Эпилог

Эпилог

Хотя исследование психоделических веществ в Университете Нью-Мехико было очень сложным как в личном, так и в профессиональном плане, это было самым вдохновляющим и замечательным временем в моей жизни. Возобновление подобной работы в Соединенных Штатах было мечтой всей моей жизни, и я рад, что оказался в нужное время в нужном месте для того, чтобы сделать это.

Я считал, что, так как я являюсь клиническим исследователем с богатым опытом психотерапевтической и духовной работы, я обладал достаточной квалификацией для того, чтобы возобновить в Америке исследование психоделиков с участием людей. Я был и готов, и не готов к тому, куда заведет нас молекула духа. Мы смогли открыть дверь, которая была плотно закрыта в течение жизни целого поколения. Но как только открылась эта дверь, из-за нее появилась сила, обладающая своим собственным планом действия и языком. Эта сила исцеляла, ранила, шокировала и проявляла равнодушие самыми дикими и непредсказуемыми способами. За каждым поворот я слышал ее зовущий голос, нежный, вызывающий, манящий и пугающий. Но вопрос так и не изменился.

Этот тот вопрос, с которым столкнулся во время своей сессии с максимальной дозой ДМТ Саул, один из наших добровольцев, с которым мы еще не познакомились. Давайте завершим его рассказом.

Тридцатичетырехлетний женатый Саул был психологом. Он был крепким и энергичным, у него было причудливое чувство юмора, и пристальный взгляд. Он принимал психоделики около сорока раз, и занимался медитацией в течение двадцати лет (я приложил максимум усилий к тому, чтобы набрать объектов исследования с опытом медитации. Они могли лучше справиться с первоначальным накатом ДМТ, а также помогали мне сравнить медитацию, и вызванное веществом состояние осознания). Саул вызвался участвовать в изучении кривой доза-эффект потому, что «я слышал о ДМТ и всегда хотел попробовать его. К тому же, мне нравится мысль о том, что его можно попробовать в больнице, под наблюдением врача».

Прием минимальной дозы прошел у Саула мягко, и на следующий день он вернулся для проведения сессии с 0,4 мг./кг.

Саулу нравилось писать, и несмотря на то, что мои записи достаточно полные, письмо, которое он прислал мне позднее, еще лучше описывает то, что произошло с ним в тот день:

Пустое пространство в комнате начало сверкать. Появились большие хрустальные призмы, от которых в разные стороны исходило сияние. В мое поле зрения проникли более сложные и красивые геометрические узоры. Мое тело было прохладным и легким. Я терял сознание? Я закрыл глаза, вздохнул и подумал: «Боже мой!».

Я совершенно ничего не слышал, но мой разум был заполнен определенным звуком, похожим на затихающий звон большого колокола. Я не был уверен в том, что дышал. Я решил, что все будет нормально, и отпустил эту мысль до того, как у меня могла бы начаться паника.

Экстаз был настолько велик, что мое тело не могло его вместить. Я почувствовал, как моему осознанию пришлось выйти, оставив свое физическое вместилище позади.

Они вышли, или появились, из бушующего водопада пылающих цветов, ревущей тишины и невыразимой радости. Они с любопытством приветствовали меня, и почти пропели: «теперь ты видишь?». Я почувствовал, как их вопрос заполняет каждую частичку моего осознания: «теперь ты видишь? Теперь ты видишь?». Вибрирующие, протяжные голоса, оказывавшие невероятное давление на мой разум.

Не было необходимости отвечать. Как будто кто-то спросил меня, находясь жарким безоблачным днем в пустыне Нью-Мехико: «небо яркое?». Вопрос и ответ были идентичны. Я сказал «да!», потом, более прочувствовано «конечно», и наконец, с невероятной остротой пришло «наконец-то!».

Я «вытаращился» на них своим мысленным взором, и мы рассмотрели друг друга. Когда они снова ушил в поток цветок, который уже начинал тускнеть, я услышал какой-то звук в комнате. Я знал, что меня отпускает. Я почувствовал, что дышу, ощутил свое лицо, пальцы и начал смутно осознавать окружающую меня темноту. Существует ли пламя, дым, пыль, воюющие армии, невыразимое страдание? Я открыл глаза.