Время в православном восприятии

Время в православном восприятии

Для лучшего понимания православной эсхатологии необходимо затронуть тему православного восприятия времени. Это поможет нам рассмотреть в полноте эту важную и злободневную тему. Не зря название этой главы – «эсхатология во времени».

Мы, конечно, собираемся рассматривать время не с научной точки зрения, а с церковной, в связи с Откровением Божиим. «Эсхатос» мы всегда рассматриваем в связи со Вторым пришествием Христовым и будущим блаженством.

В период, предшествующий вочеловечению Христову, время было линейным, если можно так выразиться, потому что иудеи ожидали Мессию, Который освободил бы их от греха и рабства. Нов церковный период, когда Христос уже пришел, вочеловечился и дал каждому человеку возможность воспринять Царство Божие, время уже не линейное, а крестообразное. Мы уже не стремимся к обретению Царства Божия в будущем, но Сам Христос и Его Царство передвигается к нам, то есть приходит к нам и встречает нас в каждую секунду. Таким образом, жить последним временем человек может в любую секунду. Если же помыслить о том, что Своим вочеловечением Христос вернул Адама в рай и поднял его на ту высоту, которой бы последний достиг, если бы не согрешил, то можно понять, что и прошедшие времена, и последние переживаются в настоящее время. Время, таким образом, становится так называемым «литургическим временем». Время окружено вечностью.

Из многих мест Священного Писания видно, что вочеловечение Христа принесло и в историю, и во время последние времена. Я хотел бы напомнить самые основные места Писания, говорящие об этом.

Апостол Павел, говоря об образе откровения Богом Самого Себя, пишет: Бое, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне (Евр. 1, 1–2). Отсюда видно, что последние дни – это дни явления Христа. Со входом Христа в мир началось Царство Божие.

Апостол Петр, говоря об избавлении, принесенном вочеловечением Христовым, пишет: Зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас (1 Пет. 1, 18–20). Пришествие Христа для спасения человеческого рода было предузнано прежде создания мира, но наконец осуществилось в последние годы. Святые апостолы, удостоенные великого Откровения, вошли в жизнь последних лет.

Конец веков в Священном Писании относится не только к концу времени, но и к вочеловечению Христа, потому что дает нам возможность жить жизнью «эсхатос». Апостол Павел, говоря об искушениях иудеев в Ветхом Завете, пишет: Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков ( 1 Кор. 10, 11).

«Эсхатос» переживается и в беседе Христа с Марфой, сестрою Лазаря, о чем мы недавно упоминали. Христос уверяет ее в том, что воскреснет ее брат Лазарь. Она отвечает, что хорошо знает о том, что воскреснет брат ее в последний день. Тогда Христос говорит: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек, – и вскоре после этого Он воскресил Лазаря (Ин. И, 25 и далее).

Эта беседа и последующее чудо весьма выразительно указывают на то, что Он и есть воскресение и жизнь, и, следовательно, Своим пришествием в мир Он принес и воскресение, и жизнь. Воскресение Лазаря мы должны рассматривать именно в этой перспективе. Христос воскресил Лазаря не просто из филантропических побуждений, но для того, чтобы явить предвестника воскресения всех людей, чтобы показать, что Он Сам есть воскресение, что через Его вочеловечение упраздняется смерть, что, как следствие, через Его вочеловечение в мир пришло Царство Небесное. Царствие Божие, таким образом, это не то, что находится за пределом времени жизни. Это жизнь в Боге еще в этой жизни.

Как раз в такие рамки обрамляет православная гимнография и время, и опыт «эсхатос». В одном из воскресных тропарей мы поем: «Иже от Бога Отца Слово, прежде век рождшийся, на поел едок же лет Сам от неиску собранный воплотивыйся, волею распятие смертное претерпе, и иже древле умершаго человека спасе Своим Воскресением».

Таким образом, в Новом Завете Царство Божие – это не только эсхатологическое ожидание, но и наступающая действительность. Святитель Григорий Палама, анализируя эту истину, говорит, что из Священного Писания видно, что опыт Царства Божия бывает трех родов.

Первого рода: Царство Божие приходит, и потому необходимо покаяние, как проповедовали святой Иоанн Предтеча и Христос. Второго рода: Царство Божие пришло, оно даже внутри вас (Лк. 17, 21). Опыт третьего рода: Царство Божие придет во всей своей полноте и славе. Царство Божие – это Сам Христос и созерцание Его нетварной благодати.

Святитель Григорий Палама говорит: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. И оно не только приблизилось… но и приходит не в продолжительном времени… Но поскольку Царство Божие и приблизилось, и в нас есть, и приходит не в продолжительном времени, то посредством дел покаяния сделаем себя достойными его»[344].

В силу этих причин, в силу того, что Царство Божие пришло, что оно придет в конце времен в неведомый для нас час, каждый момент времени является последним временем (1 Ин. 2,18), согласно слову евангелиста Иоанна.

Значит, время в православном восприятии не линейно в том смысле, что мы ожидаем Царства Божия в будущем. Оно и не циклично, как понимал его Платон, оно безначально и бесконечно. Про него можно сказать, что оно крестообразно. То есть, несмотря на то, что к будущим благам мы приходим после смерти, уже в этой жизни мы можем вкушать эти будущие блага. Значит, время в Православии воспринимается скорее не как прошедшее, настоящее и будущее, но как уплотненное и спасительное литургическое время.

Прежде всего это означает, что «эсхатос» в православном понимании – это не жизнь после смерти и после Второго пришествия Христова, это не жизнь будущего века, но общение и единство со Христом, которое бывает еще в этой жизни. Эсхатология, не связанная с прошедшим и настоящим, не является православной. Это искажение учения Церкви об «эсхатос».