вариант был ранее переведен с пали, древнего языка Магадхи) на тибетский» (см. «Тибет» Маркхема).[670]

По старым законам, до реформации, высшим ламам был разрешен брак, чтобы осуществлялась возможность перерождения в прямых потомках; эту традицию упразднил Цзон-ка-па, строго предписывавший ламам безбрачие. Лама-просветитель Бутана привел с собой в страну сына. Лама обещал людям переродиться в первом ребенке мужского пола, который родится у его сына. Примерно через год – как рассказывает легенда – жена-бутанка родила сыну ламы тройню, трех мальчиков! В этом затруднительном положении, смутившем бы любого казуиста, была в полной мере продемонстрирована азиатская метафорическая сообразительность. Как было сказано людям, дух умершего ламы воплотился во всех трех мальчиках. Один получил имя Ом, другой – Хан, третий – Хун, или, на санскрите, – Будда, божественный разум; Дхарма, материальная или животная душа, и Сангха, соединение первых двух в нашем объективном мире. Именно так чистое буддийское учение было низведено хитрым бутанским духовенством, чтобы лучше служить их целям. Таким образом, их первый лама переродился в трех лам, один из которых получил «тело» первого ламы, второй – его «сердце», а третий – его «слово» или «мудрость». Такая иерархия без разделения власти продолжалась до XV века, когда лама Дук-па Шаб-тунг, побежденный желтыми шапками Гай-дон Туб-па,[671] с армией монахов захватившего Бутан. Завоевав всю страну, тот объявил себя первым дхарма-раджей, или ламой Римбочей, таким образом начав линию третей «Драгоценности» в противовес гелукпа. Но эта линия так и не достигла титула Величия, а тем более Знания или Мудрости. Вскоре он был разбит тибетской армией с помощью китайских войск «желтых шапок» и был вынужден принять определенные условия, одно из которых давало ему полномочия духовной власти над «красными шапками» Бутана при условии, что согласится на реинкарнации в Лхасе (и объявит, что таков будет закон навсегда). С тех пор все последующие дхарма-раджи рождались в Лхасе или на территории Тда-ши Хлум-по. По второму пункту выставленных условий, дхарма-раджи должны были препятствовать публичным демонстрациям обрядов колдовства и заклинаний; по третьему – ежегодно должна была вноситься определенная сумма денег на содержание ламаистского монастыря, в школе которого предполагалось наставлять сирот «красных шапок» и обращенных шаммаров к «истинной доктрине» гелукпа. То, что последние имели некую таинственную власть над бутанцами, народом самым недружелюбным и непримиримым среди «красных шапок», подтверждается тем, что лама Дук-па Шаб-тунг переродился в Лхасе, и по сей день дхарма-раджи назначаются и возводятся в сан в Бутане властями Лхасы и Шигадзе. Дхарма-раджа ведает не административной, а духовной властью; гражданская власть полностью перешла в руки деб-раджи и четырех Пён-лобов, называемых в индийских официальных документах пенлоу, которые, в свою очередь, напрямую подчиняются властям Лхасы.

Из вышесказанного легко понять, что никогда дхарма-раджу не считался воплощением Будды. Выражение «никогда не умирает» относится лишь к двум великим и равным по статусу инкарнациям – далай-ламе и таши-ламе. Оба этих лица – воплощения Будды, хотя первого обычно считают воплощением Авалокитешвары, высшего небесного Дхиана. Для того нашедшего ключ к загадочной тайне легко разрубить Гордиев узел этой цепи инкарнаций. Этот человек знает, что Авалокитешвара и Будда – едины как Амита-фо, а Амита-Будда – то же самое, что и Авалокитешвара. Но учение тайной доктрины посвященных Пхаг-па,[672] или «святых мужей» (адептов), об этом предмете еще не открыто в полной мере всему миру. То малое, что нам было позволено обнародовать, вы можете найти в сообщении о «святых лха» в следующем номере «Теософиста».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.