Тайная механика и начало войны

Тайная механика и начало войны

Со времени преображения моей жизни, случившегося на берегах Священного озера, и до дня знакомства с Джейн прошло всего несколько лет. И за это время я успел очень много.

Это было время сверхчеловеческого напряжения. Подобно Николаю Федорову, я почти не спал, не встречался со своими бывшими подружками, ограничивал себя в еде. Но все это не из желания прослыть аскетом. Каждое мое действие можно было объяснить вполне логично, да только логика моего поведения была полностью понятна одному лишь мне. И еще несколько десятков человек (а теперь уже и сотен, может быть, тысяч) по всему свету постепенно проникалось этой логикой. Да, я мог поспорить силой своей целеустремленности с любым русским философом, но цель моя отличалась ото всех до сих пор известных человечеству целей коренным образом.

И мне нужны были помощники и единомышленники.

Был единственный способ организовать широкий отбор людей, удовлетворяющих всем моим требованиям, и произвести вместе с ними все необходимые эксперименты.

Мне нужна была совершенно особенная группа людей. Всего за несколько лет я решил эту задачу.

Я основал духовный орден. Впрочем, в общественном сознании к подобным явлениям давно приклеен ярлык «секта», несущий в себе некий зловещий негативный смысл.

Разумеется, из этой книги вы не узнаете ни названия моей «секты», ни каких-то отличительных особенностей. Для этого еще не пришло время. Но не упомянуть вовсе об этой важной составляющей моей жизни я не могу.

Когда стало очевидно, что в той тайной войне, которую мне предстояло вести, не обойтись без иерархически построенной конспиративной организации единомышленников, я принялся изучать уже имеющийся опыт. И попутно выяснил много любопытного.

Оказалось, что все многообразие существующих и уже сошедших с исторической арены тайных организаций, сект и административно структурированных духовных учений сводится к двум крупным, изначально противостоящим друг другу кланам. Даже если возникает какое-то новое течение, а в наше время это происходит очень часто, один из кланов обязательно рано или поздно поглощает его и подчиняет собственным интересам. Или это течение исчезает без следа.

Я не стану называть эти кланы. Я даже не буду прямо указывать на области их интересов и разделение сфер влияния. При желании каждый может легко их вычислить. В этой книге у меня иные задачи, и я не хочу излишне усложнять свою жизнь. Тем более, что оба клана, история противоборства которых намного древнее, чем история человечества, подчиняются одной цели и одному хозяину. В своей борьбе и своем единстве кланы взаимосвязаны и нерасторжимы, как две половинки древнего китайского символа инь-ян в масштабах всей нашей планеты. Их усилия движут человеческую историю, дополняя друг друга, перетекая друг в друга... Только вот о своем настоящем хозяине и его истинных целях большинство участников одного из древнейших шоу даже не подозревает. Именно этому хозяину я и решил объявить войну.

После того, как вся информация была систематизирована, стало ясно, что создать секту не просто легко, а очень легко. Гораздо труднее удержать ее в рамках поставленных целей и соблюсти «чистоту рядов». Когда-нибудь я напишу об этом отдельную книгу.

А пока вернемся в то далекое утро, когда во дворе дома на берегу Священного озера я очнулся для новой жизни. И сразу же ощутил ее отличие от предыдущей. Да, я многое увидел и все (по крайней мере, на какое-то время) вспомнил. И все свое время посвятил переводу отцовского дневника. Такая усидчивость уже сама по себе была для меня необычной. Но добавилось и еще кое-что новое. Или давно забытое старое.

Другим стал мир вокруг[42]. Он воспринимался необыкновенно объемным и цветным, все казалось загадочным, одновременно оставаясь знакомым. Такое бывает при употреблении психоделических средств, но проходит довольно быстро. Впрочем, в лесной глуши я не обратил на это должного внимания. Но стоило мне вернуться в город — и изменения стали очевидны. Причем не только в моем восприятии, но и в восприятии меня.

Встречая на улице знакомых, приятелей и даже бывших подружек, я обнаруживал, что они не реагируют на меня. Все они вели себя так, словно вовсе меня не знают и никогда не знали. Я даже пару раз посмотрел на свое отражение в стеклах витрин, но не заметил в своем облике никаких разительных перемен... Еще более я был поражен, когда двоюродный брат, с которым я провел детство в Сан-Диего, проигнорировал меня при встрече. Я вошел к нему в офис, приблизился к его столу — но брат с безучастным и холодным видом отвернулся к экрану монитора! С самого детства я имел опыт паранормальных происшествий, поэтому удержал себя в руках и даже не попытался выяснить, что происходит, а просто ушел. Уже в который раз за свою жизнь я оказался втянутым в неведомую мне игру — но сохранил холоднокровие и не поддался эмоциям.

В конце дня меня ожидало еще одно неприятное открытие. В доме, где я снимал квартиру, за эти несколько месяцев сменились все жильцы, охрана, консьержи и прочий персонал. Здесь жили совершенно незнакомые мне люди. Сначала я даже подумал, что ошибся домом, но все оказалось куда хуже. В который раз я серьезно усомнился в своей психике — но не прекратил анализировать факты, хлынувшие на меня со всех сторон. Я упорно искал разумного объяснения происходящим событиям, и вскоре оно было обнаружено.

Пару ночей я, выехав из города, провел в машине. На третий день стало очевидно, что дело не во мне, а в окружающем меня пространстве. Да, я оказался на другой планете. Далеко не сразу мой ум согласился с этим объяснением — невероятным, но единственно возможным. Той планеты Земля, на которой я жил прежде, больше не существовало. Впрочем, это произошло не впервые. Информация в виде воспоминаний хранилась в моей памяти, но упрямый ум не желал ее замечать. Поэтому в первый момент я подумал, что судьба вновь взялась за меня, нашла нужные кнопки и пытается окончательно доломать мою душу. Но многократно читанные и виденные в кино фантастические сюжеты о параллельных мирах и телепортации вдруг оказались востребованы и стали той спасительной нитью, на которую мой мозг начал нанизывать собираемые факты и ощущения. Накапливающаяся информация стала упорядочиваться в моей голове, и в конце концов я принял этот новый, совсем другой, но очень похожий на старую Землю мир.

Немного успокоившись, я заметил, что и мир смотрит на меня — и явно воспринимает как некое инородное тело. Похоже, миру тоже было не по себе: я не вписывался в текущий ход событий. Огромный, неведомый, но в то же время знакомый, мир сразу отвлекся от постоянных забот — как человек, в глаз которому попала мушка. Однако планетарная система управления быстро стабилизировалась и начала деловито за мной наблюдать. Планета отслеживала каждый мой шаг тысячами глаз, слушала мой голос, пыталась проникнуть в мои мысли. Казалось, собаки, кошки и люди по-свойски обмениваются только им понятными знаками и провожают меня долгими изучающими взглядами. Было совершенно очевидно, что мир не свободен и управляется глобальной системой. Пчелы и стрекозы, зависая прямо перед моим лицом, старались через глаза заглянуть мне в душу. Ноосфера и биосфера пронизывали мое тело высокочастотными электромагнитными полями, посылали в разведку своих биороботов, чтобы узнать, кто я, откуда пришел, почему моя психика и физиология плохо реагируют на команды. Они пытались взять на анализ мою кровь и ДНК; они хотели внедрить в меня легионы различных вирусов-нанороботов и управляющие микрочипы с помощью летающих шприцев-москитов. У меня было постоянное ощущение, что я голый или нахожусь на предметном стекле микроскопа.

Теперь-то я знаю: когда вдруг начинает казаться, что все за тобой следят, не надо торопиться к психоаналитику или психиатру. Там, в его кабинете, уже поздно что-либо менять. Мозгоправ, сверкая искусственной улыбкой, поигрывая, словно фокусник, блестящим молоточком, убедит тебя, что ты сходишь с ума, накормит таблетками и упрячет в комнату с мягкими стенами. Прежде чем отдаться в руки одному из жрецов одного из богов этого мира, нужно подумать, что ты сделал хорошего или запрещенного — а может, только хочешь сделать? Может, ты выбиваешься из стада, ищешь истину или просто слишком самостоятелен? Так или иначе, но ты чем-то привлек к себе внимание, и теперь за тобой наблюдает множество глаз.

Знания, полученные из дневника отца и из собственных озарений и исследований, распирали меня изнутри. Планета, на которой я оказался, компенсировала это давлением снаружи.

Жизнь под постоянным давлением была бы невозможна, если бы у меня не оформилось окончательно восприятие того, что ранее я упоминал как «третью реальность», хотя правильнее было бы говорить о «реальностях» во множественном числе.