Воспоминания одной артистки

Воспоминания одной артистки

Летом 1914 года в Москве большая группа артистов драматического театра решила провести спиритический сеанс. Место выбрали прямо в театре посередине сцены. Поставили круглый стол, опустили занавес, потушили свет и начали устанавливать связь с потусторонним миром.

Долгое время ничего не получалось. Наконец духи решили заговорить и возвестить о своем присутствии. Это выразилось, как всегда, характерным постукиванием.

Сначала вызывали знакомых. Потом знаменитых артистов московской сцены. Затем добрались и до драматургов. Кто-то предложил потревожить дух А.Н. Островского.

Сказано — сделано. Начали вежливо призывать писателя. Ко всеобщему удивлению, Александр Николаевич не заставил себя долго ждать и охотно откликнулся на призыв. Один из артистов в кругу «спиритов» решил попросить Островского высказаться на тему «О кризисе театра и современных писателях». Сначала драматург ответил что-то непонятное. Но вдруг отчетливо и ясно начал выстукивать. Затаив дыхание, все стали ждать и запоминать количество стуков. После первого стука была сделана продолжительная пауза. Дальше все услышали четыре стука подряд и опять пауза. Потом дух Островского ясно и четко постучал шесть, восемь и два раза, также с паузами. Медиум, присутствовавший на сеансе, объяснил собравшимся, что это были цифры, и записал число — 14682.

Долго собравшиеся ломали себе головы над значением этого числа. Но все же опытный медиум с большим трудом разгадал загадку духа, объявив, что это номер телефона.

«Действительно, — сказал кто-то, — похож на номер телефона 1—46–82». Тут же из театра позвонили на телефонную станцию и узнали, что аппарат под этим номером принадлежит артистке Малого театра О.О. Садовской. Спириты пришли в восторг. Всем было известно, как неподражаемо хороша была эта артистка в комедиях А.Н. Островского. Поэтому вполне понятен был привет ей из мира иного от известного драматурга.

Артисты уходили со спиритического сеанса довольные. Никто и не подумал в тот вечер, что дух Островского своим ответом полностью отрицал заданный ему вопрос о «кризисе театра».