Путеводный свет

Путеводный свет

Пробежав добрых сто футов в северном направлении, я обернулся и посмотрел на лагерь. Мой слух различил грохот железных бочек и обломков, а также испуганные крики и вопли солдат.

Прямо передо мной расстилалась сплошная белая пелена, и мне пришлось повернуть в сторону гор. Я услышал злобный крик полковника.

— Я найду тебя! — кричал он, перекрывая вой ветра. — Я тебе покажу!

Я как можно быстрее побрел вперед, пробираясь по глубокому снегу. Чтобы пройти какие-нибудь сто ярдов, мне потребовалось минут пятнадцать. К счастью, ветер был очень сильный, и Это давало мне шанс, так как китайцы не могли поднять в воздух свои вертолеты.

И тут я услышал слабый звук. Сначала я подумал, что это ветер, но звук становился все громче. Я прижался к земле. Кто-то звал меня по имени. Наконец мои глаза заметили человека, бредущего навстречу ветру. Я узнал его Это был Уил!

Я бросился навстречу и обнял его.

— Боже3 как я рад тебя видеть! Как же ты нашел меня здесь?

— Я запомнил, в какую сторону полетел вертолет, — отвечал он, — и побрел за ним, пока не увидел лагерь. Мне пришлось провести здесь, в снегу, всю ночь. Если бы со мной не оказалось походной печки, я наверняка замерз бы Я все пытался вычислить, где же ты можешь находиться. Но буран помог мне решить и эту проблему. Пойдем скорее, мы должны попытаться добраться до храмов.

Я медлил.

— Что такое, в чем дело? — спросил Уил.

— Там Инь, — отвечал я. — Он ранен.

Уил на мгновение задумался, вглядываясь в сторону лагеря.

— Они вполне могли устроить облаву, — проговорил он. — Мы не можем вернуться. Но мы обязательно попытаемся помочь ему. Дело в том, что если мы не успеем добраться до храмов прежде, чем там побывает полковник, все погибло.

— А что случилось с Таши? — спросил я.

— Мы расстались еще до того, как обрушилась лавина, — отвечал Уил, — но потом я видел, как он в одиночку поднимался в горы.

Мы прошли добрых два часа. Странно, но как только мы вышли из окрестностей китайского лагеря, ветер почти утих, хотя снег по-прежнему валил стеной. По пути я рассказал Уилу о том, что поведал мне Инь в палатке, и о забавном происшествии с полковником.

Наконец мы добрались до того самого места, где сошла снежная лавина. Мы обогнули его с запада и начали подниматься по склону.

Не проронив больше ни слова, Уил повел меня за собой. Еще часа через два он остановился и присел на снег за огромным сугробом, чтобы немного отдохнуть.

С трудом переводя дух, мы обменялись долгим пристальным взглядом. Уил, улыбнувшись, спросил:

— Ну как, понял, о чем говорил тебе Инь?

Я молчал. И хотя я сам был очевидцем случившегося с полковником, в это было трудно поверить.

— Видимо, я посылал негативные мольбы, — проговорил я наконец. — Вот почему полковнику удавалось преследовать меня.

— Пока мы не избавимся от этого, мы не сможем двигаться дальше, — отвечал Уил. — Наша энергетика должна быть стабильно высокой, прежде чем мы сумеем постичь остальную часть Четвертой ступени. Нам следует быть предельно осторожными, чтобы мысленно не представлять себе проявлений зла в тех, кто одержим страхом. Мы должны относиться к этому как к несомненной реальности и соблюдать меры предосторожности, но если мы будем зацикливаться на их негативных свойствах или рисовать в своем воображении образы, способные причинить нам вред, это станет источником энергии для их параноидальных состояний и может навести их на мысль действовать именно так, как мы и ожидаем. Вот почему так важно не допускать, чтобы в нашем сознании возни-кади образы зла, которое может с нами случиться. Ведь наши мольбы способны вызвать любое событие.

Я покачал головой, понимая, что сказанное полностью относится ко мне. И если это правда, то у всех нас появляется мощный стимул следить за каждой своей мыслью. Я поделился этими раздумьями с Уилом.

В ответ он чуть не засмеялся.

— Да, конечно, мы должны следить за каждой своей мыслью. Это необходимо для того, чтобы мы не упустили важные подсказки интуиции. В конце концов, для этого достаточно вернуться к состоянию осознанной готовности и мысленно представить себе, что сознание всех людей Достигло более высокого уровня. Легенды совершенно ясно говорят об этом. Чтобы достичь более высокой энергетики молитвенного поля, мы ни в коем случае не должны использовать ее в негативных целях. Пока мы не решим эту проблему, мы не сможем продвинуться вперед ни на шаг.

— И много легенд можно отнести к тебе? — спросил я. Отвечая на мой вопрос, Уил рассказал об опыте, обретенном им во время скитаний, и рассказал куда более подробно, чем прежде.

— Когда я побывал у тебя в доме, — начал он, — я был поражен, почему моя энергетика так резко упала по сравнению с уровнем, достигнутым при изучении Десятого пророчества. Затем я стал размышлять о Тибете и очутился в монастыре ламы Ридждэна, где встретил Иня и услышал о вещих снах. Разумеется, я многого не понимал, но мне просто снились такие же сны. Я знал, что ты тоже участвуешь в происходящем и что у тебя есть некая цель. И тогда я стал более внимательно изучать легенды и развивать свое молитвенное поле. Я собирался встретить тебя в Катманду, но заметил, что китайцы преследуют меня, и попросил Иня встретить тебя в отеле. Мне же оставалось лишь верить, что мы обязательно увидимся.

Уил сделал небольшую паузу, расправил белую нижнюю рубаху и поплотнее прикрыл ею колени. Я тем временем окинул взором бескрайние цепи заснеженных гор, обступавших нас. В облаках на какой-то миг образовался просвет, и утреннее солнце контрастно подчеркнуло светлые края горных склонов и прячущиеся в тень долины и ущелья. Этот величественный вид наполнил мою душу почти благоговейным трепетом; как ни странно, я чувствовал себя здесь дома, словно некая часть моей души наконец-то вспомнила и узнала эти места.

Взглянув на Уила, я заметил, что он пристально смотрит на меня.

— Может быть, — произнес Уил, — нам предстоит пройти через все, что говорится в легендах о молитвенном поле. Мы должны понять, как все это взаимосвязано.

Я кивнул.

— Все наминается, — продолжал он, — с осознания того, что наша молитвенная энергия вполне реальна, что она истекает из нас и по-своему влияет на мир.

Осознав это, мы должны понять, что поле, и, следовательно, наше влияние на окружающий мир, должно быть расширено. Но начинать все же необходимо с Четвертой ступени. Прежде всего мы должны исследовать качество получаемой энергии в физическом плане. Тяжелая, и переваренная пища вносит в наши клеточные структуры твердые кислотные соединения, снижая уровень вибраций и со временем вызывая болезни. Живая пища, напротив, является щелочной и заметно активизирует наши вибрации.

Чем нище наши вибрации, тем легче нам установить контакт с более тонкими энергиями, присутствующими в нас самих. Легенды утверждают, что со временем мы научимся вдыхать энергию более высокого уровня благодаря активному восприятию красоты мира. И чем выше будет наш уровень энергетики, тем больше красоты мы сможем увидеть. Мы научимся мысленно представлять, как эта энергия высокого уровня изливается из нас в мир, и критерием этого должно стать эмоциональное состояние любви.

Итак, мы возвращаемся к тому, что уже изучали в Перу. Но теперь мы знаем, что в результате создания мысленного образа энергии поле, распространяющееся вокруг нас, становится гораздо сильнее.

Вторая ступень развития начинается с того, что мы создаем такое расширенное поле для активизации в нашей жизни явлений синхронистичности. Этого мы достигаем, пребывая в состоянии осознанной готовности и ожидания следующего проявления интуиции или совпадения, ведущего нас по жизни. Это ожидание распространяет энергию и значительно усиливает ее, так как мы можем приводить наши намерения в соответствие с основным процессам развития и эволюции, протекающей во Вселенной.

Третья ступень включает в себя ожидание того, что наше молитвенное поле, распространяясь, повышает энергетику других, позволяя им установить контакт с их собственным внутренним источником Божественного начала и с интуицией, обусловленной их собственным высшим Я. Конечно, это повышает вероятность того, что они могут дать нам интуитивную информацию, способную еще более повысить наш уровень синхронистичности. Об этом говорит межличностная этика, с которой мы познакомились в Перу, но теперь мы умеем использовать молитвенное поле для повышения ее действенности.

Четвертая ступень начинается с осознания важности постоянного излияния нашей энергии, несмотря на ситуации, провоцирующие проявления страха и гнева. Этого мы достигаем благодаря некой отрешенности от любых событий, даже если мы и ожидаем, что поток событий, принесет их нам. Мы должны всегда стремиться к позитивному результату, постоянно ожидая, что поток событий во что бы то ни стало приведет нас к спасению. Такое состояние сознания помогает нам сфокусировать внимание на потоке событий, не допуская возникновения негативных образов, способных причинить нам вред.

Вообще говоря, если мы замечаем, что в нашем сознании возникают негативные образы, мы должны задуматься, не являются ли они интуитивным предостережением, и если да, то нам следует принять необходимые меры. Но при этом мы должны вернуться к ожиданию того, что высшие проявления синхронистичности всегда помогут нам решить возникающие проблемы. Это позволяет сохранить наше поле и изливающуюся из нас энергию благодаря активному ожиданию, которое принято называть верой.

Таким образом, первая часть Четвертой ступени развития гласит, что мы должны постоянно поддерживать высокую энергетику. Усвоив это, мы сможем двигаться дальше и еще более повысить свою энергетику.

Следующий этап Четвертой ступени начинается тогда, когда мы достигнем полной уверенности в том, что человечество способно приблизиться к идеалу, выраженному в Десятом пророчестве, идеалу, моделью которого служит Шамбала. Дальнейшее повышение энергетики приносит убежденность в правильности выбора. Вот почему столь важное значение имеет постижение Шамбалы. Понимание всего того, чего смогла, достичь Шамбала, подкрепляет нашу веру в то, что и культура остального человечества способна достичь того же уровня. Уже сегодня мы видим, что человечество, достигнув высокого уровня развития техники, ставит ее на службу нашему духовному развитию и начинает сосредоточивать внимание на самом процессе жизни и на главной цели нашего пребывания на Земле — создании в этом мире культуры, которая сознавала бы нашу роль в духовной эволюции и сумела бы научить этому своих детей.

Он остановился и быстро взглянул на меня.

— А теперь настал черед наиболее сложного этапа, — произнес он. — Чтобы развиваться дальше, мы должны совершить нечто большее, чем просто сохранять позитивный настрой и избегать проникновения в сознание негативных образов. Мы должны тщательно избегать негативных мыслей о других людях. Как ты уже мог убедиться, если наш страх превращается в гнев и мы начинаем видеть в других только дурное, возникает своего рода негативная мольба, которая пробуждает в них именно то, чего мы опасались. Вот почему преподаватели, ожидающие от своих студентов выдающихся достижений, обычно получают их, а те, кто ожидает негативных результатов, получают негативные.

Большинство людей полагают, что говорить о других что-нибудь дурное — плохо, а думать — ничего страшного. Но теперь мы знаем, что и думать так же плохо, как и говорить.

Пока Уил говорил об этом, я подумал о последней волне терактов в школах Соединенных Штатов, а затем поделился своими мыслями с Уилом.

— Дети, — отвечал он, — всегда более восприимчивы к влияниям, и учителям не следует больше игнорировать типичные стереотипы и конфликты. Когда на некоторых детей смотрят как на дурачков и козлов отпущения, они чувствуют такое отношение куда сильнее, чем взрослые. И это провоцирует в них взрывную реакцию.

Надо сказать, что подобное явление относится не только к детям, но и ко всей культуре человечества. Ибо только осознав влияние молитвенного поля, мы можем понять смысл происходящего, Дело в том, что наша энергетика постепенно повышается, и если мы не будем постоянно следить за своими ожиданиями, мы можем причинить огромный вред окружающим. — Уил замолчал и выразительна поднял бровь. — Видимо, поэтому мы и очутились здесь. Мне так кажется.

Я кивнул, понимая, насколько я ошибался относительно него.

— И куда же, согласно легендам, мы должны теперь направиться? — спросил я.

— К существам, которые меня особенно интересуют, — отвечал Уил. — Легенды гласят, что до тех пор рока мы не поймем, что такое дакини, мы не сможем расширить наше молитвенное поле.

Я коротко рассказал ему о моем собственном опыте, когда здесь, на Тибете, мне доводилось видеть странные фигуры и светящиеся зоны.

— Но ведь ты видел их и до приезда на Тибет, — возразил Уил.

Он был прав. В ту пору, когда мы странствовали в поисках Десятою пророчества, мне не раз помогали странные пятна света.

— Да, правда, — отозвался я, — еще тогда, когда мы с тобой странствовали в Аппалачах.

— И в Перу тоже, — добавил Уил.

Я попытался вспомнить, но память упорно не подсказывала мне ничего подобного.

— Ты же сам рассказывал мне, как ты однажды стоял на перекрестке, не зная, куда направиться, — проговорил он. — Но затем одна из дорог показалась тебе более привлекательной и даже светящейся, и ты выбрал ее.

— Ах да, — отозвался я, сразу же вспомнив тот случай. — Так ты думаешь, что это были дакини?

Уил встал на ноги и поплотнее закутался в плащ. — Да, именно, — отвечал он: — Это те самые светящиеся пятна, которые часто указывают нам путь.

Я был ошарашен. Это значит, что если мы встречаем на пути какой-нибудь светящийся объект, который выглядит более ярким и привлекает наше внимание, или если с полки сама собой падает книга, то все это — дело рук дакини.

— А что еще говорится о дакини в легендах? — спросил я.

— Что они одни и те же существа в любой культуре и религии, как бы люди ни называли их.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Мы, например, называем их ангелами, — продолжал Уил, — но независимо от того, как их именуют, ангелами или дакини, это одни и те же существа… и ведут они себя всегда одинаково.

Я хотел было задать ему еще один вопрос, но в этот момент Уил бросился вверх по склону, обходя глубокие сугробы. Я последовал за ним. В голове у меня вертелась добрая дюжина вопросов, и мне не хотелось прерывать наш незаконченный разговор…

— Легенды говорят, что эти существа всегда помогали людям еще с сотворения мира. О них говорится в мистической литературе всех религий. По утверждению легенд, мы, люди, со временем научимся общаться с ними. И когда мы осознаем реальность их существования, дакини явят себя миру.

Он сделал особое ударение на слове «осознаем», желая обратить на него мое внимание.

— Но как же мы можем достичь этого? — спросил я, минуя каменную глыбу, загораживающую путь.

Уил, поднимавшийся впереди меня, остановился и подал мне руку, а затем проговорил:

— Те же легенды гласят, что мы должны осознать реальность существования дакини. Для нашего обыденного сознания этот не так просто. Одно дело — считать, что дакини или ангелы — это некие удивительные существа. И совсем другое — ожидать от них активной помощи на нашем жизненном пути.

— И что же в соответствии с этой легендой мы должны делать?

— С предельным вниманием относиться к любому сиянию.

— Значит, если мы достигнем высокого уровня энергетики и осознаем реальность дакини, — проговорил я, — мы сможем видеть такое сияние гораздо чаще?

— Верно, — отвечал Уил. — Самое трудное— это научиться замечать вокруг даже незначительное усиление света. Но если нам удастся это, мы сможем многого достичь.

Я задумался над его словами и, кажется, понял, что он имел в виду, но у меня возник вопрос.

— А как быть с теми случаями, — спросил я, — когда дакини или ангелы непосредственно вторгаются в нашу жизнь, хотя мы не ожидаем и, естественно, не сознаем этого? Со мной такое бывало.

И я стал рассказывать Уилу о странной высокой фигуре, которую я видел, когда Инь вытолкнул меня из джипа в окрестностях Али, и которая опять предстала мне, когда я наткнулся на горящий костер в развалинах монастыря накануне моего визита в Шамбалу. Уил в ответ кивнул:

— Тогда перед тобой предстал ангел-хранитель. Легенды гласят, что у каждого из нас есть свой ангел-хранитель.

Я замолчал, задумавшись.

— Выходит, мифы говорят правду, — произнес я наконец. — И у каждого из нас есть свой ангел-хранитель.

Мысли вихрем пронеслись в моей голове. Никогда еще реальность этих существ не была для меня такой очевидной.

— Но что заставляет их иногда помогать нам, — спросил я, — а не кому-то другому?

Вместо ответа Уил поднял бровь.

— А это, — проговорил он, — тайна, которую нам и предстоит постичь здесь.

Наконец мы добрались до вершины горы. Солнце, брезжившее за нашими спинами, стало пробиваться сквозь плотную завесу облаков, и мы почувствовали, что стало заметно теплее.

— Мне говорили, — сказал Уил, остановившись в нескольких шагах от вершины, — что храмы находятся с другой стороны этого склона. — Он умолк и взглянул на меня. — Эта часть пути может оказаться самой трудной.

Его слова прозвучали для меня загадкой.

— Почему это? — спросил я. — Что ты имеешь в виду?

— Мы должны сконцентрировать все свое внимание и поддерживать энергетику на максимально высоком уровне. Легенды говорят, что мы сможем увидеть храмы лишь в том случае, если наша энергетика будет предельно высока.

В этот момент мы услышали вдалеке рокот вертолетов

— И не забывай всего того, что уже узнал, — продолжал Уил. — Если ты будешь ожидать зла от китайских военных, если поддашься гневу или отчаянию, тебе необходимо подумать о душе каждого солдата. Мысленно представь себе, как твоя энергия изливается из тебя и перетекает в их поля, помогая им подняться на более высокий уровень и обрести доступ к высшей интуиции. В противном случае ты будешь посылать мольбы, которые лишь усилят энергию зла.

Я кивнул и огляделся. Итак, мне предстояло образовать позитивное поле.

— А теперь вспомни о дакини, поверь в их реальность и жди появления света.

Я взглянул на вершину, высившуюся совсем рядом, а Уил быстро продолжил путь. Добравшись до перевала, мы не увидели на другой его стороне ничего, кроме заснеженных вершин и ущелий. Мы внимательно осмотрели открывшуюся перед нами панораму. — Вон там, — проговорил Уил, указывая налево.

Слева, на кромке откоса, мерцало какое-то светящееся пятно. Напрягая зрение, я увидел, что вся эта площадка была освещена солнцем, и только. Но когда я взглянул на нее краем глаза, я понял, что она светилась.

— Пойдем скорее, — проговорил Уил. Он подал мне руку, и мы побрели по глубокому снегу в направлении светящегося пятна.

Подойдя поближе, мы заметили, что сияние стало ярче. За ним виднелась гряда огромных каменных глыб, плотно примыкавших одна к яругой. Внимательно оглядев их, мы заметили, что одна из глыб несколько отступает от других, оставляя узкий проход, изгибающийся влево и ведущий вниз по склону. Уступы перед ним тоже светились, и снега на них почему-то не было.

— Видишь, дакини указывают нам путь, — произнес Уил, таща меня за руку.

Войдя в проход, мы начали медленно спускаться. По обеим сторонам громоздились глыбы высотой, двадцать, а то и тридцать футов, закрывавшие свет. Мы шли по уступам более часа, медленно спускаясь по склону, дока наконец над нашими головами не показался просвет.

В нескольких ярдах перед нами спуск кончался, и мы увидели ровную площадку. Мы очутились на плоском выступе, огибавшем гору слева. — Вон там, — опять сказал Уил, указывая мне рукой. Ярдах в двухстах перед нами виднелся старинный монастырь, лежавший в руинах. Казалось, ему было несколько тысяч лет.

Направившись к нему, мы почувствовали, что здесь совсем тепло, и над скалами поднимался густой туман. Прямо перед монастырем уступ заметно расширялся, образуя просторную горизонтальную площадку, прижавшуюся к склону горы, Подойдя вплотную к развалинам, мы начали осторожно пробираться между обвалившимися стенами и огромными каменными глыбами до тех пор, пока не выбрались на другую сторону уступа.

Оказавшись здесь, мы замерли от неожиданности. Каменная площадка, по которой мы шли, уступила место гладкой мостовой из плоских камней желтоватого цвета, аккуратно уложенных на землю. Я взглянул на Уила. Он изумленно смотрел вперед. Прямо перед нами высился храм! В высоту он был футов пятьдесят, а в ширину — все сто. Стены его были буро-коричневого цвета, а стыки между огромными каменными блоками — серебристо-серые. На фасаде виднелись две громадные двери высотой пятнадцать или даже двадцать футов.

В волнах густого тумана, стелившегося перед храмом, мы заметили какое-то движение. Уил кивнул мне, приглашая следовать за ним. Мы подошли поближе. До храма оставалось ярдов двадцать, не больше.

— Там что-то движется. Ты видел? — спросил я.

Уил жестом указал мне на площадку прямо перед нами. В каких-нибудь десяти футах от нас виднелось нечто странное.

Я напряг зрение — это явно была человеческая фигура.

— Наверное, это один из адептов, живущих в храмах, — проговорил Уил. — Она вибрирует на более высоком уровне, чем мы. Вот почему мы можем видеть лишь ее очертания.

Через мгновение мы увидели, что фигура двинулась в сторону дверей храма и исчезла за ними. Уил тоже направился к дверям. Как оказалось, они были сделаны из особого камня, но когда Уил потянул дверь за ручку их резного камня, она открылась очень легко, словно была совсем невесомой.

Внутри храма мы очутились в большом круглом зале, пол которого уступами спускался к центру, где виднелось нечто вроде сцены. Оглядевшись по сторонам, примерно на полпути к сцене я заметил еще одну фигуру. Когда она обернулась, мы увидели ее лицо. Это был Таши! Уил направился прямо к нему.

Но не успели мы подойти к Тащи, как прямо перед нами в центре зала возникло энергетическое «окно». В нем медленно возникло изображение, которое сразу же привлекло наше внимание. Оно было настолько ярким, что закрыло от наших глаз Таши. Это была панорама Земли из космоса.

Затем в «окне», медленно сменяя друг друга, появились панорама большого, вероятно, европейского, города, панорама американского сити и вид огромного азиатского города. Всюду мы видели массы людей, спешащих по шумным улицам, и всевозможные офисы и деловые конторы. Когда картинка в «окне» поменялась в очередной раз, показывая разные регионы нашей планеты, мы заметили, что уровни энергетики у людей, занятых работой или общением, медленно повышаются.

Затем мы увидели и услышали людей, переходящих от одного рода занятий к другому, следуя своей интуиции, л обретающих в этом вдохновение и творческие силы, создавая новые и более эффективные технологии. В то же самое время мы видели и людей, подверженных страху, не желающих изменяться и стремящихся захватить власть.

Затем мы Оказались в конференц-зале какого-то исследовательского центра. Большая группа мужчин и женщин вела оживленную дискуссию. Прислушавшись, мы поняли, о чем они спорили. Большинство выступало в поддержку тесного сотрудничества между крупными масс-медиа и компьютерными компаниями, с одной стороны, и международными спецслужбами — с другой. Представители спецслужб доказывали, что борьба с терроризмом требует доступа к каждой телефонной линии, в том числе и к сетям Интернета, и к секретным программам в каждом компьютере, чтобы специалисты могли входить в них и читать любые файлы.

Но это было еще не все. Они хотели создать системы универсального контроля. Некоторые даже утверждали, что если проблема компьютерных вирусов не будет решена, то весь Интернет вместе со всеми подключенными к нему коммерческими компьютерными системами должен быть взят под полный контроль спецслужб. Доступ в него может контролироваться с помощью особых идентификационных номеров, которые станут обязательными для любого электронного бизнеса.

Кто-то предположил, что для этой цели потребуются новые идентификационные системы, например, основанные на анализе радужной оболочки или отпечатков ладоней, или даже некие программы, базирующиеся на анализе мозговых волн.

Двое участников, мужчина и женщина, решительно выступили против всех этих мер. Они упомянули об Апокалипсисе и о числе зверя…

Мы продолжали смотреть и слушать, и я понял, что могу даже видеть происходящее за окнами конференц-зала. По улице мимо высокого здания проехал автомобиль. Затем я увидел кактус и пустыню, расстилавшуюся на сотни миль.

Я взглянул на Уила.

— Эта дискуссия: проходит где-то именно сейчас, — сказал он, — в реальном масштабе времени. Мне кажется, это напоминает юго-запад Штатов.

Прямо перед столом, за которым сидели участники, я заметил что-то непонятное. Пространство вокруг него расширялось. Нет, оно становилось более ярким.

— Дакини! — воскликнул я, обращаясь к Уилу.

Мы продолжали слушать. Дискуссия пошла по другому руслу. Внимание всех участников было теперь сосредоточено на двух противниках максимального расширения системы слежки. Сторонники тотального контроля были в замешательстве.

Внезапно мы оторвали взгляды от «окна». Наше внимание привлекла резкая вибрация, из-за которой вздрогнули пол и стены храма. Мы бросились к другой двери, видневшейся в стене зала, стараясь не заблудиться в облаках пыли. За нашей спиной послышался грохот падающих каменных глыб. Когда до двери осталось футов тридцать, она вдруг распахнулась, и из зала быстро выбежал высокий незнакомец.

— Это, наверное, Таши, — крикнул Уил на ходу, пока мы бежали к двери.

Едва мы выбежали из храма, как позади нас опять раздался оглушительный грохот. Обернувшись, мы увидели, что на месте стен клубились облака пыли. Неподалеку мы услышали рокот вертолетов.

— Вероятно, полковник опять преследует нас, — проговорил я. — Но я удерживаю в сознании только положительные образы. Как же ему это удается?

Уил вопросительно посмотрел на меня, и я сразу вспомнил слова полковника Чаня о том, что он обладает такой системой, от которой никто не сможет спрятаться. Значит, он читал в моем мозгу.

Я немедленно рассказал Уилу обо всем случившемся, а затем сказал:

— Может быть, мне лучше отправиться в другую сторону, чтобы отвести солдат подальше от храмов?

— Нет, не стоит, — отвечал Уил, — Ты должен остаться. Ты нужен именно здесь. Мы должны остаться здесь до тех пор, пока не найдем Таши

Пройдя по каменной тропинке, мы миновали еще несколько храмов. И тут мои глаза заметили дверной проем слева от нас.

Уил обернулся и тоже заметил его.

— Что ты уставился на эту дверь? — спросил он.

— Сам не знаю, — отвечал я. — Просто я почему-то не могу оторвать от нее глаз.

Уил смерил меня недоверчивым взглядом.

— Я серьезно, — быстро сказал я. — Пойдем посмотрим, что там такое.

Вбежав в здание, мы обнаружили еще один круглый зал, значительно больше первого, диаметром в несколько сот футов. В центре его возникло такое же «окно». Обернувшись, я увидел Таши, стоявшего в нескольких ярдах справа от нас, и указал на него Уилу.

— Я вижу, — отозвался Уил, в полумраке направляясь в сторону мальчика.

Таши тоже обернулся, увидел нас и заулыбался, а потом опять перевел, глаза на картину, возникшую в «окне». На этот раз нашим глазам предстала комната какого-то подростка. Туг были картинки, мячи, разные игры, вешалки с одеждой. В углу виднелась неубранная постель, на краю стона лежала пустая коробка от пиццы. А за другим концом стола сидел парень лет пятнадцати. Он был занят сборкой какого-то устройства. Одет он был в шорты без рубашки; на его лице отражались гнев и раздражение.

Мы продолжали смотреть В «окне» возникла другая комната, где сидел другой подросток, одетый в джинсы и свитер. Он сидел на кровати, напряженно глядя на телефон. Он встал, несколько раз прошелся по комнате, а затем опять сел на кровать. Мне показалось, что он пытается что-то решить. Наконец он поднял трубку и набрал номер.

В этот момент «окно» раздвинулось, и мы смогли одновременно увидеть обе сцены. Парень без рубашки поднял трубку и ответил. Тот, что был в свитере, пытался извиниться, но его партнер рассердился еще больше. Вскоре парень без рубашки бросил трубку, сел к столу и продолжил свою работу.

Другой подросток вскочил, накинул куртку и выбежал за дверь. Через несколько минут в дверь парня, сидевшего за столом, постучали. Он поднялся, подошел к двери и открыл ее. Оказалось, что пришел тот же парень, что только что звонил ему. Хозяин комнаты попытался захлопнуть дверь, но его приятель подставил ногу и, делая умоляющие жесты, о чем-то заговорил, указывая на устройство, стоящее на столе.

Тогда хозяин оттолкнул его, выхватил из ящика пистолет и навел его на незваного гостя, который, отступив на шаг, продолжал о чем-то просить хозяина. Но тот злобно отшвырнул гостя к стене и приставил к его виску дуло пистолета.

В этот момент мы заметили, что позади них что-то происходит. Вокруг стало гораздо светлее.

Таши, встретившись со мной глазами, ничего не сказал, продолжая наблюдать за происходящим в «окне». Мы сразу поняли, Что это знак того, что дакини рядом. Глядя в «окно», мы видели, что один из парней продолжал умоляюще просить о чем-то, а другой все так же держал у его виска пистолет. Постепенно парень с пистолетом немного успокоился. Наконец он опустил пистолет, отошел в глубь комнаты и присел на край кровати. Его гость опустился в кресло напротив него.

Теперь мы могли слышать подробности их разговора, и сразу стало ясно, что парень, державший в руках пистолет, хотел, чтобы другие ученики в школе считали его своим, ровней. Многие из его сверстников уже сумели преуспеть в различных увлечениях, активно развивали свои дарования, а он каким был, таким и остался. Сверстники издевались над ним, называли неудачником, и он действительно считал себя никчемным существом, что очень угнетало его. Такое положение страшно злило его, гнев придавал ему мнимые силы, и он решил показать себя. Устройство, над которым он работал, было самодельной бомбой.

В этот момент мы опять почувствовали, как у нас под ногами задрожала земля и все здание сотряслось до основания. Мы бросились к двери. Едва мы успели выскочить, как за нашей спиной обрушилась добрая половина стен храма.

Таши знаком велел нам следовать за ним. Мы бегом преодолели несколько сот ярдов и остановились возле какой-то стены.

— Вы видели людей в храмах, — спросил он, — которые посылали молитвенную энергию этим подросткам?

Мы вынуждены были признаться, что не видели.

— А ведь их было несколько сотен, — произнес Таши, — и все они трудились над тем, чтобы помочь парню преодолеть гнев.

— И чем конкретно они занимались? — спросил я. Таши остановился и взглянул на меня.

— Они расширяли свое молитвенное поле, старались помочь парням подняться на более высокий уровень вибрации, чтобы они сумели преодолеть страх и гнев и с помощью интуиции нашли решение проблемы. И их энергия помогла одному из подростков найти выход. Что касается другого, то активная молитвенная энергия помогла ему возвыситься над своим социальным Я, которое отвергали его сверстники. У него пропало ощущение, что для того чтобы самоутвердиться, ему необходимо признание со стороны сверстников. И он сумел избавиться от гнева.

— Так вот над чем они работают в храмах, — сказал я. — Стремятся противостоять тем, кто хочет захватить власть над другими?

Уил, помедлив, ответил:

— Обитатели храмов посылают энергию молитвенного поля, которая помогает повысить уровень энергетики всех людей, а это, в свою очередь, уменьшает влияние страха перед теми, кто настаивает на установлении тотального контроля, и помогает их противникам обрести мужество для выступления в защиту свобод даже на таких сборищах.

Таши кивнул

— Надеюсь, вы все поняли. Это лишь некоторые из ключевых конфликтных ситуаций, и их необходимо решить, чтобы духовная эволюция могла продолжаться дальше, если нам удастся преодолеть этот критический момент в истории человечества.

— А что же дакини? — спросил я. — Чем заняты они?

— Они тоже помогают повышать уровень энергетики, — отозвался Таши.

— Так-так, — настаивал я, — но мы не можем понять, что заставляет их появляться и помогать нам. Видимо, обитатели храмов заняты чем-то еще, чего мы пока не знаем.

В этот момент в воздухе опять раздался грохот, словно позади нас рухнула уцелевшая половина храма.

Таши вскочил на ноги и стремглав бросился по дороге.

— Скорее! — крикнул он, — Мы должны отыскать мою бабушку!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.