Посвящение в Подмастерье (Ритуал второго градуса)

Посвящение в Подмастерье

(Ритуал второго градуса)

Степень Подмастерья, согласно масонской иерархии, подтверждает правильность избранного пути и обязывает всякого, кто вступил на него, быть настойчивым и непреклонным. Подмастерье – степень активного начала. «Степень Ученика обязывает посвященного понимать великую тайну своего существования и путем самосовершенствования становиться более достойным собственной жизни; степень же Подмастерья обязывает трудиться для других, принося пользу в жизни…» – говорится в нравственном катехизисе масона.

Исторически эта степень унаследована масонством нового времени от оперативного масонства, где она называлась Fellow («помощник, товарищ»). Однако Джеймс Андерсен в своей «Книге конституций» сделал одно небольшое, но существенное дополнение, добавив к Fellow слово Craft. Получилось Fellow Craft («товарищ по ремеслу, подмастерье»).

В практике современного масонства стадия ученичества завершается не раньше, чем через год после инициации и пребывания в масонах. Посвящение в степень Подмастерья совершается согласно ритуалу, который, как считают многие, не так проникнут духовностью, как ритуал посвящения в Ученики и Мастера. Это, несомненно, связано с чрезвычайной простотой формы, принятой при посвящении в эту степень. Однако, если более внимательно вглядеться в ритуал, то нельзя не признать, что и степень Подмастерья содержит весьма полезные и ценные поучения. Впрочем, простота церемонии вполне объяснима. Если при посвящении в первую символическую степень масонство обращается к непосвященным, которым надлежит уяснить общие принципы и начала доктрины, которые важно объяснить в торжественной обстановке с демонстрацией характерных символов своего «языка», то при посвящении во вторую степень масонство обращается к «братьям», уже воспринявшим его заветы и лишь ждущим благоприятного случая, чтобы применить их на практике.

Ритуал посвящения состоит из пяти символических путешествий и созерцания пламенной звезды, в которой заключена литера «С». В первых четырех символических путешествиях посвящаемый в степень Подмастерья имеет при себе пару следующих рабочих инструментов: молоток и долото, линейку и шпатель, линейку и циркуль, линейку и угольник. Они символизируют различные операции, которые каменщик-масон совершает при работе с камнем: обтесывает его, придает ему правильную форму, поднимает и укладывает в нужном месте и так далее. В умозрительном масонстве все эти инструменты, естественно, символизируют работу человека над собой.

В пятом путешествии руки посвящаемого ничем не заняты, что истолковывается как необходимость для Подмастерья отложить в сторону рабочий инструмент и заняться теорией архитектуры, то есть чисто духовной работой, связанной с самосовершенствованием, которая будет завершена при посвящении в степень Мастера.

Каждое из пяти символических посвящений сопровождается поучением, которое произносит Достопочтенный Мастер. Тема его поучений – пять чувств, архитектура, семь свободных искусств, пять посвященных, труд и свобода.

Это символически отображено в таком мистериальном диалоге между церемониймейстером и кандидатом в Подмастерье:

В.: Что такое ложа?

О.: Ложа – это некоторое число масонов, которые соединились, чтобы вместе работать.

В.: Какие числа составляют ложу?

О.: Ложу составляют числа: три, пять, семь и одиннадцать. (В других ритуалах упоминается и число девять, которое обосновывается девятью музами.)

В.: Почему три?

О.: Три составляют ложу потому, что три Великие Масона создали мир, так же как и это благородное произведение архитектуры, человека, которые так совершенны в своих пропорциях, что древние начинали свою архитектуру по тем же самым правилам, и еще потому, что три Великие Масона были при строительстве Соломонова храма.

В.: Почему пять?

О.: Пять составляют ложу потому, что каждый человек одарен пятью чувствами, а именно: слухом, зрением, вкусом, обонянием и осязанием. В масонстве три из указанных чувств имеют великую важность, а именно: слух, зрение и осязание. Слух служит к тому, чтобы слышать слово, зрение – чтобы видеть знак, осязание – чтобы чувствовать прикосновение, так что благодаря им я могу так же хорошо узнать «брата» в темноте, как и при свете. Кроме того, чувства раскрывают начала нравственности и духовности. Зрение – «генератор воображения»; слух – «усилитель голоса совести»; осязание – «водораздел» между человеком и предметами, которые, свидетельствуя о сопротивлении материалов, делают возможными измерения и их понимание. Вкус и обоняние – пути грубой чувственности, которую следует воспитывать и утончать.

В.: Почему семь?

О.: Семь составляют ложу потому, что есть семь свободных наук, а именно: грамматика, риторика, логика, арифметика, геометрия, музыка и астрономия. Грамматика учит писать и говорить на языке, которому я учусь, «по правилам первого, второго и третьего согласования». Риторика учит искусству говорить о всяком предмете. Логика учит правильно рассуждать, чтобы отличать истину от заблуждения. Арифметика учит свойству чисел. Геометрия учит искусству измерять. Музыка учит свойствам тонов. Астрономия учит знанию небесных тел. К тому же свет семи свободных искусств символически освещает все мироздание: небо (астрономия), формы и землю (геометрия), слово (грамматика и риторика), мысль (логика) и эмоции (музыка).

В.: Почему одиннадцать?

О.: Одиннадцать составляют ложу потому, что было одиннадцать патриархов, когда Иосиф был продан в Египет и считался погибшим, и еще потому, чтобы было только одиннадцать апостолов, когда Иуда предал Христа.

И так далее.

Увы, но, говоря об эзотерическом толковании семи свободных искусств, многие упускают такой весьма своеобразный аспект, как возможность интерпретации арифметики с позиции каббалы. Согласно каббалистическому учению, божество можно понимать двояко: как абсолют (и тогда оно Эн-Соф – бесконечное) или как объект познания. В последнем случае мы имеем дело с двумя эманациями, являющимися атрибутами объекта познания и выступающими в виде десяти истечений – сефирот, кои суть: Кэтер (корона, венец), Хокма (мудрость), Бина (понимание, разум), Хезед (любовь, добро, милосердие), Гебура (мощь, сила, суд), Тиферет (красота, гармония), Нецах (сияние), Ход (слава), Иесод (основание), Малкут (царство).

Десять сефирот образуют «архетип человека», Адама Кадмона, искаженным и размытым образом которого является земной человек. Все души возвращаются в лоно божественного блаженства (представление о «вечных муках» в каббале отсутствует) посредством процесса очищения, совершающегося благодаря многократному опыту существования души в физическом теле. Согласно каббале, если какая-то душа опаздывает в процессе очищения, то в таком случае другая, более развитая душа как бы удочеряет ее и духовно ее подпитывает.

Интересно, что в лоне каббалы развились: а) символика числа, в силу которой числа первого десятка (как, впрочем, и в пифагорейской нумерологии) наделены особым значением и соотнесены с вышеперечисленными эманациями; б) гематрия, метод библейской и текстовой интерпретации, основанный на численном эквиваленте буквы.

Это лишь краткий пример эзотеризма арифметики, одного из семи свободных искусств, которые появляются в ритуале посвящения масона в степень Подмастерья.

Совершив пятое символическое путешествие, в котором руки у него ничем не заняты, посвящаемый в Подмастерье заканчивает трудиться над неотесанным камнем. Напомним, что работа началась с тех пор, как он был посвящен в Ученики. С этого момента масон трудится над камнем, имеющим кубическую форму. Отныне ему позволено созерцать пламенную звезду и «познавать» литеру «С».

Пламенная звезда, видимо, уходит своими корнями в пентаграмму пифагорейцев, у которых она считалась символом здоровья и опознавательным знаком «ордена». Кроме пифагорейского толкования пентаграммы, существуют по меньшей мере еще три основные немасонские интерпретации этого знака, называемого также пентаклем, пентальфой, пентагероном и так далее. Речь идет о толковании христианском, магическом и алхимическом.

В христианско-мистической символике пентаграмма представляет пять ран Иисуса Христа или, в еще более высоком аспекте, постижение двух великих мистерий веры: Троицы (Отец, Сын и Дух Святой) и двойственной природы Христа (Человек – Бог). Второе толкование очевидным образом связано с «числовой» транскрипцией двух мистерий: 3 + 2 = 5 (Троица + двойственная природа = пять лучей пентаграммы).

В магической символике пентаграмма весьма распространена. В белой магии пентаграмма олицетворяет человеческий микрокосмос, пять конечностей тела (включая голову) и пять тайных центров силы, которые белая магия как раз и претендует пробудить ото сна. В черной магии пентаграмма является символом сил преисподней, поскольку там пентаграмма, как и все символы белой магии (а именно оттуда и черпает черная все свои знаки, затем их всячески искажая и переиначивая), представлена в перевернутом виде: два луча обращены вверх, а один вывернут вниз.

Что касается алхимического толкования пентаграммы и самой пламенной звезды, то напомним известный тезис масона барона Чуди, который в своем трактате «О пламенной звезде или обществе франкмасонов» (1766) отождествлял ее с «квинтэссенцией», обладавшей, по мнению алхимиков, властью преображать материю и, следовательно, являвшейся корнем, ядром, получаемым в результате алхимических операций – преимущественно целой серии «дистилляций».

У масонов пламенная звезда символизирует человеческий гений, на который Подмастерье взирает с почтением. Человеческий гений понимается масонами как луч божественного света. Судя по всему, масоны разделяют ту же интерпретацию, которую современный индийский философ Шри Ауробиндо дает понятию «созерцание звезды» в области философских представлений, не являющихся специфически масонскими: «Звезда – это неизменное обещание света, который грядет. Звезда превращается в солнце, когда опускается свет» («Девять знаков света в йоге»).

Внутри пламенной звезды находится литера «G», один из наиболее известных символов масонства, с которого начинаются такие «сакральные» в масонстве слова, как God и Geometry – Бог и геометрия. Судя по всему, применение литеры «G» в качестве символа геометрии восходит к 1525 году. Именно в этом году в Страсбурге была издана «География» Птолемея, в орнаменте которой были изображены: колонна, арка, херувим, символическое изображение угольника и циркуля с литерой «G» в центре. Без сомнения, эта литера ассоциируется в данном случае с искусством геометрии, «проекцией» которой может считаться география.

Однако не лишена разумности и другая гипотеза, согласно которой литера «G» появилась в центре пламенной звезды в результате своеобразной метаморфозы. Дело в том, что английские ложи XVIII века, желая провести различие между трудом, совершаемым масоном степени Подмастерья, и трудом Ученика, поместили в изображение звезды угольник. Угольник (по-английски – gallows square), бывший в обиходе в то время, имел форму греческой гаммы, соответствующей в латинской графике «G». Так постепенно и произошла подмена литерой изображения угольника.

Оставив в стороне масонскую символику, интерпретация которой предлагает бесконечные варианты, вернемся к вопросу о роли степени Подмастерья на масонском пути. Степень эта считается промежуточной, ибо Подмастерье ожидает того времени, когда он сможет стать Мастером. Духовное содержание его степени не рассчитано на длительный срок, так как вскоре он будет призван завершить свой масонский опыт. Здесь любопытно то, что эта кратковременность пребывания в степени Подмастерья объясняется вполне конкретными историческими причинами.

Дело в том, что в период формирования ритуала и доктрины нынешних масонских степеней английское масонство было разделено на две Великие ложи – «старых» и «новых» масонов. Первая делала акцент на значении степени Мастера и, по сути дела, пренебрегала степенью Подмастерья. Когда в 1813 году обе ложи воссоединились, то верх взяли уставы «старых» масонов. Таким образом, степень Подмастерья, пользовавшаяся престижем среди «новых» масонов, была как бы лишена своего значения и получила статус «слабой» степени.

На этом, собственно говоря, все значение этой степени, да и сам ритуал оказываются исчерпанными.

Через смерть – к жизни

(Посвящение в степень Мастера)

В храме опускается траурная завеса, украшенная жемчужинами – символом слез. Солнце закрыто вуалью. Царит полная тьма, если не считать мерцающего огонька свечи на восточной оконечности храма. Тьма символизирует тьму смерти, которая является предметом особого внимания в этом градусе. В центре храма – гроб мастера Хирама и ветвь акации. Все готово к посвящению Подмастерья в степень Мастера. Глубокая тишина предшествует началу ритуала, воспроизводящего древние мистерии смерти и воскресения. Этим ритуалом завершается приобщение к масонству. Посвящения в еще более высокие степени лишь подтвердят введение Подмастерья в степень Мастера, придадут ему какие-то новые качества, но уже ничего не смогут добавить к сути происходящего сейчас.

«Брат»-наставник случайно обнаружил, что вокруг храма, «погруженный в глубокую медитацию», скитается Подмастерье. Достопочтенный Мастер, следуя букве ритуала, с опаской спрашивает, не из числа ли он убийц мастера Хирама. Но опасения напрасны. Подмастерье взыскует света, воздаяния за свой труд. Он ждет степени Мастера. Кандидат на посвящение в эту степень проходит так называемое «испытание на верность», которое состоит в проверке ритуального пожатия и проходного слова. Затем Достопочтенный Мастер внимательно осматривает его руки и фартук. Они незапятнанны.

После этого испытания кандидат удаляется и «должным образом приуготовляется для возвышения в третий градус», при этом ему необходимо обнажить обе руки, всю грудь и оба колена, а обе ступни обуть в сандалии. Он преклоняет колени, и над ним произносится молитва с просьбой благословить то, что сейчас должно совершиться:

«Всемогущий и предвечный Господь, Архитектор и Управитель Вселенной, единым словом Которого сотворено все и вся, мы, бренные чада Твоего провидения, коленопреклоненно молим Тебя ниспослать этому сообществу, собравшемуся во имя святое Твое, непрестанный дождь Твоего благоволения. Особо же молим Тебя ниспослать милость Твою этому рабу Твоему, который предложил себя кандидатом для участия в постижении вместе с нами таинств, сокрытых в степени Мастера. Ниспошли ему твердость духа, дабы не оступился он в час испытания, но вместо этого, прошествовав под Твоей защитой долиной мрака и смерти, восстал, в конце концов, из могилы греха и, как вечные звезды, воссиял на века. Да будет так!»

Кандидат трижды обходит ложу по кругу, после чего ему велят должным образом приблизиться к восточному приделу. В этом градусе к востоку приближаются с запада семью шагами. Первые три нужно пройти по диагонали – как по краю вырытой могилы; следующие четыре – обычные шаги по направлению прямо на восток. В этот момент посвящаемого предупреждают, что его ожидают великое испытание в крепости духа и верности, а также торжественная клятва. Он дает согласие на это, преклоняет оба колена, кладет обе руки на Книгу Священного Закона и приносит торжественную клятву Мастера:

«Я (имя), пред лицом Всевышнего и этой достопочтенной и достойной ложи мастеров-каменщиков, должным образом основанной, регулярно собираемой и должно управляемой, по собственному желанию и по доброй воле здесь и сейчас торжественно обещаю и клянусь вечно скрывать, прятать и никогда не раскрывать тайн или таинств, относящихся к степени Мастера, никому в мире, кроме того или тех, кто имеет на обладание ими законное и справедливое право, да и то после того, как проведены должное испытание, строгий опрос и наличествует твердое убеждение в том, что они достойны столь высокого доверия; и кроме ложи мастеров-каменщиков, должным образом учрежденной, собранной и открытой в Срединной палате. Далее, я торжественно обещаю и клянусь в вечной верности принципам Циркуля и Наугольника, полагая строго и неукоснительно повиноваться всем распоряжениям и приказам, данным мне ложей мастеров-каменщиков, на всю длину моего вервия, при этом не признавая за собой права ни на какую иную причину для уклонения от выполнения этих приказов или распоряжений, кроме своей болезни или тягостной необходимости. Далее, я торжественно обещаю и клянусь как на словах, так и на деле свято блюсти пять точек братства: моя рука, поданная Мастеру-Каменщику, братски поддержит его; моя нога пройдет через все трудности и опасности, чтобы, соединившись с его ногой, образовать монолит взаимной защиты и поддержки; все течение моих ежедневных дел будет напоминать мне о его нуждах, и сердце мое всегда будет готово утешить его в горестях и выполнить то, что будет ему нужно, как если бы я делал это для себя или близкого своего родственника; грудь же моя станет священным хранилищем его тайн, доверенных мне по его воле, за строжайшим и непременным исключением таковых в том случае, если они заключают в себе убийство, измену, мошенничество или любое другое деяние, противное законам Господа и распоряжениям властей. И наконец, я торжественно обещаю и клянусь блюсти и поддерживать честь Мастера-Каменщика как свою собственную; клянусь, что я ни сам не причиню ему вреда, ни допущу, чтобы кто-либо это сделал, если я знаю о таковых его намерениях и в моих силах предотвратить их исполнение; и наоборот, я клянусь всячески поддерживать его доброе имя и доброе имя его ближайших родственников и самых дорогих для него людей, таких как его супруга, сестра или дитя. Я клянусь соблюдать все это без исключений, неверных истолкований или внутреннего сопротивления любого рода; и если я нарушу какое-либо из вышеприведенных положений, да буду я рассечен надвое, и тело мое да будет сожжено и превращено в золу, а зола эта да будет развеяна по земле и водам четырьмя небесными ветрами, чтобы и памяти о столь вероломном изменнике не осталось на свете, а особенно среди Мастеров вольных каменщиков. И да поможет мне Всевышний, и да укрепит Он меня в этом моем торжественном обещании Мастера-Каменщика!»

В знак преданности своему обещанию исполнять сказанное в течение всей жизни до самой смерти кандидат вслед за этим скрепляет свою клятву «печатью» своих губ, трижды прикасаясь ими к Книге Священного Закона.

Теперь Досточтимый Мастер, следуя букве ритуала, рассказывает кандидату традиционную историю безвременной кончины Хирама, и в ходе повествования «заговорщики» (их, как правило, изображают сам Досточтимый Мастер и два Стража), вооруженные теми же орудиями, которыми было совершено убийство, нападают на него. По нанесении третьего удара кандидат символически «погибает».

Пока Мастер ведет свой рассказ, мы сделаем небольшое отступление и тоже скажем несколько слов о Хираме, легенда о котором имеет, можно сказать, жизненно важное значение в масонских посвятительных ритуалах, столь важное, что известный исследователь масонства А. Г. Маккей так отозвался о ее роли в жизни масонства: «Нет такого масонского устава – в какой бы стране и на каком бы языке ни велись работы, – в котором вновь посвящаемым не преподавались бы основы этой легенды. <…> Легенда о строителе храма составляет стержень, основу основ масонства как ордена. И любой устав, который исключит ее из своей работы или подвергнет существенным изменениям, тут же перестанет – только вследствие этого исключения или изменения – быть масонским уставом».

Так кто же такой Хирам, без которого масонство не мыслит жизни? Хирам, как говорится в Библии, был сыном одной вдовы из колена Неффалимова (заметьте, что масоны тоже называют себя «сыновьями Вдовы»), владевшим умением выделывать всякие вещи из меди, железа, камня и дерева (Третья книга Царств, 7:13–14). Он также поставил столбы перед храмом и назвал их: правый – Иахин, левый – Воаз. Однако в Библии нет и намека на убийство Хирама. Не сказано в ней и о том, что Хирам будто бы являлся смотрителем работ по возведению храма, как об этом повествуется в масонской легенде, что свидетельствует о том, что легенда с течением времени обрела «умозрительную» самостоятельность.

Так вот, под началом у Хирама состояли ученики, подмастерья и мастера, и каждое из этих подразделений имело свои знаки, пароли и жесты для опознавания степени при получении «жалованья». Пятнадцать подмастерьев из числа тех, что были поставлены надзирателями над работой остальных, осознав, что работы уже практически завершены, а они так и не получили доступа к таинствам степени мастера, составили заговор с целью добиться получения этого доступа любой ценой, пусть даже им для этого придется прибегнуть к насилию. Непосредственно перед тем, как их план должен быть приведен в исполнение, двенадцать подмастерьев вышли из заговора, однако оставшиеся трое, более корыстные и бессовестные, чем прочие, решили довести дело до конца.

Заметив, что мастер Хирам ежедневно поздним вечером посещает храм, чтобы помолиться и проверить, как продвинулась работа, они устроили засаду у трех ворот храма. Первый, вооружившись угольником (по другой версии – отвесом), стал у Западных ворот, второй, взяв на изготовку уровень, устроил засаду у Южных, а третий, сжимая в руке молоток, спрятался у Восточных.

Хирам, осмотрев храм, направился к Западным воротам. Первый подмастерье, выступив ему навстречу, попросил произвести его в мастера. Хирам на это ласково ответил: «Когда завершишь срок и приобретешь достаточное умение, обещаю, что предложу тебя совету мастеров». Подмастерье попытался узнать слово-пароль мастеров, но Хирам ответил: «Безумец! Не так я узнал заветное слово, не так я просил мне доверить его. Работай, будь настойчив, и ты будешь вознагражден». Первый подмастерье ударил тогда мастера по голове угольником, но Хирам успел увернуться от смертельного удара. Однако он тяжело ранен. Мастер побежал к Южным воротам, но тут его встретил второй подмастерье, который угрозами начал домогаться заветного слова. Хирам отказался, и на него обрушился удар тяжелого уровня. Пошатываясь и спотыкаясь, он побрел к Восточным воротам, где его поджидал третий подмастерье, который, так ничего и не добившись от мастера, оборвал его жизнь ударом молотка в лоб.

В момент посвящения в степень Мастера сказание и ритуал пересекаются друг с другом, образуя единое драматическое целое. Во время рассказа о судьбе главного строителя храма посвящаемый успевает пережить убийство Мастера, ассоциируя себя с самим Хирамом. Смотрители, каждый в сопровождении семи Мастеров, отправляются на поиски его тела, которое спрятали убийцы. Они замечают на земле следы борьбы, ветвь акации, которую бросили здесь подмастерья, чтобы скрыть следы преступления, угольник, циркуль. А рядом – бездыханное тело Хирама. Ниспадает покров, скрывающий посвящаемого в Мастера, и Достопочтенный Мастер узнает в нем Хирама, «праведника, сохранившего верность долгу до последнего вздоха».

«Наступает, – говорится в описании ритуала, – священный миг, когда кандидат на посвящение в третий масонский градус должен сойти в могилу, чтобы стать олицетворением мастера Хирама Абифа». Но за этой символической смертью вскоре следует символическое воскресение, и «хотя смерть в ритуале посвящения более реалистична, нежели воскресение… идея этого воскресения все равно присутствует в возвышении кандидата в степень Мастера и его воссоединении с собратьями по прошлым работам».

Итак, следуя вышеприведенной процедуре, кандидат должен перешагнуть через гроб Хирама и остановиться в ногах у покойного мастера, глядя в противоположную сторону. Подобно тому как в античных мистериях происходило отождествление живого с божеством, так оно происходит и сейчас – Подмастерье с этого момента Хирам. Гроб, в котором прежде было заключено тело Мастера, теперь пуст и готов принять другого Мастера. В ознаменование этого его укладывают на пол Зала заседаний со скрещенными ногами. Символически он мертв. (В некоторых английских ложах до сих пор сохранился обычай укладывать посвящаемого в вырытую могилу или в гроб, но в большинстве лож для этих целей используется полотнище.)

Теперь сценическое действие разыгрывают Смотрители. Они пробуют «поднять» бездыханное тело, прикасаясь по очереди к пальцам правой руки. Но их усилия напрасны, ибо символически «плоть сходит с костей». Достопочтенный Мастер напоминает, что без помощи ближнего человек есть ничто. Теперь все «братья» принимают участие в «пробуждении» Мастера ото сна. Достопочтенный, которому помогают два Смотрителя, продолжает «поднимать» Хирама путем прикосновения к «пяти точкам», то есть накладывая «руку на руку, ступню на ступню, колено к колену, грудь к груди», – и происходит чудо: Хирам воскресает, воскресает к жизни в новом Мастере. Под радостные приветствия участников церемонии Достопочтенный Мастер возносит хвалы Великому Архитектору Вселенной за то, что «Мастер нашелся и лик его более светел, чем прежде». Смотрители обращаются к «братьям» с призывом соединиться, «чтобы отпраздновать возвращение света и истины».

Досточтимый Мастер обращается к новопосвященному со словами: «Отныне ты знаешь ту истину, что свет Мастера есть тьма видимая, представляющая собой сияние, которое озаряет пришествие будущего. Это тот таинственный покров, сквозь который не дано проникнуть взору человеческого разума, если ему не помогает свет, что ниспослан свыше. Но даже в свете этого неверного, мерцающего луча ты видишь, что стоишь на самом краю могилы, в которую только что символически сошел и которая, как только твое бренное существование в этом мире завершится, снова примет тебя в свои холодные объятия. Пусть же эмблемы смерти, кои расположены здесь для привлечения твоего внимания, побудят тебя к размышлениям о неизбежной судьбе и направят мысли твои в русло самых высоких мыслей, которые только может вместить твой разум, – мыслей о познании самого себя».

Он призывает нового Мастера и далее внимать голосу природы, которая подтверждает тот факт, что в его бренной оболочке заключен некий бессмертный принцип, – чтобы увериться наконец в том, что Господь Жизни даст ему силу попрать своими стопами Князя Ужаса и возвести свой взор к «той светлой утренней звезде, восход которой несет мир и спасение самым верным и смиренным из людей». После этого монолога Досточтимый Мастер доверяет посвященному тайны третьего градуса.

Интересно отметить также еще один момент, имеющий место в ходе посвящения в третий градус, когда Досточтимый Мастер характеризует посвящаемому те степени, которые тот уже прошел, с тем чтобы он лучше мог оценить взаимосвязанность всех элементов масонской системы. «Твое принятие в ряды вольных каменщиков в беспомощности и слепоте, – возвещает он, – было символом пришествия всех людей в этот преходящий мир смертных; оно преподало тебе в высшей степени полезный урок всеобщего равенства и взаимной зависимости; оно наставило тебя в принципах всемирного милосердия и благотворительности, которые учат находить собственное утешение в утешении своих ближних в часы их невзгод; и что важнее всего, оно обучило тебя со смирением покоряться воле Великого Архитектора Вселенной; обращать свое сердце, должным образом очищенное от всех злых и порочных страстей, готовое воспринять мудрость и истину, к приумножению Его славы и на благо своих ближних. Двигаясь далее и так же руководствуясь в своем движении принципами нравственной истины, ты был посвящен во второй градус, для того чтобы подумать о разуме, дабы проследить его происхождение и развитие по путям божественной науки от самого престола Всевышнего. Там твоему внутреннему взору были открыты тайны природы и принципы интеллектуальной истины. Отныне для твоего разума природа, таким образом определенная законами добродетели и разума, являет собой еще один великий урок: она самим своим существованием постоянно подготавливает тебя к последнему часу твоей жизни и, проведя извилистыми тропами умозрительного познания своих тайн, учит наконец тебя умирать. Такова, брат мой, особая цель твоего посвящения в третий градус».

(Здесь кстати будет сказать, что третий градус был последним и наивысшим из всех градусов, существовавших во времена строительства Иерусалимского храма, поэтому часто его называют «венцом древнего оперативного масонства». А исходя из божественной природы преподаваемых им истин и из священного характера его обрядов, он также имеет статус «божественного градуса».)

Что касается символики описанного действа, то лейтмотив смерти Хирама и его «воскресения» в лице другого Мастера вобрал в себя древние мифы об увядании и пробуждении (обновлении, возрождении, воссоздании) природного мира (сюда же относится и ежедневный закат и восход солнца), и в этом смысле Хирам – один из множества образов и воплощений двойного воскрешения. О солярном (то есть солнечном) аспекте и натуралистическом содержании масонской легенды свидетельствует, помимо всего прочего, и присутствующая в ритуале ветка акации, растения, которое в христианстве рассматривается как сакральный символ бессмертия. Кроме того, согласно коптской легенде, акация (вернее, ее разновидность – мимоза) была первым среди растений, почтившей Христа.

«Не имеет совершенно никакого значения, – пишет по этому поводу У. Л. Уилмсхерст, – была ли личность, показываемая в мистерии, историческим персонажем, правдоподобность которого можно подтвердить реальными фактами, или же к ней можно относиться только как к легендарной или мифической; это совершенно неважно, ибо задача ритуала состоит не в сообщении исторического факта, а в обучении духовному принципу. В Египте этим прототипом был Осирис, в Греции – Бахус, в Скандинавии – Бальдур, а в греко-римской Европе – Митра. В масонстве же таким прототипом является Хирам Абиф».

То же касается и символа «светлой утренней звезды», с которой поначалу связывали образ Христа (вспомним яркую звезду, взошедшую над Вифлеемом в момент рождения Спасителя). Однако многие члены братства, исповедовавшие иудаизм, были не согласны с подобной трактовкой, и в последнее время стало общепризнанным, что он не имеет какого-либо определенного и сугубо христианского значения. «Светлая утренняя звезда» – это просто еще одно название того таинственного сияния, которое в первом градусе носит название «пламенеющего меча», а во втором – «священного символа».

Неудивительно поэтому, что смерть является одним из центральных положений, находящихся в поле зрения масонского эзотеризма. Масонство, будучи символико-эзотерической школой инициаций, ставит задачей развитие в своих сторонниках мыслительных способностей и интуиции. Смерть же изначально является «средоточием сомнения», ибо вызывает таковое как у человека верующего (ибо создает «черные дыры» в божественно-гармоничном космическом миропорядке), так и у атеиста, который, столкнувшись со смертью, чувствует нравственную ущербность господствующей материи и, подгоняемый этим стимулом, начинает измышлять некие трансцендентные принципы. И это вполне может служить разумным оправданием смерти, ибо сомнение всегда было, есть и будет одним из величайших движителей мысли и познания.

Прекрасным же венцом этой главы, венцом, возлагаемым к подножию символической могилы Хирама и всей цепочки Великих Мастеров, могут служить слова действительного члена Королевского колледжа терапевтов, доктора медицины, Достопочтенного Мастера сэра Джона А. Кокберна, сказанные им однажды на одном из масонских торжеств: «Среди множества благодеяний, оказанных франкмасонством человечеству, ни одно не может считаться столь же великим, как то, что вырвало у смерти ее ядовитое жало и лишило могильные тьму и холод ореола вечного торжества над человеком».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.