Веселая наука, или Конфликт в оправданной позиции

Веселая наука, или Конфликт в оправданной позиции

Говоря словами Эйнштейна, «невозможно решить проблему, находясь на том же уровне сознания, на котором мы ее создали»[361]. Необходим рост, переход, трансформация! То есть новый уровень восприятия конфликта, на котором эволюционная трагедия артиста (так называемое превращение из гусеницы в бабочку) будет разыгрываться в защитном силовом поле знания о пустотной природе реальности, в защитном силовом поле зрителя! Именно в нем «конфликтогенный невротик» с детской непосредственностью способен разворачивать все многообразие своих уникальных конфликтно-невротических экспериментов.

Рассмотрим эту схему подробнее: на уровне роли невротик моделирует конфликт; на уровне актера – забавляется моделированием конфликта, организует его, направляя в созидательное, самоосвобождающееся русло; на уровне зрителя – наслаждается этой игрой из позиции пустоты. Получается что на уровне роли человек – персонален; на уровне зрителя – трансперсонален; а на уровне актера он – искусство возможного, творческая потенция – не то, что есть, а то, что может быть, и таким образом у него всегда есть выбор!

Еще раз: невротизм – это стремление нашей роли к трансформации, к росту! На этой территории мы бурлим, мечемся, создаем конфликты и преодолеваем их! На уровне актера мы играем с этими возможностями, раскрашиваем и направляем, придавая конфликтогенной потенции самоосвобождающееся направление! На уровне же зрителя мы наслаждаемся всем этим, изначально зная, что все происходящее – иллюзорно! Ведь еще великий Монтень настоятельно указывал на то, что «…большинство наших занятий – лицедейство. Mundus universus exercet histrioniam (Весь мир занимается лицедейством). Нужно добросовестно играть свою роль, но при этом не забывать, что это всего-навсего роль, которую нам поручили. Маску и внешний облик нельзя делать сущностью, чужое – своим. Мы же не умеем отличать рубашку от кожи…»[362]. Точно так же выглядит и «первый урок науки Гёте по методу Шиллера: не притуплять крайности в пугливом жесте взаимосведенности, но, напротив, обострять их до невыносимости, до катастрофичности; взрыва не будет, если посредником этих смертельных серьезностей окажется игра»[363].

Итак, «…Свет становится видимым только тогда, когда встречает сопротивление»[364]. И в этой особой позиции, несомненно, «столкновение идей – бесспорный катализатор успеха, а управление злостью – одно из его слагаемых»[365]. Итак, в мире, где в настоящее время одновременное существование непримиримых противоречий рассматривается как фундаментальный принцип материи, заключается мир с войной![366]

И еще раз о технологии, но более поэтичным языком: здесь глаза роли видят линейную перспективу; глаза актера – нелинейную игру перспектив; глаза зрителя – взаимосвязь целого. Вот схема так называемой триединой позиции, в которой мы не боимся конфликта, так как он защищен глубочайшим знанием о пустотной природе игр. Это и есть артистическая конфликтогенность в позиции защиты! Та самая фактически невозможная схема, к которой мы будем «подбирать ключи» на протяжении всей книги, с разных позиций и с помощью различных технологических приемов. Та самая структура, которая призвана защитить то, что защитить фактически невозможно, – живой творческий процесс!

И о чем же нам нужно знать, чтобы сдвинуться с места?