Самоочевидный авторитет

Самоочевидный авторитет

Итак, Питер и профессор разошлись в вопросе о том, является ли логическое доказательство авторитетным свидетельством. Позиция профессора заключается в том, что если какое-то утверждение опирается на научную логику (которая, по его собственному признанию, не всегда соответствует действительности), то оно является авторитетным и должно считаться доказательством. Питер возражает, что сама по себе логика не является достоверным доказательством истины. Он обвиняет профессора и современную науку в том, что они заставляют школьников верить их теориям о тех вещах, которых они не видят (например верить в Нарнию). В конечном счете они призывают признать определенную версию ipse dixit – доказательство, которое отверг Декарт.

Сомнения Питера в авторитетности логики заслуживают внимания. Самая серьезная проблема заключается в том, что претензии научных систем логики логически недоказуемы. Почему, например, профессор утверждает, что логический метод более достоверен? Профессор признает, что логика не является гарантией истины. Вместо этого он оперирует категориями вероятности: «Нет ничего более вероятного». Но если логика не является залогом истины, то как мы можем говорить о степени вероятности истины? Выходит, доводы профессора о том, что логика – это критерий достоверности знания, не основаны на логике.[12]

Но если его доводы в пользу авторитета логики не имеют логического основания, то значит, он не открыт для дискуссии. Он просто молитвенно возглашает с кафедры: «Логика авторитетна, ибо я утверждаю это». Но почему мы должны ему верить? Такова суть возражений Питера. Точно так же, доказательство, основанное на авторитете чувственного восприятия (пратьякше), не может быть признано достоверным только на основании данных чувственного восприятия. Наши чувства ограничены. Они не могут доказать, что за пределами нашего восприятия ничего нет. На каком основании я могу утверждать, что существует лишь то, что доступно моему восприятию? Единственным основанием для таких утверждений является мое гипертрофированное самомнение.

Подобно Питеру ведическая прамана проводит разграничение между логическим доказательством и доказательством в последней инстанции. Слово шабда означает «звук», но авторитетным свидетельством в Ведах признается не любая шабда, а шабда-брахма, духовный звук. Сам по себе он относится к совершенно иной категории, чем анумана (логика) и пратьякша (непосредственное восприятие). В отличие от обычного звука духовный звук является сватах-праманой. Это означает, что его авторитет самоочевиден, а не основан на другой прамане. В «Шримад-Бхагаватам» (6.3.19) указано существенное различие между речью, истинность которой самоочевидна, и речью, которая не обладает качеством самоочевидности:

дхармам ту сакшад бхагават-пранитам

на ваи видур ришайо напи девах

на сидха-мукхья асура манушьях

куто ну видьядхара-чаранадайях

«Авторитетными религиозными законами (дхармой) являются законы, провозглашенные Верховной Личностью Бога. Даже великие мудрецы на высших планетах не могут сами сформулировать истинных религиозных принципов, как не могут их выявить полубоги или обитатели Сиддхалоки, не говоря уже об асурах, обычных людях, видьядхарах и чаранах».

То, что провозглашает Кришна, Верховная Личность Бога, является неоспоримой истиной. Сам Кришна суть Высшая Истина, парам брахман. Поэтому в «Бхагавад-гите» (10.12–10.13) сказано, что великие мудрецы Нарада, Асита, Девала и Вьяса «подтверждают» эту истину. Это не означает, что истина, провозглашенная Кришной, нуждается в подтверждении. Скорее мудрецы, повторяя то, что сказал Кришна, подтверждают, что им известна истина. Именно поэтому Веды признают свидетельства этих мудрецов авторитетными и неоспоримо истинными: в основе этих свидетельств лежит авторитет Кришны. Во всем остальном авторитет мудрецов, полубогов, ангелов, людей и демонов не самоочевиден и может подвергаться сомнению.

Аналогичным образом эмпирическое чувственное восприятие и логика также не самоочевидны. Их истинность зависит от шабды. Например, мой эмпирический опыт убеждает меня в том, что люди смертны. Логика заставляет меня задать вопрос: «Все люди, включая меня, смертны?». Однако мои чувства и ум не могут ответить на этот вопрос с полной достоверностью. Чтобы ответить на него, я должен обратиться к авторитетным свидетельствам. После того, как я узнаю, что все люди, и я в том числе, смертны, мой разум заставит меня задуматься над вопросом: «Какой смысл такой жизни?» Но, как и прежде, ни чувства, ни ум не могут дать мне достоверный ответ на этот вопрос. Авторитетно ответить на него может только шабда.

Анумана помогает нам подвести рациональную основу под веру в другие миры, как это делает квантовая физика. Однако с помощью одного разума мы не способны с полной достоверностью постичь иные миры даже в другом материальном измерении, не говоря уже о трансцендентных мирах (Вайкунтхе) в духовном измерении. Духовное измерение становится самоочевидным только посредством шабды, чистого ведического звука, исходящего от Кришны и его авторитетных представителей.

В то же время звук, исходящий от человека, авторитет которого не самоочевиден, то есть не основан на словах Кришны, но приобретен с помощью пратьякши и ануманы, не является шабдой. Его свидетельства не достоверны. Но они тоже составляют часть знания. Отличить достоверное знание от недостоверного лучше всего на конкретных примерах. Чтобы продемонстрировать недостоверность материального знания, мы в этой книге будем часто цитировать высказывания тех людей, которые пользуются авторитетом (чего бы он ни стоил) в этом мире.