Французские комплименты, или Предупреждение бабушки

Французские комплименты, или Предупреждение бабушки

Белая роза увяла без слез в эту ночь.

Голуби утром мелькнули – и кинулись прочь.

Валерий Брюсов.

Девушка вензель чертила…

В 1938 году дом Игумнова, казалось, наконец избавился от ужасных обитателей. Институт мозга выехал. Дом помыли, почистили и стали предлагать другим «хозяевам». Но ни одно ведомство не осмелилось взять его на баланс. Словно все помнили проклятие, наложенное на особняк его создателем, несчастным архитектором Николаем Поздеевым: «Никто по-настоящему не будет жить в нем!»

Но ведь не ломать же! Даже коммунисты понимали, что особняк сей невиданно красив. Вот тогда и порешили – если боязно самим, сдадим-ка дом в аренду. Ведь если не «жить по-настоящему», так вполне можно наездами! Да и вообще – сдадим дом буржуям-капиталистам, пусть они и разбираются! Легенд местных они не знают, а на красоту дома позарятся.

И вот в 1938 году особняк передали послу Франции в СССР. Посольские работники, как известно, приезжают и уезжают. Никто не станет считать своим реальным домом хоть и самый распрекраснейший особняк в чужой стране.

Французы окончательно отмыли дом от карболки, реактивов и мозговой жидкости. Подновили, подустроили. И стал дом Игумнова посольством Франции, а с 1979 года – и личной резиденцией господина посла. Послы, конечно, менялись. Но отношение к старинному особняку – восхищенное и благоговейное – передавалось всем.

Супруга одного из послов, господина Жака Каде, госпожа Элизабет, рассказывала, как французские архитекторы, стараясь не затронуть саму сущность «русского терема», «привели все в порядок».

«Мы восстановили рисунок паркета в парадных комнатах, – говорила Элизабет. – Медные бра и жирандоли после чистки приобрели первозданный вид. Когда мы живем в домах с историческим прошлым, мы всегда стараемся охранить оригинальный стиль. А если он в чем-то нарушен, восстанавливать его. Мы привели в порядок всю деревянную резьбу в комнатах, дверные панели и обрамление окон».

Госпожа Каде много поездила по миру со своим мужем-дипломатом. «Но то, что я увидела, войдя в дом Игумнова, меня потрясло: резное дерево, медь, бронза, керамика всех цветов. Я восхищаюсь этим домом так же, как я восхищаюсь Россией. А если я что-то люблю, мне хочется вкладывать в это всю душу», – говорила она.

Послы менялись. Супруга еще одного чрезвычайного и полномочного посла Франции, госпожа Полин де Лабуле, уже в наше время дала интервью для журнала «Семь дней». Интересно, что в XIX веке во Франции был известный дипломат, вошедший в когорту великих сказочников, Эдуар де Лабуле. Возможно, он родственник мадам Полин, поскольку супруга посла явно имеет ярко сказочное и образное мышление.

«До приезда в Россию, – сказала она, – о вашей стране я знала только по художественной литературе, по волшебным сказкам. Читала их на родине во Франции еще маленькой девочкой. Там были Снегурочки, снежные бабы, сани... Здание посольства для меня словно вышло из тех сказок. Настоящий терем, русский дворец.

Вы заходите к нам в посольство через парадный вход и попадаете в средневековые боярские палаты. Кажется, что сейчас вам навстречу выйдут три богатыря и Василиса Прекрасная. Поднимаетесь наверх в большой зал приемов, а он уже декорирован во французском стиле, здесь как будто повсюду витает дух короля Людовика XV».

Журналисты «Семи дней» не утерпели и поинтересовались у госпожи де Лабуле: а не беспокоят ли призраки дома Игумнова нынешних обитателей?

Госпожа Полин только улыбнулась:

«Я надеюсь, что по ночам призраки прекрасно находят общий язык и подолгу беседуют».

Ох уж эти галантные французы и их прекрасные дамы! Всегда сумеют из ответа сделать комплимент, да еще и заинтриговать. Конечно, у них в старушке Европе отношение к призракам и привидениям совсем иное, чем у нас. Мы страшимся, а европейцы, напротив, весьма радуются призрачному соседству. Старинный замок или дом, в стенах которого обитают призраки, всегда продается на порядок дороже. Как иначе – это же жилище с историей!

У нас же домов с историей почти не осталось. Может, потому и мистических жителей для такого города, как Москва, маловато. Ну а тех, кто проявился, принято опасаться. Вон французы живут в особняке, набитом привидениями, и только гордятся этим. А наша бабушка постоянно опасалась и строго предупреждала: «Не ходи мимо дома Игумнова! Мало ли что…»

Впрочем, когда мне надоели эти предупреждения, я осмелилась и пошла. Даже постояла напротив, припомнив и архитектора-самоубийцу, и юную танцовщицу, замурованную в стенке, и мозги… О нет – только не мозги!! Почему-то именно они казались мне ужаснее всего…

Вернулась я домой с температурой. Пришлось позвонить в редакцию и предупредить, что завтра буду работать дома. Заведующая моим отделом, выслушав мои объяснения, неожиданно вздохнула:

– Думаешь, тебя сглазил дом Игумнова? А что, может быть… Знаешь, я там в прошлом году была и ногу подвернула. Красивейший дом в Москве. А место какое-то опасное…

Выходит, не только наша бабушка опасается дома-терема на Большой Якиманке. Может, действительно стоит быть поосторожнее с гением этого места?