ПОСКОЛЬКУ Я ВАС ЛЮБЛЮ

ПОСКОЛЬКУ Я ВАС ЛЮБЛЮ

Первый вопрос: Бхагаван, иногда мне хочется воскликнуть: «Остановитесь, Бхагаван! Не так быстро! Я не поспеваю за вами!»

Я отсутствовал здесь десять дней, потому что мне приходится бороться со своими привязанностями, стяжательством, завистью, страхом смерти и сомнениями, не считая поносов. Как раз тогда, когда я боюсь, что вы требуете слишком многого, все это проходит; то, чему я боялся взглянуть в лицо, исчезает, это состояние проходит — и мною овладевает радость и благодарность. Все происходящее является даром — тем самым даром, в котором я нуждаюсь, чтобы расти. Появляется ощущение, что все возможно.

Благодарю вас, возлюбленный.

Амитабх

Это тяжкое путешествие, путешествие к предельной сердцевине вашего существа. Это тяжелая задача, это восхождение на вершину. А при восхождении на вершину вы должны разгрузиться от многих вещей, вы должны становиться все более и более невесомым. Вы не можете продолжать нести с собой хлам.

Привязанности, стяжательство, зависть, алчность, страх, гнев — все это постепенно надо выкинуть, потому что при восхождении на всё большие высоты вещи начинают становиться всё тяжелее и тяжелее. При продвижении к более чистым слоям существа многие вещи, которые вы раньше не осознавали, становятся такими ясными и вы ощущаете глупость того, что вы несете их, что вы несли их с собой на протяжении многих жизней.

Выбросить их трудно, потому что человек свыкается со своими привычками. Возможно, эти привычки служат источником несчастья, но отбросить их всё равно трудно, так как они становятся автоматическими; они становятся составной частью вашего стиля жизни. Вы отождествились с ними; без них вы будете кем-то другим. А человек боится — боится быть кем-то другим, чем он есть. Человек всегда боится войти в неизвестное. Страх смерти — это не что иное, как страх неизвестного.

Какое ты имеешь основание бояться смерти, Амитабх? Ты еще не встречался с ней. Ты не видал ее лица и не знаешь, прекрасное оно или безобразное. Ты не можешь сказать о ней ничего — будет ли она проклятием или благословением. Ты не имеешь никакого понятия о смерти, как же ты можешь бояться ее?

Нет, человек боится не смерти. Люди в действительности боятся потерять свою привязанность к жизни, к своему стилю жизни. Одно несомненно — то, что смерть совершенно изменит вас, что смерть возьмет вас в измерение, о котором вы абсолютно ничего не знаете. Одно несомненно — то, что смерть не оставит вас такими, каковы вы есть. Она заберет ваше тело, она заберет ваш ум, она заберет все, что вы считали самим собой. Она оставит в вас только чистейшее сознание. Отсюда страх смерти, и отсюда же страх глубокого вхождения в медитацию — они представляют собой одно и то же.

Медитация совершает ту же работу, что и смерть. Медитация это добровольная смерть: вы начинаете умирать, исчезать, испаряться по своему собственному согласию. И нахождение вблизи меня имеет то же назначение. Быть рядом со мной — значит быть рядом с вашей смертью.

Древние восточные сутры говорят, что мастер — не что иное, как смерть, а его ученик — это тот, кто готов умереть. Но смерть — необходимое предварительное условие возрождения. Иисус не смог бы воскреснуть, если бы его не распяли на кресте.

Однажды некий христианский миссионер спросил меня: «Как вы объясните тот факт, что Бог позволил, чтобы Иисуса распяли на кресте??»

Христиане пришли в замешательство, пытаясь объяснить это. С одной стороны, они говорят, что Иисус — единородный сын Бога… И Отец должен был проявить абсолютную жестокость, позволив распять Иисуса. Все ожидали, что должно что-то случиться, что-то произойти. Тысячи людей собрались, чтобы увидеть чудо. Они знали Иисуса, они смотрели в его глаза, они ощущали его вибрацию. Он был редким человеком, его окружала атмосфера чего-то сверхъестественного. Он имел нечто необычное: глубину, высоту. Он имел корни, уходящие глубоко в землю, и крылья, способные унести к беспредельному. Люди ощущали все это — благодать, красоту, величие его существа. Они ощущали мир и безмолвие, окружавшие его. Они ощущали питательную любовь, которая непрерывно истекала из его существа к другим. Что-то должно было случиться — Бог не мог оставить Иисуса, Бог должен был сделать что-то. Они ожидали последнего момента.

По-видимому, даже сам Иисус ожидал, что случится что-то, потому что в последние минуты он сказал: «Почему ты оставил меня? Что я сделал?» Это показывает, что где-то глубоко внутри он тоже надеялся на то, что нечто должно произойти, что, возможно, в последний момент он будет спасен. Однако, по-видимому, ничего не произошло. Казалось, Бог остался совершенно холодным, безучастным, незаинтересованным.

Разумеется, это беспокоило христианских богословов и священников. Они не в состоянии ответить, почему в тот день Бог ничего не сделал.

Итак, этот миссионер задал мне вопрос. Я сказал: «Вы не понимаете суть этого явления. Если бы Бог сотворил какое-нибудь чудо и Иисус спасся, то вся эта история была бы очень заурядной. Бог ничего не сделал; он позволил Иисусу умереть. Фактически он всеми возможными способами помог ему умереть, потому что это единственный способ воскреснуть».

Действительным чудом является воскрешение — не спасать вас, а помочь вам умереть таким, каковы вы есть, чтобы вы могли стать таким, каковы вы должны быть. Бог позволил Иисусу умереть на кресте. И тогда эта история приняла прекрасный оборот: на третий день Иисус вернулся — воскресший, новый, молодой; больше не сын человеческий, а только Сын Божий. Он явился таким новым, таким преображенным, что даже его ученики не смогли узнать его.

Он встречает двоих своих учеников, которые скрылись из Иерусалима и направляются в деревню, так как они боятся, что теперь выловят учеников и казнят их. Слухи тревожны: мастер казнен, теперь казнят учеников. Уничтожают все следы деятельности этого человека и его работы. Поэтому они скрываются.

Иисус встречает их на пути, считая, что, по крайней мере, его ученики узнают его. Но они не узнали его — они разговаривают с ним, как с незнакомцем. Иисус сильно удивлен.

Потом они зашли в харчевню чего-нибудь перекусить — они устали, — и Иисус преломил хлеб. Тогда они внезапно узнали его, потому что именно таким способом обычно преломлял хлеб Иисус; повторяется что-то из старого и после этого происходит узнавание. После этого у них внезапно открываются глаза, словно они очнулись ото сна или от грез, и они говорят: «Не ты ли это? Мы не сумели узнать тебя на дороге». А они шли, по крайней мере, три часа, беседовали — и они беседовали о своем распятом мастере, с самим мастером! Иисус, должно быть, внутренне смеялся над тем, что они говорят о мастере, но не могут узнать его.

Людей узнают только по их старым привычкам. Когда Иисус преломил хлеб, ученики немедленно узнали его, потому что «так делал Иисус! Только он преломлял хлеб таким способом!» Внезапно словно уходят облака, мрак рассеивается и они видят, что Иисус вернулся. Его облик такой новый… ничего общего со старым.

Мне кажется, что Иисус, должно быть, специально преломил хлеб старым способом, чтобы дать им намек.

Бог позволил Иисусу умереть, чтобы он мог воскреснуть.

Амитабх, я собираюсь помочь тебе умереть. В этом состоит функция мастера: он должен принести смерть. И действительно, умирать трудно, тяжело. Эти поносы — не что иное, как умственная вещь: ты так сильно боишься, что страх приводит к поносам. Однако это хорошо — это очистит тело. Твои тело и ум нуждаются в основательном очищении.

Вот почему, когда облака уходят, тобою «овладевают радость и благодарность». Всякий раз, когда ты будешь готов умереть, тобою овладеют радость и благодарность. Всякий раз, когда ты принимаешь… Если ты сопротивляешься, возникает проблема. Если ты сопротивляешься, тогда ты будешь восклицать, само твое существо будет восклицать: «Остановитесь, Бхагаван! Не так быстро! Я не поспеваю за вами!» Никто не спешит в таких делах! Кто хочет умереть.

А отбрасывание всех своих старых шаблонов — это большая смерть, большая, чем обычная физическая смерть, потому что при обычной смерти вы меняете только тело, вы меняете одежду. Ваши старые привычки, старые шаблоны мышления и ощущения сохраняются и в новой жизни, в новом теле. Это просто поверхностное изменение и ничего больше.

Обычная смерть — действительно обычная; это вряд ли даже и смерть. Она только соскабливает поверхность; она меняет вашу кожу, вот и все. Во всех других отношениях вы остаетесь тем же человеком: смерть за смертью вы остаетесь одним и тем же человеком.

Но смерть, которая происходит вследствие любви к мастеру, является абсолютной, бесповоротной. Это точка, за которой нет возврата. Вы не можете пойти назад, не можете впасть обратно в старые шаблоны снова; это становится невозможным. Вы вынуждены продолжать двигаться вперед. А ум, разумеется, вопит: «Остановитесь, Бхагаван!» Но поскольку я люблю вас, я не могу остановиться. Поскольку я люблю вас, я должен вас убить.

«Дорогая, — воскликнул пылкий обожатель, — позволь мне поглядеть на твое восхитительное лицо, и я куплю тебе соболиную муфту. Позволь мне подержать твою руку, и я дам тебе шарф из краснобурой лисы. Позволь мне поцеловать тебя, и я дам тебе норковую накидку. Позволь мне…»

«Остановись, — воскликнула девушка, — этого вполне достаточно!»

Да, Амитабх, много раз ты будешь восклицать: «Этого вполне достаточно!» Но я не могу остановиться. Я совершенно бессилен в этом отношении; не в моих силах остановиться. Я вынужден продолжать. Чем больше ты восклицаешь, тем быстрее я вынужден идти, так что скоро работа будет окончена.

Твое восклицание исходит из твоего ума. И твой вопрос значителен, потому что твое сердце ощущает радость и благодарность. Твой ум говорит: «Нет, остановитесь!» Твое сердце говорит: «Все, что происходит, является даром — тем самым даром, в котором я нуждаюсь, чтобы расти. Появляется ощущение, что все возможно. Благодарю вас, возлюбленный».

В твоем вопросе одновременно выразились два различных слоя, два различных плана твоего существа — голова и сердце. А часть тебя, поверхностная часть, которая боится смерти, — эго, ум — кричит, умоляет: «Остановитесь!» Именно благодаря этому поверхностному плану своего существа ты вновь и вновь уходишь отсюда. Конечно, ум очень хитер и он пытается найти оправдания. Если их нет, он может изобрести их; он очень предприимчив. Он может вызвать болезнь в теле, так что ты не будешь ни в чем винить ум. Что ты мог поделать?

Это происходит с Амитабхом по крайней мере три года кряду. Он приходит, приходит с большой любовью, а затем ум начинает разыгрывать трюки. И ум действительно разыгрывает над ним очень тонкий трюк: каждый раз по приходе сюда он начинает терять вес. И естественно, наступает момент, когда он начинает бояться потерять слишком много веса и приходит к выводу, что ему нужно уехать обратно.

Это умственный трюк. Если ты осознаешь его на этот раз, то ум окажется бессилен и не сможет ничего сделать. А оправдание таково, что никто не может обвинить тебя, ты сам не можешь винить себя. Это вполне естественно: раз тело начинает терять вес, тебе приходится уехать.

Нет никакой видимой причины, почему его тело должно терять вес, потому что Амитабх в Америке питается вегетарианской пищей и здесь он тоже ест вегетарианскую еду. Даже люди, которые на Западе не придерживались вегетарианской диеты, не теряют вес, когда приезжают сюда и становятся вегетарианцами. Поэтому вегетарианец, приезжая в Индию, не должен терять вес; этому нет никакой причины. Врачи не могут найти вообще никакой причины. Это что-то, связанное с умом; это трюк ума, его тонкая стратегия.

А ум должен проявить большую тонкость, потому что Амитабх питает ко мне огромную любовь. Однако как только приближается момент смерти, ум начинает тревожиться. Но поскольку Амитабх не станет слушать ум, уму приходится прибегнуть к помощи тела. А тело всегда подчиняется уму. Если ум захочет создать определенную болезнь, тело просто вынуждено подчиниться уму, сдаться уму.

Сейчас известно, что 90 % болезней созданы умом, определяются умом. Многие болезни, которые случаются здесь вокруг меня, более или менее созданы умом. Ты хочешь иметь настоящую причину, чтобы покинуть меня, и какая-нибудь мелочь здесь не сработает, потому что твоя любовь ко мне велика. Должно возникнуть нечто действительно опасное: твоя жизнь должна подвергнуться опасности, только тогда ты уйдешь.

С одной стороны, твой ум говорит. «Я не поспеваю. Остановитесь, достаточно! И двигайтесь медленно!» Однако существуют вещи, которые могут быть сделаны только внезапным ударом, одним махом. Чем медленнее ты двигаешься, тем они болезненнее. Лучше разрубить узел одним ударом меча, чем двигать меч очень медленно и понапрасну делать весь процесс болезненным.

Во-вторых, есть и другая сторона. Твое сердце говорит: «Это то, что тебе необходимо — тебе необходима смерть, потому что только после смерти возможно воскресение. Старое должно прекратиться для того, чтобы появилось новое». Ум должен отступить, чтобы сердце полностью овладело твоим существом.

Поэтому ты ощущаешь благодарность, ты ощущаешь радость, ты ощущаешь большую признательность. И ты понимаешь, что для твоего роста необходимо, чтобы все эти вещи — привязанность, стяжательство, страх смерти, неверие — были отброшены. Они уродливы. Они обступили тебя, они паразиты — они сосут из тебя кровь. Они не позволяют тебе быть свободным, они не позволяют тебе делать невозможное.

Однако в те редкие, кристально-ясные моменты, когда твое сердце берет верх, ты знаешь: «Появляется ощущение, что все возможно».

Да, все возможно, даже невозможное возможно… потому что то, что я фактически пытаюсь сделать — это привести тебя в порядок. Ты в беспорядке; у тебя есть все, но вверх ногами. Все в тебе должно быть поставлено на правильное место, должно быть расставлено по местам. У тебя есть все элементы, которые могут составить оркестр, но каждый из них пытается играть на своем инструменте, словно он не составная часть оркестра, а исполнитель-солист. Флейтист играет на своей флейте, не имея понятия о том, что делают другие. Ситарист играет на своем ситаре, не согласуясь с флейтой. Таблист играет на табле, не обращая абсолютно никакого внимания на флейту и ситар… и так далее и тому подобное. Они делают все, что могут, но создают только хаос, шум, который приносит разрушение. Всех их нужно привести в гармонию друг с другом, и тогда тот же самый шум станет великой музыкой.

Да, Амитабх, все возможно, потому что ты содержишь в себе будду. Амитабх — это одно из наименований Будды; оно означает «бесконечный свет»

Мы на Востоке любим давать много наименований тем, кто прибыл домой. Каждое наименование символизирует какой-то определенный аспект. Будда называется Татхагатой, потому что он подобен ветру, который приходит из ниоткуда и идет в никуда; это вечное движение — без начала, без конца. Будда называется также Амитабх; «амитабх» означает бесконечный свет, чистый свет, не знающий никаких пределов.

Когда ум исчезает, вся тьма рассеивается. Когда ум умирает, остается только свет — а этот свет не требует питания, этот свет не имеет причины. Вы содержите в себе Будду, как семя. Этому трудно поверить, потому что вы знаете только свой ум, а если подумать о Будде и о вашем уме, то дистанция покажется непреодолимой. И она действительно непреодолима! Если мы попытаемся достичь Будды посредством ума, то дистанция окажется непреодолимой, если же мы попытаемся достичь Будды посредством сердца, то вообще не будет никакой дистанции, не нужно будет ничего преодолевать.

В другой раз Бодхидхарма сказал, что нет никакого достижения. Как вы можете достичь уже достигнутое? Вопрос не в том, что нужно стать Буддой; становиться им нет никакой необходимости, так как вы уже являетесь им. Ваше будущее — не в будущем, оно уже в настоящем. Вы сейчас содержите все: ваше прошлое, ваше будущее — все, чем вы были, и все, чем вы будете, и все, чем вы можете быть. Ваш настоящий момент содержит в себе бесконечность.

В прошлый раз мы говорили о том, как Будда спросил Субхути «Субхути, что ты скажешь? Когда я в своей прошлой жизни жил с другим Буддой, Дипанкарой Буддой, чего я достиг?>

Любой, кто обладает только знанием, ответит: «Ты достиг состояния Будды. Ты достиг истины, нирваны». Однако Субхути говорит: «Бхагаван, ты ничего не достиг, когда был с Дипанкарой Буддой, потому что нет ничего, что надо достигать. Ты просто стал осознавать свои внутренние сокровища. Это не достижение. Ты просто забыл о них, а теперь вспомнил. Разве это вопрос достижения?»

Забывание и вспоминание — вот и все. Это вся история человека, каждого человека: забывание и вспоминание.

Одна девушка гуляла по деревенской дороге и чуть не наступила на лягушку. Она собиралась, было, пойти дальше, но тут лягушка заговорила.

«Я не всегда был лягушкой, — проквакала она. — Когда-то я был высоким, смуглым, красивым мужчиной, но, как ты теперь знаешь, был превращен в эту тварь одним злым духом, обладающим магической властью. Чары рассеятся только тогда, когда я проведу ночь под подушкой прекрасной девушки».

Девушка, конечно, отнеслась к этому скептически, но, поддавшись умоляющему взгляду несчастной лягушки, взяла ее домой и в ту же ночь положила себе под подушку.

Разумеется, когда она на следующее утро проснулась, рядом с собой она обнаружила высокого и смуглого великолепного мужчину.

Однако, как вы понимаете, ее мать до сего дня не верит в эту историю!

Амитабх, лягушки могут превращаться в принцев потому, что принцы превратились в лягушек. Вы можете стать буддами потому, что вы являетесь буддами, превращенными в лягушек. Может быть, в оранжевых лягушек… однако состояние будды уже является фактом. Это не что-то такое, что должно произойти в будущем, это уже факт. Вы должны лишь посмотреть внутрь. Однако ваши привязанности держат вас занятыми вовне. Ваша зависть, ваше стяжательство не дают вам времени посмотреть внутрь, места посмотреть внутрь.

Тонким, хирургическим способом я должен помочь вам выйти из ваших сновидений, привязанностей, зависти, стяжательства. Как только вы покидаете эти иллюзии, вы, как и все остальные, являетесь буддой.

Да, все возможно, Амитабх, и я нахожусь здесь для того, чтобы помочь тебе сделать это возможным. Невозможное может произойти, и я пытаюсь создать подходящую обстановку для того, чтобы оно произошло. Однако с этим сопряжен ряд болезненных моментов. Ты должен будешь принять также и эти болезненные моменты, потому что они служат только для создания подходящего контекста, в котором в тебя сможет снизойти блаженство. Вот почему ты снова и снова ощущаешь, как-тобою овладевают радость и благодарность.

Позволь мне действовать, сотрудничать со мной. Позволь, чтобы я отсек твою голову. Отдай свою голову. Это происходит — постепенно ты приобретаешь необходимое мужество. И это не так далеко. Однако все зависит от тебя. Я не могу насильно навязать тебе состояние будды, я могу только помочь тебе открыть его в твоем собственном существе. Однако прежде чем ты откроешь его, должно быть отброшено несколько вещей, являющихся помехой, но ты при этом ничего не потеряешь.

На пути к состоянию будды никто ничего не теряет. А все, что мы теряем, не заслуживает сохранения — то, что мы приобретаем, столь бесконечно, столь вечно, что никто никогда не печалится из-за того, что он потерял. Мы несем с собой камешки, цветные камешки, думая, что они являются драгоценными алмазами. Они не являются алмазами. Вы сначала должны освободить от них свои руки и только после этого на вас дождем посыпятся алмазы. Они всегда сыпятся на вас, но все дело в том, что ваши руки не пусты. Ваши руки до того забиты обычными камнями, что в них не остается места для алмазов.

Будь немножко больше пустым. И на этот раз не позволяй уму разыгрывать трюк над собой.

Второй вопрос: Бхагаван, я верю в дисциплину, закон и порядок, и поэтому я колеблюсь сделать прыжок в санньясу. Что мне делать?

Суреш

Саиньяса — это величайшая дисциплина, какая только есть; это величайший возможный порядок. Санньяса представляет собой предельный закон, который Будда называет «аис дхаммо санантано» — неисчерпаемый, предельный закон.

Ты говоришь: «Я верю в дисциплину, закон и порядок»…

Если бы ты действительно понимал, что такое дисциплина, что такое порядок и закон, тогда не было бы места колебаниям. Тогда санньяса являлась бы для тебя единственным путем; не было бы никакого другого пути, никакой альтернативы. Но ты не понимаешь, что такое дисциплина. Ты веришь, но не понимаешь. Фактически, если бы ты понимал, то не было бы необходимости верить.

Верование — это состояние непонимания. Люди верят потому, что они не знают. Вы не верите в солнце, вы не верите в деревья, вы не верите в то, что деревья зеленые; все это вы просто знаете. Но вы верите в то, что существует Бог, что существуют рай и ад. Эти вещи являются предметом верования, потому что вы их не знаете.

Верование — суррогат знания; оно обманывает вас. Оно удерживает вас в состоянии невежества, потому что оно помогает вам делать вид, что вы знаете. И если вы достаточно долго делали вид, что знаете, тогда ваше верование так глубоко одурачивает вас, что вы даже не подозреваете этого и перестаете сомневаться в нем. Ваше верование начинает становиться вашей мудростью, но верование никогда не может стать вашей мудростью.

Запомните одно: верование — это неправильный путь. Не верьте в Бога Зачем верить в Бога, если Бога можно познать? Не верьте в любовь, раз можно жить в любви. Не верьте в меня, раз вы можете испытать мое присутствие. Раз вы можете общаться со мной, то зачем же верить в меня? Верование является барьером, а не мостом. Если вы верите в меня, то вы никогда не поймете меня.

Оставь верование, Суреш, и начинай познавать.

Санньяса является прыжком от верования к пониманию. Вы были верующим христианином, индуистом или мусульманином; санньяса является прыжком из вашего христианства, индуизма или мусульманства. Санньяса — прыжок из верования в действительный, подлинный поиск истины.

Верование просто означает, что другие нечто сказали вам и вы поверили им — может быть, это были ваши родители, ваши| учителя, священники, политики, друзья, или просто окружающая вас обстановка, социальные условия. Вы родились в определенном обществе, в определенной структуре; вы бессознательно впитали его дух. Как вы вдыхаете воздух, так же вы вдыхаете и верования. Но вы при этом ничего не испытали. А эти верования могут быть опасными, потому что если вы искренний человек, вы можете начать применять эти верования к своей жизни. Вы можете начать создавать характер, культивировать характер. |

Должно быть, ты именно это и делаешь, Суреш: ты, должно быть, пытаешься жить очень дисциплинированной жизнью. Но если человек обладает сознательностью, ему нет нужды жить дисциплинированной жизнью. Ему нужно только жить сознательной жизнью, а дисциплина последует за ним, как тень.

Дисциплинированная жизнь является жесткой, замороженной, холодной, мертвой. Вы просто продолжаете делать все вещи механически. Иногда это может соответствовать ситуации, но гораздо чаще это абсолютно неуместно. Тогда дисциплинированный человек, так называемый дисциплинированный человек, не вписывается в ситуацию. Ситуация требует чего-то иного, но его дисциплина реагирует своим собственным путем, поэтому он никогда не достигает глубокого общения с действительностью. Он всегда изолирован, отчужден.

Случилось следующее: Джунаид, суфийский мистик, собрался предпринять паломничество, священное паломничество к Коабе. Он сказал своим ученикам: «Нам потребуется один месяц чтобы достичь Каабы, и все это время мы будем поститься, чтобы к моменту достижения Каабы наши тела были абсолютно очищенными».

Ученики согласились. И они отправились в путешествие. На третий день они пришли в какую-то деревню. Вся деревня пришла встретить их, потому что у Джунаида там был ученик, который был очень бедным человеком. Поскольку Джунаид пришел в его деревню в первый и, может быть, в последний раз, и собирался погостить у него, он продал свое поле, свой дом, все вещи, чтобы устроить пир для всей деревни. Он ничего не знал о том, что Джунаид постится и что его сопровождают сотни учеников.

Джунаид видел радость ученика. Он был в состоянии полного экстаза, хотя продал все-все свое состояние только для того, чтобы устроить пир для всей деревни в честь своего мастера. Джунаид ничего не сказал — он даже не упомянул, что держит пост. Поскольку Джунаид ничего не сказал, ученики тоже промолчали, хотя внутри себя они кипели от гнева.

Пир начался. Джунаид ел вовсю, благодарил ученика и благословлял его. Другие ученики тоже были вынуждены есть, так как Джунаид ел. Они не могли сказать: «Мы соблюдаем пост», раз сам мастер забыл о посте. И, кроме того, еда была такой вкусной, а они в течение трех дней ничего не ели! Однако глубоко внутри они возмущались: «Что это за дисциплина!»

Когда они отбыли из деревни, первое, что они сделали по дороге, это спросили мастера: «Мы, этого не можем понять. Ты что, совершенно забыл о посте? Ты даже не упомянул о нем».

Он ответил: «Нет, я никогда ничего не забываю, но его радость была такой большой и его экстаз был таким большим… И его сердцу было бы очень больно, если бы я сказал: «Я не буду есть». Он приготовил пищу с такой любовью… Здесь нет никакой проблемы, — сказал Джунаид. — Мы можем продлить наш пост на три дня. Забудьте об этих трех днях — мы. начинаем наш пост с сегодняшнего дня и будем держать его в течение месяца. Здесь нет никакой проблемы. Зачем огорчать этого беднягу из-за пустяка? Мы можем продлить пост еще на три дня».

Однако ученики сказали: «Но ведь это вопрос дисциплины, раз мы приняли обет, мы должны следовать ему».

Джунаид ответил: «Живите сознательно, а не согласно мертвой дисциплине. Вы чувствуете раздражение, — я увидел это по вашим лицам. Вы сердитесь на меня, — я вижу это, — так как вы просто следуете мертвому правилу: «Мы приняли обет, поэтому надо его выполнять». Однако мы сами себе хозяева. Мы приняли обет, и мы же можем отменить его. А ситуация сложилась таким образом, что то, что мы сделали, было правильно. Наш пост — это заурядная вещь; а его любовь была чем-то действительно священным. Есть или не есть — это не имеет особенно большого значения, однако, вы упустили его радость, вы не смогли разделить его экстаз. Потеряна большая возможность».

«Если это случится снова, — сказал мастер, — поскольку мы, возможно, будем встречать других учеников в других городах, не беспокойтесь. Я действую согласно моменту. Я вижу ситуацию и действую соответственно — в этом и состоит моя дисциплина. Я не действую согласно прошлому».

Люди, которые действуют согласно прошлому, не обязательно соблюдают порядок, дисциплину, гармонию, потому что люди с умом склонным к закону, могут оказаться очень хитрыми и они могут всегда найти способы обойти законы. Они всегда могут отыскать лазейку, чтобы нарушить закон; это не составтяет особенной проблемы.

В буддийских писаниях содержится десять тысяч главных правил и 33 тысячи второстепенных правил для ученика. Так вот, их даже запомнить невозможно — всего выходит 43 000 правил! Разве вы сможете запомнить эти правила? И к чему они были созданы? Их создал не Будда, а традиция, священники, которые были после него. И даже сорока трех тысяч правил недостаточно, потому что люди продолжают делать всякие вещи. Они всегда могут найти способ сделать то, чего они хотят: «Если есть желание, то найдется и способ удовлетворить его». Никакой закон не сможет помешать вам. Ведь каждый закон можно истолковать таким способом, что станет очень легко увильнуть от чего угодно.

Во время осмотра лейтенант обнаружил, что у одного молодого солдата мешок, предназначенный для вещей, отдаваемых в стирку, набит книгами. Будучи ярым приверженцем того, чтобы все вещи находились в положенном месте, он обложил виновного рядового нецензурной бранью. Затем, отведя душу, он спросил: «Ну, а теперь напряги свои мозги и попробуй привести ! мне какую-нибудь правдоподобную причину, зачем ты набил этот мешок книгами».

Юноша спокойно ответил: «Слушаюсь, сэр, — это были грязные книги».

Очень легко играть словами. Очень легко увильнуть от любой дисциплины, которой вы подчинили себя. А исключения всегда допустимы.

Один ученик собирался отправиться в паломничество. Он спросил Будду: «Я буду вдали от тебя в течение многих месяцев. Единственное, чего я боюсь, это женщины. Здесь, рядом с тобой, я могу поддерживать себя в рамках дисциплины, а будучи один, я боюсь — боюсь самого себя. Что мне делать, если я увижу женщину?»

Будда сказал: «Просто смотри вниз на землю на расстоянии полутора метров перед собой, и не смотри на женщину. Этого будет достаточно, чтобы избежать женщины. Смотреть на землю на расстоянии полутора метров перед собой — достаточно для ходьбы. И вместе с тем ты не увидишь лицо и красоту или то, мужчина это или женщина».

Ученик сказал: «Это правильно, но иногда может возникнуть ситуация, когда я не сумею вовремя отреагировать на приближение женщины и, прежде чем я опущу свой взгляд, я уже увижу ее. Что тогда делать? Тогда даже смотрение вниз на землю не поможет. А такая возможность существует». Поэтому он спросил: «Что тогда делать?»

Будда улыбнулся и сказал: «Тогда не разговаривай с ней. Просто иди своей дорогой и не оборачивайся».

Однако ученик спросил: «Однако может возникнуть ситуация, когда женщина начнет разговаривать. Тогда хотя бы ради этикета… а бхикку, ученик Будды, должен быть приветливым и культурным. Если женщина спросит у меня что-нибудь, следует ли мне слушать ее? Следует ли мне отвечать ей?»

Будда сказал: «Ну что ж, можешь разговаривать, но не прикасайся к ней».

Ученик сказал: «Еще одну минуту; в определенной ситуации может случиться так, что необходимо прикоснуться к женщине, например, произошел несчастный случай. Женщина упала в яму, телега свалилась в канаву и женщина оказалась под телегой. Как ты считаешь, следует ли мне просто пройти мимо, не говоря ни слова и не прикасаясь к ней? — потому что если я стану вытаскивать ее из ямы или из-под телеги, мне придется прикоснуться к ней. Что ты скажешь на этот счет?»

Будда засмеялся и сказал: «Тогда делай только одно: просто оставайся сознательным».

Бхикку сказал: «В таком случае все в порядке, это я могу делать».

Видите ли, малые вещи он не может делать, а осознание — «Да, — говорит он, — это я могу делать». Потому что кто может увидеть ваше осознание? Это всего лишь внутренний феномен: только один вы знаете, осознаете вы или нет. Этот монах фактически спрашивал позволения делать все, что угодно. Измышляя воображаемые ситуации, он спрашивал об исключениях.

Итак, хотя буддисты имеют 33000 второстепенных и 10000 главных правил, они делают те же вещи, что и все остальные люди, которые даже не слышали об этих 43 000 правил.

Правила не могут помочь. Если они налагаются извне, они совершенно бесполезны — не только бесполезны, но и обременительны для вас, они напрасно обременяют вас.

Отбросьте ум, приверженный к законам! Если вы действительно хотите узнать закон, предельный закон, и если вы хотите жить согласно этому предельному закону, не привязывайтесь к законам. Законы, изобретенные людьми, бесполезны.

Молодая женщина принесла в банк 50-долларовую банкноту, чтобы положить ее на свой счет.

«Я не могу принять ее, — сказал кассир, — она фальшивая»,

«О Боже! — воскликнула женщина, — меня изнасиловали!»

Как видите, интерпретация факта немедленно меняется. Ващ закон, ваши слова — все это зависит от вас.

Когда был приглашен следующий пациент, вошел скелет.

«Мммм! — произнес доктор. — Вы явились немножко поздно, не так ли?»

Должно быть, он был очень закономыслящим человеком

Суреш, ты говоришь: «Я верю в дисциплину, закон и порядок, и поэтому я думаю, но колеблюсь сделать прыжок б санньясу».

Многие люди думают, что моя санньяса не имеет никакой дисциплины, никакого закона, никакого порядка. Они совершенно ошибаются. Да, я не дал вам 33000 второстепенных и 10000 главных правил, как образец для жизни. Я даю одну-единственную заповедь- «Осознавайте». Даже Будда должен был сделать это, видя, как человек пытается найти лазейки: «Тогда просто осознавай)4. Он говорил это только в конце, а я говорю это с самого начала Поэтому вам не надо находить извинения, исключения, стратегические уловки, трюки, поэтому вам не надо проявлять дипломатическую изворотливость; я просто говорю это с самого начала.

Это единственная заповедь — одиннадцатая заповедь. И одной одиннадцатой достаточно; остальные десять не нужны вообще. Осознавайте и позвольте, чтобы ваша дисциплина вытекала из вашего осознания. И тогда придет дисциплина, которая обладает красотой. Она будет похожа не на пластиковый цветок, а на настоящую розу. Она будет обладать запахом, она будет обладать жизнью. И тогда придет определенный порядок; но не наложенный, не культивированный, а естественный.

В другой раз Бодхидхарма сказал «Если вы знаете преаельный закон, Дхарму, если вы начали осознавать ее, если вы сгармонизировались с ней, то ваша жизнь становится простой, легкой, естественной, текучей. Не будет никаких помех, никаких препятствий, не будет никаких блоков Это и есть порядок.

Порядок не похож на железнодорожные рельсы, по которым движется поезд — каждый день по одним и тем же рельсам. Порядок подобен реке, текущей из Гималаев и движущейся в сторону океана. Река является живой! Она не следует определенной карте, она не бежит как по каналу, она не создана руками человека. Она просто течет свободно, но тем не менее достигает океана. Канал всегда выглядит безобразным, искусственным, потому что он не делает естественных поворотов, внезапных сюрпризов; он прямолинеен, геометричен. Настоящая река течет зигзагами, она иногда движется на юг, а иногда на север.

Если вы чересчур привержены к закону, вы скажете: «Это напрасная трата времени, земли и энергии». Если вы чересчур закономыслящи, вы начинаете верить только в прямые линии: кратчайший путь от одной точки до другой — по прямой линии. Но река делает зигзаг, избирает длинный путь, иногда течет быстро, а иногда очень лениво. Она проходит через различные земли с различным климатом. И она делает внезапные повороты. Она двигается, танцуя: не подчиняясь ограничениям, не как раб, не как арестованный, закованный в цепи и сопровождаемый полицейским. Она двигается свободно. Тогда каждый шаг имеет свою собственную красоту.

Мой санньясин подобен реке, а не каналу. Да, дисциплина есть, но очень топкая: дисциплина любви, дисциплина понимания, дисциплина медитации. Да, порядок есть, но не наложенный, не культивированный, а естественный, спонтанный. Да, закон есть, но не закон, созданный тупыми политиками или тупыми священнослужителями, а закон самой природы, закон Бога.

Будда называет Бога «предельным законом». Мой санньясин трудится над тем, чтобы достичь большей гармонии с природой, с целым, чтобы отбросить свое эго, чтобы не быть отделенным от целого — потому что с моей точки зрения быть святым — это значит быть единым с целым.

Суреш, не надо никаких колебаний. Попытайся сделать то, о чем я сказал. Поэкспериментируй с этим и приди к своим собственным заключениям. Но никогда не веруй. Экспериментируй, испытывай, и твой опыт докажет истинность того, о чем я говорю.

Третий вопрос: Бхагаван, я богобоязненный человек, однако вы говорите, что все страхи должны быть отброшены. Следует ли отбросить также и страх перед Богом?

Рамчандра

Страх — есть страх — независимо от того, перед чем или перед кем. Предмет страха не имеет значения; имеет значение то, что ваша личность наполнена страхом. И если вы богобоязненны, вы никогда не будете способны на любовь к Богу.

Во всех языках мира существует это уродливое выражение: «Богобоязненный». Оно уродливо, потому что страх и любовь, подобно свету и тьме, не могут сосуществовать. Если имеется страх, то вы не сможете любить Бога. Как вы можете любить Бога, если вы боитесь его? Вы можете подчиниться или сдаться, однако глубоко внутри будет сопротивление, возмущение. Где-то в вашем подсознании будет гнездиться идея отмщения. Вы не сможете простить Богу того, что вы его боитесь.

А страх является прямой противоположностью любви. Действительной противоположностью любви является не ненависть — возможно, вас это удивит, — а страх. Ненависть — это любовь, поставленная с ног на голову; страх — прямая противоположность любви.

Вы не можете бояться Бога, если понимаете, что такое Бог. Вся эта вселенная в целом и есть Бог. В действительности не существует Бога как личности; все существование пронизано, пропитано качеством, называемым божественностью. Оно в цветах, в траве и в звездах; оно повсюду. Все существование состоит из субстанции, называемой божественностью. Бог не является личностью — так как же мы можем бояться?

И если вы следуете религиозной жизни из страха, то это будет жизнь раба, а не свободного человека. И если вы начинаете со страха, то вы не можете кончить свободой, вы кончите рабством. И все, что вы сделаете из страха, обречено на ошибочность; все это будет ложным, поверхностным.

Молодая пара каталась на лодке посреди озера и вдруг внезапно ударил шквал.

Испугавшись сильного ветра и дождя, молодой человек начал молиться: «Господи, спаси нас и тогда я перестану курить… перестану пить… перестану…»

В этот момент молодая леди воскликнула: «Не отказывайся больше ни от чего! Я думаю, что шторм уже проходит!»

Благодаря страху невозможна никакая радикальная перемена.

Я слышал историю о Мулле Насреддине. Он тоже возвращался из дальнего путешествия на небольшом корабле. Поднялся большой шторм, и казалось, что нет никакого шанса остаться в живых.

Насреддин имел прекрасный дворец, мраморный дворец, которым он очень гордился, в столице своей страны. Даже царь завидовал ему и он предлагал ему любые деньги, лишь бы Насреддин отдал ему дворец. Но Насреддин твердил, что не собирается никому ни за какую цену отдавать дворец. Ему предлагали большие суммы, но он неизменно отказывался.

Теперь, когда его жизнь была в опасности, он помолился Богу и сказал: «Слушай! Я отдам дворец бедным. Я продам дворец и раздам вырученные деньги беднякам».

Случилось так, что ^ тот момент, когда он это сказал, шторм начал утихать. Когда шторм стал утихать, у Насреддина появилась подспудная мысль: «Это слишком много/ Может быть, шторм утих бы в любом случае. Я напрасно рисковал своим дворцом».

И тут, к его удивлению, шторм начал снова усиливаться. Тогда он действительно перепугался. Он сказал: «Слушай! Непридавай значения моим мыслям — я глупый человек — все, что я сказал, я выполню. Я обещаю тебе, что продам дом и раздам деньги беднякам».

Шторм снова начал утихать. У него снова начали шевелиться подспудные мысли, но теперь он не осмелился дать им волю.

Он пристал к берегу и на следующий день известил всю столицу, что собирается продать свои дворец на аукционе. Все богатые люди, царь, премьер-министры и остальные министры, народ — все пришли, потому что всем было интересно, что будет, с его дворцом. И все они были удивлены тем, что он сказал; они решили, что он сошел с ума.

Стоя перед дворцом, он держал кошку и говорил, обращаясь к собравшемуся народу: «Цена кошки десять лакхов рупий, а цена дворца — только одна рупия, но они продаются вместе».

Все это выглядело невероятным: кошка, десять лакхов рупий… за обыкновенную кошку! Это должно быть какая-нибудь бродячая кошка, которую он поймал. Но люди решили: Зачем нам беспокоиться? Это не наше дело.

Король купил их. За кошку было уплачено десять лакхов рупий, за дворец — всего одна рупия. Насреддин отдал одну рупию нищему и сказал Богу: «Смотри! Я выполнил то, что обещал!»

Если вы делаете что-то из страха, вы не можете делать это от сердца. Вы будете хитрить, вы найдете лазейки. И вы будете таким всякий раз, когда приходит страх.

Пожалуйста, Рамчандра, не будь богобоязненным. Будь любящим Бога — в этом состоит суть моей вести.

До сих пор религия базировалась на страхе. Вот почему человечество было нерелигиозным или только поверхностно религиозным. Религия была чем-то вроде накрашенного лица: фальшь, псевдо. И основная причина ее провала — страх.

Священнослужители основали религию на страхе и алчности — которые являются двумя сторонами одной и той же монеты. Ради страха они создали идею ада, чтобы заставить людей действительно бояться Бога. И они создали также идею рая, чтобы пробудить у людей действительную алчность. А алчность создает страх. Алчность означает: если ты не веришь в Бога, если ты не молишься регулярно Богу, ты можешь упустить все радости рая. Упущение радостей рая — это ситуация, которая порождает большой страх. И вы будете ввергнуты в ад, адское пламя.

И в писаниях они насочиняли так много способов пыток, что создается впечатление, будто Адольф Гитлер прочитал, должно быть, все писания мира, иначе как бы он додумался до такого большого числа способов пыток людей? Их можно найти только в религиозных писаниях. Должно быть, он пользовался советами знающих священнослужителей, потому что все описанное в писаниях он попытался воплотить в своих концентрационных латерях, в своих газовых камерах. И он также додумался сделать то, о чем не сказано ни в одном писании.

В писаниях не сказано, что в аду есть окна, через которые вы можете смотреть, что делается внутри. Он устроил окна в своих газовых камерах. Эти окна снабжены стеклами, через которые вы можете смотреть внутрь, а люди, находящиеся внутри, не могут видеть наблюдателей. И обратите внимание на бесчеловечность людей: тысячи людей ждали целые месяцы, чтобы посмотреть через эти окна, и тысячи людей приходили посмотреть через эти окна. Они стояли в очереди часами, чтобы войти и посмотреть на то, как люди превращались в дым. Эти газовые камеры были устроены так, что в течение нескольких секунд тысяча людей в камере превращалась в дым и от них ничего не оставалось. Для людей это было почти как представление; людям это зрелище приносило большое наслаждение.

Дьяволу есть кое-чему поучиться у Адольфа Гитлера. Он может заработать много денег, если сделает в аду несколько окон и будет продавать билеты. Билеты будут проданы чуть ли не на сто лет вперед. Кому не захочется посмотреть на ад?

Священнослужители основали свою религию на двух фундаментальных уродливых инстинктах: страхе и алчности. Оба они не имеют ничего общего с подлинной религией. Подлинная религия — это свобода от алчности и свобода от страха.

Рамчандра, ты должен избавиться от всех видов страха. Да, включая и страх перед Богом. Он должен быть отброшен, если ты действительно хочешь понять, что такое Бог. Но вся наша жизнь так проникнута страхом… Мы любим из страха, молимся из страха.

Есть люди, вроде Дейла Карнеги, которые пишут книги, продающиеся миллионами экземпляров. Я думаю, что его книга «Как завоевать друзей и приобретать влияние на людей» по своим тиражам уступает только Библии — миллионы экземпляров почти на всех языках мира. Почему люди читают такую чепуху? И чему он учит в этих книгах? Хитрости, дипломатик!

Он полагает, что если даже вы не любите свою жену, это не имеет значения. По крайней мере, говорите ей всякий раз, когда представляется возможность- «Я люблю тебя». Повторяйте это как можно чаще, потому что она слышит только ваши слова, она не знает вашего сердца. Ваша жена — не врач-ветеринар. Ветеринар должен осмотреть животное и сам решить, какая у него болезнь, он не может спросить у него: «Как ты себя чувствуешь? Как ты спало?» Ваша жена — не ветеринар; она опирается на ваши слова. Она не знает, что происходит внутри вас; это ваше дело. Но если вы просто скажете: «Дорогая, я люблю тебя!», если вы повторяете это десять раз в день, всякий раз, когда проходите мимо нее — и говорите это с большим ясаром… Будьте актером, вот что он говорит. И она поверит вам. И ваша жизнь будет гладкой; в ней будет меньше конфликтов. Это он и называет любовью! Это просто боязнь конфликта, страх того, что может случиться что-то, что расстроит вас. Поэтому просто следите за тем, чтобы все было гладко.

Говоря снова и снова «Я люблю тебя», вы словно производите смазку. И при этом бойтесь, поучают вас; если вы не боитесь, у вас будут неприятности.

Жены боятся своих мужей и мужья боятся своих жен. Родители боятся своих детей и дети боятся своих родителей. Дети боятся учителей и учителя боятся своих учеников. Каждый боится всех остальных — создается впечатление, будто все мы живем в атмосфере сплошного страха.

Коммивояжер, который стал чувствовать себя неважно, отправился к врачу на проверку. Обычный осмотр не выявил никакого особого заболевания. Тогда врач стал задавать пациенту вопросы о его образе жизни.

«Теперь я перехожу к интимным вещам, — сказал врач. — Как часто вы занимаетесь половыми сношениями?»

«Регулярно, каждый понедельник, среду и пятницу», — ответил коммивояжер.

«Ну, в таком случае ваши неприятности могут быть связаны именно с этим, — заявил врач. — Я предлагаю вам исключить среды».

«О нет, — ответил коммивояжер, — я не могу сделать этого. Это единственная ночь в течение недели, которую я провожу дома».

Даже любовью занимаются из страха… даже любовь есть не что иное, как страх — дипломатия, стратегия, рассчитанная на то, чтобы поддерживать все в гладком состоянии. Вот почему вы молитесь регулярно. Утром и вечером вы молитесь, надеясь, что Бог услышит вашу молитву. Нет никою, чтобы слушать ваши молитвы! Ваша молитва — просто монолог. Вы молитесь пустому небу. Никто не собирается вознаграждать вас за ваши молитвы, запомните это.