Глава 13 Посередине

Глава 13

Посередине

Первый вопрос:

Ошо, я слышал…

Психолог решил провести эксперимент со своими сыновьями-близнецами. Каждому мальчику предоставили отдельную комнату. В комнату пессимиста Айка отец-психолог принес деревянную лошадку. А в комнату оптимиста Майка – огромную кучу навоза. Не прошло и минуты, как маленький Айк разрыдался:

– Плохая лошадка! Ненастоящая! А я хотел – настоящую…

В это же время, из комнаты Майка, из-за кучи навоза донесся радостный вопль:

– Она у меня! Настоящая лошадка где-то здесь! Настоящая лошадка где-то здесь!

Я перешел в другую комнату, теперь мои глаза ищут лошадку.

Первое, что нужно понять о пессимизме и оптимизме, – они ничем не отличаются друг от друга. Они выглядят по-разному, но не обманывайся видимостью. Это две противоположности одного и того же явления. Пессимист может стать оптимистом, оптимист может стать пессимистом. Пессимист – это просто оптимист, стоящий на голове, и наоборот. Это не два разных человека, это не два разных измерения. Имей в виду: менять одну комнату на другую бесполезно. Выйди из обеих комнат под открытое небо, где не существует ни пессимизма, ни оптимизма. Тебе станет хорошо только тогда, когда не будет ни одного, ни другого подхода, потому что оба они ошибочны.

Проанализируй ситуацию. Пессимист продолжает выискивать темную сторону вещей и отрицать более светлую; он принимает только часть истины. Оптимист продолжает отрицать темную сторону вещей и принимает только светлую; и это тоже полуправда. Ни один из них не принимает всю истину, потому что вся истина – это и зима, и лето; и бог, и дьявол; и свет, и тьма; и жизнь, и смерть. Вся истина – и то, и другое.

И пессимист, и оптимист делают одно и то же упражнение – отрицают одну половину и принимают вторую. Вторая половина настолько же ущербна, что и первая; нет никакой разницы. Если пессимист заблуждается, то заблуждается и оптимист. Ни один из них не готов принять истину такой, какая она есть. Они выбирают.

Выйди из обеих комнат под чистое небо сознания. Не выбирай. Пусть истина будет такой как есть. Не пытайся перекрашивать ее в соответствии со своим настроением. Прими ее как факт, не вноси своего настроения. Не смотри из надежды, не смотри из разочарования. Не будь позитивным и не будь негативным – это самый высокий уровень сознания из всех возможных.

Но оптимизм привлекателен, потому что весь мир, так или иначе, в основном пессимистичен. Люди ходят с хмурыми лицами, они всегда жалуются и ворчат. Встретить оптимиста очень приятно. Люди всегда говорят о шипах; встретить кого-то, кто говорит о цветах и ароматах, – большая удача. Но и оптимист также заблуждается.

Позвольте рассказать вам анекдот.

Однажды я посетил больницу, в которой после автомобильной аварии лечился Мулла Насреддин. И я спросил Муллу:

– Как самочувствие? Наверное, все эти переломы и раны причиняют тебе невыносимую боль. Ты очень страдаешь?

– Да нет, не очень, – сказал Насреддин. – Только когда смеюсь.

Приятно встретить такого человека. Он встречается редко, но он заблуждается в такой же степени, что и более распространенная разновидность – пессимист. Девяносто девять человек из ста – пессимисты. Они ищут страдания, ожидают страдания. Они убеждены, что, как бы все ни сложилось, все равно все кончится плохо. Они к этому готовы. Если этого не случится, они будут разочарованы. Они всегда ждут отрицательного, негативного; они во всем видят темную сторону. Эти люди, безусловно, заблуждаются, но именно из-за этих людей – а таких большинство – возможно другое, более редкое явление: человек, ищущий утро, ищущий молнию на фоне темных туч. Когда ночь очень темна, он ждет, потому что он знает, что утро уже близко. Он всегда полон надежды. Но я снова повторю, что оба они неправы, потому что жизнь не черная и не белая. Фактически, жизнь серая. В одной крайности она кажется белой, в другой крайности она кажется черной, но посередине между крайностями – целая гамма полутонов, оттенков серого.

Человек, который понимает оба подхода, становится невыбирающим. Он не оптимист и не пессимист. И вы не найдете его ни в одной из комнат. Вы не увидите его несчастным, и вы не увидите его в состоянии чрезмерного энтузиазма. Это цель будд: они не в агонии и не в экстазе. Они не знают никакого волнения; они просто в молчании, в покое. Именно в этом состоит блаженство, сат-чит-ананд. Блаженство – это не счастье, потому что в счастье есть определенное волнение – счастье лихорадочно. Рано или поздно вы от него устанете, оно не естественно. Рано или поздно вам придется оставить его, придется стать несчастным. Блаженство – ни то, ни другое; оно не отрицательно и не положительно. Оно трансцендентно. Оно за пределами двойственности. Человек блаженства остается в покое, в молчании, в равновесии. Что бы ни случилось, хорошее или плохое, он принимает все, потому что он знает, что жизнь – это все.

Это настоящий человек. У него нет никакого подхода к жизни. Если ты долго был пессимистом, очень легко стать оптимистом: однажды ты сознаешь, что напрасно живешь в несчастье, в страдании, и ты изменяешь свою роль. Ты становишься оптимистом. Но так ты просто переходишь из одной крайности в другую.

Позвольте рассказать вам анекдот.

Мулла Насреддин пришел в большой магазин, чтобы купить чулки для своей жены. По неосторожности он попал в давку у прилавка, где была распродажа. Он оказался в самой гуще обезумевших женщин, которые толкали его и наступали ему на ноги. Мулла терпел, сколько мог, но потом, пригнув голову и расставив локти, стал расталкивать толпу.

– Эй вы! – вскрикнула одна из женщин. – Вы что, не можете вести себя как джентльмен?

– Нет! – сказал Насреддин. – Я вел себя как джентльмен целый час. Теперь я веду себя как леди.

В какой-то момент человеку надоедает одна и та же роль. Пессимист однажды сознает: «Зачем? Зачем видеть темную сторону? Зачем считать шипы вместо роз?» Он забывает про шипы, он начинает считать розы, но то и другое – полуправда. Он переместился от одной полуправды к другой. Целое остается так же далеко, как и раньше.

Розовый куст – это и шипы, и розы одновременно. Они существуют вместе. Они не против друг друга, они не враги. Фактически, шипы охраняют розы. Все они часть розового куста, его существа. И так же в жизни. Хорошее и плохое существуют вместе, рождение и смерть существуют вместе. Настоящее понимание – это когда ты понимаешь эту полярность. И, понимая ее, ты выходишь за ее пределы. Тогда наступает покой – потому что нет причины для счастья и нет причины для страдания.

Помни: если ты счастлив, где-то в глубине бессознательного ты по-прежнему несешь возможность страдания, потому что счастье возможно, только если есть страдание. Обе эти возможности существуют вместе. Их нельзя разделить. Это две стороны одной монеты. И если ты выбросишь одну сторону монеты, ты выбросишь и другую. Если ты сохранишь одну сторону монеты, сохранится и другая. Если на уровне сознательного ума ты станешь пессимистом, то будешь оптимистом в своем бессознательном. Если ты оптимист на сознательном уровне, то будешь пессимистом в бессознательном.

Счастье, страдание – они существуют вместе. Ты можешь в любой момент изменить свою роль. И люди продолжают изменять свои роли: утром вы оптимисты, к вечеру – пессимисты. Именно поэтому нищие ходят просить милостыню утром – утро делает многих людей оптимистами. К вечеру человек успевает узнать жизнь, и он становится более пессимистичным – усталым, злым, разочарованным. Вечером нищие не ходят просить милостыню – кто им подаст? Утром люди более открыты, утреннее солнце снова дарит надежду. Ночь прошла: «Может быть, сегодня что-нибудь случится». Утром люди настроены более позитивно. К вечеру они превращаются в пессимистов.

В течение одного дня ваша роль меняется много раз. Будь немного внимательнее, и ты увидишь. Минуту назад ты был оптимистом, в следующую минуту становишься пессимистом. Любая мелочь: перемена погоды, перемена в отношениях, чей-то случайный жест – может заставить тебя изменить свою роль. Ты никогда не замечал? Ты сидишь и грустишь, и вдруг кто-то пришел, и этот «кто-то» – веселый человек – он смеется и шутит, – и ты забываешь свою грусть и тоже начинаешь смеяться. Ты смеялся, но пришли другие друзья, которым грустно, и ты перенимаешь их настроение…

Насколько я вижу, каждый человек рождается с обеими возможностями. Вы должны выйти за пределы обеих, вы должны увидеть тщетность обеих. Именно это и есть состояние тишины – полное отсутствие двойственности. Поэтому, пожалуйста, избегайте крайностей. Их следует всегда избегать, потому что крайности лежат в основе всякой неправды. Собственно говоря, в мире нет лжи; есть только правда и полуправда. Все полуправды – ложь. Правда же целостна.

Ум склонен всегда двигаться к крайности – вы то поднимаетесь высоко на вершину, то спускаетесь на самое дно: вверх-вниз, вверх-вниз. Вы живете как игрушка йо-йо и никогда не сознаете, что обе крайности бесполезны. Как маятник в старинных часах, вы раскачиваетесь от одной крайней точки к другой. Как только маятник останавливается посередине, часы останавливаются. Как только вы останавливаетесь посередине, время исчезает. Тогда вы больше не часть этого мира. Часы остановились… теперь вы – часть вечности.

Посмотрите, как качается маятник – влево-вправо, влево-вправо. Происходит очень странная вещь. Когда маятник движется вправо, вам кажется, что он движется вправо. Но спросите экспертов по механике: они скажут, что, когда маятник движется вправо, он приобретает инерцию для движения влево; когда он движется влево, он приобретает инерцию для движения вправо. Поэтому, когда вы несчастливы, вы приобретаете инерцию для того, чтобы быть счастливым. Когда вы счастливы, вы приобретаете инерцию для того, чтобы быть несчастным. Когда вы любите, вы приобретаете инерцию, чтобы ненавидеть, а когда ненавидите – чтобы любить.

Как только вы понимаете этот тонкий механизм – понимаете, что ум склонен всегда двигаться к крайностям, – вы перестаете сотрудничать с умом. Пессимист и оптимист, они оба – внутри ума; настоящий человек понимания – за пределами ума.

Это случилось…

Мулла Насреддин хотел устроиться на работу в большой магазин. Друзья сказали ему, что в этом магазине на работу берут только католиков, – такие условия, – и если он хочет получить эту работу, он должен сказать, что он католик.

Насреддин подал заявление, и заведующий кадрами спросил Муллу:

– К какой церкви вы принадлежите?

– К католической! – ответил Насреддин. – И в моей семье все как один католики. Скажу вам больше, сэр: мой отец – священник, а мать – монахиня!

По максимуму!

Не забывай: надо остановиться посередине.

Это принесет равновесие, это принесет центрированность.

Впервые ты будешь спокоен и собран, и ты сможешь принять и то, и другое. Твоя способность принимать станет тотальной. Ты не будешь злиться из-за того, что существуют шипы, и не будешь терять голову от радости, потому что существуют розы. Ты будешь понимать, что и то и другое есть, и то и другое хорошо, и то и другое необходимо. Но ты останешься невозмутимым, незатронутым – тебя не тронут ни шипы, ни розы. Это и есть цель.

Второй вопрос:

Ошо, мне отчаянно не хватает доверия, и я страдаю оттого, что не могу верить. Где мне найти храбрость, чтобы верить своему убийце?

Люди, которые верят себе, верят другим. Люди, которые не верят себе, не могут верить никому. Доверие к другим возникает из доверия к себе. Если ты не веришь себе, ты не можешь верить мне – и не можешь верить никому другому. Если ты сам себе не веришь, как ты можешь верить своему доверию? Это твое доверие. Ты можешь доверять мне, но это твое доверие – ты доверяешь мне и не доверяешь себе… Это вопрос не ко мне, это вопрос к тебе. Кто те люди, которые не могут доверять самим себе? Что-то в их жизни было не так.

Прежде всего, у этих людей слишком негативный взгляд на самих себя, негативное самоощущение, они осуждают себя. Они всегда чувствуют себя виноватыми, всегда чувствуют себя «неправильными». Они всегда защищаются и пытаются доказать, что они «правильные», но глубоко внутри чувствуют себя неправильными. Это люди, которые так или иначе были лишены атмосферы любви.

Психологи говорят, что если человек не может доверять самому себе, значит, у него есть глубоко укоренившаяся проблема, связанная с матерью. Значит, что-то в отношениях матери и ребенка сложилось не так, как должно было. Потому что мать – это первый человек в жизни каждого ребенка, первый опыт ребенка; если мать доверяет ребенку, если мать любит ребенка, ребенок начинает любить мать и доверять матери. Благодаря матери ребенок познает окружающий мир. Благодаря матери открывается его окно в мир, тот вход, через который он попадает в существование. И постепенно, если в отношениях матери и ребенка есть любовь, отзывчивость, глубокая нежность, глубокая общность энергий, цветение… тогда ребенок может начать доверять и другим людям. Потому что он знает, что если первый опыт был прекрасным, то нет оснований думать, что следующий опыт таким не будет. Есть все причины верить, что весь мир прекрасен.

Если в детстве вас окружала атмосфера тепла и любви, вы станете духовным человеком, и будет доверие. Вы будете верить людям. Доверие станет вашим естественным качеством. Вы не будете заранее сомневаться, если только какой-то человек специально не постарается внушить вам недоверие – только тогда вы перестанете ему доверять. Но это недоверие будет исключением. Один человек обманывает вас и старается разрушить ваше доверие; может быть, доверие к этому человеку будет разрушено, но вы не перестанете доверять всему человечеству. Вы скажете: «Это только один человек, а людей миллионы. Разве можно из-за одного человека терять доверие ко всем людям?» Но если первичного, изначального доверия нет, если между вами и вашей матерью был какой-то разлад, тогда недоверие станет вашим качеством, вашей основой. Тогда недоверие станет вашим естественным, обычным состоянием. Даже если для этого не будет причин. Вы не сможете доверять людям, а если кто-то захочет, чтобы вы ему поверили, ему придется над этим потрудиться, ему придется очень постараться. И даже тогда вы будете доверять этому человеку только на определенных условиях. Даже тогда ваше доверие не будет всеобъемлющим. Оно будет очень узким, оно будет сосредоточено на одном человеке.

Это плохо. Раньше люди были очень доверчивыми. Шраддха, доверие, было простым, обычным качеством. Раньше не было необходимости специально его практиковать. Наоборот: если кто-то хотел стать большим скептиком, неверующим, нужно было специально тренироваться, нужна была специальная обусловленность. Люди просто верили, потому что любовные отношения были очень, очень глубокими. В современном мире любовь исчезла, а доверие – не что иное, как кульминация любви, цвет любви. Любовь исчезла. Дети рождаются в семьях, где отец и мать не любят друг друга. Дети рождаются, а мать не интересует, не волнует, что с ними происходит. Фактически, ее даже раздражает, что дети беспокоят ее, портят ей жизнь. Женщины избегают беременности, а когда дети рождаются, это воспринимается так, будто это какой-то несчастный случай. Отношение к ребенку, к рождению ребенка очень негативное. И он получает весь этот негатив; он оказывается отравлен с самого начала. Он не может доверять матери.

Только три или четыре дня назад один саньясин сказал мне, что во время праймал-терапии здесь, в ашраме, он столкнулся с воспоминанием из детства. Он смог вспомнить и увидеть: мать пыталась убить, задушить его. Он увидел все это, пережил заново. Теперь все его существо дрожит. И он не обычный человек, он сам психотерапевт. Теперь он понимает многое, чего не понимал раньше: почему он кажется таким мертвым, похожим на камень, на скалу, почему он никому не может доверять, почему он не может легко двигаться в любовь, почему это такое огромное усилие, и даже если это происходит, что-то всегда не так. Он не струится – мать пыталась задушить его…

Основа доверия потеряна, внутреннее доверие потеряно: «Даже мать пыталась меня убить. Тогда кому можно доверять?» Теперь этот мир враждебен. Человек должен бороться, выживает сильнейший.

Много раз я недоумевал: почему никто не пытается провести психоаналитическое исследование Чарльза Дарвина? Никто еще не пытался. Наверное, у него была какая-то проблема с матерью, отсюда и его гипотеза о выживании сильнейшего. Точно таким же образом можно проанализировать детство князя Кропоткина. Наверное, между ним и его матерью были отношения глубокой любви, – настолько глубокие, что он противоречит Чарльзу Дарвину и пытается заменить теорию о выживании сильнейшего теорией солидарности и взаимной помощи. Он говорит: «В жизни нет конфликта, есть солидарность. Даже когда тигр бросается на свою жертву и пожирает ее, это солидарность». Как он это объясняет? Он говорит: «По сути дела, в тот момент, когда тигр атакует свою жертву, жертва расслабляется и умирает легко. Конфликта нет. Жертва служит пищей тигру».

Должна быть какая-то солидарность в том, что вы срываете яблоко с дерева и съедаете его, между вами и яблоком есть глубокая солидарность. Иначе яблоко вызвало бы нарушения в вашем теле. Если бы был конфликт, яблоко продолжало бы бороться с вами. Оно никогда бы не позволило себе раствориться в вашем теле; оно осталось бы к вам враждебным. Но оно просто растворяется в вас, становится вашей кровью, становится вашими костями, становится вашим телом. Кропоткин говорит: «В жизни есть величайшая солидарность». Даже когда тигр убивает свою жертву, Кропоткин называет это солидарностью и взаимной помощью. Спросите Чарльза Дарвина: даже когда двое друзей любят друг друга, готовы умереть друг за друга, он скажет, что это только притворство. Глубоко внутри – конфликт, борьба, соревнование, ревность.

Философия не рождается на пустом месте. Философия приходит из вашего собственного бытия, из вашей жизни, из вашего опыта. Если ребенок глубоко любил мать и мать щедро одаривала его своей любовью, это с самого начала закладывает основу для будущего доверия. У такого ребенка будут любящие отношения с женщинами, любящие отношения с друзьями, и однажды он сможет сдаться мастеру, а в конце концов – совершенно раствориться в боге. Но если первое звено пропущено, тогда строить не на чем. Тогда, сколько бы вы ни пытались верить, с каждым разом это становится труднее и труднее. У меня такое ощущение, что именно это верно в отношении задавшего этот вопрос.

«Мне отчаянно не хватает доверия…» – да, потому что доверие дает пищу. Без доверия ты будешь голодным, истощенным. Доверие – самая тонкая пища в жизни. Если ты не веришь, ты не можешь по-настоящему жить. Ты всегда будешь в страхе; ты окружен смертью, не жизнью. С глубоким внутренним доверием меняется вся перспектива. Тогда ты в жизни как дома, и в жизни нет конфликта. Тогда ты не чужой в этом мире. Тогда ты не посторонний. Тогда ты не иностранец. Ты принадлежишь миру, и мир принадлежит тебе. Мир доволен тобой таким, какой ты есть, – мир защищает тебя. Это чувство глубокой защищенности дает храбрость – храбрость идти неизвестными дорогами.

Когда мать дома, ребенок очень храбрый. Вы не замечали? Он может выйти на дорогу, он может гулять по саду, он может делать тысячу и одну вещь. Когда матери нет – ему страшно. Он не может выйти из дома, потому что он не чувствует материнской опеки, ее защищающей ауры. Атмосфера становится совершенно враждебной, опасной.

Однажды случилось…

Я гостил в семье друзей; они ушли на какую-то свадьбу и оставили мне своего маленького сына, чтобы я присмотрел за ним. Они сказали: «Просто смотри». И я стал смотреть. Мальчик играл около дома и вдруг упал. Он упал, оглянулся на меня и стал ждать моей реакции. Я смотрел на него в полном молчании. Он подождал минуту, пытаясь почувствовать, стоит ли начинать плакать. Но я был совершенно нейтрален, – меня как будто не было, – и он пожал плечами: «От этого чудака все равно не будет толку».

И снова начал играть. Через полчаса, когда приехали отец и мать, он заплакал. Я сказал:

– Это нелогично. Прошло полчаса, тебе уже не может быть больно!

– Ну и что? – сказал он. – Когда ты посмотрел на меня своим каменным взглядом, я подумал: «Какой смысл плакать? Даже если болит, пусть болит. Плакать бесполезно». А теперь пришла моя мама…

Теперь он в другой атмосфере – теперь он может заплакать, потому что есть кому его утешить, посочувствовать, кто-то готов позаботиться о нем.

Если в детстве вас щедро одаривали любовью и доверием, то в вас развивается позитивное самоощущение, хорошее представление о самом себе. И если ваши родители действительно любили друг друга и были счастливы с вами, – потому что вы были кульминацией их любви, пиком их любви, воплощением их любви, – если они глубоко любили друг друга, тогда вы песня, родившаяся из их любви. Вы доказательство, свидетельство того, что они любили друг друга. Вы их создание: вы сделали их счастливыми, и они принимают вас, принимают таким как есть. Даже если они пытаются вам помочь, они пытаются помочь с любовью. Даже если иногда они говорят «нельзя», вы не обижаетесь, не чувствуете себя униженным. Наоборот: вы чувствуете, что о вас заботятся.

Но когда любви нет, а отец и мать продолжают говорить «нельзя», постепенно ребенок начинает понимать: «Меня не принимают таким как есть. Если я делаю определенные вещи, меня любят. Если я не делаю определенных вещей, меня не любят. Если я делаю что-то еще, меня ненавидят».

И он начинает сжиматься. Его чистое существо не принимают, не любят. Когда любовь ставит условия – доверие погибает. Такой человек никогда не сможет внутренне ощущать себя красивым существом. Потому что первый раз вы отражаетесь именно в глазах матери; и если вы видите в них счастье, блаженство, радость, экстаз от самого того факта, что она смотрит на вас, – вы знаете, что у вас есть внутренняя ценность. Тогда очень легко верить, очень легко сдаться, потому что вы не боитесь. Но если вы знаете, что вы «неправильный», тогда вы всегда будете пытаться доказать обратное. Люди становятся спорщиками. Все люди, стремящиеся кого-то в чем-то убеждать, – это люди с негативным самоощущением. Они все время защищаются, они очень обидчивы. Если человеку, который любит спорить, сказать: «Ты сделал то-то и то-то неправильно», – он тут же бросится на вас, он очень рассердится. Он не сможет принять даже небольшой дружеской критики. Но если у него позитивное самоощущение, он будет готов слушать, будет готов учиться, будет готов уважать мнения других. Может быть, они правы, – и даже если они окажутся правы, а он неправ, его это не заденет, потому что это несущественно. В своих собственных глазах он не станет от этого хуже.

Люди обидчивы – они не хотят критики, они не хотят, чтобы им говорили, что они должны что-то делать или чего-то не делать. И эти люди считают, что если они не умеют уступать и сдаваться, это потому, что они очень сильные. Они просто больные, нервнобольные. Только сильный мужчина или сильная женщина могут сдаться, слабаки – никогда. Потому что они думают, что если они уступят или сдадутся, их слабость станет всем очевидна. Они знают, что они слабы, они знают свою неполноценность, поэтому они не могут склонить голову. Для них это трудно, потому что, склоняясь, они признают свою неполноценность. Только полноценный человек может склониться, неполноценные не могут. Они никого не могут уважать, потому что не уважают себя. Они не знают, что такое уважение, они всегда боятся сдаться, потому что сдаться – значит проявить слабость.

Помните: вы можете сдаться, только если вы очень сильный человек. Вы ни о чем не беспокоитесь; вы знаете, что, сдавшись, не станете слабее. Вы можете сдаться и не потеряете свою силу, свою волю. Фактически, сдаваясь, вы совершаете величайший из всех возможных волевых поступков.

Если ты чувствуешь, что тебе не хватает доверия, тебе придется пойти назад. Тебе придется покопаться в своих воспоминаниях. Тебе придется вернуться в прошлое. Тебе придется очистить свой ум от штампов, клише. Наверное, ты носишь с собой большую кучу мусора из прошлого, освободи себя от этой тяжести.

Вот как это сделать: постарайся вернуться к прошлому не как к воспоминанию, а как к живому событию, – проживи его снова. Сделай это своей медитацией. Каждый день, вечером, возвращайся на час в прошлое. Попытайся найти то, что случилось в твоем детстве. Чем глубже ты пойдешь, тем будет лучше, потому что мы прячем многое из того, что с нами случилось, и не позволяем некоторым вещам всплывать на поверхность. Пусть это всплывет на поверхность. Каждый день иди глубже и глубже. Сначала ты вспомнишь себя вплоть до того времени, когда тебе было около пяти или четырех лет, и ты не сможешь идти дальше. Вдруг перед тобой встает Китайская стена. Но иди дальше – ты увидишь, что идешь глубже: три года, два года. Некоторым людям удавалось дойти до того момента, когда они рождались из чрева матери. Некоторым людям удавалось вспомнить, как они жили внутри матери, а некоторые люди шли еще дальше – в другую жизнь, до того, как они умерли.

Но если ты сможешь дойти до момента своего рождения, до той точки, когда ты родился, и пережить этот момент заново, это будет величайшим страданием, болью. Ты почти почувствуешь, что рождаешься снова. Ты можешь закричать так, как закричал бы ребенок в первый раз. Ты почувствуешь, что задыхаешься, как задыхался бы ребенок, покинув чрево матери, – потому что несколько секунд он не может дышать. Он задыхался: потом он закричал, и дыхательные пути открылись, и легкие заработали. Ты можешь дойти до этой точки. От нее вернись обратно. Иди снова, возвращайся каждый вечер. Это займет от трех до девяти месяцев. С каждым днем ты будешь чувствовать себя более и более свободным от тяжести, все более и более свободным, – и одновременно, соразмерно с этим, будет расти доверие. Как только прошлое осознано, и ты ясно увидел все, что случилось, ты свободен от него. Осознанность освобождает, бессознательность создает рабство. Тогда доверие будет возможно.

Когда ты здесь, со мной, ты снова во чреве матери, ты снова ожидаешь рождения. Это функция мастера – дать тебе другое рождение, сделать тебя двиджем, дваждырожденным. Одно рождение вам дают мать и отец, другое – гуру, мастер. Ты снова еще нерожденный ребенок – в чреве духовной матери. Ты должен свести все счеты со своим физическим рождением. Ты должен отбросить все последствия физического рождения, чтобы быть здесь и сейчас, со мной. «Мне отчаянно не хватает доверия…» Да, в этом вся суть: если человек не может верить, ему отчаянно не хватает доверия. А человек, который может верить, даже не сознает потребности в доверии. Потребность сознается, когда ты голоден.

Психологи обнаружили, что любовь – это питание. Если бы кто-нибудь сказал двадцать лет назад, что любовь – это тонкая форма жизненной энергии, ученые бы только посмеялись. Они сказали бы: «Ты поэт, ты живешь в мечтах и иллюзиях. Любовь – пища? – все это вздор». Но теперь ученые-исследователи говорят: «Любовь есть питание». Когда ребенку дают пищу, она питает его тело; но если не давать любви, его душа не получит питания. Его душа останется незрелой. Сейчас существуют способы узнать, любят ли ребенка, получает ли он тепло, в котором нуждается. Вы можете дать ребенку все необходимое ему питание, обеспечить всем необходимым медицинским обслуживанием. Но отнимите мать – дайте ему молоко, лекарства, заботу, что угодно, но не обнимайте его, не целуйте, не касайтесь… Было сделано много наблюдений. Ребенок постепенно начнет сжиматься внутри. Он начинает болеть, и чаще всего он умирает, без всяких видимых причин. Или, если даже он выживет, в нем будет очень мало жизни – он станет имбецилом, идиотом. Он будет жить, но жить по самому минимуму, он лишен энергии. Обнимать ребенка, давать ему тепло своего тела – это значит давать питание, очень тонкое питание. Теперь это постепенно признают все.

Позвольте мне сделать предсказание: через двадцать или тридцать лет психологи откроют, что доверие, вера – это питание еще более высокого порядка, более высокого уровня, чем любовь… Как молитва. Доверие – это молитвенность. Но это очень тонко. Это можно почувствовать… Если в тебе есть доверие, вдруг ты чувствуешь, что со мной ты входишь в величайшее приключение, и твоя жизнь тут же меняется. Если у тебя нет доверия, ты просто стоишь и смотришь. Я продолжаю говорить, я продолжаю тянуть тебя, но ты остаешься застрявшим: ты меня не видишь и не слышишь. Позволь возникнуть доверию. Это доверие будет мостом между мной и тобой. Тогда обычные слова станут светящимися, тогда само мое присутствие станет утробой, и ты сможешь родиться заново.

«Мне отчаянно не хватает доверия, и я страдаю оттого, что не могу верить. Где мне найти храбрость верить моему убийце?»

Да, я убийца в определенном смысле. Я должен тебя убить, потому что это единственный способ, чтобы ты родился заново. Я должен совершенно отсоединить тебя от твоего прошлого, я должен разрушить твою биографию. Только так может возникнуть новое.

Но если у тебя есть доверие, ты будешь готов умереть. Если у тебя есть доверие, ты будешь знать, что воскресение несомненно. Я не могу его гарантировать; его нельзя гарантировать. Единственная гарантия – доверие. Я могу говорить, я могу поэтизировать, но это только создаст в тебе мечту, не даст гарантий. Я могу рассказать, что случилось со мной, я могу подманить тебя ближе, но гарантий нет. «Кто знает – этот человек может просто лгать, или, если он не лжет, может быть, он сам обманут?» Как это доказать? Это не что-то такое, что я могу тебе показать. Если ты веришь, тогда есть гарантия. Твоя гарантия – твое доверие.

Вы можете верить мне двумя способами. Это нужно понять, потому что один из способов – неправильный.

Вы можете верить мне потому, что вам одиноко, потому, что вам не хватает чувства защищенности. Вы можете заставить себя верить, потому что со мной вам спокойнее. Именно так и живут многие люди. Кто-то христианин, кто-то индуист, принадлежность к определенной организации дает чувство защищенности. Вы не одни – миллионы христиан, миллионы индуистов – вы не одни. «Как могут ошибаться все эти люди? Наверное, они правы», – и вы держитесь в середине толпы, просто потому, что вам страшно. Доверие может возникнуть из страха – тогда оно отрицательно, негативно; оно не даст вам нового рождения. Фактически, оно помешает новому рождению. Доверие может прийти из любви, тогда это будет истинное доверие.

Люди, которые доверяют из страха, доверяют потому, что хотят на кого-то опереться, к кому-то прислониться, взять кого-то за руку, – они смотрят на небо и молятся богу, чтобы перестать бояться. Вы не замечали? Бывает, вы идете ночью по улице и начинаете насвистывать или петь – и случись что – вам это не поможет. Но в определенном смысле это все-таки помогает. Когда вы поете, вам становится не так одиноко. Когда вы поете, вы занимаете себя, подавляете страх. Вы забываете о темноте и опасности, но в реальности от этого ничего не меняется. Если страх и опасность есть, они останутся. По сути дела, опасность только возрастет, потому что человека, который увлечен пением, легче подстеречь и ограбить, он менее бдителен. Когда он насвистывает, он менее осторожен. Своим свистом он создает вокруг себя иллюзию безопасности. Если ваше доверие возникло из страха, лучше не верить. Такое доверие ложно.

Я слышал…

Мулла Насреддин, забираясь в кресло своего парикмахера, спросил:

– А где мастер, который работал в соседней кабине?

– О, это печальная история, – сказал парикмахер. – У него началась депрессия, и он стал таким нервным, что однажды, когда клиент сказал, что не желает массажа, он потерял голову и перерезал ему горло бритвой. Сейчас он в психушке. Кстати, сэр, а вы любите массаж?

– Обожаю! – вскричал Мулла Насреддин.

Из страха ты можешь закричать, что обожаешь массаж, но это не будет доверием. Доверие приходит из любви, и если ты чувствуешь, что не можешь верить, значит, нужно хорошо поработать. У тебя очень тяжелое прошлое, неправильно заряженное. Нужно очистить, отмыть его.

Третий вопрос:

Ошо, я верю, что некий бог существует. В этой Вселенной должна быть какая-то объединяющая сила. Но глубоко внутри себя я не чувствую бога, не чувствую тебя, не чувствую, что бог со мной. Я ощущаю себя уязвимым существом, заблудившимся в мире, который полон опасностей. Мне хорошо, только когда я один. Мне не хватает ключевого доверия. Знания, которые я накопил, чувства, которые я пережил, опыты, которые я испытал, не привели меня к внутреннему доверию. Не мог бы ты мне помочь? Спасибо.

Во-первых, твоя вера ненастоящая. Никогда ни во что не верь такой верой. Это ложная вера. Она дает тебе ощущение, что ты как будто веришь. Но это только «как будто», это очень опасно. Если ты не пережил ничего божественного, пожалуйста, будь честен. Нет необходимости доверять, верить, нет необходимости верить в бога. Не делай бога логическим упражнением. Задавший этот вопрос говорит: «Я верю, что некий бог существует. В этой Вселенной должна быть какая-то объединяющая сила». Это логическое построение: есть Вселенная, и события в ней действительно случаются синхронно, и все разворачивается в гармонии, поэтому логический ум говорит: «Должен быть кто-то, кто соединял бы все это в единое целое. Есть существование, значит, кто-то должен был его создать».

Но к богу нельзя прийти путем логики. К богу можно прийти только путем любви. Бог не силлогизм, бог не умозаключение. Именно поэтому ученые никогда не смогут достичь божественной истины. И все те люди, которые были истинными мыслителями, всегда отрицали бога – потому что, если ты действительно мыслишь, ты не можешь верить в бога. Бог кажется недоказуемым, невозможным, абсурдным. Но логика может увести вас в неверном направлении. Она подсказывает, что раз все в этом мире существует в гармонии и единстве, то должен быть кто-то, кто объединял бы все это, кто следил бы за всем этим. Но скажи в ответ: «Да, действительно, все в этом мире существует в гармонии и удивительном единстве, но я не знаю, почему, я не знаю, кто все объединяет, и объединяет ли кто-нибудь». Вывод, подсказанный логикой, неправилен. Помни, что ты не знаешь ответа. Это признание своего неведения будет очень и очень полезно, потому что твое неведение будет искренним, подлинным, честным.

И еще позволь мне сказать тебе вот что: ты считаешь, что если все в этом мире существует в гармонии и единстве, значит, должен быть бог. Но были философы, которые утверждали, что именно потому, что мир действует в совершенном единстве, не может быть никакого бога. Потому что, если бы бог был, иногда ему становилось бы скучно – один и тот же повторяющийся мир. Тогда в мире должно было бы чувствоваться нечто личное, живое. Мир слишком механический: звезды продолжают двигаться, солнце продолжает всходить, земля продолжает вращаться, люди рождаются… плоды, семена, и снова деревья… и времена года… Все кажется совершенно механическим. И многие философы говорят, что именно из-за того, что мир живет с такой абсолютной правильностью, им не может управлять живое существо, личность. Ведь личность переменчива, иногда ей тоже становится скучно. Однажды она может подумать: «Сегодня рассвета не будет. Хватит». Или: «А теперь пусть на манговых деревьях вырастут яблоки».

Если в мире есть личность… – только представь: Пикассо каждый день пишет одну и ту же картину. Если бы из дома Пикассо каждый день выходила одна и та же картина, что это доказывало бы – что в доме живет живой человек или механизм? Ты никогда не входишь в дом. Ты не знаешь, кто внутри; только картина каждый день появляется на конвейере. Одна и та же картина, где все совершенно, аккуратно, – будет ли это доказывать, что в доме живет великий художник Пикассо? Или это просто докажет, что там работает какой-то механизм, который продолжает воспроизводить одно и то же? Есть философы, которые говорят, что мир живет настолько механически, что за ним не может стоять никакая личность. И что теперь делать?

Ты говоришь, что мир существует, значит, должен быть и его творец, создатель. Но есть философы, которые говорят, что если мир нуждается в создателе, то и сам создатель будет в свою очередь нуждаться в создателе – и так далее, и так далее. Кто создал этого создателя? А если ты скажешь, что создателю не нужен создатель, – это будет просто глупость. Тогда эти философы возразят: «Какой в этом смысл? Если сам создатель может обойтись без создателя, тогда и мир может обойтись без создателя!» Согласно твоему принципу, что-то может существовать, не будучи созданным. Но это значит, что и мир может существовать без всякого создателя. Если ты пойдешь логическим путем, то зайдешь в тупик.

Позвольте мне рассказать вам историю…

– Давайте проведем урок логики, – сказал старый профессор, обращаясь к соседям по столику в кафе. – Если спектакль начинается в девять, а ужин в шесть, а у моего сына корь, а мой брат водит «кадиллак», то сколько мне лет?

– Восемьдесят четыре, – тут же ответил Мулла Насреддин.

– Правильно! – сказал профессор. – А теперь расскажите всем, как вы получили правильный ответ.

– Очень просто, – объяснил Мулла. – У меня есть дядя, которому сорок два года, и он выжил из ума только наполовину. Вам должно быть ровно восемьдесят четыре.

Если ты сделаешь бога логическим упражнением, ты выживешь из ума полностью. Никто еще не выходил из логических поисков бога без ущерба для своей психики. В здравом уме оттуда не возвращаются… Потому что бог – это совершенно другое измерение – оно не имеет никакого отношения к логике. Оно связано с сердцем, оно касается любви.

«Я верю, что некий бог существует». Пожалуйста, перестань верить! – потому что это верование станет камнем на твоем пути и не даст тебе двигаться глубже. Просто скажи, что ты не знаешь. Прими свое невежество. Не прячься за верованием – потому что в невежестве есть возможность роста, но в ложном, заимствованном, логическом знании такой возможности нет. Логическое знание бесплодно, любовь способна принести плоды.

«Я верю, что некий бог существует. В этой Вселенной должна быть какая-то объединяющая сила», – это не путь к богу; – «но глубоко внутри себя я не чувствую бога». Естественно… Как ты можешь чувствовать? Как ты можешь чувствовать в сердце логическую теорему? Дважды два, разумеется, будет четыре, – но можешь ли ты любить эту теорему? Можешь ли ты влюбиться в то, что дважды два будет четыре? И если кто-то станет это отрицать, будешь ли ты готов пойти на смерть ради этой теоремы? Ты скажешь: «Какая ерунда. Если вам хочется, чтобы два плюс два равнялось пяти, пусть будет по-вашему. Почему я должен из-за этого терять свою жизнь?»

Никто не станет умирать, не станет рисковать жизнью ради логической теоремы. Она того не стоит. Если кто-то ее отрицает, пусть отрицает. Дважды два – это совершенная истина, но не истина той же категории, что и бог, – даже не истина той же категории, что и Лала и Маджну. Если твоя логика оказывается неправильной, это не значит, что мир неправилен. Ты можешь изменить логику. Но если твоя любовь оказалась неправильной, ты никогда снова не будешь тем же человеком. Если твоя любовь оказалась неправильной, неправилен ты сам. Если твоя логика неправильна, это не доказывает неправильность всего остального. Ты можешь изменить логику.

«Глубоко внутри себя я не чувствую бога», – потому что от умственного верования нет пути к чувству. Они не связаны, забудь об этом веровании.

Иначе возникает опасность: ты можешь начать притворяться, что чувствуешь.

Многие люди притворяются. Они ходят в церковь, в храм, в мечеть и притворяются, что чувствуют бога. Их чувство – вовсе не чувство. В храме можно увидеть, как по их лицам текут слезы. Снаружи, вне храма вы больше никогда не встретите того самого человека, которого видели в храме. Вы никогда не увидите его таким же на рыночной площади. Это была только маска: он всеми силами старался чувствовать. Он был готов даже заплакать, вызвать на глазах фальшивые слезы – то, что вы называете «крокодиловыми слезами». Вы можете увидеть, что он молится, но ничто не возникает в его сердце – внутри нет огня, нет страсти, его молитва – просто слова. Он продолжает повторять что-то, что ему сказали повторять, он похож на попугая. Чувство возникает только тогда, когда ты живешь в полной искренности, в суровой, бескомпромиссной искренности.

Забудь о веровании в бога, оно никому не нужно. Просто знай, что ты не знаешь. Это должно быть началом: «Я не знаю». Может быть, бог есть, может быть, бога нет, я должен найти. Где искать, как искать? Если бог есть, он должен быть богом деревьев, птиц и животных – не только богом человека. Деревья не знают никакой логики, птицы не знают никакой логики, животные не знают никакой логики. Если есть бог, он должен быть богом всего. Логика очень ущербна – это только часть, очень маленькая часть жизни. Только в человеческом уме отведен небольшой уголок для логики и логического мышления.

Бог должен быть богом всего, поэтому забудь о логике. Приди к нему так, как приходят деревья. Приди к нему так, как реки текут к океану, как птицы летят на юг; начни воспринимать его всем своим существом, всей тотальностью. Танцуй и отдавайся танцу целиком. Забудь бога, просто танцуй – потому что, если ты танцуешь с полной самоотдачей, ум на какой-то момент исчезает, ты становишься тотальным.

Когда ты по-настоящему танцуешь, движешься быстро, ум не может действовать. Ум затихает, останавливается. Ты становишься не-умом. Ты есть, но ты не ум. Ты перестаешь мыслить категориями логики. Ты становишься деревом, цветком, рекой, камнем, звездой, но ты покидаешь ту небольшую область, которая ограничивает тебя, – область логики. Вдруг возникает контакт – ты чувствуешь, что кого-то касаешься, а кто-то касается тебя. Танцор становится религиозным – не может не стать. Пой… – и я не говорю, что надо петь религиозные песнопения. Если пение настоящее, оно религиозно. Неважно, какими будут слова. Беги, плыви, делай что-то – но потеряйся в этом, растворись.

Поэтому я уделяю столько внимания динамическим методам медитации – танец, пение, музыка, тайчи, карате. Делай что-то – потому что, когда ты делаешь, ты становишься частью большего мира деревьев, птиц, животных. Они делают, они не мыслят. Когда ты что-то делаешь, ты вдруг падаешь в океаническое единство существования. Тогда возникает чувство, что бог существует. Но этот бог – не бог христиан, индуистов и мусульман. Этот бог твой. Он не имеет ничего общего с Библией, Гитой и Кораном. Этот бог твой. Этот бог не имеет ничего общего с логикой, силлогизмами, философией, догмами. Этот бог – твой прочувствованный, прожитый опыт. Тогда… тогда ты будешь знать. И нет другого способа знать.

Люди черпают свои знания из писаний, а величайшие писания, данные вам существованием, остаются неоткрытыми. И из писаний вы берете свои представления…

Я слышал…

Мулла Насреддин обратился к адвокату по делу о разводе.

– Какие вы можете представить основания для развода? – спросил адвокат.

– Манера моей жены вести себя за столом, – сказал Мулла. – Она позорит всю семью!

– Это плохо, – согласился адвокат. – А как долго вы были женаты?

– Девять лет, – сказал Мулла.

– Но если вам удавалось терпеть ее манеры девять лет, непонятно, почему именно теперь вы захотели развестись?

– Раньше я этого не замечал, – сказал Насреддин. – А сегодня утром я купил учебник этикета.

Сначала вы читаете книги, потом судите о жизни.

Сначала двигайтесь в жизнь, потом судите о книгах! И тогда вы удивитесь: Гита, Коран и Библия – не три разные книги, но одна и та же книга. Тогда Будда, Христос и Кришна не три разных человека, но три голоса одного и того же человека. Но если сначала вы попадаетесь в логические сети книг, вы никогда не узнаете жизнь.

Попытайся стать более естественным. Забудь о боге – о том боге, о котором ведут дебаты в университетах, церквях и храмах. Забудь этого бога. Будь с тем богом, который уже вокруг тебя, который твоя среда, твоя атмосфера. В этот момент кукушка кукует свою молитву, птицы поют свои молитвы. Посмотри на деревья – как они молитвенны. Все существование живет в молитве, – а что делаешь ты? Сидишь в тюрьме своего черепа и раздумываешь, есть ли бог?

«Он должен существовать, потому что мир живет в такой прекрасной гармонии».

Мир действительно живет в прекрасной гармонии. Стань частью этой гармонии, частью этого единства, растворись в этом единстве! Если рядом течет река, почему не прыгнуть в нее? А что делаешь ты? – сидишь на берегу и рассуждаешь: река должна существовать, потому что… Выбрось все эти «потому что».

Внутреннее доверие, вера возникают только тогда, когда у тебя есть живой контакт с богом. Делай все, что можешь, но, пожалуйста, не превращайся в ходячую голову. Нет ничего плохого в голове, если она следует за твоей тотальностью. Неправильность начинается, когда она становится частью – отдельной частью, и пытается управлять целым. Вернись из головы в живот! Вернись к чувству, стань более земным. В этом учение баулов: будь более и более истинным, реальным, настоящим.

Когда ты настоящий, бог настоящий; когда ты истинный, бог истинный – потому что, когда ты истинный, ты можешь коснуться истины существования. Когда ты настоящий, вдруг ты попадаешь в резонанс с целым. Когда ты ненастоящий, возникает проблема: существует ли бог? Если возникает проблема существования бога, это просто показывает, что ты потерял способность резонировать с целым. Войди в резонанс, в гармонию, настройся в лад. Вернись – будь более реальным и истинным.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.