ГЛАВА XXXIII
ГЛАВА XXXIII
«По этой дороге, мастер, по этой!..»
Наша дорога подходит к концу. Или — к началу?.. Все условно: времени — нет. Нет ничего, кроме времени. В общем, это одно и то же!..
Но чья же гигантская фигура темнеет там, вдали, за серым туманом забвения, у самых истоков человеческой истории? Кто он, вечный актер театра «Глобус», таинственный собеседник философов и вождей, поэтов и конструкторов?..
В одной из ранних редакций «Мастера…» Воланд говорит Берлиозу и Бездомному: «Я — специалист, профессор… Первый в мире…»
Первый в мире… прогрессор?
Серые костюмы, серые глаза, серые камни, «Серые Ангелы», серые платиновые зубы Воланда, серый автомобиль — у Грина…
О дивном сером костюме мечтает товарищ Бендер.
Не понимаем.
«Серафима, — подсказывают нам. — Огненный ангел!..»
Не слышим.
Сера — один из четырех алхимических первоэлементов. Но это отнюдь не желтый дурно пахнущий камень — алхимическая «сера» символизирует огненную субстанцию!
С четырех сторон горит булгаковская Москва: «…загорелось как-то необыкновенно, быстро и сильно, как не бывает даже при бензине…»
Но мы словно ослепли…
«Полыхнул белым и синим огнем» алмазный треугольник Воланда — древний знак Огня.
Смотрим и не видим…
Булгаков поджигает подвал мастера: «Смотрите, вот он — огонь, с которого все началось!..»
Не слышим, не видим, не узнаем…
На первой странице «Цепи» названо имя: Прометей. Единственный раз. Автобиографический герой Бартини — Форми. Анаграмма: Ро-миф.
Миф, Прометей, огонь, цепь…
— …Зевс, скала, орел, печень! — подхватил Скептик. — Не забудьте отметить, что титан Прометей — безусловно, самый первый образ прогрессора в мировой литературе!
…Он украл огонь на Олимпе и принес его людям: «Здесь лежит известный теплотехник…» — сочинял Остап Бендер свою эпитафию.
Титан доставил огонь в полом стволе тростника. Тростниковый цилиндрик обернулся примусом Бегемота.
По приказу Зевса мятежного титана на сотни лет приковали цепью к приморской скале в землях скифов — это, конечно, Крым, а не Кавказ. Вот куда привел нас «крымский след»!
Но и этого показалось мало Громовержцу — скала с Прометеем обрушивается в недра Тартара. Сотни лет во тьме — неудивительно, что Воланд и Бартини не любят яркий свет, а в «Цепи» весь рассказ ведется от лица некоего Узника!
Геркулес освободил Прометея. В «Золотом теленке» — контора «Геркулес», в «Туманности…» Ефремова — «подвиги Геркулеса»…
Орел, терзавший печень богоборца, убит, и поэтому в прихожей квартиры № 50 висят береты Воланда и его свиты — с орлиными перьями! Булгаков-врач дал точный симптом «исклеванной» печени: лицо Воланда «словно навеки сожжено загаром…» «Бартини работал даже в больнице, лежа, после операции на печени», — пишет И. Чутко.
Загадочный кельт Ра-Мег (Маг?), свободно рассуждающий о возможности быть одновременно в любой точке Вселенной, даже внешне отличался от сородичей — он был гигантского роста!
В память о скале, к которой он был прикован, титан выломал красивый камень и вставил его в железное кольцо, то есть изобрел ювелирное украшение — гемму. По-английски — джемму. Так вот откуда страсть к камням у позднейших воплощений первого в мире «пламенного революционера»!
В двух книгах бендерианы присутствует ошеломляющее количество титанических предметов — грандиозные болотные сапоги, огромный карандаш в витрине, стальное перо, которое обрушивается на великого комбинатора в редакции «Станка». Попробуйте раскрыть страницу наугад — обязательно натолкнетесь на какую-нибудь гипертрофированную вещицу вроде этой: «…титаническое зубило, перевезенное на двух фургонах, бессмысленно и дико ржавело во дворе юбилейного учреждения». Сцена, где Паниковский и Балаганов грабят Корейко, названа прямо и недвусмысленно: «титаническая борьба на морском берегу». Все это венчают контрабандный флакон «Титаник» и главврач сумасшедшего дома Титанушкин. А у Булгакова портсигар Воланда — «громадных размеров»! Как и квартира, в которой он поселился. «Сверхъестественных размеров» — очки у Берлиоза, гигант Крысобой, огромный кот, пес Банга, грач-шофер. Даже обычная сургучная печать на двери — «огромнейшая»!..
Булгаковский Воланд — «сатана», «маг», «князь тьмы», «повелитель теней». Какой странный «сатана»: несет огонь (свет!) и беспощадно истребляет зло!
«Здесь лежит известный теплотехник и истребитель…» — автоэпитафия Бендера.
А главное — библейский Сатана принципиально лишен дара предвидения. Это — канон. Между тем булгаковский «сатана» только и делает, что предсказывает!
«…Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?»
Берлиозу: «Аннушка уже разлила масло…» Прогноз барону Майгелю: «…это приведет вас к печальному концу не далее, чем через месяц». Буфетчику — о его скорой кончине. Мастеру — о сюрпризах, которые принесет роман. Обобщающий прогноз: «Все будет правильно».
И, наконец, Воланд — Левию Матвею: «Ты с чем пожаловал, незваный, но предвиденный гость?..»
«Предвиденный»!..
Имя «Прометей» означает — «предвидящий», «знающий наперед». А огненный глаз Воланда, вписанный в сияющий треугольник Огня — его истинный знак, известный всем оккультистам символ Предвидения!
Н. Кун, «Легенды и мифы Древней Греции»: «…Он научил людей искусствам, дал им знания, научил их счету и письму. Он познакомил их с металлами, научил добывать их в недрах земли и обрабатывать. Прометей смирил дикого быка и надел на него ярмо, чтобы могли пользоваться люди силой быков, обрабатывая свои поля. Прометей впряг коня в колесницу и сделал его послушным человеку. Мудрый титан построил первый корабль, оснастил его и распустил на нем льняной парус, чтобы быстро нес человека корабль по безбрежному морю. Раньше люди не знали лекарств, не умели лечить болезни, но Прометей открыл им силу лекарств. Он научил их всему, что облегчает горести жизни, делает ее счастливее и радостней…»
Дар, конь, корабль, ветер, парус… У Ефремова — весь набор: золотой конь, несущий звездные корабли типа «Парус» — его нашел Дар Ветер и Эйгоро (Гэро?!). «Праздник Пламенных Чаш» — это же культ Прометея!..
У Эсхила мы читаем, что титан подарил людям «слепую надежду» и способность забывать горести. Тем самым он возбудил в них ту неуемную жажду деятельности, которая породила земную цивилизацию. По другим источникам, Прометей сам участвовал в создании человеческого рода. А Плотин уточняет его вклад: титан собственноручно сделал первую женщину!
…Одна из стен в квартире Бартини была увешана его картинами, изображающими обнаженных женщин. Фигуры были выписаны с несвойственной ему тщательностью. Но здесь же — человек с факелом: тьма, ветер и красный флажок огня… А на экслибрисе Ефремова факел держит прекрасная обнаженная женщина. Вот он, ключ к черным книгам XX века!
«Соберите сведения о всей моей жизни. Извлеките из этого урок».
Бартини не был Сен-Жерменом, Бэконом, Сведенборгом, Рамой, Тотом… И Прометеем — не был. Как нынешние перчатки никогда не были детскими варежками. Но и перчатки, и варежки, и стройотрядовские верхонки носила одна и та же рука.
«Перчатки» изнашиваются. Их меняют. В этом нет ничего обидного. Напротив, большая честь отработать пальцем титанической перчатки! Мы — не марионетки. Титан воплощается в человека, деля с ним радость и боль, опыт миллионов лет и тысяч прожитых жизней…
«Англичанин, — подумал Бездомный, — ишь, и не жарко ему в перчатках…» В тексте настойчиво появляются и другие перчатки — преимущественно рыцарские, с раструбами…
Коровьев, Бегемот, Азазелло, мастер и Маргарита — пять всадников летят во мраке на черных волшебных конях. А Воланд и его конь — сама «глыба мрака»: черный плащ его «вздуло над головами всей кавалькады, этим плащом начало закрывать вечереющий небосвод…»
Пять всадников — пять пальцев гигантской перчатки. А титанический плащ, охвативший всадников — раструб. Вот почему на картине Бартини единый луч, пройдя через светлый треугольник — знак прометеева Огня — расщепляется на пять лучей.
…Перчатки изнашивают, рвут, теряют. Бросают и поднимают: вызов брошен, вызов принят…
Прометей — Вечный Вызов Богам. И по сей день он прикован золотой цепью долга к своей скале. Это — Земля, сияющий изумруд в железном кольце орбиты, любимая гемма титана. Орел сомнения клюет его печень — нет никакого другого орла, и печени — нет… Плазмоид с Сириуса, Один из Первых — он тоже палец чьей-то перчатки. Но придет тот, кто прокричит ему: «Свободен!!!» Он обновит Землю и населит ее человечеством шестой расы…
«Я приду с Востока, подобный молнии…»
Восток ждет Майтрейю.
Запад вспомнит давно забытое имя.
Бартини зашифровал его в «Цепи»: Ро Форми, Ра-Мег.
ФОРМИ.
МИФРО.
МИФРА. Он же — МИТРА. Великий Митра — крылатый бог Солнца.
«Крылатый» — «volans» (лат.). Воланд…
Мифра, мальчик с золотыми волосами, родившийся из камня… Его символы — меч, трость, золотой ключ и большой золотой шар, на котором он стоит. Ему поклонялись в пещерах, а на равнинах именем Мифры освящали огромные камни. Его верный спутник — собака, его планета — Меркурий. Мифра — посланник Ормузда, повелитель Солнца, устроитель социума, гарант границ и договоров, божественный посредник между Творцом и творением. Художники-оккультисты рисовали его с львиной головой — символом Солнца. Его фигуру обвивает змея: семь витков, как в жезле Меркурия — кадуцее. Спираль — долгое восхождение человеческого духа, сам Мифра — символ быстрого пути, «дороги Озарения». Но есть еще Тень Мифры, доброго золотоволосого юноши — грозный карающий бог. Это — одно существо, одна сила, один символ. Если банально: две стороны медали. Свет и Тьма, золото и железо, добро и зло — они едины. Как едины Иешуа и Воланд — два в одном. Кто поймет этот символ — поймет все. Здесь тонкая вибрация смысла — как в любом живом символе. И сама жизнь — вольтова дуга меж полюсами добра и зла. А тау-крест — знак единства: две дороги сходятся в одну.
«…По этой дороге, мастер, по этой!..»
Припомним: тау-крест («египетский крест») на картине Бартини. И буква М, вытканная на колпаке мастера…
— На шапочке! — уточнил оппонент.
«— Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак…» — так говорит Маргарита. А вот что сообщает Мэнли П. Холл об инициации кандидата в культе Мифры: «На третьем уровне ему давался колпак, на котором были начертаны или вытканы знаки…» И далее: «Успешно прошедшие испытания назывались львами, и на лбы им ставился египетский крест». Их называли «прозрачными», «людьми, не дающими тени». «Человечество — кровь Вселенной», говорят посвященные в мистерию Мифры. Но там есть и другой сюжет — Мифра, убивающий быка. Бык — символ Земли. Новая кровь, новая раса, новая Земля…
«Час Быка»…
Георгий Гурджиев: «Если человечество перестанет развиваться, оно сделается бесполезным с точки зрения тех целей, для которых оно было создано, и, как таковое может быть уничтожено».
«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…»
Это — ответ, к которому мы так долго шли. «Прозрачный самолет» Бартини и «прозрачный гражданин» у Булгакова — гермы на пути к истине. Она чеканно сформулирована у Стругацких: «Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую».
Они уходят. А что будет с нами?
То, что уже есть. «Эволюционирующей частью органической жизни является человечество. И в нем есть своя эволюционирующая часть», — говорил Гурджиев. Они уходили всегда — через планетарный фильтр — «игольное ушко». Сепарация. Шамбала — это Тонкий Мир, ближайший к нашему. Если угодно — астрал. Некоторые возвращаются — поиграть. Вероятно, мы могли бы назвать их художниками, актерами, шахматистами… Они воплощаются среди нас, на время забывая свою истинную природу — полное погружение в быт, в страсти, в кровь и пот эпохи. Возможно, в этом есть какой-то риск. Он должен быть, иначе — неинтересно.
«— Не беспокойся, куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Чеширский Кот, — конечно, если не остановишься на полпути».
— Вы не опасаетесь за читателя? — озабоченно спросил Скептик. Тем немногим, кто добрался до этой страницы, впору ордена давать! Золотого Руна…
«Идефикс» Бартини — ускорение. Физики обозначают его прописной буквой W. А ведь именно об этом предупреждал Михаил Нострадамус: «События в будущем происходят с нарастающей быстротой». Все ускоряется: рождение и гибель империй, накопление информации, реализация идей. Три года потратил Магеллан, чтобы обогнуть земной шар, восемьдесят дней потребовалось герою Жюля Верна, восемьдесят девять минут — Гагарину… Экспонента. Значит, зачем-то надо спешить!
«Я приду с Востока…»
Е. П. Блаватская «выдала» розенкрейцеровский знак Востока: знакомые нам две буквы MW. «Мастер Ваджры» — «алмазный мастер» — высшая степень посвящения в Шамбале. По словам Николая Рериха, инициацией в эту степень руководит сам Ригден Джапо — верховный правитель «Страны Покоя» («Он заслужил покой…»). Он, как и булгаковский Воланд — Ваджрадхара — «Держатель Алмаза». Семь человек в столетие принимает Шамбала. А шестеро из них возвращаются в земной «ад», натурализуются и включаются в свою тайную работу. Они — свет на пути…
Человечество — аккумулятор и преобразователь психоэнергии. Мельница. Потоки грубой материи «истончаются», одушевленные мастером. Мрамор «Вечной весны» — совсем не тот камень, что был доставлен в мастерскую Родена. Форма — тоже структура. Цель всех существ Космоса — здесь и на самых далеких звездах — зашлифовать кристалл Вселенной до исчезновения.
— Мельница, которая перемелет все вокруг и себя самое? Неувязочка получается: зачем было вообще творить материальный мир?
Можно ли назвать творением чернобыльский «саркофаг»? Хотя, наверное, можно… «Сотворение Мира» — это локализация катастрофы. Зона. Часть отторгли от Целого, потоки уплотненного времени свернули в гиперторообразный вихрь. Вращаясь, «яблоко» Вселенной отгородилось, как стеной, мощнейшим магнитным полем. Но что же было до катастрофы? Равновесие центробежных и центростремительных сил, первородная взвесь психочастиц, каждая из которых подобна непредставимому Целому. Нирвана. Голографический сон, неотличимый от яви. Просветленный плут и насмешник Рабле определил это состояние Универсума так: «Сфера, где ничто не случается, ничто не происходит, ничто не гибнет, где все времена — суть настоящее…» В общем, нечто за пределами наших понятий. Но покой был нарушен. Попытка восстановить синхронность волнового пространства повлекла за собой лавинообразное уплотнение материи — «тяжелые» частицы выпали в осадок, «легкие» стали диффузировать по направлению к центральному источнику энергии. Живое и неживое… Соотношение в пределах «зоны» — константа. Смысл органической жизни, особенно разумной — сепарация «легких» частиц. Их можно назвать мыслями, идеями, эйдосами — суть не изменится. Надо понять, прочувствовать — нет никакого линейного времени. Есть время по Платону: «движущийся образ Вечности». Психочастицы неразрушимы и способны заключать в себе всю информацию, которую генерирует источник ее зарождения…
— Бог?.. — уточнил Скептик.
В этом слове есть привкус антропоморфизма. Точнее сказать — Абсолют. То, кроме чего нет ничего. Психочастица, «атом времени» — часть Абсолюта, она может мгновенно стать любой другой его частью или всем Абсолютом сразу. Бартини утверждал, что идеи способны перемещаться в том, что мы называем пространством, объединяться, концентрироваться, взаимодействовать с окружающей средой — в результате чего возникают новые формы жизни. Их концентрация на конкретной планете может вызвать дальнейшее уплотнение вещества — так произошло на Земле.
— Значит, все человечество — это единый организм?
Или — компьютер. «Блоки» — отдельные социумы: континенты, расы, государства, коллективы, семьи. Они выполняют различные функции — «диоды», «аккумуляторы», «проводники»… Выход из строя блока компенсируется перераспределением нагрузки и заменой. Вечный двигатель. То же самое — на уровне индивидов.
— Но наши «операторы», похоже, чем-то недовольны?
Однообразием мысли. Идет ментальная штамповка, ширпотреб…
Когда богам скучно — жди потрясений. Революция — маленький управляемый хаос, разрушение стереотипов — окаменелостей мысли. А с идеей социальной справедливости она соотносится примерно так же, как сильное слабительное с сексуальными проблемами.
— Ага… Мистику, значит, побоку? — усмехнулся Скептик. — Ладно, пусть будет компьютер. А я?.. Деталь?. Исчезающе малый диодик глобального механизма? Согласен. А как насчет светлого будущего?
Можно сойти с колеса рождений. После очередной «смерти» пройти через планетарный фильтр — «игольное ушко» — и воплотиться в первом из слоев Тонкого Мира. Но и там нет покоя — только борьба и «смерть». Если, конечно, считать смертью процесс очищения личности и замену оболочки. Последовательно пройдя все слои, индивид полностью пересоздает свою природу. Сравнение человечества с компьютером тем и удобно, что можно показать путь: были «деталью» — станете «информацией»…
Был пешкой — станешь гроссмейстером?
«Золотой век человечества — впереди!» — говорил своим коллегам «непонятый гений». И еще что-то такое говорил — о самом важном… Нет, не вспомнить. Зато прекрасно помнят, как смешно он выговаривал название всесоюзной рыбы: «Хэ-э-эк!» И непременно вставал, когда к столику подходила официантка.
А еще — стихи писал:
«…И тогда
Неисчерпаемое плодородие Жизни
В бурном обновлении разольется по всей земле.
Страстное стремление
И властная воля недр,
Как вольные волны над людским океаном
Побегут победно
Через разорванную плотину
В бездну великого водопоя Жизни.
В пылающем зареве бесчисленных звезд,
У вековых вершин,
Покрытых девственным снегом,
Горячее лоно земли родит нового человека —
Родных братьев моих.
Тогда пройдут века
В серебристый туман забвенья.
Никто больше не помнит даже имя мое.
ТОГДА Я ВЕРНУСЬ…»
1982–1994
Данный текст является ознакомительным фрагментом.