Глава 5. РОССИЯ – ТИБЕТ

Глава 5. РОССИЯ – ТИБЕТ

Они переночевали в вагончике, который принадлежал цирковому иллюзионисту Джимми. Протер позаботился о хорошем виски и провел полночи у кровати Кэтти, которую бил озноб, но тут-то Протер и мог показать себя во всей красе. Утром удивленная Кэтти сразу же обратила внимание на то, что от ее боевых синяков не осталось и следа, а также куда-то подевалась боль. Удивились этому и их новые друзья. После крепкого кофе Протер произнес проникновенную речь.

– Друзья! – сказал он. – Судьба нас свела не случайно. Во-первых, я очень рад, что мы с Кэтти приобрели новых и вместе с тем верных друзей, которые не побоялись рискнуть своими жизнями ради двух незнакомцев, попавших почти в безвыходную ситуацию.

– Ах! – ответил Ол.

– Это мое призвание – выручать попавших в беду. А вы сражались так отчаянно, что доставили мне просто настоящее наслаждение.

– А во-вторых, за Дон-Кихотов!! – сказал Протер и поднял полную рюмку виски. Другой посуды в жилище Джимма не обнаружилось.

– А это кто такие?! – спросили все трое разом.

– Это вы, друзья! – сказал Протер проникновенно. – Это вот такие простые парни, девчонки – герои, одним словом, которые сражаются с ветряными мельницами. Протер прочитал роман Сервантеса по информационному каналу, пока они добирались до отчима, и был от романа в восторге.

– Ничего себе ветряные мельницы! – удивилась Кэтти. – У них у каждого кулаки по пуду!

– Да! – сказал Протер. – И бутылки по центнеру! Он потрогал свою еще не совсем зажившую голову. – Итак, я повторяю: судьба свела нас не зря. И я предлагаю нам и в дальнейшем не расставаться.

– Что вы имеете в виду, дорогой Протер?! – поинтересовался Джимми. Но его перебил Ол.

– Я думаю, дорогой Протер немного идеалист! Где вы видели, чтобы друзья в нашей жизни могли не расставаться?!

Так что захотите повеселиться, приезжайте к нам в гости. Мы все время с Джимми путешествуем с цирком. Я поднимаю гири и дерусь за деньги с желающими, так что приезжайте, скучать не придется!

– Нет, вы меня не поняли, я вам предлагаю длительное деловое сотрудничество. И дружбу, конечно, которая сделает это сотрудничество наиболее эффективным и приятным. А для начала я предлагаю совершить небольшое путешествие в Россию. Кэтти при этом покрутила пальцем у виска и махнула рукой, мол, что с него взять, хоть один недостаток должен же быть у ее избранника! Избранником она стала считать Протера со времени их боя в баре.

– Как вы это себе представляете? – поинтересовался Ол.

– А есть там цирки?– в свою очередь спросил Джимми.

– Не беспокойтесь! Россия, как мне известно, вот уже больше семидесяти лет представляет собой один большой, открытый цирк.

– Так что я там могу показывать свои иллюзионистские номера!

– А я бить морды!

– Боюсь, дорогие друзья, у вас там будет такая конкуренция, что вы себе и на хлеб-то толком не заработаете.

– Зачем же нам тогда туда ехать? – Протер хочет прочитать там какой-то бестселлер. И Кетти махнула рукой: что с него взять, с идеалиста-фантазера.

– Я беру вас на работу в свою фирму… Протер задумался на секунду. – … В качестве эксперта в боевых искусствах. – Он сделал легкий поклон в сторону Ола. – И в качестве инспектора по паранормальным явлениям. – Протер многозначительно посмотрел на Джимми.

– А где вы сами работаете? – поинтересовался Ол, который соображал значительно быстрее своего тормозного друга.

– А Протер – агент КГБ, который занимается здесь у нас, в Америке, черной магией и очень хочет завербовать вас в качестве своих агентов, для того чтобы в России узнать все американские секреты!

– Так как нас не хочет завербовать никто другой – правда, Джимми? – то остается утрясти вопросы оплаты и вперед бить морды русским медведям.

Я думаю, по три тысячи долларов в месяц, – предположил Ол, – нас бы устроило. – Хорошо, на первых порах я буду платить вам по пять, а после испытательного срока набавлю вам за вредность еще по две.

– Да за такие деньги я готов освоить наитруднейший русский язык! – воскликнул Ол.

– Господа, все проще, чем вы думаете. Завтра утром вы встанете и будете с легкостью говорить на русском и немного, на первых порах с трудностями, по-английски.

– Видал чудеса иллюзии, но вот такого нет! – проговорил удивленный Джимми.

– А! – махнула рукой Кетти и опять покрутила пальцем у виска. Утром Кэтти проснулась первая и отчаянно выругалась: – Мать вашу туда и сюда! И дальше все в том же роде. Потом удивилась, что несет какую-то белиберду, еще больше удивилась, что сама прекрасно поняла все, что сказала. На это ей ответил в том же духе Джимми, что, мол, сушняк совсем заканал, и попросил кого-нибудь сбегать за водкой и прихвать пару соленых огурцов.

На что Ол сказал, что он сгоняет в шесть секунд и у него все в округе схвачено, и что эта блядская жизнь так достала, и что его голова гудит, как пустой чердак, и что за глоток самогона он готов хоть на Крайний Север трахать антарктических медведиц!

– Ну, во-первых, надо различать Арктику с Антарктикой, а во-вторых, от русских медведиц скоро уважаемого Ола будет не так-то просто оттащить, потому что они чертовски или божественно хороши. Можете выбрать сравнение сами, какое вам больше нравится!.. Ну что ж, – констатировал маг в довершение, – все прошло как нельзя лучше. Вы все хорошо перенесли кодировку иностранным языком, а головная боль – это всего лишь традиционное русское похмелье, которое связано с языком, как нитка с иголкой, и само собой передается при кодировке. Правда, я все же советую новоиспеченным полиглотам выйти хотя бы на средний уровень языка для того, чтобы вас тотчас по прибытии в Россию не арестовали за нецензурную речь.

– Как мы туда доберемся?! – поинтересовалась Кэтти.

– Для тебя, дорогая, я приготовил воздушный шар, зная твою романтическую душу. Кэтти снова покрутила пальцем у виска: чего еще ждать от сумашедшего миллионера!

– Если бы я имела яйца, то у меня была бы реальная возможность их отморозить! Правда, такая возможнось светит вам, мои дорогие мужчины, если мой романтический возлюбленный не откажется от своей бредовой идеи. Это была шутка Кэтти.

– Ну, тогда самолет! – предположил Ол.

– Это все безнадежно устарело, – пояснил Протер. – Мы пройдем в Россию по пятому измерению. То есть я переброшу туда ваши основные формы, там вас материализую, и все.

– И все! – Кетти опять покрутила пальцем у виска…

– Да, видел чудеса иллюзии, но такого еще нет! – произнес Джимми, стоя посередине Невского проспекта в городе С.-Петербурге. Рядом с ним находилась вся команда, одетая, прямо скажем, не совсем по моде. Протер ошибся на сто лет, и выглядели они, как ходоки.

Пешеходы оглядывались и улыбались. Кэтти отчаянно материлась. Ол настороженно поглядывал по сторонам. Он как бы естественным образом взял функции защиты на себя.

– И что мы сейчас будем делать? – спросила Кэтти после очередной матерной тирады.

– Мы отправимся на квартиру Гоголя, – ответил Протер, прищуриваясь на весеннее петербургское солнце.

– По-моему, это замечательная идея! – произнес Ол. На улицах этого странного города, где все люди куда-то торопились, он чувствовал себя как-то неуютно. – Поговорим с ним лично, – добавил он.

– Вот этого не хотелось бы. – Кэтти поежилась.

– Ты считаешь это неудобным, потому что мы заранее не предупредили Гоголя о нашем визите?

– Да! – сказала Кэтти. – Это в высшей степени неудобно, и я не хотела бы встретить Гоголя.

– Но почему? – удивился Ол.

– Да потому, что он умер больше ста лет назад, – пояснил ситуацию Протер. – А я бы и в самом деле поговорил с ним. Это в любом случае лучше, чем доискиваться истины в мертвой книге. Они направились в сторону музея-квартиры Гоголя, но по дороге Джимми и Ол выразили общее желание посетить туалет, благо сие заведение оказалось рядом за углом. Вернулись они ошарашенные, и не только сервис в туалете был для этого причиной. Они поведали следующее. При выходе из туалета их окружила странная толпа женщин с детьми, причем все они были одеты наподобие женщин из индийских фильмов с Раджем Капуром. И старшая из них, с глазами прозорливой орлицы, предложила им за приемлемую сумму предсказать будущее, на что они тут же согласились. По всему получалось, что Джимми в скором времени станет владельцем цирка, а Ол получит очень крупный выигрыш.

– И в результате вы остались без копейки денег, – предположил ясновидящий Протер.

– Ну да! – согласился Ол. – Ведь они нам предсказали столько хорошего!

– Пойдем! – сказала Кэтти решительно. – И заберем деньги. Не в деньгах дело, но я не люблю мошенников! Толпу цыганок (а это были именно они), наши друзья нашли на том же месте. Видя к себе такой повышенный интерес, цыганки, шумно галдя, окружили четверых искателей приключений. – Молодая, дай погадаю, всю правду расскажу! – обратилась одна из них к Кэтти.

И той захотелось ее послушать.

– Дальняя дорога выпадает тебе, да еще с крестовым королем. Если его не убьют, то быть тебе за ним замужем. Ой! Славу, богатство, удачу вижу! Но и тьму сил черных, тебя окружающих. Но все кончится у тебя хорошо! Кэтти протянула цыганке сто долларов. А в это время цыганка с орлиным взором шептала на ухо Протеру: – Дорогу вижу, пещеру вижу, глаза вижу. Смерть-погибель ждет тебя там! Но если выкарабкаешься, то славу обретешь, да такую, которой любой смертный позавидовать может! Жену молодую вижу. И недалеко она, и тебя любить так будет, так будет!! И дело свое поставишь, и придет к тебе народ. А что дальше – не вижу, поэтому и не скажу. Протер так же, как и Кэтти, дал цыганке сто долларов. В музей-квартиру Гоголя они попали быстро, то есть без их обычных приключений. И там Протер увидел заветную книгу.

– Я ее покупаю! – сказал он смотрительнице музея, пожилой, интеллигентного вида даме.

– Книга не продается! – ответила смотрительница чуть сердито и для убедительности еще и округлила глаза. – Тысяча долларов! – предложил Протер.

– Вы в своем уме?! – удивилась смотрительница.

– Десять тысяч!! – произнес Протер голосом, не терпящим возражений.

– Да хоть сто!!! – ответила на это смотрительница. – Это же бесценный музейный экспонат!

– Все в мире имеет цену! – ответил ей на это Протер. – Я, конечно, мог бы вам предложить за нее и двести тысяч и даже пятьсот, но, видимо, вы ее не продадите ни за какие деньги.

Смотрительница смотрела на Протера уже с ужасом.

– Ах! – вздохнула Кэтти и привычно покрутила пальцем у виска.

– А! Понятно, – со вздохом облегчения произнесла смотрительница, чуть с пренебрежением оглядывая слишком уж простую одежду гостя.

– Я понимаю ваше состояние, – сказал Протер. Смотрительница сменила гнев на милость и произнесла: – Это очень редкое издание, и если вам, дорогой миллионер, подойдет другое издание, то в соседнем букинистическом магазине вы приобретете точно такую же книгу и за весьма скромные деньги.

– Это здорово! – обрадовался Протер. – Надеюсь, содержание другого издания соответствует этому?

– Да, конечно, у нас печатают все точно, мы с душевным трепетом относимся к нашим классикам. Протер вытащил пятьсот долларов и вложил их в руку удивленной смотрительнице.

– Я богатый человек, – сказал Протер, – с богатой американской душой. При этом он говорил с явным украинским акцентом. Глаза смотрительницы округлились еще больше.

– Ах! – вздохнула Кэтти и покрутила в очередной раз у виска. Но в душе смотрительницы этот жест на этот раз не нашел отклика. В «Букинисте» лежало на выбор пять разных «Виев» Гоголя. Протер взял средний по цене полторы тысячи рублей, что соответствовало примерно пятидесяти американским долларам. Кэтти благожелательно кивнула.

Расходы Протера она уже начала рассматривать как деньги, тем или иным образом уплывающие почти из ее кармана. «Вий» был прочитан Протером за каких-нибудь десять минут, пока вся компания уплетала русские пельмени.

– Мне надо вернуться в магазин! – вдруг произнес Протер решительно.

– Что-то не так?

– Все так! – ответил ее возлюбленный. – Я там видел книгу с очень интересными глазами на обложке, и мне кажется, это то, что мы ищем.

– Дорогой, только не предлагай за нее миллион долларов! Поверь, ни одна книга в мире не стоит таких денег! Протер вернулся в магазин и приобрел книгу известного профессора Шорманкулиева с очень интригующей картинкой на обложке. Там было изображено лицо то ли атланта, то ли гиперборейца. И в сознании Протера это связалось с Вием – оком всевидящим. Пока он возвращался, прочитал на ходу ее всю. И входя в пельменную, он громко заявил: – Мы сейчас же отправляемся на Тибет. Ол подавился последним пельменем. Кэтти традиционно по-русски выругалась: хотя Тибет был ее давнишней мечтой, но записываться в монашки Кэтти уже не собиралась.

Но и желания покрутить пальцем в районе виска у нее тоже уже не было.

– Я предлагаю отправиться на Тибет на ослах, – произнесла она философски, – через Индию. Я там заодно тантрой позанимаюсь, возможно, в семейной жизни пригодится! Ну, во-первых, только такие ослы и достойны общаться с себе подобными, потому что мы приперлись за тридевять земель, и, еще даже не познакомившись с этой культурой, мы должны ломать себе все и переться на этот долбаный Тибет! А во-вторых, я просто хочу выспаться! Это она произнесла уже на английском.

– Ну, во-первых, на ослах мы, конечно, не поедем, во-вторых, на осле ездил сам Иисус Христос, а в-третьих, я согласен, и эту ночь мы проведем здесь!

– Так Иисус же не на Тибет ездил на осле! – возразила Кэтти, у которой все-таки были зачатки хоть какого-то образования и высоко ценимой во все времена и у всех народов женской колючести.

– И поэтому, – произнес Протер значительно, – мы поедем туда на велосипедах.

– На русских? – удивился Ол, который в технике разбирался так же прекрасно, как в правилах ведения рукопашного боя.

– А что, что-то не так? – поинтересовался Протер.

– Я думаю, если они не сломаются в начале пути, то их у нас просто украдут, – предположил Ол.

– Почему ты так решил?

– Все просто, потому что тут их очень мало. Вы видели тут хотя бы одного велосипедиста? Протер задумался, но отступать от своего плана не захотел. И так они проехали тридцать километров. Причем где-то через четыре часа езды Кэтти начала ругаться так, что если бы ее слышал Гоголь, то он наверняка перевернулся бы в гробу. Они заночевали в деревне, оставив велосипеды по простой американской привычке на улице. И естественно, утром велосипедов уже не было. А в середине дня к ним подошел ханыжного вида мужчина и предложил купить четыре практически новых велосипеда. Протер смекнул, в чем дело, и было уже полез за деньгами, но Кэтти, все слышавшая, разразилась таким отборным русским матом, что ханыжного вида мужик покраснел и тут же ретировался. Но Кэтти его окликнула и дала тысячу рублей, предложив тому выпить виски за их здоровье.

Она как-то сменила свое отношение к излюбленному в американском народе напитку. По всей вероятности, уже начала сказываться ностальгия.

– Давай, родной, отправь нас на этот долбаный Тибет, где у нас наверняка украдут украинские национальные одежды, потому что я готова ходить, как як или, в крайнем случае, в одежде Евы и, как як, покрыться естественной шерстью. Или как Ева совратить кого-нибудь, чтобы этот кто-нибудь одел меня все-таки по-человечески, лишь бы на меня не показывали пальцем каждые пять минут. При этом мне так не хватает моего двенадцатизарядника, хотя, наверное, здесь бы не помешала и скорострельная американская десантная винтовка!

– Хорошо! – согласился Протер.

– Пойдем опять по пятому измерению. Нам нужен город Калипсакор.

– Город – это хорошо! – радостно согласилась Кэтти. – Город – это бистро, такси, гамбургеры, холодная кола, отели… Когда Протер материализовался там же, где была вся его команда, то Кэтти уже даже не ругалась. Она смотрела вокруг себя изумленными, широко открытыми глазами и не видела никакого города. Она очень хотела увидеть город, но вокруг были горы и только горы. И еще были яки, пасущиеся на этих горах. Яков было много!

– Ты ошибся или специально? Хотя, помнится, в С.-Петербурге ты нас посадил не в двухстах километрах от города, а в самую точку, в центр!

– Прости, дорогая, я это сделал специально, и ты совершенно права. До города, который нам нужен, двести километров. – И, по всей видимости, мы пойдем пешком, – предположил Ол.

– Да, это нам всем необходимо, – ответил Протер. – Ну, представьте сами, мы появляемся перед очами настоятеля монастыря свежие, как огурчики. Он нас примет за лазутчиков. А так мы придем изможденные, обожженные горным тибетским солнцем, за это время подучим тибетский. Может, он и будет к нам благосклонен.

– А что мы забыли у этого яка? – спросила Кэтти, и в глазах у нее был лед.

– Это миссия, дорогая. Нам надо их всевидящее око. Кэтти покрутила пальцем у виска. В конце пути они мало чем отличались от коренных жителей. Кэтти так же хорошо ругалась по-тибетски, как и по-русски. Протер не переставал наслаждаться суровыми красотами Тибета. Двое других мужчин тоже находили для себя занятия. Ол вообще был по жизни экстремалом. А у Джимми вдруг начали раскрываться способности к созданию глубоких иллюзий. Кэтти часто просила его, чтобы он сделал иллюзию.

– Как будто я сижу в родной обжираловке, даже хотя бы у моего отчима в «Семи толстяках»! Как-то она стала теплее относиться ко всему покинутому. Наверное, ностальгия незаметно для Кэтти усиливалась! И Джимми делал все, что она просила.

До города они все-таки добрались и попали на прием к настоятелю местного монастыря. Тот пробил каждого из них взглядом и на неплохом английском спросил: – А зачем вам Он? Кетти привычно покрутила у виска грязным пальцем. Лама заметил этот жест и предложил гостям кров и пищу, а также теплую воду. Затем лама еще что-то посоображал и произнес: – Я понял, зачем вам Он. И если бы я один решал этот вопрос, то я бы дал согласие. Но вот в горах недалеко, в пятидесяти километрах отсюда, находится другой монастырь, настоятель которого тоже должен дать согласие. А он его никогда не даст, так как он всегда против всего, что может принести хоть какую-то пользу. Я понимаю ход ваших мыслей, дорогой маг, но даже и не думайте его обмануть. Да и не в Его функции (я имею в виду того, за кем вы пришли) делать зло, поэтому настоятель вам не поверит дважды. Кэтти привычно ругалась, мужчины созерцали. В общем, как бы там ни было, предстали они и перед настоятелем черного монастыря. Там им был предложен непривычный для этих мест комфорт.

Кэтти получила отдельный номер с ванной и была на седьмом небе. Мужчинам предложили воспользоваться услугами местных дам. Протер, естественно, отказался, а его друзья посетили дам и были в неописуемом восторге. Через два дня они отправились на назначенную встречу к настоятелю.

– Он мне давно надоел! Забирайте!! – сказал неожиданно тот. – Дорогу вам покажет мой монах. Монах был огромен, черен, неразговорчив. Через пару часов движения Джимми задергался: – Я чувствую сильное иллюзионное поле!

– Ты прав, – вдруг произнес Протер. – Всем стоять! Дорога, по которой они шли, вдруг оборвалась, монах пропал, и они обнаружили себя стоящими у края ужасной пропасти. – Я теперь понял, почему настоятель дал добро. Он все понял, зачем ему было с нами бороться, тратить энергию. Проще было нас свалить сюда, и все. Кэтти бросилась к Протеру на грудь и разрыдалась.

Джимми поводил носом и произнес: – Мне, кажется, шеф, мы находимся недалеко от того, что вы ищете. Я чувствую какую-то тайну, и удивительное спокойствие, и какой-то мистицизм.

– Так и хочется встать на колени и дальше уже бодро передвигаться на карачках! – Кэтти уже пришла в свое обычное ироничное расположение духа.

– Да, – подтвердил Протер. – Это так и есть. Сеанс космической навигации подтверждает, что тут имеет место сильное сосредоточение псиполей! И эпицентр этих полей находится тут, примерно с километр на север от этой ужасной пропасти. И Кэтти совершенно права, что идти нам в гору, а это значит практически на карачках. Только туда я пойду один. Я читал, сам это уже чувствую, что там находится зона очень опасных вибраций, примерно уровня тридцать третьего измерения. А я только до двенадцатого и доходил. Друзья проводили Протера почти до самой Пещеры. Никто не решился оставить друга в беде, по крайней мере, всем хотелось проводить своего шефа и друга максимально близко до опасного места: мало ли что может еще произойти. Но, как и всегда, ничего страшного за время их восхождения – восползания не произошло. Если не считать, что Кэтти пару раз пару десятков метров на пятой точке опоры съезжала вниз, при этом даже не очень ругаясь.