Собачья старость

Собачья старость

Среди народной целительской практики есть немало загадочных явлений. Взять хотя бы такой феномен, как исчезновение, посредством заговоров, бородавок, а также вскочивших на веке ячменей. Избавляют знахари от них всех пожелавших это сделать. По моим подсчетам, успех сопутствует на 90 %. Делают это разными способами.

На Пасху бородавки трут пшеном, читают заговор, после чего крупу бросают голубям. Другие знахари сводят бородавки соком чистотела или чеснока. Третьи – берут молодую картофелину (или яблоко), разрезают пополам и одной и другой половиной натирают бородавки. Потом эти половинки связывают ниткой и бросают через голову назад от себя, подбирают и кладут свиньям под корыто или в такое место, где большая сырость, и они быстро сгнивают. При этом приговаривают: «Как эта картошка будет скоро гнить, так и бородавка скоро будет сходить». Четвертые – берут остаток стебля от срезанного хлебного колоса после того, как хлеб скошен и сжат. Вырывают его с корнем. Острием соломинки несколько раз покалывают бородавки и сейчас же эту соломинку, смешав с соломой дают съесть корове или лошади. Самый же известный применяемый целителями способ – это вязание узелков. Берется льняная черная нитка. На бородавках завязываются узелки. Потом эту нитку закапывают на задворках в землю, три раза приговаривая: «Ниточка згни, бородавочка, пропади!»; или кладут нитку с узелками между пальцев корове, как нитка сгнивает, так бородавки пропадают.

Крылатый гений-хранитель. Ирак. VIII в. до н. э.

От вскочившего на веке ячменя знахари избавляют различными средствами и заговорами. Берут ячменное зерно, колют им больной ячмень и приговаривают: «Житина, житина, возьми свою жичину!»[73] После чего отдают зерно петуху. Перевязывают суровой ниткой или красной шерстинкой два пальца – средний и безымянный на левой руке, если ячмень на правом глазу, и наоборот. Пальцы перевязывают в форме восьмерки и завязывают три узла. Затем этой ниткой касаются три раза ячменя, протягивают нитку через обручальное кольцо и закапывают в гнилое место. Смачивают указательной палец слюной, касаются им ячменя и наговаривают: «Солнце на запад, день на исход, сучок на глазу на извод, сам пропадет, как свет тьму уймет! Словам моим ключ и замок!» Бабки-знахарки уверяют, что от этого болезнь вскоре проходит.

* * *

Есть необычные способы лечения, когда используется не столько сила заговоров и лечебных снадобий, сколько сила воли, концентрация мысли, воображение. В этом случае в уме создается образ заболевшего как здорового человека всеми участниками целительного обряда. Психологический эффект дополняется еще и тем, что болезнь как бы передают («сливают») другому – животному, растению, вещи…

Если ребенок болел рахитом, был слабеньким, со стариковскими морщинами на теле, у него был большой (копылом) живот, ножки и ручки тоненькие, то такая болезнь называлась «собачья старость». Если такого ребенка не могли вылечить, то его «перераживали». Приходила бабка-повитуха, принимавшая его роды. Она заставляла мать переживать состояние, в котором та была при родах, и в мыслях воображать образ ребенка рожденным не таким, каким он сейчас есть, а родившимся заново – здоровым. Мать вставала на место, где его рожала, а повитуха протаскивала больного через ворот материнской рубахи, пришептывая: «Род-род, перерод, чтобы был здоровый род! Дитя подаю, а собачью старость гоню! Вот тебе дитя белого, здорового!» Мать должна была тужиться и напрягаться, вспоминая боль и тяжесть родов, кричать и плакать. Если мать испытывала то, что ей предлагала целительница, то она принимала ребенка, прижимала к груди и кормила.

Если у ребенка был «сушец» (слабость и усыхание), чтобы он не стал сухотником и силу набрал – его «перепекали». Бабка-знахарка закутывала ребенка в одеяло (в мокрое полотенце, тесто), клала на широкую деревянную лопату и три раза засовывала в теплую печь (на легкий жар), с приговором: «Огонь, огонь, кости свари, дитя укрепи, дитя оживи!» В это же время, когда больного перепекали, мать должна была переступать через порог, в своем воображении мысленно представлять образ своего ребенка здоровым и переговариваться с бабкой: «Что перепекаешь, что в печь сажаешь?»– «Сушец да родимец!» – «Пеки-перепекай, век бы не было!». Знахарка, еще не снимая ребенка с лопаты, приказывала поймать щенка и посадить его под плетуху, за своей спиной. Когда это делали, тогда знахарка говорила: «Перепекла младенца Андрея, выпекла из него собачью старость – на здоровую младость! На собачью старость дую и плюю, а младенца Андрея целую и люблю!» Потом, обратясь спиной к младенцу, начинала плевать и дуть на щенка, а затем три раза целовала ребенка. После этого на плетухе, под которой лежал щенок, купала ребенка в теплой воде, настоянной на соломе, поднятой с перекрестка дорог. Искупав ребенка, щенка выгоняла из избы, приговаривая: «Иди ты, собака, и разноси свою собачью старость от младенца Андрея по буграм, по лугам, по буеракам, по оврагам, по пашням, по лесам, по садам, по кустам и прочим местам, чтобы твоя старость не сушила младенца Андрея и не крушила его отца с матерью!» На младенца надевали новую сорочку, а старую сжигали в печке и золу развеивали по воздуху, вода же, которая оставалась от купанья, выливалась под печку. Потом бабка брала младенца на руки, подносила его к печке, поднимала три раза вверх, приговаривая: «Будь теперь, мой внучек, со столб вышины, с печь толщины!» – и передавала младенца матери. И лечение заканчивалось.

Если ребенок был «седун» (или «седа») – долго не вставал на ножки и головку не держал, то его купали в отваре из соломы, набранной на вечерней заре из трех пелен чужих домов, где здоровые дети. Потом весной, когда выходили в первый раз в поле сеять, выносили больного ребенка в поле и сажали посреди пашни. Родители, представляя в мыслях, как их ребенок стоит на ножках, словно возросший стебель нового урожая, сеяли кругом него зерно и говорили: «Ты, житце, расти, а ты, дитятко, ходи! Как колосу вырастать, так дитятку стоять!»

Когда ребенок долго не говорил (это могло быть и от испуга, от сильного ушиба, а также от различных болезней: сухотки, золотухи…), то пекли хлебы. Ставили всходить тесто, а ребенка сажали под дёжу и наговаривали: «Как тесто закиснет, запыхтит, так дитя заговорит! Как моим хлебам всходить, так моему дитю ходить!»

Из дёжи вынимали тесто и пекли хлебы. Представляя, что ребенок становится здоровым, его умывали над дёжей святой водой руками, которыми смазывали поделанные хлебы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.