ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

ВОПРОС Возлюбленный Бхагаван, этот ашрам представляется мне как оазис в пустыне, а в центре оазиса — источник кристально чистой воды — не мираж — и этот чистый источник — Бхагаван. Но в границах оазиса под пальмами проводятся иногда очень странные игры. Я знаю: играть — прекрасно для детей, это помогает им расти и расширять своё понимание мира, но иногда игры выходят из-под контроля, они могут быть.скорее вредными, чем добрыми, и я считаю, опасными. И к тому же жаждущие пилигримы, пересекающие пустыни в поисках воды, видят в первую очередь, может быть, эти странные игры и уходят, сбитые с толку, даже не удовлетворив жажды. Я говорю себе: «Не судите, да не судимы будете», но я немного встревожен, пожалуйста, объясните.

ОТВЕТ Во-первых, что бы ни произошло здесь, — определённо странная игра. Во-вторых, чтобы ни происходило в секретности под пальмами, — часть меня. Запомните, что всегда все, что здесь происходит, мне прекрасно известно. Ничего не делается без моего контроля, что бы ни происходило. Я достаточно ослабляю вожжи и кажется, что все происходит совершенно свободно, но это не так, просто вожжи достаточно длинные. Таким образом, это не приводит к какому-то опасному результату. Опасность проявляется только тогда, когда присутствует насилие, — при свободе нет опасности.

Да, детям не может быть предоставлена полная свобода, не потому что полная свобода опасна, — нет, свобода никогда не бывает опасной, но дети несведущи: полная свобода может быть дляних самоубийством, поэтому длинна верёвочка, но она в моих руках. Я жду момента, чтобы человек созрел, тогда верёвочка полностью отбрасывается, отбрасывается прочь, тогда он получает полную свободу. Чтобы сделать человека способным к полной свободе, свобода должна быть дана, иначе как он научится действовать? Чтобы сделать человека действительно свободным, предоставленным самому себе, ему позволяется много вещей, но что бы ни позволялось, все позволяется исключительно сознательно.

Новому человеку может показаться, что игры могут быть опасны, но вы можете мне довериться. Эти игры не могут быть опасны, напротив, они помогут вам избежать всех опасностей. Настоящая опасность приходит от насилия, и никогда — от свободы. Если вы подавляете что-то, рано или поздно это приведёт к взрыву. Этс будет день вашего сумасшествия или взрыва — самоубийства, или вы убьёте кого-нибудь, или сделаете что-либо ещё. Человечество слишком доверяется технике подавления, поэтому вся Земля стала почти что сумасшедшим домом. Это сумасшествие скопилось внутри человеческого ума и должно быть удалено, поэтому все эти, так называемые опасные игры, здесь и играются. Сумасшествие нужно выводить медленно и систематически.

На воротах суфийского дома в Исфахане (Иран) нанесены такие слова Хуаяха Эсмата Бохарая:

"Это не Кааба для идиотов, чтобы крутиться,

Не мечеть для грубиянов, чтобы шумно завывать,

Это — храм полного разрушения.

Внутри — пьяные от предвечности до судного дня,

Унесённые от самих себя."

Прислушайтесь к этим словам. Но школа Хуаяха была маленькой, Снаружи никто не знал, что происходит внутри. Великие вещи делались там, проводились великие игры, но это была очень сёкретная школа. Такие секретные школы существовали всегда. Иисус обучался в одной из таких маленьких школ, в ордене эссе-ев. В дзенских монастырях, в даосских монастырях Китая маленькие группы существовали всегда, работая вместе в глубоком секрете и уединении.

Здесь впервые отброшены все секреты и уединение по одной определенной причине: теперь нет времени для секретов, потому что человечество на таком опасном перепутье, что оно, возможно, не будет существовать за пределами этого века вообще. В прошлом было достаточно времени, можно было играть в секреты, но сейчас это невозможно. Все секреты должны быть сделаны достоянием всех и каждого, поэтому я отбросил всю секретность прочь. Моя истина состоит в том, чтобы принести вам правду, как бы опасна она ни была, обнажённой, насколько возможно, потому что на карту поставлено все человечество. Чтобы научить человека, как быть свободным в здравом уме, мы должны предоставить набор сумасшедших игр. Через эти сумасшедшие игры накопленное безумие должно быть вычищено, проработано, выброшено наружу, поэтому вы видите здесь так много игр. Но ничто не происходит без моего наблюдения.

Я могу не выходить наружу. Я никогда не покидаю моей комнаты. Я никогда не хожу в ашрам посмотреть, что там происходит, потому что там нет нужды в моем физическом присутствии, ибо сидя у себя в комнате, я наблюдаю все, что там происходит. Я прекрасно осведомлён, вы не должны беспокоиться. Я знаю, вы спросили от любви.

А люди, которые иногда, может быть, приходят, пугаются и возвращаются назад, — не мои люди, так что это — не потеря. Если вы действительно жаждете в пустыне, вас не будет беспокоить, что за игры происходят в окрестностях оазиса, вы просто устремитесь в оазис. Если вы не жаждете, тогда лишь вы уходите назад. Это так просто, арифметически просто. Если вы действительно жаждете, тогда что другое беспокоит вас? Просто представьте себе: несколько дней подряд вы томились от жажды в пустыне, не видели даже одинокого дерева, никакой зелени, все вокруг пылало огнём. И вдруг вы приходите к оазису с прекрасными пальмами. Вы подходите ближе, но под деревьями происходят сумасшедшие игры. Будет это вас беспокоить? Вы скажете: «Я потом осмотрю все это, сначала позвольте мне пройти в оазис, сначала позвольте мне досыта напиться, исполнить моё сокровенное желание. Тогда я смогу осмотреть, что происходит вокруг».

Действительно, вы даже не будете в состоянии увидеть, что происходит вокруг, вы увидите только воду, вы увидите только шум бегущей воды. Вы позволите там сумасшедшим петь, танцевать и поступать, как им заблагорассудится. Вы скажете: «Сначала позвольте мне утолить жажду, а потом я устроюсь под пальмой и посмотрю, что здесь происходит», но не раньше. И если вы находите, что кто-то напуган и бежит прочь от оазиса, тогда ясно только одно: он не испытывает жажды. Он, возможно, думает об оазисе, это, может быть, любопытство, но это — не жажда.

Они не для меня: ни этот мужчина, ни эта определённая женщина.

Это не Кааба, чтобы кружиться, для идиотов.

Это не мечеть для грубиянов, чтобы шумно завывать.

Это — храм полного разрушения.

До тех пор, пока вы не готовы умереть, лучше для вас не быть здесь, потому что только через смерть возможно воскрешение. До тех пор, пока вы не готовы переродиться, не отнимайте у меня времени.

Это храм полного разрушения.

Внутри пьяные от предвечности до судного дня,

Унесённые от самих себя.

Только те, кто готовы отбросить все эго и самость, свои суждения, свою рациональность, свой интеллект, только те, кто готовы отсечь свои головы, будут способны понять, что здесь происходит. Я также заинтересован только в таких сумасшедших.

Он есть «храм тотальных руин», но только если вы полностью умрёте, вы возродитесь как новое существо, как новый человек, как новая энергия. Независящий от прошлого, необусловленный прошлым, вы станете таким же свежим, как капли утренней росы, и только тогда вы узнаете, что есть Бог. Только в той девственной свежести вы узнаете, что есть Бог, только в той невинности, изначальной невинности вы вступите в контакт с реальностью.

Когда человек становится религиозным из-за жизни — это истинная религиозность. Когда человек становится религиозным из-за смерти — это не истинная религиозность.

Здесь вы найдёте молодых людей и даже, если встретите пожилых, вы посчитаете их очень молодыми. Действительно, быть старым здесь, среди моих молодых саньясинов, почти невозможно. Если старый человек может выносить этих людей, это просто означает, что он молод, духовно молод. У него качество юности, он ещё не мёртв. Тело, может быть, состарилось, но дух его молод, отважен, мужествен.

Тишина существует вместе со звуком; если исчезнет звук, исчезнет и тишина. Тишина существует как промежуток между двумя звуками. Если исчезает звук, исчезает и тишина. Есть состояние тишины и есть состояние за пределами звука и тишины. В присутствии человека, который действительно Мастер, — а когда я говорю «действительно Мастер», я подразумеваю: тот, чьё присутствие может помочь ученикам, — не обязательно поступками, делами, — само его присутствие уже катализатор — в его присутствии что-то происходит.

Когда с вами что-то происходит, я не чувствую, что это сделал я. Я здесь не для того. Я просто знаю, что случилось. Если вы позволяете, что-то будет происходить в присутствии Мастера, когда вы позволяете это, и тогда он — Мастер. Вот что я имею в виду, когда говорю «Мастер»: не делающий… просто его присутствие помогает вашему перерождению. Он не нуждается в учениках, это лидер нуждается в последователях — в этом разница между лидером и Мастером. Мастер — не лидер. Лидер не существует без последователей, лидеру последователи нужны больше, чем последователю лидер. Лидер продолжает убеждать последователей: «Я очень нужён», но он зависит от последователей. Лидер есть последователь последователей. Он смотрит, что они хотят, и делает это. Запомните: Иисус является Мастером, священник — лидер.

Мастер — тот, чьи желания исчезли, кто сам исчез… за что же могут уцепиться желания? Чтобы удерживаться, желаниям нужно эго. У Мастера нет желаний, поэтому здесь вы или нет, — никакой разницы.

Посмотрите на это так — утром встаёт солнце, и расцветают цветы, и поют птицы. Если не раскроется ни один цветок, это не будет иметь никакого значения для солнца, оно будет продолжать всходить. Есть миллион звёзд, где не распускаются цветы, но солнце продолжает светить. Цветок не может распуститься без солнца, это определённо, но солнце будет продолжать светить и без того, чтобы распускались цветы. Мастер — просто свет. Хорошо — если вы открываетесь, если же ваш цветок не распускается в его присутствии — тоже хорошо. Нет разницы между этими двумя случаями: если разница есть, тогда мастер все ещё лидер, а не Мастер.

Цветок распускается в глухом лесу. Никто никогда не пройдёт мимо, но аромат все же будет распространяться вокруг. Он не ждёт путешественника, не ждёт никого, кто придёт и оценит, — подход вообще не таков. Если кто-то придёт и оценит — хорошо; если никто не придёт и никто не оценит — это так же хорошо, как и первое, нет никакого отличия, никакой разницы.

Мастеру не нужен ученик. Действительно, человек является Мастером только тогда, когда ему не нужен ученик. Если он ещё страстно желает ученика, тогда значит он сам ещё спит и храпит. Избегайте его! Бегите от него!

ВОПРОС Я по-прежнему чувствую склонность к обоим (негативному и позитивному) путям, но вы говорите, что невозможно придерживаться обоих путей.

ОТВЕТ Я сказал, что это невозможно, но я не говорил, что если вы очень постараетесь, то не сможете добиться хотя бы небольшого успеха. Если вы очень постараетесь, действительно будете упорны, вы можете добиться небольшого успеха. Даже невозможное может стать возможным, если вы действительно упорно работаете. И я знаю: вы можете работать действительно упорно, потому что вы сделали много невозможных вещей действительно возможными.

Например, невозможно быть несчастным. Напряжённым усилием и упрямством вы сделали это возможным. Быть счастливым — естественно, быть несчастливым — противоестественно. Для этого нужно действительно много сил, способностей, умения, энергии;

чтобы стать несчастным, нужна длительная практика. Я просто удивлён — это чудо. Как вы этого добились? На самом деле этого не должно быть, но человек — очень странное существо, он способен на все.

Я говорю, что трудно придерживаться двух путей — негативного и позитивного, — потому что они диаметрально противоположны, но вы можете попытаться.

Послушайте этот анекдот.

Весьма толстая дама появилась в театре прямо перед началом представления, протянула билетёру два билета.

— Где ваш спутник? — спросил билетёр.

— Видите ли, — сказала леди в смущении, — одно место довольно неудобно, поэтому я купила два, но оба они на самом деле для меня.

— Мне все понятно, миссис, — ответил билетёр, почёсывая затылок, — но вам не повезло, ваши места пятьдесят первое и шестьдесят третье.

Придерживаться этих двух путей невозможно, это точно, но вы можете менять их: один день вы на позитивном пути, другой день — на пути отрицания. Ваше сознание так противоречиво, что для вас это окажется возможным. Поэтому один день — вы что-то делаете, на другой день вы это разрушаете. Но вы непременно обнаружите, что по-прежнему остаётесь на том же месте, где пребывали всегда, вы не сдвинулись ни на дюйм. Днём вы создаёте дом, ночью его разрушаете — дом никогда не построится. Вы можете делать и то и другое: вы можете стать строителем и разрушителем одновременно, но это невозможно.

Тот, кто ещё пытается искать, не может придерживаться двух путей. Тот, кто ещё не достиг… для него лучше сделать выбор. Это будет более практично: тогда будет меньше сомнений, конфликтов, шизофрений. Никогда не выбирайте две противоположные вещи вместе, иначе они создадут раскол в вашем бытии.