Глава 7 От робопатологии к осознанности

Глава 7

От робопатологии к осознанности

Наджрани сказал: «Если ты говоришь, что ты „примерно понимаешь“, то ты говоришь бессмыслицу».

Теолог, которому понравилась эта фраза, спросил: «Можно ли этому привести соответствие из обычной жизни?»

«Конечно, — ответил Наджрани, — это равносильно тому, что нечто является „почти кругом“».

Человек пока еще не человек. Он может им быть, но он им не является. Есть потенциал, но этот потенциал необходимо реализовать, он пока не является реальностью. Появившись на свет, мы можем только одно: расти. Само рождение еще не есть жизнь, а человек, который думает, что, родившись, он уже стал человеком, дурачит самого себя.

Это первородный грех. Это единственный грех, который существует, — думать, что вы уже являетесь тем, чем вы еще только можете быть.

Жизнь должна быть открыта, создана, реализована. Если вы этого не понимаете, вы остаетесь в той или иной степени машиной. Это один из базовых принципов суфизма: что человек, как он есть, является машиной.

Машина обманывает сама себя, веря в то, что она сознательна. Сознание — это обещание, но его нужно исследовать. Это также и задача. Сознание — это возможность, но вы можете и упустить ее. Не принимайте его как само собой разумеющееся: оно пока еще не является фактом. Вы являетесь семенем для него, но вы должны для него вырасти.

Семя может оставаться семенем, может никогда не стать деревом, может никогда не стать способным к цветению, может никогда не стать способным предложить себя божественному. Такая возможность совсем не исключена. И всегда помните, что многие упускают, лишь немногие достигают.

Это создает беспокойство: что человек — это обещание, что человек — это приключение, что человека еще нет. Это создает беспокойство в неправильном человеке, но в правильном человеке это создает радость.

Кого я называю правильным человеком, а кого неправильным? Трус — неправильный человек. В трусе это создает беспокойство. Только при мысли о том, чтобы отправиться на поиски приключений, в паломничество в неизвестное, трус сжимается. Он перестает дышать, его сердце больше не бьется, он становится совершенно глухим к этому призыву, к этому вызову. Вызов становится его врагом. Он начинает защищаться от него.

А смелого человека я называю правильным. Для него это не беспокойство, это трепет, это вызов, это приключение. Бог вызвал его вперед. Он начинает движение, он начинает поиск и исследование. Если вы ищете, появляется возможность найти; если вы не ищете, такой возможности нет. Если вы начинаете двигаться, тогда рано или поздно вы достигнете океана, как это случается с каждой рекой. Но если вы до дрожи испугались движения, динамизма, жизни, изменения, тогда вы превращаетесь в затхлый пруд. Вы умираете. Вы становитесь все более и более грязными, унылыми, несвежими, застоявшимися. Тогда вся ваша жизнь больна. Тогда вся ваша жизнь — это патология. И многие — большинство — живут в своего рода патологии.

Современный мыслитель, Льюис Яблонский, придумал правильное слово для этой патологии — он назвал ее робопатологией. А человека, страдающего ею, он назвал робопатом. «Робо» означает машина, автомат, тот, кто живет механистичной жизнью, однообразной жизнью, тот, у кого нет приключений, тот, кто просто перелистывает свои серые будни. Он удовлетворяет повседневные нужды, но никогда не реализует вечную нужду, вечный вызов.

Он будет ходить в офис, на завод, возвращаться домой, будет заботиться о детях и жене, он будет делать тысячу и одну вещь — и делать их очень эффективно — но он никогда не будет живым, вы не найдете в нем жизни. Он будет жить так, как будто он уже мертв.

Робопат — это прекрасное слово. Люди всегда говорили об этой патологии — они называли ее многими именами. Например, говорили, что человек — это машина. Гурджиев принес эту суфийскую мысль в западное сознание. Суфии говорят, что человек пребывает во сне. Суфии говорят, что человек мертв. Суфии говорят, что человека еще нет. Суфии говорят, что человек только верит в то, что он есть, но эта вера — своего рода мечта.

Вы можете помнить, что иногда во сне вам кажется, будто вы и не спите вовсе. Да, такое случается во сне. Вам может сниться, что вы не спите, вы можете думать, что вы не спите, — и когда вы видите сон, в котором вы не спите, вы ощущаете себя так, будто вы бодрствуете. Только утром, когда вы по-настоящему проснетесь, вы сможете произвести сверку. Тогда вы рассмеетесь над нелепостью этого. Сон ввел вас в заблуждение.

Суфии говорят, что люди не бодрствуют, они лишь верят в то, что бодрствуют. И сама их вера является помехой для их пробуждения. Если вы уже верите, что бодрствуете, тогда какая необходимость что-то по этому поводу делать? Это бессмысленно. Если человек чувствует, что здоров, зачем ему идти к врачу? Какой смысл в приеме лекарств и лечении? Зачем делать некую болезненную операцию? Он ведь верит, что совершенно здоров.

Трусы верят, что они здоровы, потому что боятся лекарств, врачей, вмешательств, операций. Они всего боятся. Они просто существуют в страхе, глубоко внутри они все время дрожат. Они просто защищаются. Вся их жизнь — это длинная история защиты, обороны. У них нет времени жить, и у них нет энергии для роста.

Эту робопатологию необходимо понять. Это одна из основ суфизма.

Еще несколько моментов... Робопат — это человек, чья патология влечет за собой роботоподобное поведение и существование. Он только называется человеком. Он мог бы быть и компьютером: он вполне может им быть. Робопат — это человек, который функционирует нечувствительно, механично, короче говоря — как мертвый. Робопат — это автомат. Состояние его существования даже не нечеловеческое. Он не человек, впрочем, он даже не является и не-человеком — потому что, чтобы быть не-человеком, сначала вы должны быть человеком. Его состояние существования может быть описано только так, как его описывают суфии, — они называют его вне-человек. У него нет человеческой ценности, ни в чем. Он ни человек, ни не-человек, он вне-человек.

Вот признаки этого заболевания. Поразмышляйте над ними, потому что они характеризуют вас всех. Пока вы не станете просветленными, эти характеристики будут преследовать вас как тень. Мы можем определить просветление как выход из робопатологии, первый приход в сознание, отбрасывание механического, когда вы больше не отождествляетесь с механичным, а становитесь свидетелем, осознанностью, пробужденностью.

Первый признак — это сон. Вы обнаружите, что робопат все время пребывает во сне. Он ходит, но ходит во сне. Он говорит, но говорит во сне. Он делает многие вещи, он стал идеально эффективным в выполнении обычных действий в жизни. Но понаблюдайте за собой и за людьми. Вы продолжаете снова и снова делать одно и то же. Постепенно необходимость быть внимательным к своим действиям пропадает, вы можете их делать на автомате. Вам не нужно присутствовать в них.

Когда вы только учитесь водить машину, первые несколько дней вы должны присутствовать. Поэтому так трудно чему-то учиться, потому что, чтобы чему-то учиться, вам приходится, по крайней мере, немного выходить из сна. Иначе как вы научитесь?

Робопатов никогда не интересует новое. Обучившись нескольким вещам, они продолжают ходить по этому порочному кругу. Каждое утро одинаково, каждый вечер одинаков. Каждый раз, когда они едят или говорят, или занимаются любовью, все одинаково. Они для этого совсем не нужны. Они не делают ничего с помощью сознания, они продолжают создавать пустые жесты. Поэтому в жизни так много скуки. Как можно оставаться восторженным, постоянно повторяя старое? Это первый признак — сон.

Второй признак — это сновидения. Робопат все время видит сны, не только ночью, но даже и днем. Он грезит наяву, фантазирует. Даже когда он что-то делает, глубоко внутри он грезит. Вы можете обнаружить это в любое время. Закройте глаза в любой момент и посмотрите внутрь: вы увидите, как перед вами мелькают мечты. Это происходит постоянно. Это как звезды — днем они не исчезают, они лишь становятся невидимыми, потому что свет солнца слишком ярок. Но звезды там, небо наполнено ими так же, как и ночью, — в точности так же, как и ночью. Когда солнце сядет, вы увидите, как звезды снова начнут появляться. Они никуда не уходили, они были там, просто ждали, когда сядет солнце.

Ночью вы начинаете видеть сны. Эти сны не исчезают днем, из-за того что вы вовлекаетесь в тысячу и одну заботу повседневной рутинной жизни, они продолжают скрываться глубоко в бессознательном. Вы можете обнаружить их в любой момент. Закройте глаза, подождите одно мгновение, и вот он — сон. Сон присутствует всегда. Ваши глаза наполнены сном, а ваш ум наполнен сновидениями.

И третий признак — ритуальность. Робопат не выходит из ритуалов, он никогда ничего не делает через сердце. Он поздоровается, потому что он должен это сделать, или же потому, что делал это всегда. В его приветствии не будет сердца. Он поцелует жену, но это будет лишь повторением пустого жеста. В его поцелуе нет поцелуя. Он обнимет кого-нибудь, но лишь его кости прикоснутся, его кожа прикоснется, сам он останется таким же далеким, как и всегда. Его в этом нет. В одном вы можете быть уверенными — его ни в чем нет.

Но робопаты — великие почитатели ритуалов. Они зависят от ритуалов. Они все делают так, как это следует делать. Ритуал сам по себе лишен творчества. Человек ритуалов никогда не спонтанен, он не может себе позволить быть спонтанным. Если вы хотите быть спонтанными, вам придется быть бдительными. Для спонтанности необходима одна обязательная составляющая — бдительность. Если вы не бдительны, вы не можете быть спонтанными.

И, конечно, как вы можете быть творческими? Если вы все время повторяетесь, как вы можете быть творческими? Даже великие творцы не часто бывают творческими. Даже великие художники могут повторять свои собственные картины, великие поэты могут повторять одну и ту же поэму снова и снова.

Лишь очень редко человек действительно что-то создает, такие моменты творчества — это моменты духовной радости. Поэтому творчество приносит столько радости. Творческий человек — счастливый человек, нетворческий человек — несчастный человек.

Ко мне приходят многие люди и спрашивают, как быть счастливыми, где найти счастье. Они не найдут его, пока не станут творческими. К ним не придет счастье, оно приходит только к творческим душам. Создавайте что-то, становитесь более спонтанными, отбросьте повторения. Пусть каждое утро будет новым утром, пусть каждый опыт будет новым опытом. Не думайте, что все старо. Робопаты думают, что в мире нет ничего нового, все одно и то же, так зачем беспокоиться?

Вместо того, чтобы проживать жизнь, робопат создает ритуал. Например, если он молится, его молитва — это ритуал. Он выучил определенную молитву, он идет и повторяет ее, он идет в церковь, ведь он освоил ритуал. Возле церкви может быть синагога, но он не пойдет туда — хотя эта синагога может быть более спокойным и благодатным местом. Не пойдет он и в мечеть, хотя и она может быть еще более спокойной и благодатной. Нет, он идет в свою церковь, ведь в воскресенье все христиане идут в церковь. Если вы по-настоящему хотите молиться, церковь — это последнее место. Если вы хотите молиться, вам следует найти синагогу или мечеть, где будет тишина и присутствие Бога. Но христианин не может туда пойти. Он не заинтересован в молитве, его не интересует Бог, его интересует только определенный ритуал. Это дает ему ощущение того, что он христианин.

Эти ритуалы создают большие проблемы в мире. Люди все время враждуют, они продолжают спорить, чей же ритуал лучше. Все ритуалы — лишь ритуалы, не важно, который из них лучше, а который хуже. Ритуал как таковой — это плохо, уродливо. Спонтанность — это хорошо, ритуальность — это плохо.

Буквально на днях я прочел одну историю...

Седжвик, старший сын из бостонской протестантской семьи, как-то вечером вошел в кабинет своего отца и сделал шокирующее заявление. Он намеревается открыто жить со своим бойфрендом из консервативного Бикон-Хилла.

«Проклятье! — воскликнул родитель. — С тех пор, как наша семья переехала сюда, у нас не было подобного скандала».

«Я ничего не могу поделать, — сказал Седжвик, — я люблю его».

«Побойся Бога! — закричал отец. — Он же католик!»

Вот в чем настоящая проблема. Вот в чем скандал. Вот что тяжело для родителей.

Ритуальный ум всегда такой. Он все время упускает настоящую проблему. Он никогда не видит настоящую проблему, он создает несуществующую проблему, потому что несуществующую проблему так легко решать — помните это. Вы чувствуете себя хорошо от того, что решили ее.

Поэтому люди любят разгадывать головоломки, кроссворды и подобные вещи. Решение кроссвордов дает вам ощущение того, что вы действительно что-то решаете. Это глупо. Ничто не решается, когда разгадывается кроссворд. Ваша жизнь остается такой же нерешенной и такой же сложной и запутанной, что и всегда, но вы чувствуете, что, по крайней мере, что-то вы смогли решить. Иначе в этом нет нужды. Жизнь — такая великая головоломка, если вы хотите ее решить, решайте. Зачем создавать маленькие, крошечные, незначительные сложности и головоломки и решать их? Да, они позволяют вам хорошо себя чувствовать. Но они заставляют вас избегать самой жизни. Жизнь слишком велика и опасна, а решение кроссвордов не содержит в себе никакой опасности. Если вы решите его — замечательно, если не решите — ну, ничего страшного.

Люди с интересом наблюдают за тем, как живут другие люди. Они ходят в кино, чтобы видеть, как другие люди любят, они ходят смотреть на танец, как танцуют другие люди; они ходят смотреть на рукопашные бои, как другие люди борются. Люди стали зрителями. Это дает им ложное чувство, будто они являются частью танца или частью любовного романа, который сейчас разворачивается перед ними. Они продолжают просто смотреть: зрители, мертвые и безжизненные. Их жизнь — это ноль. И если вы всмотритесь в их жизнь, вы обнаружите, что они снова и снова повторяют одни и те же движения.

Я слышал...

Рабби Гринберг умер и попал в рай. Там он увидел лишь троих человек, читавших при тусклом свете. Один из них читал «Плейбой», второй — «Пентхаус», а третий — Книгу Бытия.

Потом он решил посмотреть, что представляет собой ад. Он добрался до обители дьявола, и оказалось, что это большой ночной клуб, в котором звучит музыка и все веселятся. Оркестр из тридцати человек играл джаз и свинг, и множество народу танцевало.

Рабби Гринберг отправился обратно в рай и попросил аудиенции у Бога. «Господь, я этого не понимаю, — сказал он, — здесь в раю всего три человека, и они просто читают. А внизу, в аду, все танцуют и хорошо проводят время. Почему у нас не может быть того же самого в раю?»

Господь ответил: «Ну и как я тебе организую оркестр из троих человек?»

Если ваши так называемые святые отправляются в рай, рай будет по-настоящему скучным местом, избегайте его. Если вы случайно в него попадете, уносите оттуда ноги! Если все ваши махатмы попадают в рай, тогда лучше выбрать ад. Там вы найдете людей, которые немного более живы — танцуют, поют, живут. Если вы хотите читать «Плейбой», можете делать это здесь, какой смысл отправляться в рай и читать «Плейбой»?

Но этот «Плейбой» тоже имеет значение — для робопата. Его не интересуют настоящие женщины, настоящие женщины опасны. Его интересует порнография. Даже занимаясь любовью со своей женщиной, он будет думать о других женщинах — актрисах, моделях «Плейбоя», обо всем том, что ненастоящее, фальшивое, пластмассовое. Даже занимаясь любовью с настоящей женщиной, он избегает настоящего. Люди все время избегают настоящего.

Порнографы и люди, одержимые порнографией, не отличаются от прихожан церквей. Это одно и то же. Если появится настоящий Иисус, вы его убьете. Если появится мертвый Иисус, вы будете ему поклоняться. Это порнография — духовная порнография.

Люди поклоняются мертвому и избегают живого — потому что с живым вы должны становиться живыми, в этом заключается проблема. С мертвым вы совершенно счастливы, вы тоже мертвы, между мертвым и мертвым есть общность. С живым вы начинаете испытывать чувство вины, с живым вы начинаете чувствовать, что вы что-то в своей жизни упустили, с живым вы начинаете чувствовать зависть к жизни. С живым вы начинаете чувствовать, что сейчас вы должны что-то сделать, — но вы не хотите этого делать. Вы лишь хотите как-то убить время, провести время. Люди убивают время.

Поэтому людей очень интересуют ритуалы. Настоящий молящийся движется внутрь, тот, кто молится, следуя ритуалам, просто пустословит. Столкнуться с настоящим мастером означает столкнуться со смертью и столкнуться с жизнью — они обе вместе, всегда вместе. Поклонение мертвому мастеру — Иисусу, Будде — ничего от вас не требует. Вы можете склониться к стопам статуи и остаться прежними. Когда вы склоняетесь к ногам настоящего мастера, ваше эго должно быть немедленно отброшено в сторону.

Ваше эго создаст тысячу и одну трудность для того, чтобы вы могли поклониться и сдаться. Поэтому люди становятся христианами, индусами, мусульманами — но все это ритуалы.

Робопаты живут формальной жизнью. Даже их так называемые интимные и эмоциональные проявления основаны на ритуалах, запрограммированы. Все их действия заранее упакованы. Они никогда ничего не делают внезапно, не раздумывая. Приходя домой, они думают о том, что скажут своей жене. Идя в офис, они придумывают, что сказать начальнику. Они все время репетируют. Это всегда репетиция. Они всегда готовятся. И естественно, когда вы слишком подготовлены, вы упускаете момент. Вы не слышите, что говорится, вы не видите того, что есть. Вы продолжаете видеть все в свете того, что вы заготовили.

Много лет я работал преподавателем в университете. Меня удивляло то, что студенты часто отвечали не на тот вопрос, который был задан. Их о чем-то спрашивали, но они подготовили совсем другое, они ожидали совсем другого, и они отвечали то, что подготовили.

Не то чтобы они делали это со знанием, нет. Из-за того, что их ответ был заготовлен, они читали вопрос таким образом, чтобы этот ответ подошел. Они так интерпретировали вопрос, чтобы он подходил под ответ. Они не могли себе позволить читать вопрос так, как он есть, — это было бы слишком опасно, их ответ мог бы не подойти — а они знали только тот ответ, который был у них заранее готов. Они тут же начинали писать ответ, они даже не беспокоились о том, чтобы вникнуть в вопрос. Лишь легкое изменение в вопросе, и весь их ответ окажется неверным, но они не замечали этого небольшого изменения. И это постоянно происходит в вашей жизни.

Робопат очень догматичен. Он всегда притворяется, что уверен во всем. Он не допускает сомнений, сомнение вызывает дрожь. Он верит, он никогда не подозревает — потому что, если вы сомневаетесь, тогда вам нужно задаться вопросом, и кто знает, куда вас заведет сомнение? Поэтому вы видите на земле так много верующих и полное отсутствие религии. Так много верующих? Кажется, что каждый является верующим — верят в христианство, в мусульманство, в индуизм... все такие верующие.

А мир в высшей степени нерелигиозен — в чем же дело? Со столькими-то верующими мир должен расцвести в религии. Но эта вера — не доверие, не преданность, это чистый догматизм. Это всего лишь попытка уничтожить сомнения, это лишь попытка подавить сомнения. Если вы говорите с робопатом, вы должны быть очень бдительны, вы не должны задевать его веру, иначе он приходит в бешенство. Его бешенство не направлено на вас, он просто начинает бояться — ведь вы выбиваете почву у него из-под ног. Он верил в то, что он знает, а теперь здесь оказались вы, чтобы нарушить его покой. Людям не нравится, когда их покой нарушают, это создает беспокойство.

Люди очень жестко фиксированы на своих идеях. Жизнь все время меняется, но их идеи не меняются никогда. Просто посмотрите... Вы все еще несете те идеи, которыми были наделены в детстве, — а той жизни уже нет. Жизнь сместилась, Ганг сто раз обновился, много воды утекло, а вы все еще верите в детские верования — детские, незрелые представления. Вы несете их с собой. Поэтому люди не растут.

Робопат всегда ориентирован на прошлое или на будущее. Он никогда не присутствует в настоящем. Прошлое хорошо, потому что вы ничего не можете сделать в прошлом. Прошлое закончено и завершено. Робопат чувствует себя очень спокойно с прошлым. Прошлое мертво, все уже случилось, теперь невозможно что-то изменить и подправить.

Робопат чувствует сонастроенность с прошлым, о будущем он может желать и надеяться — но с настоящим ему очень некомфортно, в настоящем он очень беспокоится. Настоящее создает проблемы. Прошлое закончено, в нем нет проблем — оно уже успокоилось. О будущем вы еще можете надеяться, вы можете успокаивать себя надеждами из вашего ума. Будущее не создаст для вас никаких неприятностей. Будущее не скажет, что это невозможно. Вы можете о нем безопасно мечтать.

Но настоящее — самое опасное место пребывания. Вы хотите одно, а жизнь дает совсем другое. Происходят постоянные столкновения. Вы хотели, чтобы кто-то вас поприветствовал, а он этого не сделал. Если бы вы лелеяли надежду на будущее, не было бы проблем. Будущее не может прийти и сказать «нет». Прошлое определено, вы знаете, что оно определено. Все случилось, это больше не имеет отношения к делу. Прошлое можно легко классифицировать, будущее можно легко спроецировать... единственная проблема возникает с настоящим.

Настоящее не слушает вас, у него свое собственное бытие, поэтому робопат все время избегает настоящего. И лучший способ избегать настоящего — либо оставаться ориентированным на прошлое, либо стать ориентированным на будущее.

Есть две разновидности робопатов — старый тип остается с прошлым. А новый тип устремлен в будущее; католик остается в прошлом, а коммунист устремлен в будущее. Так называемые ортодоксальные религиозные люди думают, что золотой век был в прошлом — когда-то давно, до начала истории; а коммунисты и фашисты думают, что будущее принесет им утопию — те золотые вершины где-то впереди. Но они не очень отличаются.

Это два аспекта робопатологии. В одном они схожи — и те, и другие избегают настоящего. Никто не хочет иметь с ним дела, никто не готов встретиться с ним.

Вы по-настоящему живете, только когда встречаетесь с настоящим. Когда начинаете осознавать. Ваша жизнь начинает обновляться, когда вы откликаетесь на настоящее. И отклик должен быть совершенно чистым от прошлого и от будущего.

Робопат живет из прошлого, настоящего для него не существует. Нет ничего нового. Отклик робопата никогда не адекватен, он не может быть таким. Это не отклик на настоящую ситуацию, так как же он может быть адекватным? Он всегда неадекватен. Он реагирует по условному знаку. Он страдает от культурного запаздывания — он никогда не современен.

Запомните хорошо: если тысяча человек сидит здесь, не думайте, что все они живут одновременно, не думайте, что они — современники. Некоторые до сих пор пляшут в шкурах вокруг первобытных костров — вот что такое культурное запаздывание. А некоторые только и могут, что мечтать о будущем. Либо вы запаздываете, либо забегаете вперед, и то, и другое неверно. Единственный способ быть подлинным и живым — быть здесь и сейчас. Это единственный момент, это единственная реальность.

Реальность существует здесь и сейчас. Все остальное — это ум. Ум живет в воспоминаниях или в воображении. Робопат живет в воспоминаниях, живет в воображении, но никогда не проживает реальность.

Робопат — это конформист, конформизм — добродетель для робопата, высочайшая ценность. Вся суть в том, как приспособиться к людям, как стать частью толпы, массы. Какую бы ценность ни предлагала толпа, он следует ей. Он — последователь, он — имитатор. Он никогда не утверждает свою индивидуальность, он никогда не бунтует. Он — ортодокс до мозга костей. Он доверяет толпе, он не доверяет сознанию — у него его нет. Когда вы обладаете сознанием, вы прежде всего доверяете своему сознанию. Тогда вы не следуете слепо за толпой.

Толпа — низшее сознание. Следовать за толпой просто означает, что один слепой человек идет за другим слепым человеком, который гораздо более слеп, чем вы. Индивидуальность имеет какую-то возможность пробудиться, у толпы ее нет. Иногда индивидуальность может стать пробужденной — Буддой, Кришной, Христом, Мухаммедом, Мансуром — но вы когда-нибудь слышали о том, чтобы толпа стала просветленной? Этого не случалось и не случится. У толпы нет души. Толпа абсолютно мертва.

Только индивидуальности живут, но конформист ставит свою индивидуальность ниже толпы. У конформиста только одна идея — как убедить людей в том, что он живет согласно их идеям и идеалам, как получить от людей хорошее мнение о себе. Хорошее мнение со стороны других — это все его достоинство, вся его нравственность.

«Новое или иное поведение воспринимается робопатом как странное и ненормальное. Чудаков боятся, оригинальность вызывает подозрения. Традиция — это истина. Послушание — это религия. Быть частью толпы — цель. Он хочет быть анонимностью в толпе».

Он не хочет ответственности за индивидуальность, потому что, чтобы нести ответственность, вам придется иметь сознание. Очень легко отбросить всю ответственность, когда вы становитесь частью толпы. Толпа мусульман сжигает храм, толпа индусов убивает мусульман, или толпа католиков совершает кровопролитие — если вы становитесь частью толпы, на вас нет ответственности. Вы всегда можете сказать: «Я не в ответе. Индусы пошли туда, чтобы разрушить мечеть, и я пошел за ними, потому что я индус. Но у меня нет никакой личной ответственности. Я не принимал решения сделать это. Это происходило само. Я просто был там и стал частью этого».

Когда такое количество людей сжигают мечеть или убивают людей, вы всегда можете сказать: «Они это делают. Даже если я этого не буду делать, это все равно случится — почему бы мне тогда не быть с ними». И вы не чувствуете никаких терзаний в своем сознании.

Только подумайте... сможете ли вы сделать то же самое индивидуально, в полном одиночестве, самостоятельно? Вы подумаете тысячу раз, прежде чем решитесь совершить такое глупое действие, как поджог мечети или убийство человека. Но толпы известны тем, что делают все что угодно. Это одно из наблюдений за многие века, что отдельные люди в редких случаях сходят с ума, толпы же всегда безумны. Для отдельного человека сумасшествие — редкое явление, оно случайно, но для толпы сумасшествие — это правило. Большинство самых страшных преступлений были совершены толпой, отдельные люди очень редко решались на такое.

Помните об этом: робопат живет толпой, чтобы его не побеспокоила никакая ответственность. Он всегда может сказать «они». Он может растворить свое «я» в «они». Он может потеряться в толпе, стать безликим, безымянным. Никто не сможет его поймать.

Но вы несете ответственность.

Робопат живет вовлеченным в имидж: его всегда беспокоит, каков его имидж, что о нем думают люди — думают ли они, что он хороший, благородный, такой, сякой. Его на самом деле не беспокоит трансформация собственной жизни. Если люди верят в глупости, он будет следовать за ними. Вы можете пойти и посмотреть. Если люди верят в то, что поститься — это хорошо, вы найдете нескольких постящихся глупцов, потому что, только соблюдая пост, они становятся святыми. Если люди верят, что убить себя — это духовно, вы найдете людей, убивающих себя.

В джайнизме разрешено самоубийство. Если кто-то хочет убить себя, ему это разрешается — и он становится великим святым. Почему? Потому что они утверждают, что мир — это просто грех. Человек, который желает выбраться из этого мира быстро и скоро, — великий святой. Многие люди по этой причине совершали самоубийства.

Если вы займетесь изучением религиозных традиций, вы обнаружите крупную христианскую секту в России до революции. Они отрезали свои гениталии — это было религиозно. Тысячи людей делали это. Женщины отрезали свои груди. И это считалось великой добродетелью.

Существовало множество сект, члены которых истязали себя, — суть была в том, что тот, кто каждое утро бьет себя хлыстом или цепью, является великим святым. Более великим считали того, кто большее количество раз бил себя в течение дня. Глупые, невротичные вещи, но они происходили. И продолжают происходить.

Я слышал...

Один ученик умер и попал в чистилище. Там он подбежал к своему гуру, которого сопровождала соблазнительная молодая блондинка.

«Я счастлив за вас, мастер, — сказал вновь прибывший, — по крайней мере, вы получили частичное вознаграждение, искупая здесь свои грехи».

«Она — не вознаграждение для меня, — вздохнул гуру, — это я — ее наказание».

Ваших так называемых святых можно использовать только для этого — для наказаний. Это уродливые люди, деструктивные люди, глупые люди — либо мазохисты, либо садисты, но в любом случае патологичные. Вся их идея заключается в том, как бы хорошо выглядеть в глазах других, вот и все. Если они думают, что стоящий на голове человек — великий святой, они будут стоять на голове. Они живут общественным мнением. Они живут идеалами, они живут ради имиджа, они не имеют никакого внутреннего направления.

«Они не имеют внутренней формы своего поведения. Оно зависит от других. Общественное мнение — решающий фактор. Поэтому их поведение определяется требованиями к имиджу или к статусу, устанавливаемыми окружающим обществом».

Понаблюдайте эти характеристики в себе и в других. Робопаты — идеалисты, они никогда не бывают реалистами. Они избегают реальности. В их умах бродят великие идеи о том, каким следует быть человеку. Они никогда не прислушиваются к факту того, каким человек является, «следует» гораздо более важно для них, чем «есть». Но именно «есть» реально, а «следует» — лишь воображение. Они живут в «должен», в их умах невозможные идеалы, которые не могут быть осуществлены, которые нечеловечны, — но они пытаются их реализовать. И в самом этом усилии они становятся все более и более ожесточенными и омертвелыми.

Робопат всегда перфекционист. Он никогда не бывает удовлетворен. Он всегда будет находить недостатки. Он будет стараться выглядеть как можно более безукоризненным, но будет замечать недостатки других. Однако если вы хотите быть безукоризненными, вы не можете быть подлинными. Подлинное содержит изъян. Если вы хотите делать что-то новое, вы должны принять, что иногда будете ошибаться. Если вы хотите быть безукоризненными, у вас остается очень ограниченный набор действий, которые вы вынуждены повторять так много раз, что они превращаются в застывшие следы, по которым вы безошибочно можете идти шаг в шаг.

Поэтому многие люди живут на минимуме, они не могут дойти до максимума. На минимуме они могут оставаться совершенными, а максимум — это опасность, может произойти ошибка. Люди живут очень ограниченной жизнью. Они выбирают маленькую жизнь, а жизнь должна быть многомерной, только тогда она богата.

Робопат по-настоящему беден. У него может быть столько богатства, сколько может иметь человек, но он беден. Его жизнь одномерна. Он всегда живет на минимуме, близко к минимуму. Делайте как можно меньше вещей, потому что тогда вы останетесь безупречными. Если вы делаете гораздо больше вещей, естественно, вы не можете оставаться безупречными.

Настоящий человек богат. Он совершает много ошибок — конечно, он никогда не совершает одну и ту же ошибку дважды — но он всегда отправляется на поиск новых приключений, ищет, выискивает новое. Он готов свернуть не туда. Перфекционист не готов к такому. Он не может учиться, потому что обучение создает проблемы, поэтому вы видите, что дети еще могут многому учиться, а взрослые уже не могут. Взрослые становятся перфекционистами, они становятся робопатами. Дети этому еще не обучены, они готовы учиться.

И дети быстро учатся. Психологи пришли к наблюдению, что за семь лет ребенок узнает столько же, сколько он узнает за всю оставшуюся жизнь. Пятьдесят процентов всего опыта своей жизни он приобретает к семи годам. Если вы собираетесь прожить еще семьдесят лет, вы узнаете еще только пятьдесят процентов. Это кажется чистой растратой жизни. Но почему ребенок так готов учиться? Он готов совершать ошибки, он не беспокоится о своем имидже. Он может пробовать. Если он терпит неудачу, он готов к неудаче. Человек, не готовый к неудаче, никогда не будет пробовать.

Робопат непременно против радости, против жизни. Он не только против радости, он убийца радости. Если кто-то другой празднует, он будет смотреть с осуждением. Если кто-то поет и танцует, он будет смотреть так, будто бы кто-то совершает грех, тяжкий грех. Он не может принять смех, смех кажется ему кощунством. Он хочет, чтобы все были серьезны, чтобы у них были вытянутые лица, он хочет, чтобы все были страдальчески серьезными. Таково его представление о взрослом человеке. Это не взрослый человек, это действительно патологическое состояние, болезненное.

Настоящий человек имеет способность смеяться в той же степени, что и плакать. Настоящий человек имеет способность быть счастливым и быть несчастным. В его страдании тоже есть некая жизнь. Робопаты несчастны, но даже их страдания безжизненны и мертвы, механичны. Даже в их страдании нет пульса.

Помните об этом и избегайте всех идей, который делают вас безжизненными.

Отец Салливан слишком много работал и поведал психоаналитику, что находится на грани нервного срыва.

«Что вам нужно, — сказал врач, — так это полностью порвать с вашей повседневной жизнью. Наденьте деловой костюм и проведите вечер... скажем... в стриптиз-клубе».

В тот же вечер с некоторым недоверием священник последовал совету. Он сидел в самом темном углу клуба, пока проходящая мимо официантка не остановилась возле его столика. «О, здравствуйте, святой отец!» — сказала она.

«Как... как вы узнали, что я священник?» — в ужасе спросил священнослужитель.

«Вы меня не узнаете, святой отец? — улыбнулась девушка. — Я сестра Наталья. Как поживает наш мозгоправ?»

Один и тот же психоаналитик отправил их в стриптиз-клуб обоих. Она говорит: «Как там наш мозгоправ?»

Одна из самых больших проблем, стоящих перед терапевтами, — как помочь людям полюбить жизнь, снова стать жизнеутверждающими, потому что, когда вы утверждаете жизнь, вы расслаблены, когда вы начинаете наслаждаться жизнью, вы оживаете. Ваши ноги снова танцуют, в вашем сердце снова звучит песня, снова начинает происходить что-то новое.

Ко мне приходят люди — эти безжизненные люди — и говорят: «Что это за ашрам? Люди танцуют, поют, женщины и мужчины держатся за руки? — что это за ашрам?» Я могу понять их проблему. Возможно, они были в ашраме Винобы или в ашраме Шивананды. Ашрамы существовали в Индии на протяжении веков — жизнеотрицающие ашрамы, где собирались унылые, мертвые люди; старые, умирающие, уставшие, скучающие, поставившие крест на своей жизни, безрадостные, ненавидящие жизнь, ненавидящие любое празднование. Поэтому у них есть некое представление об ашраме — что ашрам должен выглядеть серьезно. У них есть определенное представление об ашраме — что ашрам должен выглядеть как больница.

Это не больница, он не для унылых, мертвых людей. Это не кладбище, не склеп. Это храм, в котором мы празднуем и благодаря празднованию быстро растем. Где мы празднуем сам тот факт, что Бог дал нам рождение, где мы благодарны за те немногие, но в высшей степени ценные моменты, которые дал нам Бог, за эту бараку, за этот прасад. Что еще мы можем сделать, кроме как благодарить Бога танцем, песней, любовью? Бог пролил на нас так много любви, что мы можем дать в ответ? Как мы можем отплатить? Мы можем проливать любовь на других людей, на деревья, на птиц, на животных, на мир. Мы должны отдавать и делиться всем, что бы ни дал нам Бог.

У робопата нет сострадания. Он жесткий. Он жесткий по отношению к себе, жесткий по отношению к другим. И иногда, когда робопатология доходит до крайности, ему не только недостает сострадания, он оказывается вне сострадания. Это качество просто исчезает. Он ни сострадательный, ни не-сострадательный, для него это качество просто не существует. Он только выполняет свою роль — надлежащим образом, разумеется; он выполняет приказы — слепо, конечно. Его величайшая ценность — эффективность.

«Поведение робопатов обычно не направлено ни против людей, ни на благо людей, в смысле отстаивания личных нравственных ценностей и принципов. Он действует, главным образом, исходя из того, что является самым выгодным для продвижения или подтверждения его ожидаемого статуса или имиджа в социальной системе».

Вот что говорили в судах люди, служившие Адольфу Гитлеру — что они просто выполняли приказы, они не были в ответе. Их единственной обязанностью было повиновение, и они выполняли свою работу как можно эффективнее. Их не заботило, что это была за работа.

Человека, сбросившего атомную бомбу на Хиросиму, следующим утром журналист спросил, как тот себя чувствует. Он ответил: «А что тут чувствовать? Я лишь выполнил свой долг. Я сбросил бомбу, затем поужинал и лег спать. Я отлично выспался». И что это за человек? Сто тысяч человек погибли от той бомбы, от его деяния — сто тысяч человек, а он смог прекрасно спать всю ночь, и его даже не беспокоили ночные кошмары? Что это за человек? И в тот вечер он смог съесть свой ужин?

Но постарайтесь понять. Он — совершенный робопат. Он говорит: «Я выполнил свой долг» — так же, как вы выполняете свой. Вы идете в офис и выполняете свой долг. Вы — клерк, если вы должны отдать кому-то приказ кого-то распять, приговорить к смерти — вы ничего не чувствуете. Вы просто печатаете приказ, отправляете его нужному человеку на подпись, возвращаетесь домой, съедаете ужин, занимаетесь любовью со своей женой, играете со своими детьми, смотрите телевизор, ложитесь спать. Это не ваша забота.

Такие же ответы были у немецких чиновников, которые выполняли такие приказы, что кажется невозможным, чтобы человеческий ум мог такое сделать, что человеческое существо могло это сделать. Сжечь тысячи евреев... Но они делали это идеально, они делали это эффективно.

Недавно я рассказывал во время даршана...

Умер индиец. Он жил в Германии. Когда он умер, он попал в ад, и дьявол спросил его: «Какой ад ты хочешь выбрать? Ты можешь выбрать индийский или немецкий, потому что ты родился в Индии, а жил в Германии, поэтому возможен выбор. Ты можешь выбрать один из двух».

Индиец был удивлен: «Я никогда не думал, что существуют разные виды ада. Но в чем отличие? Наказания отличаются?»

Дьявол рассмеялся: «Нет, наказания в точности одинаковые. Тот же огонь ждет тебя, все те же пытки».

Индиец оказался еще более озадачен: «Тогда в чем отличие?»

И дьявол ответил: «Конечно, отличие есть. В немецком аду все делается с немецкой эффективностью, немецкой аккуратностью, пунктуальностью и совершенством. Ну а индийский ад — это индийский ад».

Индиец подпрыгнул и закричал: «Я хочу в индийский ад — я знаю, огонь там горит нечасто, те, кто поджигают огонь, наверняка лодырничают и день-деньской играют в карты».

Индийский ад будет индийским, поэтому если у вас есть выбор, выбирайте индийский.

У робопата нет сострадания, нет чувств, нет сердца. Робопат живет в постоянной враждебности, потому что он все время подавляет гнев, ненависть, он все время подавляет всевозможные эмоции. Он все время подавляет все негативные эмоции, но наступает момент, когда скапливается столько гнева, что он становится просто зол — не на кого-то в отдельности, он просто зол. Он становится враждебным ко всем, у него нет видимой причины, лишь враждебность сама по себе. Она просачивается в его кровь и кости, она становится частью его спинного мозга.

«Люди, не способные действовать спонтанно и творчески, наполнены подавленными очагами яда и враждебности. Они становятся жесткими, плотными и концентрированными». Никогда ничего в себе не подавляйте, иначе вы встанете на путь превращения в робопата.

Робопаты уверены в своей правоте, они всегда чувствуют себя более праведными, чем другие. Все их усилия направлены на то, чтобы выглядеть более праведными, чем другие, чтобы оказаться на самой вершине. У них очень хитрое и проницательное эго. Эти люди становятся святыми, монахами, махатмами, и в них рождаются всевозможные неврозы. Эти люди становятся политиками, пуританами, моралистами. Они готовы бросить весь мир в ад. Это те люди, которые изобрели ад.

«Робопат отчужден от самого себя, отчужден от других, от природы. Он чужд самому себе в том смысле, что его эго — лишь функция требований ритуалов. Оно не имеет внутренне присущего ему самоопределения».

Он не знает, кто он, он знает только то, что говорят о нем другие. Поэтому он чужд самому себе, он никогда не встречался с собой. Он никогда не всматривался в свое собственное существо. Он всегда смотрел в глаза других людей — выискивая свой образ, как он выглядит в глазах других людей. Он никогда не приходил домой. Он чужой для самого себя.

Он отчужден от личностей других, потому что другие не существуют для него как личности, другие существуют как вещи. Его мир — это мир «я-они», это не мир «я-ты». Он никогда не зовет кого-то на ты, он никогда не влюбляется, никогда не растворяет свое эго в другом существе, он никогда не подходит достаточно близко, чтобы хоть чуть-чуть совпасть с кем-то. Он остается холодным, отдаленным. Он остается выше других.

И в мелочах — он не будет курить, не будет пить, не будет есть то и это — даже в мелочах он будет принимать вид праведника. Вы можете стать праведным, если вы просто не курите? Вы можете стать праведным, просто став вегетарианцем? Я не говорю не быть вегетарианцами, я не говорю идти курить и пить, я говорю, что эти вещи не создают праведности. Люди, которые продолжают курить, пить, есть — все что угодно — без сострадания в сердцах, это просто глупые люди. Те, кто не делает таких глупостей, — разумные люди, но не праведники. Курить, пить может быть ошибочным по отношению к вашему телу, но это не грех.

Но робопаты превратят это в грех, потому что тогда чрезвычайно легко назваться праведниками. Они всегда могут сказать: «Я не курю, я не пью, я не ем мяса, я не делаю того и не делаю этого», — и моментально они оказываются выше других на пьедестале.

И естественно, когда вы не сонастроены с самими собой и с другими людьми, как вы можете быть сонастроены с природой? Именно робопаты разрушают природу. Они — враги экологии. Они продолжают разрушать природу. Они уже уничтожили половину всех природных ресурсов. Они очень разрушительные люди. Они разрушительны по отношению к себе, к другим, к природе — как они могут знать Бога? Как они могут чувствовать Бога? Они даже не чувствовали розу, они даже не чувствовали криков кукушки, они даже не чувствовали протекающей мимо реки, они даже не чувствовали улыбки ребенка, они даже не видели слез женщины. Они даже не чувствовали своего собственного существования.

Это создает отчуждение. «Они отчуждены от других людей, потому что их взаимодействие обычно сводится к восприятию других как объектов, не как людей. Они — исполнители ролей, таких как слуги, начальники, сотрудники, работодатели, врачи, пациенты и т. д.».

Когда врач приходит осматривать пациента, ему не интересен пациент как личность, но только в своей роли пациента. И пациент не заинтересован во враче как в человеке, только в его роли врача. Жена, муж, сын, отец, мать — все это роли. Людей не интересуют личности друг друга, реальность жизни других людей. Это робопатология, в которой человек жил до настоящего времени, и он может продолжить жить в ней.

Но вы можете выпрыгнуть из нее. Этот прыжок делает вас религиозными. Этот прыжок приводит вас к пониманию, прыжок делает вас мудрыми, этот прыжок делает вас просветленными.

Теперь эта короткая история.

Наджрани сказал: «Если ты говоришь, что ты „примерно понимаешь“, то ты говоришь бессмыслицу».

Теолог, которому понравилась эта фраза, спросил: «Можно ли этому привести соответствие из обычной жизни?»

«Конечно, — ответил Наджрани, — это равносильно тому, что нечто является „почти кругом“».

Есть люди, которые думают, что понимают, может быть не идеально, но они могут примерно понять. Это невозможно. Понимание не имеет степени, понимание — это внезапная вспышка. Понимание всегда целостно, никогда не частично. Его нельзя иметь порциями, маленькими частями или кусочками. Нет, понимание нельзя накопить.

Понимание невозможно разделить на части. Когда оно приходит, оно приходит как целостность. Либо оно есть, либо его нет. Либо вы пробуждены, либо вы спите. Либо вы просветлены, либо вы робопаты. Между робопатологией и просветлением качественное изменение, один резкий прыжок.

Но робопат верит, что, хотя он может и не быть таким просветленным, как Будда, он тоже немного просветлен. Эта вера помогает ему продолжать спать. Да, он может и не быть таким великим медитирующим, но он немного медитирует. Может он и не познал Бога, но он слегка к нему приобщился.

Это невозможно. Утверждение Наджрани имеет колоссальную важность. «Если ты говоришь, что ты „примерно понимаешь“, ты говоришь бессмыслицу». Невозможно иметь почти понимающее состояние ума. Никто не может примерно знать истину. Приблизительная истина — это все еще ложь. Это так, как если бы вы нагревали воду: при девяноста градусах это все еще вода, при девяноста пяти градусах это все еще вода, при девяноста девяти градусах это все еще вода. Вы не можете сказать, что теперь это в меньшей степени вода. Это все еще та же вода — нагретая, но та же вода. Тогда при ста градусах внезапно происходит скачок. Вода испаряется. Это качественное изменение, разрыв.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.