Заговоры на приворот

319. «Стала я благословесь, пошла я перекристесь, пошла я из избы дверьми, вышла я в цистоё полё. По цистому полю летит огненная стрела. Помолюсь, покорюсь огненной стрелы: „Куды ты полетела?“ – „Полетела я в село и села я в село и села я с присёлками“ – Полити ты, огненная стрела, и села и с присёлками, городы с пригоротками, полити ты, огненная стрела, в тако-то село, в таку-ту деревню и в такую-то избу, влити ты к такому-то рабу Божью, залети ты к ёму в ретивое серце и в горечую крофь, розожги, роспали! Как рыба без воды, как тело без земли, так бы раб Божэй не мог бы бы не жыть и не быть без рабы Божьёй незнатомой женчины. Как рыба без воды, как тело без земли, как младень без матки, без маткина молока, так бы раб Божэй не мог без рабы Божьёй, ни дни, ни ноци не смог бы ни жыть, ни быть, ни дни дневать, ни цясу цясовать, так раб Божэй без рабы Божьёй не мог бы ни нагледитьси, ни насмотритьси, ни дни, ни ноци. Будьте мои слова, крепки, вики, отныни до веку. Аминь».

320. «Стану я благословесь, выстану перекрестесь, пойду я из дверей во двери, из ворот в ворота, в цистоё полё. В цистом поли стоит озёрко. Почерпну я у этого озёрка водушки и пойду я, раба (имя) с етой водушкой. И пришла я, раба (имя) с водушкой. Стоит престол, у этого престола стоит Присвятая Богородиця. И помолюсь я Присвятой Богородици: Мать Присвятая Богородиця, пособи и помоги мне свести этих молодых. И у этой Присвятой Богородици стоит торелка, на этой торелки два золотых еиця. Они как эти еиця положоны, так и лежат крепко, плотно, они с места не катаютсе, так бы жыли крепко плотно (имена молодыхъ). Пойду я, раба Божья, в этот дом благословесь с етой водушкой. Присвятая Богородиця, пособи и помоги свести в одно место. Умоютсе раб и раба этой водушкой, и их сохранит и помилует во всяко времё, во всяку минуту и во всякой час, и никто их, этих молодых посли этой воды не можот испортить, во всякой час, во веки векоф. Аминь. (На соль.) Рыба не можот жыть без воды, так бы раб немог жыть без рабы. Эти слова ёму пойдут в белу груть и белоё тело и на ретивое серце. Не мог бы он, раб, не жыть, ни быть без рабы, всё бы думал по ёй, и крепким снам засыпать, во всякой час, во всяку минуту. Этих я молодых свёла. Аминь. (Три разу.)»

321. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, отцём, матерью благословлёна, на добрые дела наставлёна, выду в цисто полё. Там тикё быстра рицька, на этой рицьки лодоцька золота, друга серебряна. В одной лодоцьки Исус Христос, в другой Пресвятая Богородиця, думу думали, совет советовали. Так бы раб Божэй с рабой Божьёй думу думал, совет советовал, век пувику, отыни дувику. Аминь».

322. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, згляну в востоцьную сторону. Стоит отненна избушка, огненны стены, огненны окна, кирпицьная пець, в этой пеце горят всякие дрова, ёловы и сосновы, рожжыгают и роскаливают. Так бы у раба Божья рожжыгало и роскаливало серцё, штобы не мог без рабы Божьёй ни жыть, ни быть, ни пить, ни йись, ни ноци спать, ни цясу цясовать, ни минуты миновать без рабы Божьёй, век пувику отыни дувику. Аминь».

323. «Стану я благословесь, пойду я перекрестесь из избы дверьми, ис синей синьми, из ворот воротами, выду я в цистоё полё, стану я к востоку хрёптом, на запад лицём. С востоцьной стороны в западнюю летит змей крылатой и огняной. Смолюси и покорюси крылатому змею и спрошу его: „Куда летиш, крылатой змий, огненной?“ – „Лечу я с западнёй стороны в восточнюю зажыгать городоф и с пригоротками, деревён с деревнюшками“ – „Ай, крылатой змей, огненной, не летай с восточнёй стороны в западнюю, не жги городоф с пригоротками и с малинькима деревнюшками, лети в (такое-то) сёло, войди в раба (имя) в ясныи очи, в русыи брови, в ретивоё серцё, в горяцюю крофь, в могучюю плоть, штобы без рабы (имя) не мог бы не быть, не жить, тёмной ночи спать и часу часовать и минуты минутовать“. (Дунуть и плюнуть.)»

324. «Ай жо ты, свежая световарня соль, не можут бес тебя жыть ни кнезьё и ни бояра и ни сущие кресьяма и ни хлеба jись и не воды пить, и ни ночи спать и не дни дневать и не перед Бога стать, и так бы раб Божэй не мог бы без рабой Божьёй жыть, ни хлеба jись и ни воды пить и не ноци спать и ни дни дневать и не перед Богом стать. Как эта рыба не можот жыть без воды, так бы раб без рабой не мог бы жыть ни днём по солнышку, ни ночью по мисецю, ии на вечерней зори и ни на утренной».

(В соль и рыбу.)

325. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь, отцём прощон, матерью благословлён, из избы дверьми, ис синей воротами, выду я в цистоё полё. В цистом поли злат камень, на этом на златом каменю сидит грозной царь Иван Васильевиць. И покорюсе я, помолюсе: Ай жо ты, грозной царь Иван Васильевиць, и скуй трон цепи жолезные, щтобы раба Божья не могла со мной посупротивитьсе и не рицьми и не плецьми и не руками и не ногами».

(Хоть во што.)

326. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь, выду я в цистое полё, приду я к озеру батюшку (название). Господи, благослови! озеро батюшко, оммыть свой сон, и как я без этого сна не могу не жыть, не быть, и без дыханья и бес пыханья и без рыбы и бес соли и бес хлеба. И виют все сильние и могучие двенацеть ветроф. И покорюсе и помолюсе: Ай жо вы, все сильние и могучие двенацеть ветры, и снесити всю тоску и кручину великую в белорумянно лицё, в оци ясные и в брови русые и в единую проходную жылу, штобы он, раб Божэй, не мог без рабой Божьёй не жыть и не быть, и сох и вял, смёртной тоской тосковал и сухотовал».

327. «Как свежая рыба не можот не жыть, ни быть без свежой воды и бес крутых берешкоф и без жолтых пескоф, так бы раб Божэй не мог ни жыть, ни быть без рабой Божьёй, ни днём, ни ноцью, ни поутру, ни вечером, ни в какой цяс, ни в какую минуту».

(На рыбу.)

328. «От пару, от жару, от щолоку, от виника, выду я в цистоё полё. Ай жо вы, цётыри брата, буйны ветры, выньте из рабой Божьёй, из лиця румяного, из оцей ясных, ис плець, из рук, из нок, из кажной проходной жылы, ис пот пятной жылы».

(На съестное.)

329. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду из двирей в двири, из ворот в ворота, в цистоё полё. И в цистом поли Кристову морё, и в Кристовом мори Кристова церкофь, и в Кристовой церкви Кристовой пристол, и за этим за Кристовым пристолом сидит сам Исус Христос и дёржыт на своих на белых руцях саму Матушку Присвяту Богородицю, и жмёт и прижыкаёт к своему ретивому серцю, к своей горецей пецени. Так бы раб Божэй не мог не жыть, не быть, не пить, не jись без рабой Божьёй, ни днём по соньцю, ни ноцью по мисецю, ни по утренной зори, ни по вецернёй зори. Аминь».

(На соль или хлеб.)

330. «Стал я, раб Божэй, благословесь, пошол я перекрестесь, матерью прощон, отцём благословлён, на добры дела, и пошол из дверей дверьми и из ворот в ворота и вышол в цистоё полё. В цистом поли, в шыроком роздольи стоит огненная, горецяя байна, и в этой байны нету ни двирей, ни окон, ни просветлых лавок; середи байны лёжыт доска, а на доски тоска, и плацё и рыдаё и г земли припадаё. Не плаць, тоска, и не рыдай, тоска, зайди, тоска, к рабу (имя) в белое тело, в ретивое серцё, штобы он не мог без миня жыть и быть и дни дневать и цясы цясовать и минуты миновать, отныни и дувеку, аминь пувеку».

331. «Выстану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двири, из двора в ворота, выду в цисто полё, в шыроко роздольё. В цистом поли, в шыроком роздольи виют буйные ветра и литя цёрные ворона. И буйные витра и цёрные ворона, я вам покорюсе и помолюсе, политити туда, куда надо мне, политити за тридеветь рек, за тридевить озёр и за тридеветь цистых поль и доберитесь того, кого надо мне, раба Божья (имя) и вложыте в его белую груть и в ретивое серцё, штобы он без миня не мог ни жыть, ни быть, ни пить, ни иись, днём по солнышку, ноцью по мисецю, поутру рано и вецйри поздо, не мог дня дневать, цяса цясовать, минуты миновать, вики пувики, отыни дувики. Аминь».

(На воск, и выти на ростань, и кинуть на опашку.)

332. «Выстану благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двири, из ворот в ворота, выду в цисто полё. В цистом поли стоит калиновой куст, в этом калиновом кусту стоит золотая цяша. На эту золотую цяшу раб Божэй не мог бы ни нагледитьсе, ни насмотритьсе, так бы на рабу Божью не мог бы ни нагледитьсе и не насмотритьсе, ёна бы ёму казалась биля? белого свету и красня красного солнышка и жальця? бы отця и матери, вики пувики, отыни дувики. Аминь».

(На соль.)

333. «Сохни з брюха и боли с хрёпта, и напади, тоска, на миня смотря! Дай Бох, прикуснула и ко мне потоснула, и вики пувики, отыни дувики. Аминь».

(На соль.)

334. «Стану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цистоё полё. В цистом поли лёжыт мёртвое тело, у ёго щоки не здымаютсе и зубы не розмыкаютсе и руки не махаютсе и ноги не гибаютсе, и так бы у раба Божья на рабу Божью щоки не здымались и зубы не розмыкались и руки не махались и ноги не гибались. И как бы раб Божэй не мог бы бес своёго дыханья жыть, и так бы без рабой Божьёй и не мог бы и не жыть и не быть, днём по соньцю, ноцью по мисецю и по зорям по светлым и по цястым по мелким звездоцькам, по все 24 цяса и по все по 24 минуты. Век пувеку, отыни дувеку. Аминь».

335. «Выду я ут-пару, от байны, стану я на шоломчатой виник, змолюси и покорюси цётырём братцам буйным ветрбм: Ах вы, цётыри братца, буйны ветры, выньти тоску и кручину из раба (имя), из ясных очей, из ретивого серца, из рук и из нок, полоште тоску и кручину в такую-ту рабу, в ясныи очи, в русыи брови, в белорумянноё лицо, в ретивоё серцо, в горячую крофь, в могучую плоть, штобы не отшоптатьсы рабы (имя) от раба (имя) не на ветху, не на новцу, ни на межах, ни на всех чётырёх четвертях месяца, казалсы бы раб (имя) свитляя сонца и мисица, миляя отца и матери. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам ключь и замок, во веки векоф. Аминь».

(На соль или на свежу рыбу или на преники.)

336. «Как Мать Присвятая Богородиця истинного Христа упрашывала, уговаривала, так бы раб Божэй свою супругу упрашывал, уговаривал, и сох бы по ёй день и ноць и болел по ёй, и так бы и раба Божья и жона сохла и болела по ём, и отыни и до веку. Аминь».

(Заставить мужа и жену полюбить друг друга. Говорят на соль или булку.)

337. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё. Там лёжыт мёртвоё тело, ни здымаютсе руки, ни гибаютсе ноги, не говоря грубо щоки, так бы у раба Божья не здымалисе руки на рабу Божью, ни гибалисе ноги, ни говорили грубо щоки, век пувику, отыни дуву. Аминь».

(Когда муж бьё.)