Глава 14. Как думает разум

Глава 14. Как думает разум

Как вы помните, мы уже поставили перед собой задачу: собрать наблюдения того, как работает разум во сне, в сравнении с тем, как он работает днем. И обнаружили мы совершенно очевидную вещь: находясь во сне и думая там, мы ощущаем себя не только разумными, но и порой восхитительно разумными, даже гениальными. Правда, рассматривая свои ночные находки дневным разумом, мы потом чаще всего стыдимся сами себя…

Тем не менее, известные из истории случаи, когда поэты писали во сне стихи, а ученые совершали открытия, держат нас в убеждении, что эти открытия сноразума надо ценить, потому что среди них может попасться жемчужина, и мы продолжаем надеяться и внимательно просматриваем все, что нам снилось, проснувшись. И бежим делиться всеми необычными снами со своими близкими, в надежде, что несколько голов вместе вернее найдут в ночном откровении присутствие гения или гениальности.

Отсутствие «культуры сна», как сказали бы современные философы, не дает нам задуматься над тем, что случающиеся изредка действительные открытия и откровения случаются настолько изредка, что это вряд ли случайность. И говорит это о том, что в обычном сне ничего подобного невозможно. А те, кто совершал эти открытия, или кому были откровения, переходили для этого из обычного сна в Сны откровения. И неважно, что это такое, но мы должны дать этому явлению особое имя и изучать его особо. Тогда появляется надежда этому действительно научиться.

Но пока мы оставим в стороне Сны откровения и Большую Ведогонь и ограничимся Первой Ведогонью, которая не более чем начальное самопознание, совершаемое рассматриванием себя в зеркале сна.

И первое, что мы рассмотрим, это свой разум, — то, как мы думаем. А как мы думаем?

Продолжая рассказ о мазыкской науке думать, я просто скажу, как они это видели. Поскольку, в сущности, я буду рассказывать не что-то действительное, а лишь свое понимание, то и считайте, что я предлагаю «гипотезу», то есть высказываю предположение, которое лишь плод моего личного творчества. Единственное, чего я не могу избежать, это тех имен, которые давали изучаемым нами явлениям мазыки. Но ведь имена можно дать любые. К примеру, Институт Монро давал различным состояниям сознания, связанным со сном, одно и то же название «Точка» с разными номерами. «Т 10» была чем-то очень похожим на переход в Дрему.

Мы, возможно, говорим об одном и том же, но на другом языке. Правда, это дает и возможность перестроить свое мировоззрение, поскольку увязывает наши взгляды в иной образ мира. Но любой исследователь, открывая иную грань действительности, непроизвольно перестраивает свое мировоззрение. И чем он последовательнее в своих рассуждениях, тем всецелостнее обязана быть эта перестройка. И если, к примеру, ученый хоть раз испытал во время клинической смерти состояние вне тела, наблюдая за суетящимися вокруг его мертвого тела людьми, он либо обязан полностью отказаться от естественнонаучного мировоззрения, либо он ученый, но не исследователь. Он врет.

Поэтому наше мировоззрение перестроится не от использования мазыкских понятий, а от нашей искренности в исследовании себя. Если наши наблюдения верны, то они сами заставят нас рассуждать иначе. И мы все равно откроем все, что есть в действительности, и вынуждены будем дать этому имена. Пусть они будут мазыкские, так красивее.

Итак, разум, как орудие выживания человека в плотном теле на планете Земля, создает образы. Образа, как говорили мазыки. Или стоды. Образов этих всего два вида: образы миров и образы действий. Образы вещей, в сущности, есть образы миров, только маленьких. И поэтому считалось, что качественно существуют только два вида образов.

Образы миров называют Исты, а образы действий Масты. В основе и тех и других лежат простейшие образы, из которых делаются все сложные образы, — Истоты. Есть истоты Ист, и есть истоты Маст, поэтому нельзя считать, что истоты — третий вид образов. Это части, атомы образов.

Я думаю, что Исты, это то же самое, что «Идеи» Платона. В том смысле, в каком это звучит в выражении Идея вещи, к примеру. Я могу в этом ошибаться, поскольку не проводил сопоставительного исследования. Но, похоже, ошибка не может быть велика. У каждой вещи есть Иста — ее совершенный образ, в котором нет ничего лишнего. Но личность, используя такой образ, усложняет и искажает его. Так что Образ или Стод вовсе не обязательно есть Иста. Иста — это все-таки Истинное описание вещи или мира. Она обязательно есть в основе любого образа вещи, но ее еще надо суметь рассмотреть. Достигаются Исты очищением.

У мира тоже есть его Иста — истинный образ мира, запечатленный прямо в нашем сознании. Но мы не в состоянии его рассказать. Попытка создать Научную картину мира — это суета вокруг Исты мира, но вовсе не истинное его описание. Даже очень не истинное, потому что, кроме истины, имеет заложенную в себе задачу поддерживать существование научного сообщества, а значит, исходные искажения, связанные с общественными целями.

Точно так и у остальных людей Исты мира просто так не встречаются. По мазыкским понятиям, человек меняет за жизнь много мировоззрений, построенных на разных образах мира. Все они имеют самостоятельные названия. Самым близким к Исте мира является детский, точнее, дитячий его образ, называвшийся Материком. Рождающиеся потом Рым, Сулоп и Стодень искажены гораздо сильнее, потому что в них вмешиваются возрастные цели или цели Веж, как это называлось.

Но важно нам сейчас одно. В основе любого образа мира лежит Иста. То есть тот его образ, который в совершенстве соответствует действительному миру. Совершенство это условное, учитывающее возможности наших органов восприятия. Иначе говоря, совершенный образ мира — это тот образ, который позволяют создать наши органы чувств. Оттого, что более совершенные органы восприятия позволили бы создать более точный образ, совершенство этого образа не умаляется, поскольку он точно соответствует заданным условиям.

Более того, возможно, это вас удивит, но привнесение в него уточненных данных, добытых, скажем, с помощью приборов, уничтожает совершенство человеческой Исты мира. Поясню. Вот, к примеру, вы глядите на вещь и видите ее такой, как видят ваши глаза. И у вас непроизвольно рождается ее образ, который соответствует вашим возможностям, в силу чего вы и строите образы действий с этой вещью. Мостите действия, как говорилось. То есть прокладываете пути через пустое пространство сознания с помощью образа этой вещи.

Но вот кто-то применил микроскоп или электромагнитный томограф. И теперь вы знаете, что в действительности эта вещь устроена не совсем так, как видели ваши глаза. И казалось бы, теперь вы ближе к пониманию ее истинного устройства. Верно. К пониманию вы ближе. Но теперь в вашем образе этой вещи, кроме того, что вы воспринимаете, глядя и ощупывая, есть и Знания! То есть то, что вы помните про вещь, а не видите. И это — искажение совершенства Исты!

Ваше понимание стало глубже, но вы стали дальше от действительности на целый слой ее искажений, включающих в себя не только память, но и ваши усилия по ее удержанию и использованию. Теперь ваши образы мутнее, и сквозь них труднее видеть мир, хотя легче его помнить. Так мы теряем просветление, которое всегда с тобой, как говорили на Востоке.

Вот такими слоями искажений покрывают все образы миров — Рымы, Сулопы, Стодни и даже Мазени — Исту мира. Но при этом, глядя на мир с искажениями, мы улучшаем какие-то свои возможности выживания.

Ученый, искажающий свое Видение мира Знаниями о нем, защищает диссертацию, получает лучшую зарплату и заказы от Государства или Промышленности. Любой человек, входя в подростковый возраст и с ним в Сулопное видение мира, получает возможности найти свое сообщество, куда он может сбежать из семьи и там проверить свою готовность к самостоятельной жизни. Переходя в вежу взрослости и с тем уходя из Сулопа в Стодень, человек в изрядной степени возвращает себе способность видеть мир, как он есть. Но это все же не видение мира, как он есть, а видение его, как он есть у Бога, у Стода, как звался Бог.

Но Богом в мире людей является Общество. Вот такая незаметная подмена тут присутствует. И ты жертвуешь способностью видеть Мир как Природу, и видишь его сквозь пленку Общества. Даже когда глядишь на лес, ты непроизвольно видишь в нем пиломатериалы, и уж тем более ты не имеешь возможности видеть в людях людей, а в обществе — стихию. Люди — это человеки, часть человечества, члены общества. Они не природны, а общественны, потому что не действуют, а ведут себя. Берут и ведут сквозь сложности выживания в обществе в соответствии с правилами ведения и правилами нарушения правильного ведения.

Все это нам нужно видеть сейчас только затем, чтобы понять, что при этом мы всегда видим Исту как мира, так и любой вещи или существа. И взаимодействуем с ними только через нее. Потому что через искажения взаимодействия невозможны, возможны только искажения взаимодействий, называемые взаимоотношениями. В обществе эти искажения проходят, поскольку оно создало сейчас огромный запас прочности, позволяющий нам даже при самых искаженных взаимодействиях все же не умирать от голода. А в природе так нельзя. Любое искажение взаимодействия ведет к смерти, и тех, кто не имеет Исты мира, просто ждет смерть. Их либо съедают, либо они тонут, либо их давят тяжелые вещи…

Поэтому сам факт вашей жизни есть свидетельство того, что вы не только имеете Исту мира, но и постоянно ею пользуетесь, Мостя действия, то есть строя тончайшую пленку Образов действий над той Бездной, которая окружает наш дом. И очень успешно Мостите, если судить по тому, сколько неточных и глупых движений совершает при этом большинство людей. Как ни странно, именно наличие несуразностей и капризов есть признак того, что ваша способность Мостить действия, то есть строить Образы действий, очень хороша. Вы так совершенны в этом, что у вас остается время на игры недоумков. И вы в них играете, чтобы достичь какие-то свои скрытые цели. Но это лишь выбор, который вам становится доступен лишь по обретении отточенных орудий разума.

Так вот, Разум работает с помощью двух орудий: он берет Образ мира, точнее, его Исту, то есть точное описание, сделанное из Впечатлений, и внутри него Мостит действия, создавая Маеты, образы действий. Так он отыгрывает все возможные действия, находя наилучшее решение для преодоления возникшей помехи выживанию. Любые жизненные задачи, которые решает разум, являются для него задачами выживания. Даже те задачи, которые решают школьники, есть задачи не математические, а поиск путей выживания и в школе, как мире, куда тебя силой отправили, и вообще среди людей.

Что же позволяет Разуму решать свои задачи в действительности? Полное соответствие его образов тем условиям, в которых он себя обнаружил. То есть Земле. И это значит, что наш Разум — это детище Земли, ее полноценное отражение в нашем сознании.

Вот отсюда мы можем сделать шаг к тому, что описывали под именем Логичности. Когда мы говорим «логично», мы вообще не говорим о Логике, как науке, которую заложил когда-то Аристотель. Мы говорим лишь о своем согласии с тем, что говорит другой, или требуем другого согласиться с нами.

А глядим мы при этом как раз в Исту мира и сличаем те образы, что слагаем в последовательности рассуждений, с тем, как уложены Истоты в Исте.

И означают эти наши слова лишь одно: да, это соответствует моим представлениям об этом мире. Что, в сущности, значит: соответствует именно тому, как уложены Истоты в Истинном представлении о мире.

Вспомните, когда мы начали описывать понятие «логичность», как его использует бытовой язык, мы с вами быстро поняли, что это какое-то ложное понятие. Это какой-то обман и самообман. И так же поняли, что от него стоит отказаться, как от слова-паразита. Ведь мы никакой действительной логичности при этом даже не предполагаем. Мы говорим, если заглянуть в суть, либо о разумности, либо об управлении.

Но если вы поглядите на понятие, скрывающееся за выражением «логично», то поймете: слово это, может, и стоит заменить на русское и точное, а вот понятие оно выражает великое. И, по сути, это одна из самых важных основ тех наук, что называют себя Философией и Психологией.

За словом «логично» скрывается одно из самых доступных нам измененных состояний. Говоря так, точнее, чтобы сказать так, мы должны выйти из состояния столь привычного нам мышления и заглянуть прямо в Исту мира. А она — последний и самый тонкий слой образов, за которым начинается Настоящий и неведомый Мир! И само это созерцание и есть первое измененное состояние сознания, которое надо бы изучать психологам.

Но это все относится к Дневному разуму. А мы уже поняли, что есть какой-то еще разум, которым мы пользуемся во сне. Вот теперь, если вы разглядели, за счет чего мы Днеразумом оцениваем прозрения Сноразума как бессмыслицу, опишите еще раз их отличия.

А я завтра заново отправляю в сеть те ваши прозрения и наблюдения, которые вы сделали раньше времени, а я припрятал до разговора о разуме. Перечитайте их еще раз, и попробуйте переосмыслить заново.

Скоморох

Данный текст является ознакомительным фрагментом.