Глава III Три инстанции
Глава III
Три инстанции
(окончание)
К вечеру Деснин сидел за стойкой в одном из ночных московских клубов с телефонной трубкой в руке. Вован не отвечал, и он пока решил выяснить по обратному адресу на письме, которое дал ему Скипидарыч, номер телефона Андрея из Москвы. На сцене одна за другой сменялись какие-то полупопсовые группы, по звуку ничем друг от друга не отличающиеся. Впрочем, обдолбанной молодежи было все равно — лишь бы в мозгах что-то стучало. Но вот первые аккорды очередной композиции привлекли внимание Деснина. «Хоть что-то путное», — подумал он и прислушался. Вокалист объявил название: «Армагеддон» и зазвучала медленная, заунывная музыка, монотонный несбивающийся ритм которой впечатывал в мозг странноватый текст:
Я генерал,
В моей армии две фаланги:
Левая — чёрт, правая — ангел.
Я командир, я командую ими:
В бой идёт чёрт — мы победили.
В бой идёт ангел — значит перемирье.
Вчера был бой, бойцов перепили.
Я остался сам себе командиром.
Я командир, я воюю с собою:
В этой войне не бывает героев,
Кто победит — тот проиграет,
Кто проиграет — тот победит.
В этот момент на передний план вышел соло-гитарист. «Ну это надолго», — подумал Деснин и решил, пока идёт проигрыш, набрать номер, который ему указали в справочной. В трубке послышался детский голос.
— Отца позови, — попросил Деснин.
— Алло, — послышался в трубке мужской голос.
— Андрей?
— Да. А кто спрашивает?
— Ну, меня-то ты вряд ли знаешь. Я звоню насчёт одного нашего общего знакомого. Отец Никодим — помнишь такого?
— А что с ним?
— Сгорел.
— Что?!
— Да, нет больше Никодима. Но это еще не все: есть подозрение, что он сгорел неслучайно.
— Слушай, браток, кончай дурочку валять. Кому мог старик понадобиться?
— Это я и хочу выяснить.
— Ты всё это серьёзно?
— Да, чёрт возьми! Я тебе чего и позвонить-то решил: засветился там какой-то Санька Мокрый. Не слыхал про такого?
— Знаешь, браток, я со всем этим уже лет восемь, как завязал.
— Вот и я хотел, — грустно произнёс Деснин. — Да видно, не судьба. Ну ладно. Я думал, может, чем поможешь.
— Постой. А ты меня, вообще, как нашёл?
— Да по письму твоему. Не дошло оно до Никодима. Хорошо пишешь.
— Хм. Да. Должник я перед Никодимом. Если б не он… помог он мне очень…
— Вот теперь ты помоги.
— Да я ж тебе русским языком говорю: завязал… Понимаешь, сейчас всё так изменилось… А потом, что за бред такой? Не верю я, что Никодима убить могли. Просто сгорел…
— Ладно, все. Живи, — оборвал его Деснин и бросил трубку.
Тем временем гитарист на сцене закончил своё бесконечное соло. Вокалист пошел в зал, продолжая песню:
Триумфальная арка — то врата ада.
Осиновый крест — то в рай въезд.
«Вход со двора»,
«Посторонним вход воспрещён»,
«Только для служащих» и для их жён,
Для их детей, для их блядей, хэй!
«925-46-90» — набрал Деснин номер телефона.
— А, Колян, привет! — наконец-то раздался в трубке голос Вована. — Черт. У меня щас дельце… Ты откуда звонишь? Глянь-ка номер. Угу. Жди. Перезвоню. Кое-что я для тебя нарыл.
В этот момент вокалист подошёл к Деснину почти вплотную и, уставившись на него полубезумным взглядом, продолжал перечисление вывесок:
«Компостируйте талоны»,
«Оплакивайте свой проезд»,
«Водитель является контролёром»,
Водитель едет на красный свет!
Пропев эти слова, вокалист направился к сцене. До этого спокойная музыка слилась вдруг в сплошную какофонию, чем-то схожую с тем ревом, что чувствовал в себе Деснин, а вокалист орал в микрофон:
«Осторожно. Двери закрываются»
Осторожно, ох не спеша.
«Следующая остановка…
Тот свет. Тот свет,
А этого нет. Нет, нет, нет, нет…
В ушах Деснина всё ещё стоял гул музыки, когда раздался звонок. Это был Вован.
— Короче, — заговорил он, — Мокрый твой и в самом деле два года как покойник, но…
— Но что?
— Видели его недавно. Я сам не врубаюсь — вурдалак он, что ли. Хотя… Есть вариант, что его просто стерли, а теперь работает он… Вот только на кого? Сечешь, Колян, если так, то что-то здесь совсем круто. Мой тебе совет — не лезь в это дело.
— Хорош пугать. Где его видели?
— Блин, Колян, я ж тебе же русским языком базарю: все серьезно. Дело — бесполезняк. Ну найдешь ты этого Мокрого, грохнешь, а что толку — он всего лишь киллер, а заказчика вычислить нереально, сам знаешь.
— Ну это уж мои проблемы. Хотя… Пушку можешь организовать?
— Тебе ж говорят: гиблое это дело. Лучше туда вообще не соваться.
— Ты мне адрес дашь или нет?
— Лады, если тебе так жить надоело… Это не по телефону. Короче, подваливай завтра с утреца…э-э-э. Метро. Переход на станцию…ская. Знаешь, да? Вот там киоск с часами. К нему, короче. Пушку я тебе организую — это не проблема. И будем считать, что должок я тебе отдал, но дальше уж извиняй — кончать жизнь самоубийством я никогда не собирался.
Утром следующего дня Деснин был в указанном месте и от нечего делать разглядывал приличную коллекцию часов, выставленную на прилавке. Здесь были и дешевые «штамповки», и дорогие позолоченные часы, даже пара роликсов за 1000 у.е. Вован подошел незаметно сзади и хлопнул Деснина по плечу:
— Здорово! Хм, интересуешься? Ну как, приглядел чего?
— Да нет, я часов не ношу, — отмахнулся Деснин.
— Типа счастливый? — усмехнулся Вован. — Тогда я тебе сейчас последнее чудо техники покажу, незаменимая вещь.
Он нагло засунул голову в окошечко киоска и, с минуту о чем-то поболтав с продавщицей, протянул Деснину мобильный телефон:
— На, дарю.
— Не понял, — удивился Деснин, неуверенно принимая трубку, — ты что здесь — дань собираешь?
— Ха-ха-ха, — загоготал Вован. — Какая, к черту, дань, Колян? Рэкет теперь не в моде. Сейчас все стремятся к стабильности. Это мой киоск. Ха-ха! Крутым сейчас считается сделать так, чтобы все было легально. Почти все уже поделили. Частная собственность, сечешь? Вон тот вон киоск — тоже мой. И все легально. Я вот недавно вложился в эти сотовые, потому что за ними будущее. Лет через пять у каждого будет свой и сигнал будет в каждой деревне. Сечешь перспективу?.. Ладно, ближе к делу, — Вован сунул Деснину небольшой сверток. — А вот это уже не легально. У нас, пока ты сидел, много всяких разных стволов появилось. Но надежней нашего нагана я пока не встречал. Тем более ствол пока не засвеченный. Я думаю, тебе сойдет. Хотя, скорей всего, он тебе даже не пригодится. Потому что… Короче, сам увидишь. Мокрого видели в Ометихе. Деревенька эта недалеко совсем. На любом пригородном автобусе доедешь. Но я тебе этого не говорил.
— Понятно.
— Только…Я бы не советовал туда соваться совсем.
— Слушай, Вован, достали меня все эти разговоры. Все пугают, пугают, а толком ничего сказать не могут… Я решил, что достану этого Мокрого — и достану.
— Хм, — ухмыльнулся Вован, — стремный ты пацан, я гляжу. Тебе бы к нам — мы бы такие дела провернули.
— У меня свои дела, — коротко ответил Деснин.
— Да, кстати, как там Пантелеймон? — поинтересовался Вован. Но Деснин не успел ответить — зазвонил мобильник.
— Что?! — проорал в трубку Вован. — Где?! Так, Колян, когти надо рвать отсюда и живо!
Он подбежал к киоску и проорал что-то продавщице. Та, успев выхватить деньги из кассы, тут же побежала к выходу.
— Валим, валим! — толкал Деснина Вован.
— Да что случилось-то, — недоумевал Деснин.
— Потом…Увидишь…Ну, суки, падлы, гниды!
Вновь зазвонил мобильник.
— Что?! — взревел Вован. — Мать твою…
В этот момент раздался ужасный взрыв. Свет погас. Но тут же темноту перехода озарили вспышки пламени. Горели покореженные после взрыва киоски, проводка, еще что-то.
— Живой? — проорал на ухо Деснину Вован. — Уф, пронесло! Теперь сматываемся отсюда, а то щас менты нагрянут.
На фоне звука лопающегося стекла были слышны крики и стоны раненых. Повалил густой дым, разъедавший глаза, в нос ударил сладковато-противный запах плавящегося пластика. Вован с Десниным наугад бежали по полыхающему переходу, то и дело спотыкаясь о что-то мягкое. Изувеченные трупы и тела раненых. Мужчины, женщины, дети, старики…Пол был склизким от крови, перепачканные в которой тут и там валялись глянцевые порножурналы и прочая дрянь.
— Господи! Да что ж это такое делается! — орал Деснин.
— Рынок, мать его, конкуренция. Привыкай, Колян, — проорал Вован. — Разборки. Дикий капитализм. Делили, делили, да не всем, видать, досталось, мать его за ногу! Так, где-то здесь должна быть дверь. Через коллектор выйдем. Так. Видишь? Выбиваем!
Дверь поддалась довольно легко. За ней был узкий проход. Туда и устремился Вован, а за ним и Деснин. Было темно и сыро, начинало вонять канализацией. Вдруг вдалеке блеснула узкая полоска света. Когда они подбежали, выяснилось, что свет выбивается из-под двери какой-то подсобки.
Деснин заглянул внутрь. Первое, что он увидел — полумертвого совсем еще молодого парня. Он лежал, прислонившись к стене, и что-то мычал. Рядом лежал уже закостеневший труп. Из его посинелой руки торчал шприц с побуревшей кровью. Возле трупа другой парень в неистовстве колотил собственным затылком об стену. Тут же по грязному полу ползала девка в разодранном платье. Лифчик болтался на одной бретельке, за пятку зацепились трусы. Девка блевала, издавая при этом душераздирающие звуки.
— А это… Что это?! — изумился Деснин.
— Наркомы, не видишь что ли. Долбятся как дятлы, — проворчал Вован. — И куда только залезли, падаль… Так, чуешь? Вытяжка где-то там. Как вылезем — разбегаемся. Не хватало мне еще засветиться… Щас там такое начнется. А мобильник могли прослушивать. Мне оно совсем не надо. Ну, козлы! Урою! Всех урою!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.