НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА СТАРЫЕ УБЕЖДЕНИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА СТАРЫЕ УБЕЖДЕНИЯ

Говорят, что за последние тридцать лет появилось больше новой информации, чем за предыдущие пять тысячелетий. Благодаря современным методам исследований и появлению мощных систем для обработки и хранения данных мы получили быстрый доступ к огромному количеству информации. Теперь мы лучше понимаем, в каком мире мы живем, а также его прошлое и возможное будущее. О таких возможностях не могло мечтать даже прошлое поколение.

Обычные люди привыкли к мысли о непрерывном прогрессе; с каждым годом совершеннее становится абсолютно все, от зубной пасты до автомобилей. Почти все читают новое синонимом лучшего. Тем не менее новые вещи могут изменять внешность окружающего мира, но старые идеи и представления «умирают» медленно, а «истины», которые внедрили в наш мозг еще в детстве, не подвергаются сомнению. Откуда мы знаем, что Америку открыл Колумб? Почему мы считаем, что Иисус превратил воду в вино? Мы убеждены, что знаем ответы на оба этих вопроса, потому что кто-то рассказал нам об этом, и у нас не было случая поставить под сомнение эти общепринятые допущения.

История — это не столько запись событий прошлого, сколько перечень убеждений заинтересованных людей. Как отмечал Джордж Оруэлл в своем знаменитом романе «1984», история всегда пишется победителями, а тот, кто пишет исторические книги, контролирует прошлое. Вне всякого сомнения, наиболее влиятельной силой западного общества на протяжении двух последних тысячелетий была римско-католическая церковь. Вследствие этого наша история часто становилась такой, какой ее хотело видеть духовенство.

Церковь всегда являлась источником западных культурных «истин», но по мере появления все новых неопровержимых фактов она была вынуждена признать, что папство не так уж непогрешимо. Так, например, Галилея приговорили к пожизненному заключению, а его работу, где было заявлено о вращении Земли, сожгли, и только в 1992 году папская комиссия признала ошибку Ватикана в противостоянии святого престола с великим ученым. В девятнадцатом веке теория эволюции Чарльза Дарвина подверглась яростным нападкам церкви, но в 1996 году Ватикан снова признал свою неправоту.

В прошлом церковь предлагала ответы на важные вопросы, на которые не мог ответить никто другой, но по мере развития науки необходимость в мифах постепенно уменьшалась. Если в вопросах о роли человека в эволюции Ватикан медленно и осторожно корректирует свою/ позицию, то во всем, что касается интерпретации описанных в Новом Завете событий, церковь не отступает от своих догм — несмотря на огромное количество новых фактов.

Ярким свидетельством этой связи истории и власти стала встреча папы Иоанна-Павла II с главой англиканской церкви архиепископом Кентерберийским, состоявшаяся в ноябре 1996 года. На этой встрече двух церковных иерархов папа посчитал необходимым напомнить о своем верховенстве, обосновав его тем, что исторически папский престол является прямым наследником св. Петра, которому, как он выразился, Христос вручил судьбу Церкви .[1]

Эти притязания на власть, известные как «апостольское преемство» и предполагающие прямое наследование от Иисуса Христа, основаны на римско-католической версии истории, которая подверглась серьезным сомнениям после того, как современные ученые изучили историю Иерусалимской церкви. Неопровержимые факты указывают на то, что Иисус был главой чисто иудейской секты, а его наследником стал не Петр, а сводный брат Иаков, первый архиепископ Иерусалима.

Брат Иисуса Иаков всегда рассматривался как угроза римско-католической церкви, и Церковь с самого начала пыталась контролировать историю, уничтожая информацию об этой важной исторической фигуре. В 1996 году папа Иоанн-Павел II опубликовал заявление, в котором утверждалось, что Иисус был единственным сыном Марии и что Иаков не приходился ему братом .[2] Понтифик сделал это странное и абсолютно бездоказательное заявление, несмотря на библейские свидетельства и мнение ученых, подтверждающих обратное.

Все известные в настоящее время факты указывают на то, что Петр вполне мог быть предводителем римских христиан в период с 42 по 67 год нашей эры, но он точно не являлся главой Церкви. В то время главой Церкви считался Иаков, брат Иисуса и архиепископ Иерусалима. Ни один из серьезных библеистов не оспаривает этот факт, и наиболее ясно это выразил С. Дж. Ф. Брендон:

… факт верховенства Иерусалимской церкви, а также ее иудаистский характер не подлежит сомнению — как и лидерство Иакова, брата Господа.[3]

Иаков стал достойным продолжателем дела своего распятого брата и авторитетным руководителем сообщества, которое мы называем Иерусалимской церковью, а также иудеев диаспоры (рассеянных по всему греко-римскому миру), например, общин в турецком Эфесе, в Александрии и в самом Риме.

Примерно через три года после смерти Иисуса в Израиль прибыл Павел, иудей диаспоры, родившийся на юге современной Турции в городе Тарсе. Благодаря ложной «истории», которой нас учат сегодня, большинство людей убеждены, что этот человек носил имя «Савл», когда преследовал христиан, но затем сменил его на «Павел», перейдя в христианскую веру после того, как пережил приступ слепоты на пути в Дамаск.

В действительности же все происходило не совсем так. Во-первых, в те времена еще не существовало христианства. Иерусалимская церковь была одним из ответвлений иудаизма, а культ, получивший название христианства, появился гораздо позже и был чисто римской идеей. Человек, положивший начало новой религии, сменил еврейское имя «Савл» на римское «Павел» еще в юности, когда стал римским гражданином — ему хотелось, чтобы новое имя было похожим на старое.

Нам говорят, что Павел был ревностным слугой закона и поэтому преследовал Иерусалимскую церковь, которая считалась сектой, нарушающей заповеди Божьи и поэтому подлежащей уничтожению. Считается также, что Павел участвовал в побитии камнями св. архидиакона Стефана, первого христианского мученика. Все это, тем не менее, имеет отношение лишь к сектантству внутри иудаизма, поскольку Иерусалимская церковь была чисто иудаистской, а в те времена Иисус рассматривался только как еврейский мученик, принявший смерть из-за того, что он пытался добиться самоуправления для своего народа.

В какой-то момент Павел увлекся идеей о жертвенном характере смерти Христа и выступил против Иакова, который не соглашался признать своего брата Богом. В Послании к Галатам он всеми силами старается подчеркнуть, что во время обращения в новую веру он был полностью независим от Иерусалимской церкви или любого другого человеческого института, а свои необычные идеи приписывает прямому вмешательству Бога. Павел говорит:

Когда же Бог, избравший меня… благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам…[4]

Выдвинутые Павлом идеи, на которые опирались все последующие евангелисты, были по большей части плодом его воображения. Исследователь христианства С. Дж. Ф. Брендон писал:

Слова об открытии «во мне сына своего» звучат довольно странно, но они очень важны для понимания того, как сам Павел интерпретировал намерения Господа… Внимательно вдумавшись в это заявление, начинаешь понимать, что оно содержит самое невероятное и абсурдное утверждение, которое когда-либо делал человек, и особенно человек с прошлым Павла. Получается, что Господь открыл в личности Павла своего Сына, чтобы он мог «благовествовать Его язычникам»… То есть Павел говорит о воплощении Сына, а такое восприятие Иисуса было абсолютно новым для церкви… Павел придерживается интерпретации христианской веры, которую он сам определяет как существенно отличную от той, которую можно назвать традиционной, или исторической.[5]

Если мировоззрение Павла и его последователей отличалось от положений Иерусалимской церкви, возникает вопрос: какими же были эти положения?

В предыдущей книге приводились довольно сложные, но, как мы надеемся, аргументированные доказательства того, что Иерусалимская церковь использовала обряды «живого воскрешения» для высших степеней посвященных. На подобных церемониях кандидат переживал символическую смерть, его оборачивали в саван, а затем он воскресал — как это происходит у современных масонов. Из документов того времени, в том числе свитков Мертвого моря, известно, что в те времена члены секты называли себя «живущими», а остальных иудеев «мертвыми».

Изучив терминологию, которой пользовались жители Иерусалима в первом веке нашей эры, мы пришли к выводу, что у них не было абсолютно никакой необходимости приписывать сверхъестественный смысл действиям Иисуса Христа. Его чудеса, в том числе «воскрешение из мертвых», могут рассматриваться просто как неверная интерпретация более земных событий людьми, которые жили позже и мышление которых существенно отличалось от мышления иудеев. Еще один пример неверной интерпретации — это выражение «превратить воду в вино», которое означало всего лишь повышение статуса человека. В настоящее время масоны продолжают использовать стилизованный ритуал воскрешения, чтобы поднять кандидата из «могилы» и сделать его полноправным мастером. Этот обряд совершается в темноте, перед Боаз и Иахин, двумя смотрящими на восток колоннами, которые были установлены у входа в Иерусалимский Храм.

После того как Павел убедился, что его интерпретация смерти Иисуса (основанная на недопонимании языка жителей Иерусалима) отличается от общепринятой, он понял, что ему не избежать противостояния с Иаковом, главой Иерусалимской церкви. Его смущение наиболее ярко проявляется во второй главе Послания к Галатам, где он, объясняя свои взгляды, говорит:

Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам...

Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных, ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников, и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам [идти] к язычникам, а им к обрезанным…

Некоторые специалисты по истории христианства пытались утверждать, что «благовестие для необрезанных», которое было вверено Павлу, отражает лишь разделение зон влияния по географическому принципу, когда Павел распространял слово Божие среди язычников за пределами Иудеи. Однако такая интерпретация несостоятельна. Во Втором Послании к Коринфянам Павел со всей определенностью предостерегает против тех, кто проповедует «другого Иисуса» и «иного Духа», призывая слушателей верить только его интерпретации .[6] Мы уверены, что Иаков не одобрил нового учения Павла, но некоторые священнослужители Иудеи признали необходимость представления иудаизма в иной форме, которую могли воспринять люди, воспитанные в традициях греко-римской культуры .[7]

Большинство людей не дают себе труда ознакомиться с открытиями исследователей Библии и поэтому остаются восприимчивыми к догматам римско-католической церкви, признающим реальность теорий Павла — несмотря на то, что они не имели ничего общего с оригинальной Иерусалимской церковью. Один из известных библеистов описал эту ситуацию следующим образом:

Ценность христианской литературы заключается в тех причинах, которые вызвали ее появление, и в обстоятельствах ее зарождения. Как бы то ни было, поначалу эти проповеди кажутся подозрительными, потому что выдают за факты утверждения, которые выглядят невероятными. В Евангелиях содержится утверждение, что Иисус был полубогом, рожденным в нарушение всех законов природы и победившим смерть. В это не верили первые последователи Иисуса, и он сам никогда не делал подобных заявлений. Письма Павла являются самыми древними из сохранившихся документов — как христианских, так и нехристианских, — в которых содержатся сведения о происхождении христианства; тем не менее, их ни в коей мере нельзя считать надежным источником информации об Иисусе… Примечательно, что в них проявляется явное отсутствие интереса к Иисусу как к исторической личности и как к легендарному основателю вероучения.[8]

Павел проповедовал еретическое учение, которое по сути своей отличалось от иудаизма и бросало вызов официальной доктрине, проводившей четкую границу между человеком и Богом, и проповедь Павла, предназначенная для язычников, не имеет аналогов ни в одном из многочисленных ответвлений иудаизма .[9] Если наши предположения верны и учение Павла противоречило взглядам Иакова и Иерусалимской церкви, то возникает следующий вопрос: почему это еретическое учение выжило, а сама Церковь погибла?

Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, нужно попытаться понять мировоззрение брата Иисуса Иакова, которого современники называли «Праведным». Из дошедших до нас документов можно сделать однозначный вывод, что иудеи Иерусалимской церкви не доверяли иудеям диаспоры и не проявляли интереса к обращению язычников.

Иаков Праведный был архиепископом Иерусалима, и зилоты сделали его официальным первосвященником — в противовес проримски настроенным первосвященникам саддукеев .[10]

В главах 66–70 «Посланий св. Климента»[11] говорится о том, что Иаков выступил в Храме перед народом с объяснением вероучения своего брата Иисуса, а вопросы ему задавали знаменитые рабби Гамалиель и рабби Каиафа. Красноречие и логика Иакова покорили аудиторию, тогда как его противник (многие ученые полагают, что это был Павел)[12] спровоцировал беспорядки, в результате чего Иаков был сброшен со ступеней лестницы, а затем убит.

Историк Церкви Евсевий Кесарийский, живший в третьем веке нашей эры, приводит свидетельства смерти Иакова, которая выглядит гораздо убедительнее, чем краткое упоминание о ней у Иосифа Флавия .[13] Иаков описывается как аскет, пользовавшийся огромной популярностью; он был арестован в Храме Ананом, который созвал Синедрион и обвинил Иакова в нарушении Закона. На Синедрионе ему задали необычный вопрос, истолковать который до сих пор не может ни один ученый:

«Праведный! Мы все обязаны тебе доверять. Народ в заблуждении об Иисусе распятом; объяви нам, что это за «дверь Иисуса».[14]

Эти слова обретают смысл, если предположить, что до Анана дошли слухи о парадигме двух колонн, которая имела важное значение для назареев, составлявших ядро Иерусалимской церкви, и что он просил Иакова объяснить ее. Две колонны Боаз и Иахин стояли по обе стороны «святая святых» — внутреннего святилища Храма Иеговы — и считались воплощением царственных и духовных пророков Израиля. Спасение еврейского народа было достижимо в том случае, если обе колонны останутся на месте, что требовало избавления от власти Рима и изгнания римских марионеток, саддукеев.

Иаков не стал ничего объяснять простым иудеям и ответил фразой, которая показалась вопрошающим оскорбительно бессмысленной. Тогда толпа сбросила Иакова со стены Храма и забросала камнями, а затем какой-то суконщик убил праведника, ударив его по голове скалкой.

Место главы Иерусалимской церкви было наследуемым, как монарший трон, а не избираемым, и поэтому после убийства Иакова в 62 году нашей эры во главе церкви стал двоюродный брат Иисуса Симеон, сын Иосии .[15] Впоследствии он был казнен римлянами как претендент на трон Давида .[16] Тот факт, что Иисус стал во главе церкви после убийства его двоюродного брата Иоанна Крестителя, а затем духовное лидерство перешло к его брату Иакову и далее к старшему мужчине в семье, подвел многих комментаторов к выводу, что Иерусалимская церковь была организована наподобие наследуемой монархии .[17] Это дало толчок к появлению теории о наследниках царской династии Давида.

Считается, что и Иаков, и Павел умерли насильственной смертью, и некоторые исследователи предполагают, что Павел был казнен зилотами в наказание за ту роль, которую он сыграл в убийстве Иакова. Но главный вопрос состоит в том, почему учение Павла расцвело, тогда как взгляды Иакова были преданы забвению.

Почему не сохранилось никаких документальных свидетельств о дальнейшей судьбе Иерусалимской церкви?

Мы убеждены, что такие свидетельства существуют, но свитки Иерусалимской церкви — подобно найденным в Кумране рукописям Мертвого моря — были надежно спрятаны в попытке уберечь их от осквернения язычниками. Чтобы понять, что случилось с этими важными документами, мы должны обратиться к одному из самых страшных периодов в истории еврейского народа.