Арийский идеал трех гун

Арийский идеал трех гун

В очерке «Неволя и свобода» я попытался, описав психологию некоторых невинных заключенных, показать, что благодаря арийской дисциплине бесценное врожденное чувство внутренней свободы, присущее индийцам, не исчезает даже в тюрьме. Поистине драгоценное качество подлинно арийского характера, сберегаемое на протяжении тысячелетий, сохраняется в самых худших из заключенных. Главный принцип арийской дисциплины заключается в саттвическом темпераменте. Тот, кто им обладает, всегда чист. Обычно всем людям присуща нечистота, которая питается и возрастает в результате преобладания в человеческой натуре раджаса и огромного количества тамаса. Нечистота разума может быть двух видов. Во-первых, инерция, или нечистота, возникающая как продукт тамаса в результате недостаточной устремленности к работе и действию. Во-вторых, возбуждение, или нечистота, возникающая в результате ложных раджасических побуждений и импульсов. Признаками тамаса являются неведение, заблуждение, примитивный склад ума, хаотическое мышление, леность, сонливость, внутреннее состояние раздраженности, возникающее при необходимости выполнения работы, пессимизм, отчаяние, страх – короче говоря, все, что способствует недостаточности прилагаемых усилий. Инерция и нерадивость являются результатами неведения; возбуждение и дурные наклонности – результатами ложного знания. Нечистота тамаса может быть устранена лишь вследствие возрастания раджаса. Раджас есть причина возникновения импульсов и побуждений, что является первым шагом на пути к отрешенности. Тот, кто инертен, не может достичь подлинной отрешенности. Состояние инерции лишено знания. Знание поистине есть путь к духовной отрешенности. Отрешенный тот, кто совершает действия, не руководствуясь желанием. Простая отрешенность от действий не есть свобода. Именно поэтому Свами Вивекананда, отмечая глубоко тамасические настроения, укоренившиеся в Индии, говорил: «Нам необходим раджас, стране нужны герои действия, направляемые сильным побуждающим импульсом. Даже если раджас будет иметь проявления зла, это в тысячу раз лучше, чем тамасическая инерция».

Мы действительно, будучи погружены в беспросветный тамас, хвастаемся тем, что отличаемся необыкновенной саттвичностью характера, используя это как аргумент своего бездействия. Многие утверждают, что нас завоевывали раджасические нации благодаря нашему саттвическому характеру, что наша отсталость и деградация объясняется нашей духовностью. С помощью этого довода индийцы пытаются доказать преимущество индуизма над христианством. Христианские народы исповедуют практический результат, они пытаются добиться своего религиозного превосходства путем демонстрации этого результата в мировом масштабе. Они утверждают, что христианские народы преобладают в мире, отсюда делается вывод, что христианство – великая религия. Многие из нас уверяют, что это не так, что нельзя судить о превосходстве религии, основываясь на аргументе ее утилитарной пользы. Скорее, следует принимать во внимание, каким образом та или иная религия сказывается на потусторонней жизни. И поскольку индийцы отличаются большей религиозностью, то они находятся в зависимости от сильных и титанических наций. Но всем этим доводам присуща серьезная ошибка, противоречащая арийской мудрости. Саттва никогда не может служить причиной упадка. Народ, отличающийся саттвическим характером, не может оставаться в цепях рабства. Духовная сила истинного брамина есть главный результат саттвы, отвага кшатрия есть основа духовного могущества. Удар, наносимый духовной силе, высекает из нее искры отваги и мужества кшатриев, которые разлетаются во всех направлениях, воспламеняя все вокруг. Отвага кшатриев придает духовной силе жизнестойкость. Если во всей стране отыщется хотя бы один истинный брамин, он сможет воссоздать сотни кшатриев. Причина упадка этой страны кроется не в избытке саттвы, а в недостатке раджаса и преобладании тамаса. Из-за недостатка раджаса присущая нам саттва теряет силу и растворяется в тамасе. Плачевное состояние деградации всей страны все время усугубляется вместе с возрастающей леностью, заблуждением, невежеством, нежеланием работать, пессимизмом, безответственностью и недостатком динамического импульса. Поначалу эти мрачные пороки не имели повсеместного распространения. Однако со временем они окутали страну таким плотным шлейфом, что мы, погрузившись в темноту невежества, совершенно лишились высоких устремлений и великих начинаний. И несмотря на присутствие среди нас великих людей, посланников Бога, мрак неведения не рассеялся полностью. Тогда бог Солнца решил спасти страну, возбудив в ней импульс раджаса.

Нужно признать, что тамас вытесняется раджасом, если тот проявляется в активной форме. С другой стороны, существует опасность утверждения демонических качеств и злонамеренных импульсов при полном отсутствии сдерживающих факторов. Если сила раджаса руководствуется лишь своими собственными побуждениями, направленными на удовлетворение определенных отрицательных наклонностей, то это дает достаточно оснований для опасений. Раджас на может продержаться долго собственными силами, если он преследует свои цели без всякого контроля со стороны; наступает скука, появляется тамас, подобно тому, как небо после бури не очищается от облаков, но застывает в неподвижном и лишенном воздуха туманном состоянии. Такая участь постигла Францию после революции, которая стала ареной игры ужасающих проявлений раджаса и, в конечном счете, явилась источником тамаса. Затем последовала еще одна революция, после которой общество охватила усталость и лишенная сил деградация. Такова история Франции на протяжении последнего столетия. Как только в сердце Франции зарождалась саттвическая устремленность, побуждаемая идеалами свободы, равенства и братства, раджас пытался удовлетворить свои собственные интересы, становясь постепенно преобладающим и обращаясь в демоническую противоположность саттвы. В конце концов, в результате появления тамаса Франция, утратив былую силу, пребывает в настоящее время в печальном состоянии отчаяния и неуверенности, подобно Харишчандре[205], который находился между небом и землей. Единственным средством, способным исправить такое положение вещей, является использование силы раджаса, поставленного на службу саттве. Если пробуждающаяся саттва берет под свой контроль раджас, то опасность возникновения тамаса исчезает и бесконтрольная сила, получающая нужное направление, становится способной принести стране и всему миру большое благо, соответствующее высоким идеалам. Средством пробуждения саттвы становится духовный склад характера, отвергающий эгоистические устремления и направляющий собственные энергии на благо других людей, превращающий всю свою жизнь в великую и чистую жертву, принесенную Божественному. В Гите сказано, что саттва в совокупности с раджасом подавляют тамас. Одна только саттва не способна противостоять тамасу. Именно поэтому в наше время Бог, пробуждая присущий нам религиозный дух и саттву, повсюду вызывает к жизни раджас. Великие души и религиозные лидеры, подобные Раммохан Рою[206], явились провозвестниками новой эры, пробудив в народе саттву. В девятнадцатом столетии в политической и общественной сферах не наблюдалось такого подъема, как в религии. Причина заключалась в том, что общество было еще не готово к этому. Поэтому, несмотря на богатый посев, время для сбора урожая еще не настало. Это тоже является свидетельством благосклонности Бога по отношению к Индии. Пробуждение, вызванное раджасом, не может быть долговременным или целиком и полностью благоприятным. Необходимо разбудить в сердце и разуме народа определенную духовную силу. По этой причине сила раджаса на протяжении долгого времени оставалась скованной, в результате чего тенденция к бесконтрольной инициативе не причиняла много беспокойства, поскольку представляла собой единство раджаса и саттвы. В таком случае любое возбуждение регулируется и контролируется. Роль контролирующего фактора принадлежит не внешней силе, а внутренней духовной энергии и саттвическому темпераменту, который мы можем лишь питать в народе путем распространения религиозного духа.

Я уже сказал, что одно из средств, ведущих к возрастанию саттвы, заключается в самоотречении ради блага других людей. Наша теперешняя пробудившаяся политическая жизнь дает тому множество примеров. Но этот дух достаточно трудно поддерживать как для отдельного человека, так и для всего народа в целом. Безотчетные своекорыстные интересы, пользуясь нашей недостаточной чистотой понимания, совмещаются с благом других людей под видом служения своему народу, выступая, в конечном счете, на первое место и заслоняя собой благо страны и всего народа. Служение Богу есть другое средство, способствующее возрастанию саттвы. Но даже в этом случае добро может обернуться его противоположностью. Достигнув состояния близости к Богу, в нас может развиться саттвическая социальная апатия к труду и действиям. Мы можем отвернуться и презреть служение своей отчизне и всему человечеству. Таковы изъяны саттвического темперамента. Подобно раджасическому эгоизму, существует и саттвический эгоизм. Добродетель связывает человека так же, как грех. Нельзя достичь полной свободы от желания и эгоизма без самоотречения перед Богом. Для того, чтобы избавиться от этих вредоносных вещей, мы должны обладать ясным и чистым пониманием. Достижение ментальной свободы после отрешения от идеи, что тело и дух есть одно и то же, – вот этап, предшествующий очищению понимания. Когда разум становится свободным, он подпадает под контроль души. После этого человек, победив свой разум и добившись истинного понимания, способен в какой-то степени освободиться от эгоизма. Но даже и тогда эгоизм не покидает человека. Последнее проявление эгоизма – это желание духовной свободы, стремление к своему собственному блаженству и забвение убожества и несчастий всех остальных. И это надо преодолеть. Совершенство саттвы заключается в служении Нараяне, которого надо видеть во всех существах. Но есть еще более высокая стадия, чем эта, которая сводится к соединению с Богом, минуя саттву, путем выхода за пределы трех гун Природы. Гита описывает это состояние следующим образом:

n?nya? gu?ebhya? kart?ra? yad? dra???mupa?yati,

gu?ebhya?ca para? vetti madbh?va? so’dhigacchati.

gu??net?nat?tya tr?ndeh? dehasamudbhav?n,

janmam?tyujar?du?khairvimukto’m?tama?nute

prak??a? ca prav?tti? ca mahameva ca p???ava,

na dve??i sa?prav?tt?ni na niv?tt?ni k??k?ati.

ud?s?navad?s?no ga?airyo na vic?lyate,

gu?? vartanta ityeva yo’vati??hati ne?gate.

samadu?khasukha? svastha? samalo????mak??cana?,

tulyapriy?priyo dhirastulyanind?tmasa?stuti?

m?n?pam?nayostulyastulyo mitr?ripak?ayo?,

sarv?rambhaparity?g? gu??t?ta? sa ucyate,

sa gu??nsamat?tyait?n brahmabh?y?ya kalpate.[207]

«Когда душа становится свидетелем и видит три гуны, которые являются Силой Бога, как единственный субъект всякого действия, и знает также Господа, превосходящего гуны и направляющего Шакти, то она достигает Божественной природы. Тогда воплощенная душа выходит за пределы трех гун, сфера действия которых ограничена грубым и тонким телами, и становится свободной от рождения, смерти, разложения и страдания и достигает бессмертия. Он не отвращается от знания, рожденного саттвой, или побуждения, вызванного раджасом, или затмения разума и оцепенения тела, порожденных тамасом и ведущих к инерции и заблуждению. Он остается неподвижен, взирая сверху и поддерживая равновесие перед лицом круговорота трех гун, которые не могут возмутить его, ибо являются преходящими проявлениями непреходящего. Тот, для кого счастье и несчастье, радость и горе, похвала и поношение не представляют различия, для кого золото и грязь равны, кто спокоен и беспристрастен в своих чувствах, кого не затрагивает ни почет, ни оскорбление и кому равно дороги и друзья и враги, кто не делает ничего по своей воле, но все свои дела посвятил Божественному и руководствуется лишь Его вдохновением, – тот превзошел три гуны Природы. Кто поклоняется Мне с помощью безупречной йоги любви и преданности, тот приобретает способность достижения Брахмана за пределами трех гун».

Хотя это состояние превосходства над гунами и недостижимо для всех, оно вполне осуществимо для человека с саттвическим темпераментом. Первый шаг на пути к этому состоянию заключается в отрешенности от саттвического эгоизма и в способности видеть во всяком действии проявление игры трех гун. Зная это, человек саттвического склада отказывается от мысли и представления о себе самом, как о субъекте действия, и совершает все поступки и действия в духе самоотрешенности перед Богом.

То, что мы уже сказали о гунах и о возможности их преодоления, составляет фундаментальное учение Гиты. Но это учение не получило широкого признания. Все, что до сих пор известно как арийское образование и воспитание, сводится лишь к культивированию саттвического темперамента. Вместе с исчезновением варны кшатриев в этой стране люди перестали должным образом ценить раджасические качества. Тем не менее, жизнь нашего народа испытывает острую необходимость в раджасической силе. Поэтому сегодня Гита вновь приковывает к себе внимание. Учение Гиты, хотя и основывается на древней арийской мудрости, в то же время выходит за ее пределы. Ее практическим наставлениям не чужды раджасические качества, которые ставятся на службу и под контроль саттвы. Гита признает также божественную работу как путь к духовному освобождению. Находясь в тюрьме, я впервые понял, каким образом разум нашего народа готовится к претворению этого учения в жизнь. Сила, действующая в людях, не обладает еще чистотой, которая наступит, как только избыточная энергия несколько уляжется.

Многие из тех, кто находился вместе со мной в тюрьме по тому же обвинению, были признаны невиновными. Других же осудили за участие в заговоре. В человеческом обществе нет более страшного преступления, чем убийство. При этом если человек совершает убийство, руководствуясь интересами нации, то он может и не подвергаться общественному осуждению. Но с социальной точки зрения, это нисколько не облегчает тяжесть содеянного. Также следует признать, что человек, потенциальный убийца, несет жестокость в самой своей природе, во внутреннем существе. Жестокость есть качество дикаря. Это одно из первых качеств, от которого он освобождается по мере своего эволюционного восхождения. Вредоносный шип, препятствующий восхождению человечества, мог бы быть полностью удален, если бы нам удалось достичь отрешенности от жестоких наклонностей своей природы. Если признать вину за теми, кого осуждает правосудие, то следует понимать, что совершенные ими проступки есть результат бесконтрольного, избыточного проявления раджаса. Вместе с тем в них присутствует скрытая сила саттвы, и временный недостаток самодисциплины не должен служить поводом для беспокойства.

Внутренняя свобода, о которой я уже говорил, была естественным образом присуща моим товарищам по несчастью. На протяжении многих дней, когда мы были заперты вместе на большой веранде, я внимательно наблюдал за их поведением и психологическим настроем. За исключением двоих, я ни в ком не замечал ни малейших признаков страха. Почти все были молоды, почти дети. Даже сильные по характеру люди легко могли впасть в отчаяние при мысли о страшном наказании, которое могло бы последовать, если их вина была бы установлена. Но эти молодые люди даже не надеялись на то, что суд их оправдает. В особенности, наблюдая за ужасными рычагами правосудия – свидетелями и письменными показаниями в суде, неискушенные в судебных делах могли составить себе впечатление, что даже невиновный имел мало шансов на то, чтобы уйти от этой адской судебной машины. Однако вместо страха и отчаяния на их лицах была написана радость. С улыбчивой простотой они обсуждали проблемы своей страны и религиозные вопросы, забыв об опасности, которая им грозила. Маленькая библиотека в нашей камере постепенно росла, так как каждый заключенный имел при себе какие-то книги. В основном это были религиозные книги – Гита, Упанишады, труды Вивекананды, жизнеописание и беседы Рамакришны, Пураны, гимны, тексты духовных песнопений и пр. Среди прочих книг были томики Банкима, патриотические песни, работы европейских философов, книги по европейской истории и литературе. Некоторые заключенные по утрам занимались духовной практикой, другие читали книги, а кто-то просто болтал со своим соседом. Иногда мирная утренняя атмосфера оглашалась раскатами смеха. Если в суде не было слушаний по нашему делу, то одни люди спали, другие – играли в какие-нибудь игры. Это были самые разные игры, иногда сидячие и тихие, порой – шумные и подвижные. Играли даже в футбол, используя в качестве мяча какой-нибудь не совсем подходящий для этого предмет. Случалось, что устраивали состязания по прыжкам в высоту и длину или разучивали приемы джиу-джитсу. В играх участвовали все, за исключением тех, кому не позволял возраст. Я замечал, что даже те, кто был уже не молод, вели себя, как дети. По вечерам пели песни. Это были песни исключительно патриотического или религиозного содержания. Мы усаживались в круг и слушали Улласа, Сачиндру, Хемдаса, которые особенно хорошо пели. Смеха ради Улласкар исполнял шуточные песни, сопровождая их актерской игрой, чревовещанием и богатой мимикой; иногда он рассказывал нам истории о курильщиках опиума. Никто не придавал никакого значения тому, что происходило в суде; люди проводили время в религиозных поисках или просто веселились. Такое беззаботное расположение духа не свойственно для тех, кого принято считать злодеями; грубости, жестокости, мошенничества – не было и следа. Смех, беседа или игра – все было исполнено безгрешной радости и любви.

Вскоре стали проявляться плоды этой атмосферы свободы ума и духа, которые были возможны лишь при наличии оброненного на эту благодатную почву духовного семени. Указывая на детей, Иисус сказал своим ученикам: «Те, кто будет подобен этим детям, войдут в Царство Небесное». Знание и наслаждение – вот признаки саттвы. Лишь те годятся для йоги, кто не воспринимает нищету, как трагедию, и полны радости и не унывают при любых обстоятельствах. Раджасический темперамент не находит ничего воодушевляющего в тюремной обстановке, ибо в тюремной камере трудно найти место для мирских удовольствий. В таких условиях, не находя привычной для себя пищи, раджасический, демонический разум разрушает сам себя, подобно тигру. Происходит то, что в западной поэзии описывается как «пожирание своего собственного сердца». Индиец же, попав в изоляцию от общества и будучи подвергнут лишениям и страданиям, всегда обращает свой внутренний взор к Богу. То же самое случилось и с нами. Это был эмоциональный поток, неизвестно откуда взявшийся, который захлестнул нас всех. Даже те, кто были совсем далеки от Бога, начали практиковать духовную дисциплину, и реализация милости Всемилостивого стала для нас наивысшей доступной радостью. Многим из нас за короткий промежуток времени удалось достичь того, на что у йогов уходят долгие годы. Рамакришна Парамахамса как-то сказал: «Все, что вы видите сейчас, есть ничто по сравнению с тем океаном духовности, который надвигается на эту землю. Тогда даже дети смогут в трехдневный срок достичь реализации». Глядя на молодых людей, проходивших по нашему делу, нельзя было усомниться в истине этого пророчества. Они являли собой предвестников надвигающейся волны духовности. Саттвическое настроение захлестнуло своей великой радостью почти всех заключенных, за исключением четырех-пяти человек. Все, испытавшие эту радость, никогда ее не забудут и ничто не сравнят с ней. Саттвический характер действительно заключает в себе надежду всей страны. Ни в какой другой стране невозможно проявление такого дружелюбия, самопознания и любви к Богу, как в Индии. Необходимо отринуть тамас, взять под контроль раджас и обеспечить свободное проявление саттвы. Все это предстоит осуществить Индии в соответствии с божественным Провидением.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.