Недавно утром во время дискурса в течение нескольких мгновений я чувствовал, будто мое лицо исчезает. Это было очень приятное ощущение, и в то же время возникло чувство изумления и удивления. Мог бы ты сказать что-нибудь об этом?

Недавно утром во время дискурса в течение нескольких мгновений я чувствовал, будто мое лицо исчезает. Это было очень приятное ощущение, и в то же время возникло чувство изумления и удивления. Мог бы ты сказать что-нибудь об этом?

Исчезало не твое настоящее лицо — то, что исчезало, было твоей маской. Только маска может исчезнуть. Настоящее лицо можно скрыть, но нет способа заставить его исчезнуть. Маска используется, чтобы скрывать твое лицо; у нас много масок, и мы продолжаем менять их в зависимости от ситуации.

Если вы видите своего слугу, у вас одна маска. Вы — хозяин. Когда вы встречаетесь со своим начальником, у вас другая маска; и хотя он унижает вас, вы по-прежнему улыбаетесь. Настоящее лицо не может улыбаться, так что это только маска; где-то глубоко вы проклинаете его, но вам необходимо улыбаться, иначе ваша карьера будет в опасности.

Я слышал историю об одном учреждении, куда начальник приходил лишь на один час, но когда он приходил, он собирал весь офис: клерков, машинисток — и рассказывал им анекдоты. Начальник знал только три анекдота, а это значило, что каждая шутка повторялась минимум два раза в неделю. Это была очень странная ситуация — люди слышали эти анекдоты тысячи раз, и все же, когда он их рассказывал, они так громко смеялись и хлопали в ладоши, как будто слышали их впервые.

Даже начальник иногда задумывался: «В чем же дело? Они что, забывают все анекдоты?»

Но однажды секрет был раскрыт. Одна машинистка не засмеялась. Все посмотрели на нее: что случилось? Она всегда смеялась громче других...

Начальника это тоже сильно задело. Он закончил анекдот, а она просто сидела, даже не улыбнувшись. Он спросил: «Что с вами случилось?»

Она сказала: «Ничего со мной не случилось. Я нашла новую работу, и теперь я буду смеяться там, а не здесь. Пусть эти идиоты смеются дальше. Из-за ваших анекдотов мне и пришлось сменить работу! Я устала, потому что вы так часто их рассказывали, что иногда я замечала, что начинаю рассказывать их самой себе. Стало невыносимо... ночью, во сне я рассказываю анекдот и просыпаюсь в холодном поту. Эти три анекдота стали моим ночным кошмаром.

Я сменила работу и теперь в последний раз пришла, просто чтобы посмотреть, как это — не смеяться. Я чувствую себя так хорошо — потому что в первый раз вы видите мое настоящее лицо; а все остальные, эти люди, смеющиеся и улыбающиеся во весь рот, это только маски. Внутри они вас проклинают, они хотят вас убить. Они знают, что пока не убьют вас... Они переговариваются, когда вы уходите, — и я слышала их разговоры. Они раздумывают, как бы вас прикончить! Потому что, если вас не убить, вы убьете нас! Этих трех анекдотов достаточно, чтобы убить любого; они проникли в кровь, в кости, в спинной мозг. Даже печатая на машинке, люди забываются и начинают печатать анекдот. Если год за годом вам приходится слушать одно и то же, вы вынуждены притворяться...»

То, что ты чувствовал, конечно, было прекрасно. Мое единственное желание — видеть ваши настоящие лица.

Пусть эти маски исчезнут; просто будьте собой, и вы почувствуете легкость, вам это доставит удовольствие. Сначала вы можете почувствовать изумление, но по мере того как это будет случаться снова и снова, изумление исчезнет, а приятные ощущения станут глубже.

Наступает момент, когда человек становится полностью настоящим. Тогда вся его жизнь наполняется блаженством.

Вас вынуждали носить маски, потому что от вас ждут, что вы будете вести себя определенным образом, определенным образом говорить, определенным образом одеваться. Вы не обладаете никакой свободой. Со всех сторон общество навязывает вам тюремное заточение. Это ваше рабство, и это ваше несчастье. Это ваша боль, и это ваш ад.

Выберетесь из всей этой фальши и будьте простыми — такими же простыми, как поющие птицы, такими же простыми, как деревья, наслаждающиеся солнцем, такими же простыми, как маленькие дети.

Маленького Хайми Голдберга привели на спиритический сеанс. Когда он пришел, медиум спросила Хайми, есть ли кто-то, с кем он хотел бы войти в контакт и поговорить.

— Я бы хотел поговорить со своей бабушкой, — ответил Хайми.

— Конечно, милый, — сказала медиум, погружаясь в глубокий транс. Она начала стонать и говорить странным голосом. — Это твоя бабушка говорит с небес... «Здесь так прекрасно, Хайми... Хотел бы ты о чем-нибудь меня спросить?»

— Да, бабуля, — ответил Хайми, — что ты делаешь на небесах, если ты еще даже не умерла?

Детская невинность...

Маленький Ронни взрослел.

— Мам, — спросил он однажды, — откуда берутся дети?

— Как же, их приносит аист, — ответила мама.

— Но мам, — спросил Ронни, — кто же тогда трахает аиста?