«Мене. Текел. Упарсин»: «Отмерено. Взвешено. Решено» Улицы Моховая, Знаменка, переулок Староваганьковский, улица Воздвиженка
«Мене. Текел. Упарсин»: «Отмерено. Взвешено. Решено»
Улицы Моховая, Знаменка, переулок Староваганьковский, улица Воздвиженка
Он длится, терпкий сон былого:
Я вижу каждую деталь,
Незначащее слышу слово…
Игорь Северянин.
Былое
Если взглянуть на основание Пашкова дома, сразу видно, что он стоит на холме. Холмы в Москве, как известно, места мистические. Помните, слова Азазелло, которому больше по нраву Рим? Ну а Воланду, ясное дело, – Москва. Потому что Рим – это уже очень старый город. Все тайны его изучены и запротоколированы. Москва же – Третий Рим, молодой, развивающийся город. Уже поднакопивший тайн, но еще никому их не выдавший.
Рим стоит на семи холмах, вот и москвичи выявили у себя их ровно столько же. Правда, было это давно, когда Москва по современным меркам являлась небольшим городом, так что все легендарно-мистические холмы уместились в пределах Садового кольца. Но ведь тогда и такая территория казалась огромной, ну а холмы действительно возвышались – не то что сейчас, когда при позднейших постройках их срезали так, что теперь они почти не видны.
Напомним на всякий случай, хотя бы чтобы знать территорию силы старинных холмов. Но вот что удивительно – в разные времена они менялись: то всплывало одно название, то другое. Правда, само оккультное число семь всегда оставалось, а вот названия возникали разные. Получается, что для каждой эпохи были свои мистические холмы.
Классическая московская мифология определила их в XVI веке:
«Первый холм есть Кремль и Китай-город, коего возвышенная точка занята Иваном Великим (колокольней. – Е. К.);
второй обширнейший заключает в себя Мясницкую и Сретенскую части и даже несколько Яузской;
третий холм – Тверская, простирающаяся от Трубы до Пресни;
четвертый – Три горы (район Трехгорки. – Е. К.);
пятый – Швивая горка;
шестой – Лефортовский;
наконец, седьмой, безымянный, – на правом берегу Москвы-реки вал, где Нескучное, коего продолжение составляют Воробьевы горы».
Однако еще до того, на рубеже XIV – XV веков, существовало одно из первых определений сакральных холмов, куда входили только те, что были в тогдашней небольшой (зато основополагающей) черте Москвы:
Маковица (Боровицкий холм в Кремле),
Кулишки (Ивановский холм или горка – помните, «самое мрачное место Москвы»?),
Псковский холм (ныне улица Варварка в Китай-городе),
Красный холм (двойное толкование: либо стык нынешних улиц Тверская и Моховая, либо возвышенность на реке Яузе),
Швивая горка (Таганский холм, ныне район Таганки),
Чертольский холм (ныне район храма Христа Спасителя),
Староваганьковский холм.
Так вот Пашков дом как раз и стоит на самом возвышенном месте Староваганьковского холма, то есть на одном из древнейших сакральных мест силы. Не стоит путать Старое Ваганьково с Новым, где сейчас находится всем известное мемориальное кладбище. Оно совсем в ином районе. А вот деревенька Старое Ваганьково находилась как раз там, где сейчас проходят улицы Знаменка и Воздвиженка с верхней точкой у Пашкова дома.
Но откуда такое странное название «Ваганьково» и что оно значит? Есть несколько версий. Во-первых, вагань – означает на старославянском просто «крестьянин». Во-вторых, название совпадает с обозначением бродячих артистов в Западной Европе – ваганты. А в селе Ваганьково действительно жили бродячие скоморохи. К ним даже приезжали великие князья «на забаву подивитися», например уже известный нам по легендам Ивановского монастыря великий князь Василий III, тот самый, развенчавшийся с супругой Соломонией ради женитьбы на Елене Глинской, будущей матери Ивана Грозного. И, между прочим, знаете, откуда переселились эти бродячие скоморохи? Со склонов Ивановской горки. То есть их выгнали из мест строящегося Ивановского монастыря, вот они и перебрались с одного холма на другой – Староваганьковский.
То есть сначала они играли с бесами в куличики на Кулишках, потом перебрались с теми же бесовскими игрищами (не разрешаемыми церковью!) на Ваганьки.
Так, может, Воланд со свитой коротали время, наблюдая сквозь века за их игрищами, то есть развлекались, пока ждали мастера и Маргариту? Может, и так. Недаром же мессир смотрел куда-то вглубь, вдаль, словно видел там что-то ему интересное.
Но было у Ваганьковского холма и одноименной старинной деревеньки и иное предназначение. И оно раскрывается, если понять третий смысл – старорусское значение «ваганек». По словарю Брокгауза и Ефрона вага – мера тяжести, при помощи которой определялся вес. Вагажница или важница – торговые весы. Важить, ваганить – взвешивать. Но что же такое взвешивали в Ваганьках? Оказывается, именно через это село пролегала дорога из западных мест в Московский Кремль. И проезжающим нужно было оплатить налог на товары, поменять свои монеты на московские. А как иначе сделать все это, если не взвесить? Сначала товары для определения пошлины, потом монеты и слитки золота и серебра – их тоже меняли на вес. Между прочим, от слова «важить» современное слово «важный». То есть тот, у кого есть что взвешивать – товары или деньги.
Но еще и важо?н, важь – это то, что разделяет взвешиваемое. Отделяет одно от другого: это вам, это нам; это в одну сторону, это в другую. Весы, одним словом, с помощью которых и определяется, кому что.
То есть Воланд, сидя на балюстраде Ваганьковского холма, ожидал, пока что-то взвесят и определят. Но что?!
Вспомним еще немного истории – совсем древней. На Староваганьковском мосту стояло языческое капище бога Велеса, считавшегося не только покровителем скота, но и хозяином темного подземного царства, и жены его, богини скорби и плача, которую называли Жля (между прочим, отсюда и жалость). Бог Велес, встречая умершего, своим волосом разрезал в душе человеческой посюстороннее (земное, тленное) и потустороннее (вечное).
Так не этого ли взвешивания и разделения посюстороннего и потустороннего, тленного и вечного ожидал на вершине Ваганьковского холма Воланд со свитой? Не потому ли именно сюда явился и Левий Матвей, дабы передать мессиру волю Христа: «Он прочитал сочинение мастера и просит тебя, чтобы ты взял мастера с собой и наградил его покоем». Словом, прочитано – взвешено и решено.
Помните, как Библия рассказывает, что на пиру Валтасара из воздуха возникла рука и начертала горящие письмена: «МЕНЕ. ТЕКЕЛ. УПАРСИН»? То есть отмерено (иной перевод – исчислено), взвешено, решено.
Вот и в романе Булгакова решилась судьба мастера и Маргариты. Ну а коль решено, то именно Воланд и становится тем Велесом, в чьей власти разделить жизнь мастера и Маргариты на земную – прошлую и вечную – будущую. Недаром Левий Матвей восклицает: «Неужели тебе трудно это сделать, дух зла?» И где ж еще решать такие проблемы, как не на месте силы древнего капища?
Однако имеется и еще один аспект, из-за которого Воланд останавливается именно на балюстраде дома на Староваганьковском холме. Ведь он и его свита несколько дней прожили в земном городе, носили земное тело, чувствовали земные эмоции. Все это отягощает их потустороннюю сущность. И если своих спутников Воланд может сам освободить от всего наносного, земного, то лично ему требуются силы, более мощные, нежели те, коими он обладает. Для его личного очищения нужны природные, планетарные, космические силы – и именно их мессир находит на территории Ваганьковского холма. Ибо холм одновременно несет в себе все силы земли-планеты и ловит силы космоса, нисходящие на него.
Так что же в сухом остатке?
Самое главное – Ваганьковский холм имеет силу взвешивать и разделять: людям – людово, бесам – бесово. Такая уж у него планида и таковы обязанности перед Городом. Сначала к нему пришли бесенята с Кулишек, вселившиеся в скоморохов. Конечно, бесы решили: отчего не пожить в людской шкурке, не повеселиться? Только вот веселье вышло недолгим. Ваганьки быстро отделили бесово от людского. Люди продолжили жизнь в посюстороннем мире. Бесы же сгинули в свой – потусторонний.
Нечисть регулярно появлялась в городе, но Ваганьки стояли на страже: взвешивали-определяли и разделяли по разным мирам. То есть в Ваганьках возник портал миров, сквозь который город выдворял всю эту нечисть обратно. Конечно, та мимикрировала, старалась удержаться. Но если уж через этот портал ушел сам Воланд, не сумев закрепиться в Москве, что говорить о других, менее сильных представителях зла? Конечно, портал Ваганек не всесилен, но ведь работает – сама земля выгоняет бесовщину вон!
Но как же быть горожанам, тем, на кого зло уже успело спихнуть часть своей угнетающей силы? Вспомним: людям – людово, бесам – бесово. Так что все, у кого что-то не ладится, идем к дому Пашкова. Поднимаемся на террасу малой круговой балюстрадки (той, что проходит по середине фасада дома-дворца и смотрит на Моховую улицу). Если же лестница почему-то перегорожена, идем просто вокруг дома. Проходим по боковой стене здания (она идет по улице Знаменка). Сзади Пашкова дома будет Староваганьковский переулок (бывшая улица Маркса и Энгельса, о ней поговорим позже). Вернемся же мы по Воздвиженке мимо нового здания Российской государственной библиотеки (Библиотеки имени Ленина), выстроенной в некоем сакрально-древнеегипетском духе – в сером камне, с огромными, подавляющими колоннами и лестницами. Это будет наше мистическое путешествие, во время которого мы постараемся удалить из своей жизни зло. Поэтому мы идем и приговариваем: людям – людово, бесам – бесово. Заговоренные слова можно дополнить: мне – мое, злым – злое; добро – ко мне, зло – к злыдням; свет – к свету, тьма – к тьме и т. д. Единственное условие: нельзя перебрасывать свое зло на других людей. Помните, как заговаривают болезнь: «Болячка, болячка, сойди с меня – перейди на Якова, а с Якова – на всякого!» Такой злой заговор на Ваганьках работать не станет. Того хуже: может сработать в обратную сторону и упасть на того, кто его сотворил. Будьте осторожны! Но главное – будьте справедливы и добры. Тогда Ваганьки вам помогут.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.