Письмо № 109 (ML-58) [К.Х. – Олькотту] Получено в Мадрасе в марте 1883 г. Написано полковнику Олькотту

Письмо № 109 (ML-58)

[К.Х. – Олькотту]

Получено в Мадрасе в марте 1883 г.

Написано полковнику Олькотту

Мой дорогой «Подопечный»!

Мы не будем, если вам угодно, заниматься в настоящее время положением, касающимся «звезд» и обскураций, по причинам, которые без обиняков изложила вам сегодня утром Е.П.Б. Моя задача с каждым письмом становится все опаснее. Оказывается чрезвычайно трудным учить вас и в то же время строго придерживаться основной программы: «До сего места и не далее». Придерживаться этого мы должны ибудем.

Вы совершенно неправильно поняли мою телеграмму. Слова «больше в Адьяре» относились к истинному объяснению вашего видеґния, а ни в коем случае не к обещанию каких-либо дальнейших психологических экспериментов, производимых в этом направлении мной. Видение обязано своим происхождением попытке Д. К[ула], который чрезвычайно заинтересован в вашем продвижении. Если ему удалось высвободить вас из вашего тела, то он претерпел полную неудачу в своей попытке открыть ваше внутреннее зрение по причинам, о которых вы к этому времени высказали правильную догадку. Я не принимал активного участия в этой попытке. Отсюда и мой ответ: «Догадка правильна – больше в Адьяре». Я как раз нахожусь в очень ложном положении, и мне, чтобы не рисковать возможностями будущего, приходится быть вдвойне осторожным.

Предполагаемая дата вашего отъезда? Ну, или седьмого апреля, или около того. Если ваше нетерпение не совпадет с моим желанием, вы вольны поступать, как вам нравится. Все же я рассматривал бы это как личное одолжение. Я глубоко возмущен общей апатией моих земляков. Более, чем когда-либо, я верю только в некоторых стойких работников невезучего и несчастного Теософского общества. Письмо вице-короля очень помогло бы, если бы оно было рассудительно употреблено. Но в таких делах, вижу, я не судья, как я вывожу из впечатления, оставленного в вашем уме Р. Шринавасой Рао и другими.

Так как инцидент седьмого февраля объяснен, ваш вопрос, относящийся к «более ранним ограничениям», уже снят.

Могу ли я просить вас еще о двух важных личных одолжениях? Первое – всегда помнить: если что-нибудь когда-нибудь можно будет для вас сделать, это всегда будет сделано без понуждения; поэтому никогда сами не просите, не внушайте нам что-либо, так как этим вы просто избавите меня от чрезвычайно неприятного для меня дела – отказать в просьбе другу, к тому же будучи не в состоянии объяснить ему причину отказа. Второе – помнить: хотя лично я ради вас готов многое сделать, я ни в коем случае не обязан делать что-либо тому подобное для членов Британского теософского общества. Я дал вам слово учить их через ваше любезное посредничество нашей философии, примут они ее или нет. Но я никогда не брался убеждать кого-либо из них ни относительно степени развития наших духовно-психических сил, ни даже относительно нашего существования. Их вера или неверие в последнее представляет для нас действительно пустяковое дело. Если они когда-либо будут облагодетельствованы нашим обещанием, это должно произойти только через вас и через ваши личные усилия. Также вы никогда не сможете увидеть меня (во плоти) или даже в ясном четком видеґнии, если вы не готовы дать ваше честное слово никогда никому не открывать этого факта, пока живы (если только не получите разрешения на это). Следствием этого вашего обета будет никогда не удовлетворяемое и постоянно повторяющееся сомнение в умах ваших британских членов, – и это как раз то, чего мы в настоящее время хотим. Слишком много или слишком мало было сказано или доказано о нас, как М.А. (Оксон) справедливо заметил. Нам приказано взяться за работу, чтобы замести некоторые следы – этим новым образом действий вы обязаны непрестанным подпольным интригам нашего экс-друга мистера Хьюма (который теперь целиком во власти братьев Тьмы); и чем больше наше существование будет поставлено под сомнение, тем лучше. Что касается проверок и убедительных доказательств для европейских саддукеев вообще и английских в частности – то это должно быть совершенно исключено из нашей будущей программы. Если нам не позволят употреблять наше собственное суждение и средства, ход будущих событий ни в коем случае не будет гладок. Поэтому вы никогда не должны прибегать к таким фразам, как «для укрепления связей с друзьями на родине», ибо они определенно не принесут пользы, а будут еще больше раздражать других власть предержащих», если употребить такую смешную фразу. Не всегда лестно, дорогой друг, быть помещенным даже теми, кто больше всех нравится, на тот уровень, на котором находятся оболочки и медиумы – с целью проверок. Я думал, что вы счастливо переросли эту стадию. Давайте будем придерживаться в настоящее время просто интеллектуального аспекта в нашем общении и займемся только философией и вашей будущей газетой, предоставив остальное времени и непредвиденным событиям.

Именно потому, что я ощущаю двойственное действие вашего ума, когда вы обращаетесь с такими просьбами, я неизменно подписываюсь —

ваш любящий друг К.Х.