О НОВОМ ИДОЛЕ

О НОВОМ ИДОЛЕ

Они снова затеяли воину! Мальчишки гибнут, а им хоть бы хны! Интересно, они видели двадцатилетнего молодца без ног?! А без рук? А дементного, после этой чёртовой войны?! — я сокрушался, у меня ныло сердце, а перед глазами стояли мальчишки, возмужавшие за считанные месяцы Чеченской войны. Я лечил их, если можно назвать так беседы с людьми, которые не хотят жить…

— Андрей, выключи телевизор, — тихо сказал Заратустра.

Вот, что он говорил мне сегодня:

«У всякого безумия два костыля. «Добро» и «зло» — вот костыли идеологии вашей.

Не может быть идеи у идеологии, всё это блеф! Но вот «добро» и «зло» всегда в ней будут! По ним отличайте идеологию.

Одно несёт она на знамёнах, другое — топчет ногами. И нет для неё ни правых, ни виноватых, ибо не знает она человека, даже говоря о нём, обожествляя! Но знает она лишь «добро» и «зло», ибо она — падальщик.

А стадо ваше не может без идола. Раньше «богам» вы молились, теперь молитесь вы на «человека», гуманизмом зовёте вы нового идола. Такова новая религия ваша, новый ваш Вавилон!

Но идолу всегда лгут, ибо надеются на него, а потому требуют от него жадно. И суждено погибнуть идолу этому в безумии бунта своих почитателей, ибо не в силах он оправдать ожидания, ибо нет его: он безответный ответчик. Поругание — такова цена вашей присяги, поклонники идола!

"Добро" и «зло» — их зову я жерновами идеологии! Что за разница вам, о какой из них вас раздавливают, а каким давят? Перемените бирки, если так для вас это важно. Суть идеологии от того не изменится, отнюдь, ибо она раздавливает!

Защитники человека, вы войну осуждаете, но умеете ли вы прежде того осуждать осуждение? С кем вы играете в прятки?! Гуманисты, вы же осуждаете человека! Кто развязал войну, если не человек? Кто взял ружьё и выстрелил из него, если не человек? Кого хотите вы защищать? Кто жертвой назначен защиты вашей?

Если думает гуманизм о человеке, то как может он предпочесть одного человека другому? Какая разница для него меж тем, что войну развязал, и тем, что погиб в ней? Разве первый не более второго нуждается в помощи? Кому же вы лжёте, рассказывая о гуманизме вашем? Что скрыть вы хотите за красочным словом этим, если не страх ваш, апостолы новые?

Кого топчете вы ногами, если не человека, когда несёте на знамёнах своих фикцию гуманизма?! Не флаги несёте вы, а кресты, глядите же — на них человек, и человек этот мёртвый!

Разве может гуманизм делить людей на «добрых» и «злых»? Разве может?! Но делите вы, непоследовательные, а потому лгущие! Не избежать вам, гуманные, осуждения «злых», чего ж стоит тогда гуманность ваша?!

В Лиги вы собирались, и принимали вы Декларации, но разве же вы стали нежнее? Кто нашёптывал на ухо вам, как голосовать в Организациях ваших, если не идолы, что не ведают человека? Самим Себе не дали вы права голоса, голосующие за идола! Кого теперь вы пытаетесь обмануть?

Сами вы себя обманули. Думаете, что о «добре» позаботятся Органы? Думаете, что позаботится о вас Государство? Да, оно позаботится! Позаботится оно послать вас на войну, позаботится «добром» оправдать эту бойню! А потом позаботится бросить армаду целую жизнь спасать вашу, чтобы испытывали вы к нему благодарность, страшащиеся! И оно будет заботиться, как бы залатать дырки на теле вашем, испуганные болью! В существе же вашем никто не залатает дыры! Ибо вы предали самих Себя сами, отрёкшиеся!

Гуманизм смешал языки, но разве же не потерялся теперь человек, разве не стал он безгласен? Когда говорит Другой другим языком — я слышу Его, когда же говорит он моим языком — я слышу только себя. Пусть я не понимаю Его, но я устал понимать себя! Пошёл гуманизм ваш дорогой лёгкою, всё вам стало понятно, но оказалось, что так ничего и не поняли вы! Стали вы гомогенной массой. Не индивидуальности, но безликости добились вы своим «гуманизмом»!

Есть ли теперь среди вас люди великие? Нет их теперь, ибо только нежные видят великое! Не дорожите вы человеком, но дорожите идеей его! Так и Бога своего никогда не ощущали вы, но только идею Его пестовали. Чужих богов распинали вы, восхваляя собственных, других людей готовы распять вы теперь, чтобы собой насладиться, самих Себя не ведая!

Никогда не видел человек ваш великого, ибо, страшащийся, никогда не был он человеком! И неважно, какова форма страха вашего, ибо страх — это страх, а потому и человек у вас не человек, а только подобие человека. И гуманизм — только страх, облагороженный словом!

Гуманизм сказал вам: "Каждый велик из вас!". И тогда украли вы подвиги героев, мудрость святых похитили и нежность бесстрашных уничтожили. Но нежны ли вы теперь, насильники? Разве же подвиг — ворованная мудрость ваша? Воровство называете вы «куплей-продажей», я же зову его — «воровством». Плохого нет, наверное, в воровстве этом, да вот только и проку в нём нет никакого — в этом вот беда ваша, о которой вы и не знаете!

Гуманизм сказал вам: "Каждый велик из вас!". И решили вы, что все пути уже пройдены, и можете вы теперь пожинать лавры чужие. Но он вас обманул! Ибо путь ваш только сами вы и пройдёте, а не пройдёте, то не будет пути вам! Если же купили вы билет на экспресс, то не заметите, когда и погибните!

Гуманизм сказал вам: "Каждый велик из вас!". И вы задохлись в своей эгофилии. Не стали вы нежными, но потребовали к себе нежности. Радуйтесь, к вам нежна идеология ваша, идеология гуманизма! Не забудьте же выслать мне приглашение на поминки ваши! Давно не пробовал я пирожков с мясом!

Должен был гуманизм сказать вам, что вы страхом своим убиваете самих Себя. Должен был он сказать вам, что «добром» и «злом» вашим душите вы жизнь свою, что одна у вас. Должен был сказать гуманизм вам, что вы нуждаетесь в человеке: в самом Себе вы нуждаетесь и в Другом. Но нет теперь места, где бы могли Двое уединиться, ибо в головах их квартируют сотни безликих! — и об этом должен был сказать вам гуманизм ваш.

Однако же он молчит, ибо не счастье человека интересует его, а счастье тех, кого назначили вы опекунами гуманизма вашего: государство и органы его, лиги и декларации их, организации и гул их безумия.

Но знайте же, что нет ни государства, ни органов его, ни лиг, ни организаций, а есть только люди, которые хотят быть опекунами вашими. Кого же винить вам теперь в бедах ваших, если не лень и не глупость вашу?

Боитесь вы труда борьбы со страхом вашим. Но чего вам ещё желать, как не труда этого? Гуманизма?!

Должен быть человек эгоистом, чтобы быть человеком. Ибо только эгоист любить может, ибо не знает он лени, ибо нет нужды ему преодолевать самого Себя. Только эгоист видеть способен, что нежность одна и есть то великое, что всегда было скрыто от вас!

Не ждите же, что другие сделают из вас человека, ибо должны вы быть эгоистами сами. А этого не купишь ни в кредит, ни в складчину, не узнаешь этого и вприглядку.

И знайте же ещё, что, пока страх ваш больше гуманизма вашего, нет в вас и сотой толики гуманизма! Эгоист же не может лгать, ибо знает он, что только себя он обманывает своею ложью.

Слишком высоко ставит эгоист самого Себя, чтобы обманываться! Скорее уж скажет он, что ничего не знает, чем позволит себе обмануться!

Низко же вы сами Себя ставите, если отдаёте предпочтение страху!»

Так говорил Заратустра, а я думал, что никто не заставит человека стрелять, кроме его страха. И каждый решает это сам за себя, а эгоист за других не решает. Все же мировые проблемы локализуются в отдельно взятых головах, и они — проблемы этих голов.

Сколько же сора в моей голове! Да, не избежать эгоисту генеральной уборки, прежде чем стать человеком.