Холатчахль, или Гора мертвецов

Холатчахль, или Гора мертвецов

Во времена незапамятные

Через много веков, почти что от зари человеческой цивилизации, дошла до нас легенда об этой горе. На самом деле это не одна гора, их две. Холатчахль и Отортен. Холатчахль с языка манси и переводится как «гора мертвецов», а Отортен — как «не ходи туда».

Местная легенда гласит, что в стародавние времена на вершине горы Холатчахль шаманы регулярно совершали жертвоприношения в честь богини Сорни-Най. И каждый раз убивали по девять живых существ. Иногда по девять птиц, иногда по девять зайцев или девять оленей. Но никогда не приносили в жертву людей. И для самой горы, и для шаманов девятка была магическим числом. Но вот однажды в одном племени произошел раскол, и тогда собрались девять шаманов из окрестных племен и принесли на горе в жертву богине уже не девять животных, а девятерых человек. Все они были молодыми охотниками, которые хотели нового и не были согласны с обычаями старины. Как говорят старики со слов своих прадедов, а те со слов своих, в ту ночь шел безумный ливень — вода потоками лилась на камни, сверкали молнии и что-то необъяснимое выло, и рыдало, и хохотало на частоте ультразвука, наводя ужас на все живое. А утром стихия угомонилась, и на вершине горы местные жители нашли девять тел молодых охотников и девять вертикально стоящих камней.

Говорят, что человеческая жертва так понравилась богине, что всем остальным жертвам она стала предпочитать именно людей. С тех пор она и собирает свою смертельную жатву — девять человек. А гору местные манси прозвали Горой мертвецов. Прошло много лет, а то и веков с той поры, но даже в наше время те, кто знает эту историю, не ходят туда вдевятером. А местные жители вообще обходят эту гору стороной. Те же, кто не прислушивается к предостережениям, пропадают. Как группа туристов в 1959 году.

Зимой 1959 года

Десять студентов, опытных альпинистов, отправились в поход третьей, самой сложной категории. Руководителем отряда был Игорь Дятлов, в память о котором и назван теперь перевал. Ребята доехали до Серова, оттуда — до Ивделя, а от него на попутках добрались до Вижая. Затем на лыжах они собирались пройти через перевал, спуститься вдоль ручья и подняться на гору Холатчахь. В пути ребята много смеялись, шутили, раз даже угодили в милицию за то, что пели и обходили вокзал с шапкой, изображая нищих. Много беседовали с местными жителями, расспрашивая про гору и условия на перевале. Говорят, что один из них, старик манси, угостившись у студентов «огненной водой», слезно умолял их:

— Не надо ходить на перевал, не надо ходить на Гору мертвецов… Вас девять, а там умирают вдевятером. Всегда так было.

— Как же это нас девять? — храбрились ребята. — Нас десять, отец. Так что нам не страшно.

— Говорю вам, там девять из вас умрут ужасной смертью! — упрямо доказывал им старый манси.

Студенты посмеялись над стариком и не вспомнили о его предостережении даже тогда, когда их действительно стало девять — один из парней заболел и, «сойдя с дистанции», вернулся в Свердловск. А остальные — пропали. Только спустя месяц с небольшим, после продолжительных поисков обнаружили палатку дятловцев.

Удивительным и непонятным было всё. В палатке остались почти все вещи туристов: одеяла, теплые вещи, штормовки, рюкзаки, продукты. С подветренной стороны стенка палатки была разрезана, как установили эксперты, изнутри. Ниже палатки на протяжении пятисот метров на снегу обнаружились следы всех ребят. Некоторые из них явно шли без обуви. А еще через полтора километра глазам спасателей предстала ужасная картина. Возле кострища лежали раздетые до нижнего белья двое участников похода. Чуть дальше — еще пара. Все застыли в динамичных позах, как будто шли, долго сопротивляясь сильному ветру. Неподалеку обнаружили и тело руководителя похода Игоря Дятлова. Он полулежал, вцепившись в ствол тоненькой березки. Позднее, 4 мая, из-под толщи снега выкопали и остальных.

Из последующего описания судмедэкспертов было видно, что у двоих оказались переломаны ребра, еще у одного — проломлен череп. Самая странная смерть настигла одну из двух девушек: у нее отсутствовал язык. Еще трое тоже получили травмы, не совместимые с жизнью. Остальные умерли от переохлаждения. Кожа у всех имела странный фиолетово-оранжевый оттенок, а на одежде эксперты обнаружили превышение радиационного фона в разы.

То, что среди девяти опытных альпинистов, совершавших восхождение на вершину в 1079 метров, в тот вечер вдруг возникла паника, спасателям стало очевидно сразу.

Палатка, в спешке разрезанная изнутри, минимум одежды — многие из ребят лежали на снегу даже без обуви. Все девять человек погибли страшной и странной смертью.

Родителям погибших студентов не дали даже попрощаться с детьми. Их хоронили в закрытых гробах.

Следствие рассматривало несколько версий произошедшей трагедии, но ни одна из них не подходила. Если это результат схода лавины, то почему такой радиационный фон и странный цвет кожи? Если секретные военные испытания с последующей «зачисткой» свидетелей, то кто же дал бы ребятам разбежаться из палатки по всей округе? Возникла и версия, согласно которой причиной происшествия стало инфразвуковое воздействие техногенного или природного происхождения. Основной обсуждаемой, но тщательно скрываемой версией стала «заблудившаяся ракета», запущенная с Плесецкого космодрома, построенного еще в 1957 году. В качестве поражающих факторов в этом случае указывались пар€ы ракетного топлива, натриевое облако и взрывная волна, действием которой можно было объяснить физические повреждения. Именно эта версия может объяснять и наличие радиационной пыли на одежде ребят, и странный цвет кожных покровов. Но так это или нет, не известно до сих пор.

С самого начала следователи поняли, что в гибели студентов слишком уж много необычного, необъяснимого. Поэтому уголовное дело и велось как закрытое, то есть совсекретное. А помимо имеющихся загадок «группы Дятлова», имелись и другие, которые также не укладывались в привычную логику. Так, непонятно, что было делать с рапортами летчиков, которые, пролетая над этим перевалом, видели странные светящиеся шары. По рассказам одного из них, при полете над этой местностью в самолете вдруг возникла сильная тряска и на несколько минут отказали все приборы.

Но кроме официальных или полуофициальных версий была и есть еще и мистическая.

Ее сторонники и сейчас уверены, что студентов убила богиня Сорни-Най. В подтверждение они приводят такой случай: через несколько лет после гибели группы Дятлова в том же районе исчезла еще одна группа, на сей раз из Ленинграда, состоявшая… тоже из девяти человек. Местные жители говорили тогда, что студенты разбили лагерь на территории священной рощи и рубили там деревья для костра, за это богиня горы и разгневалась.

А спустя еще какое-то время там разбился вертолет с девятью членами экипажа. А потом произошли подряд три катастрофы самолетов, где в совокупности тоже погибли девять человек. Так и тянется от стародавней легенды про Гору мертвецов цепочка зловещих смертей.

Сегодня…

Наш полупустой поезд прибыл в Ивдель уже в сумерках. Разглядывать город времени не было, потому как нас уже ждали взятые напрокат у местных сталкеров машины. От Ивделя до Вижая порядка восьмидесяти километров — кошмарных километров по грейдеру с лужами и ямами. Совсем поздно вечером мы прибыли в Вижай. Еще по переписке сталкеры посоветовали нам переночевать в одном из заброшенных домов, что мы и сделали. Дом был совсем ветхим и основательно засиженным бомжами — заколоченные досками окна, толстый слой пыли, следы пребывания местных маргиналов. Мы навели сколь возможно порядок в одной из комнат, где решено было заночевать, а ребята в это время развели во дворе костер. Сварив на всю компанию еду, мы пошли питаться в дом. А потом. Ну какая же ночевка в таком доме без пугалок? Рассказывая страшилки, мы испугали всю деревню своими дикими воплями и завываниями под гитару. Ночью стремались по-черному. Йола нас еще больше заразила паникой, комментируя все слышимые вокруг дома шорохи и постукивания. А когда непонятно откуда ночью приехала машина и уставилась в наши окна ксеноновым светом фар, мы, честно говоря, уже приготовились к ночному бою. После этого спали «весело», положив оружие под головы. У каждого с собой была пневматика — не бог весть что такое, но все же спокойнее. Надо сказать, что все, кроме Йолы, — бывшие криминальные или военные журналисты, а она из «глама» — бывший руководитель пресс-службы одного из музеев. Наверное, поэтому и паниковала больше всех. В общем, за ночь мы практически не сомкнули глаз, периодически привставая, вслушиваясь и расталкивая тех, кто храпел.

А на следующий день у нас случилась первая потеря личного состава: Костик все-таки уехал. Не знаю почему, но после массы проведенных разговоров по мобильнику он сообщил, что его резко выдергивают обратно. Ну-ну… Все оставшиеся сошлись во мнении, что «срочная работа» — это супруга, которой дома стало скучно. Когда он уехал, мы, честно говоря, вздохнули с облегчением, так как нас стало не девять человек, а только восемь, и настроение поднялось на порядок.

Когда ехали в сторону перевала, тормознули, потому что на обочине увидели разбитые корыта. Кто-то сказал, что видел подобные штуки в передаче про золотодобытчиков. Переворошили все, но золота так и не нашли. Пока потрошили «золотодобытческие орудия», подъехал УАЗ с хмурыми ребятами в комуфле, которые отправились поохотиться. Как нам сказали, на беглых зэков. Узнав, что мы журналисты, подобрели и предложили устроить небольшой привал. Нас назвали детсадом в камуфляже, оборжали наши «пукалки с шариками», но все же рассказали, как спокойно добраться до перевала, и поделились водкой, чтоб помянуть тех, кто там уже пропал. На наши уверения, что у нас в багажниках такого «топлива» полно, просто махнули рукой. Еще попугали медведями и показали, с каким оружием тут надо ходить. На что «увалень» Мишаня вытащил свой арбалет и показал, как надо стрелять. В общем, все были довольны и приятно пьяны. Хорошо, что на уральских просторах ДПС посты не выставляет.

По ходу ребята рассказали нам кое-что о местных реалиях, легендах и НЛО. И самое главное — о том, что вернувшиеся из тех мест становятся либо умнее, либо еще большими дураками. Потом с грустью в глазах спросили: «Ну что, смертнички, показать вам, где брод?» А после этого уже на полном серьезе сказали, что все эти медведи, волки, холода, которыми они нас до того пугали, — полное фуфло. И бояться их нечего. А вот то, что может произойти на перевале, если там ночевать остаться, вот этого, дескать, бойтесь, ведь и правда психами можете вернуться. Мы похохмили насчет автомобильных аптечек, где имеется запас валерианки и настойки пиона, распрощались и поехали дальше.

На одной из переправ, в речке, нашли блестящие камни с золотыми прожилками. Задумались, не золото ли? Камни были как куски слюды с металлическими вкраплениями желтовато-зеленого цвета. Кто-то из ребят сказал, что, возможно, это золото или платина. Взяли по нескольку экземпляров на память с мыслью: «А вдруг?» В любом случае хороший сувенир на память. Так и ехали.

И вот в какой-то момент перед нами открылась потрясающая панорама: горы, широченные горизонты, облака почти на уровне глаз, карликовые березки и кедрики. Невероятно красивые скальные изломы торчали как огромные каменные великаны, а мшистые лишайники различных цветов и оттенков складывались в разноцветную пушистую мозаику. И — огромное количество грибов.

К полудню мы остановились у скалы памяти, где увидели мемориальную табличку:

…шапки, товарищи, снимем

перед этой гранитной скалой.

Ребята, мы вас не покинем…

…Мы теплом

своим согреем ваши души, не покинувшие

…этих гор.

1959–1989

— Добрались. — выдохнул Юлик, и мы начали вылезать из машин.

Открыли бутылку водки и помянули ребят. Потом решили осмотреться. Под одной из скал нашли закладку геокешинга. Там была пачка сахара в полиэтилене, несколько хорошо упакованных кубиков «Таллина бланка» и пачка «беломора». Забрали это и, естественно, оставили свою закладочку: спички, сухое топливо и несколько «дошираков». Все тоже тщательно упакованное в полиэтиленовые пакетики.

Потом решили помянуть ребят еще раз. Помянули. И тут нас будто торкнуло! Ведь вот стоим мы на Горе мертвецов, пьем водку, поминая погибшую девятку альпинистов. Мы приехали на трех машинах в несусветную глушь. А четверо ребят остались дома. Значит, нас — девять? Молча переглянувшись, мы начали проверять, правда это или нет. Ну да, нас — восемь человек, с восьмью пластиковыми стаканчиками водки. Восемь из тринадцати. Я, Йола, Ленка, Маришка, Макс, Дим, Мишаня и Юлик. Девятый — Костик — покинул нас в Вижае. Значит. Но среди нас — все же затесался другой девятый член команды! Крыс Феликс, которого везде возит с собой Дим! И вот, все девятером, мы — тут.

С одной стороны, крыс — не человек, рассудили мы. Но с другой — нас все же девять живых существ.

Пока решали, разворачиваться и возвращаться или же остаться, стало происходить что-то странное. Начал сгущаться туман. Он тихо подползал к кроссовкам и потихоньку, обволакивая их, поднимался все выше. Вскоре мы представляли собой забавное зрелище, которое Мишка успел несколько раз сфотографировать. Восемь получеловеков, потому что тела до пояса в молоке тумана, стоят кружочком, и ощущение, что все просто парят у скалы. Обратно возвращаться стало стремно: вдруг заплутаем в таком молочном мареве? Затем, буквально в считаные минуты, погода начала резко портиться. Начал накрапывать дождь, который вскоре превратился во что-то невообразимое, потому как подул еще и сильный ветер. Туман исчез.

Палатки мы все же решили поставить, но сидеть в них оказалось очень страшно, поэтому потихоньку все перебрались в машины. Но и в машинах через какое-то время стало не слишком комфортно — холодно, а заводить тарантайки и включать печки — очень расходно, так как бензин беречь надо. В итоге вернулись в палатки. Ночью пошел снег и усилился ветер.

Уже глубоко за полночь мы смогли забыться тревожной дремой, а потом нас разбудил вой. Это был не вой животного, а что-то запредельно тонкое, на грани слуха. Такие звуки издает охотничий свисток для собак — мы его не слышим, а они начинают волноваться так, что порой это переходит в панику. «ЭТО» — было на грани слуха, но «ЭТО» было слышно. Манси говорят, что так кричит мать гор — Золотая Баба. «Страх» — это было не то слово, которое могло отразить, что мы почувствовали. Это был ужас. Всепоглощающий, животный ужас, который напрочь отключает мозг и заставляет замереть не двигаясь.

Когда странная электрическая волна сбегает от макушки к кончикам пальцев и громко бухающее сердце нагнетает в мозг обреченность. Ты знаешь, что здесь и сейчас — смертельно опасно, но поделать ни-че-го не можешь. И это состояние «агнца на заклании», знающего, что его сейчас зарежут, вдруг взрывается твоим человеческим «НЕ-Е-ЕТ!!!». А потом, медленно-медленно, как сквозь вату, ты проталкиваешь сознание и заставляешь его работать и отдавать приказы рукам, ногам и самому себе. Мне не стыдно признаться в том, что я, как мантру, начала шептать «Отче наш». Сбиваясь, вспоминая и спотыкаясь, я читала… читала… и читала молитву до тех пор, пока этот кошмар вдруг не прекратился и.

И наступила оглушающая тишина. Гнетущая, вязкая, тяжелая, тошнотворно-желтоватая тишина — это было так же страшно, как и тот запредельный, рвущий душу вой.

И было не понятно, то ли «ЭТО» успокоилось, то ли вот сейчас как ударит со всей силы, и потом когда-нибудь появится здесь вторая доска с надписью.

Но и это кончилось.

Утром выползать из палаток было несколько не по себе. Однако, как только начало светать, мы все же потихоньку стали выбираться, напоминая друг другу, что нечисть уходит с первыми петухами. Слабое утешение, но все же.

И тут мы увидели чудо. То ли был какой-то эффект гор, то ли что, но, выбравшись на белый свет, мы. увидели женщину в золотом сиянии. Она стояла метрах в ста от нас. А через минуту ее уже не было, и над одиноко стоящим камнем поднималось солнце, и разбрасывало, и разбрызгивало свои лучи радугой по заиндевевшей за ночь траве. И как-то незаметно подкралось ощущение, что мы загостились, и надо срочно куда-то перебираться. Не уходить навсегда, нет, а просто сменить место. Быстро свернув лагерь, мы отправились дальше.

По пути пропал Феликс, Димкин крыс, которого он везде таскал с собой. Димка, старый рокер, криминальный журналист, черный следопыт и авторитетный сталкер, своего крыса обожал. Даже сшил ему черную курточку и вставил в ухо серьгу-колечко. Пропажу мы обнаружили на очередном привале, когда остановились перекусить, и любопытный крысиный нос не выглянул из специально приспособленного для него подсумка. Феликс, кстати, был не простой обычной крысой. Это был здоровый крысяк сантиметров за тридцать в длину, с абсолютно черной шерстью и весьма упитанный. Это Дим в одну из своих таинственных криминальных вылазок притащил с какого-то чердака малюсенького крысеныша с черной как ночь шерсткой. А потом малютка и вымахал.

Может, остался на перевале, переговаривались мы, может, за нас погиб? Говорят, что животные болеют и умирают, когда принимают на себя судьбу хозяина. А может, крыс просто встретил там крыску и сбежал под крысиный венец? Но хватит об этом.

Мы решили еще задержаться и изучить Отортен, да в общем-то и просто поснимать места и красоты. Рядом с машинами оставили четверку, которая тут же отправилась за стратегическим запасом грибов и ягод, а я, Дим, Ленка и Мишаня двинулись дальше. Надеялись управиться за день. К трем часам поняли, что надо возвращаться обратно, иначе придется ночевать в горах. Обидно, но все же необходимо. Наснимали кучу кадров и пошли назад. Рация уже не брала. Через четыре часа, то есть к семи вечера, на моем диктофоне появилась запись: «Бля!!! Мы потерялись. Кошмар. Если кто найдет, знайте, мы — дебилы, премся почти в темноте от Отортена до Холатчахль. Забрели черт-те куда, рация до своих недотягивает!..»

Мы брели по склонам, то поднимаясь, то спускаясь. Долина слева, хребет справа. Как в мурманских сопках. Затем поднялись наверх и просто пошли по хребту прямо. Мы даже забыли про компас — было просто тупо страшно. А был ли у нас компас? Вроде был, но на него не смотрели. В один из моментов, когда уже совсем стемнело, мы заметили, что где-то далеко в долине уходит столбом в небо непонятное свечение. Что это было, мы так и не знаем. Возможно, какая-то группа подавала сигнал своим, а возможно, военный объект, НЛО или аномальное явление. Свет был белым, но потом, при просмотре фотографий на камерах, мы увидели белый с золотыми кромками овал с пурпурно-фиолетовыми краями. Очень странно, но время фотографии в фотоаппарате «сместилось» на несколько часов.

Ночь мы провели на камнях. Впечатления от этой ночевки непередаваемы! Холодно, мокро, страшно, противно и очень себя жалко. Основным нашим позывным на всех диапазонах рации стали слова «бля» или «жопа». Но ни та, ни другая не отозвались. Еще какое-то время мы орали: «Люди-и-и-и! Народ, вы где-е-е-е?» — но все бесполезно. Нас окружали тишина, каменные исполины и непонятные световые эффекты чьего-то лазерного шоу. В какой-то момент мы остановились и попытались здраво поразмышлять над ситуацией. У нас есть в наличии ножи, пистолеты, зажигалки, вода, еда, рации — в принципе все, что надо человеку, который хочет выжить в полевых условиях. Посетовали на то, что мы, дебилы, ракетницу не взяли, а те дебилы, что в лагере остались, не додумываются из ракетницы попалить. Итак, вокруг есть кустарник, деревья, которые хреново горят, и ночь, в которой мы все равно не знаем, куда идти. «Значит, ребята, взяли себя в руки, набрали вокруг веточек и разожгли костер. — Это сказала я. — Когда разгорится, собираем ветки покрупнее, только не выходя из светового круга. Затем берем головни и с ними, чтоб вас видели, по двое идем и собираем еще дровишки. Кто-нибудь отойдет один — потеряется».

В общем, так и сделали. Собрали вокруг все что могли и стали бдеть и спать посменно.

В итоге уснули все. Когда солнце только показалось из-за хребта, мы были уже на ногах, потому что просто тупо замерзли. Мы двинулись дальше.

А теперь БИНГО!!! Через двести метров мы увидели нашу стоянку, где мирно дрыхли оставшиеся. То, что мы не заметили ночью огонь их костра, оказалось не мистикой, а просто следствием рельефа местности. А то, что они не слышали наших криков, тоже оказалось шуткой местной природы. Мы поэкспериментировали: отойдя на сто, сто пятьдесят метров, можно хоть глотку сорвать, и без толку. Но этой мстики нам за двое суток хватило выше головы. Дальше нас ждали еще более загадочный Урал, Ижевск, Нижний Новгород и прочее, и прочее, и прочее, и так — до самого Петербурга.