Глава IX Возвращение в органический мир

Глава IX

Возвращение в органический мир

До сих пор мы размышляли о суде или распределении новых форм философски. Но если мы подойдем к проблеме с другой стороны и увидим, как люди рождаются, как они, по-видимому, зачинаются с врожденной способностью к музыке, как Моцарт, или к математическому мышлению, как Ньютон, или к исследованиям, как Колумб, или, с другой стороны, с физическими недостатками какого-либо органа или члена, или с необъяснимой предрасположенностью к порокам и жестокости, мы вынуждены рассмотреть эту проблему с практической точки зрения. Где-то в другом мире прозвучал основной аккорд человеческой жизни, и здесь, в этом мире, физические составляющие этого организма приняли соответствующую модель и стали ощутимы.

В момент смерти, говорит одна тибетская доктрина, «слышны четыре звука, называемые „звуки, внушающие трепет“: от жизненной силы земного элемента – звук, подобный обрушивающейся горе; от жизненной силы водной стихии – звук, подобный обрушивающимся океанским волнам; от жизненной силы стихии огня – звук как от пожара в джунглях; от жизненной силы воздушной стихии – звук как от тысячи громов, гремящих одновременно.

То место, куда душа бежит, спасаясь от этих звуков, и есть утроба»[60].

Этот же самый перевод сущности человека назад к зачатию напряженной энергией, произведенной в смерти, описан в санкхья:

«Скрытые тенденции (или неосуществленные следствия) кармы, накопленные в течение жизни, близкой к завершению, образуют кармасья (физический потенциал) следующей. Но она принимает свою форму посредством внутреннего переустройства в тот момент, когда линга (сущность) покидает тело. Стимулы, порожденные отделением линги, которые ощущаются как разрыв бесчисленных струн, в момент смерти вызывают новое появление или собирание заново всех скрытых тенденций жизни, которая только что окончилась. Линга тогда освобождается от физического тела… и все скрытые силы появляются в одно мгновенье расположенными в соответствии с их характером и силой, а консистенция ума в этот момент сравнима с консистенцией электрического тока. Это происходит по единому импульсу в одно мгновенье, и поэтому все целое и его части видны одновременно. Соединенные таким образом, скрытые тенденции образуют кармасья, или физическую энергию для построения нового тела»[61].

Каким-то образом разобщение земных элементов старого тела создает, по-видимому, вибрацию, которая может незаметно проходить через время, так же как радиоволны способны незаметно проходить через пространство. Эта вибрация и есть, как кажется, носитель окончательной психологической модели умирающего человека, так же как передающая волна телевизионной станции невидимо переносит образ актера-исполнителя, который, воспринятый нужной аппаратурой, наделяется видимой формой за многие сотни километров от того места, где он находится на самом деле. Нужной аппаратурой для принятия психической модели, передаваемой человеком в момент смерти, является то самое яйцо, из которого он должен будет родиться, доведенное до необычайного градуса чувствительности половым актом родителей.

Как же смотрит наука на этот «радиоприем» модели индивидуальности? В первый момент оплодотворения маленькая стрелка сперматозоида видна прорывающейся сквозь кожу яйца, которая мгновенно снова за ней закрывается. Там он создает поле притяжения, притягивая (и сам неодолимо притягиваясь) к женскому ядру, которое ожидает его в центре яйца. Как только эти два ядра сливаются в микроскопическое единство, сложные запутанные волокна, или хромосомы, из которых они составлены, выполняют экстатический танец, распутываясь, разделяясь и вновь соединяясь в одно мгновенье. Все это молниеносно, слишком быстро для любой попытки расчета, отпечатывается в новый узор – знак или символ будущего человека.

Этих хромосом в каждой клетке обычного человеческого тела содержится 48, то есть 24 пары. Клетки же органов размножения содержат лишь одну-единственную хромосому из каждой пары, таким образом в своем единстве давая новую комбинацию из 48, делающую каждый эмбрион уникальным и каждого человека оригинальным.

Что такое эти хромосомы, каждая из которых несет в себе знак некой функции, свойства или формы, и которые, слитые в единой совершенной гармонии, образуют целое? О сфере влияния каждой из них известно лишь немногое. Известно, однако, что одна из пар определяет пол, ибо завершенность этой пары дает женский пол, а незавершенная одинокая хромосома – мужской пол (так же как в библейской легенде о Еве, сотворенной из ребра Адама и имеющей на одно ребро больше). Поэтому сферы влияния других хромосом должны, вероятно, относиться к чертам или свойствам не менее фундаментальным, чем пол. Вспомните, например, 8 основных функций и систем человека, кратко описанных в первой главе.

Предположим, что каждая из функций имеет три аспекта – автоматический или механический, артистический или эмоциональный, изобретательный или интеллектуальный. А теперь представьте каждый аспект, управляемый положительными и отрицательными полюсами. Так мы получаем общую сумму из 48 главных «рычагов управления», которые вместе способны определять развитие всех сторон человеческой машины. Правильно или нет это деление, но такова шкала, на которой одна хромосома проявляет свое влияние.

Современная биология разделяет каждую хромосому на гипотетические частички, называемые генами, которые, как предполагается, контролируют намного более тонкие подразделения организма. Сто или более таких генов образуют одну хромосому. Поэтому, если мы рассматриваем различные аспекты, а также и положительные и отрицательные стороны каждой анатомической системы как управляемые полудюжиной хромосом, то один ген будет определять лишь одну шестисотую часть такой системы. Здесь мы, кажется, подходим к таким тонким моментам, как форма носа, тембр голосовых связок или предрасположенность к морской болезни. Несколько тысяч таких деталей – и перед вами весь человек. И так же как котировки нескольких тысяч акций и фондов могут дать точную картину экономической жизни всего мира в любой отдельно взятый день, так и комбинация нескольких тысяч генов – в отношении к некому космическому шифру, который нам неизвестен, – способна очень хорошо показать всю конституцию человека.

Относительно генов есть еще один важный момент. Они так малы, что состоят не более чем из нескольких – возможно, десятка – молекул. То есть они принадлежат к молекулярному миру и подчиняются молекулярным законам. Именно это делает их такими ускользающими от изучения и понимания. Они находятся за пределами клеточного или органического мира, которым ограничивается наше наблюдение.

Помните, что, как мы показали, возвращаясь к моменту зачатия, мы подходим к точке, где процессы работают слишком быстро, чтобы удержаться внутри органической материи, что быстрее этой скорости они должны прорываться в материю в молекулярном состоянии. Гены и хромосомы представляют первое появление человеческой жизни в сфере нашего физического наблюдения. Они находятся на границе двух миров, то есть одновременно принадлежат материи в ее свободном молекулярном состоянии и заключены в эту изначальную клетку, оплодотворенное яйцо.

Существуют ли какие-либо научные данные в поддержку идеи, что нечто управляет этими молекулярными ключами через время, из будущего? До самого последнего времени было неизвестно, какие виды влияний или излучений могут влиять на гены. Но совсем недавно были произведены перестановки или изменения генов тюльпанов (например, путем облучения их рентгеновскими лучами или радием). В результате такой обработки были искусственно получены разновидности или мутации совершенно новых форм и видов цветов. Одна из самых ужасных вещей в атомной бомбе – это то, что ее лучи играют шутки с самыми глубокими основами человеческой формы. Каким-то образом излучение этой частной длины волны влияет на расположение генов и производит поразительные изменения в том, что мы считаем индивидуальностью.

Одна из особенностей таких радиоактивных частот в том, что, в отличие от излучений звука, тепла или света, они сохраняются в течение длительных промежутков времени. Период полураспада радия, например, равен 1600 годам, что означает, что требуется 1600 лет для того, чтобы излучение одной частицы радия уменьшилось вдвое. Иначе говоря, вибрации, испускаемые радием, слабеют за тысячелетие примерно настолько же, насколько слабеют раскаты эхо большого колокола за полминуты. Как один звук колокола держится 30 секунд, такая радиоактивная эманация держится 1600 лет.

Это означает, что излучение, которое влияет на гены тюльпана сейчас, будет производить подобное же видоизменение и через 1000 лет. Или наоборот, та же самая радиоактивность, которая могла произвести тюльпан-монстр тогда, может создать такое же изменение сегодня. Проходит подобное формирующее влияние вперед во времени или назад? Это одно и то же. Можно лишь сказать, что радиация, имеющая власть над формой, независима от времени.

Позднее мы увидим это как пример того общего принципа, что форма в одном мире создается влиянием из мира свыше, что молекулярные модели могут быть изменены только электронной силой. Но пока у нас есть совершенная научная основа для того предположения, с которого мы начали, а именно – что формирующие влияния, освобожденные смертью, должны двигаться назад и создавать заново эмбрион, и что это должно делаться мгновенной манипуляцией генов в момент зачатия.

Как могут действовать такие влияния? Мы можем предположить, что в конце жизни каждая физиологическая черта человека либо увеличилась, либо уменьшилась в сравнении с органической тенденцией, присущей ему с рождения. Либо он боролся, чтобы преодолеть некий недостаток или слабость, либо она приобрела над ним еще больше власти. Либо он старался усмирить некую владеющую им склонность, либо он будет зависеть от нее сильнее, чем когда-либо раньше. И поскольку каждая психологическая черта соответствует некой реальной физической черте, это означает, что в сильно сжатом «коде» организма, заложенном в генах, тот особый ген, который управляет этой чертой, должен будет в конце жизни стимулироваться либо повышенно, либо пониженно.

Так, мы можем вообразить, как челюсть профессионального боксера становится с каждой жизнью немного больше, тело обжоры толще, ухо музыканта чувствительнее, словесная память писателя еще полнее. Можно ожидать, что за счет повторения те черты, которые уже сильно развиты, будут развиваться и дальше, а в момент смерти передадут еще более сильный импульс назад соответствующему гену, ожидающему в танце зачатия.

Поэтому нет сомнения, что именно в этом смысле в различных учениях используется символизм перевоплощения в качестве животного. Каждое животное принималось за крайнее преувеличение одной черты, одновременно физической и психологической. Так, собака могла символизировать нос, нюхательную способность, а также состояние полной подвластности этой функции, то есть животным похотям, которые большей частью стимулируются запахами. Точно так же змея может символизировать ту комбинацию желез, которая производит резкие и злобные реакции. Так каждое животное будет представлять патологическое преувеличение черты, контролируемой одним геном или группой генов, в нарушение гармонии с остальным организмом, и слепо принимающей господство над всем целым.

В мифе об Эре описывается, как многие души греческих героев, когда им предложили свободный выбор всех возможных жизней, выбирали жизни животных, соответствующие их природе: Аякс – льва, Агамемнон – орла, а Эпей, насмешник, – обезьяны[62].

По мере чтения у нас и в самом деле возникает жуткое впечатление Аякса, становящегося все более косматым и все более глупо-храбрым; Агамемнона, все более одинокого, молчаливого и орлоподобного; Эпея, все более поверхностного и бессмысленного в своих подражаниях – от одной жизни к другой в продолжение всей вечности. Это та самая ужасная идея, которая передавалась древними под маской нового рождения души в теле животного – то есть все более усиливающейся фиксированности в одной особенной черте.

«Тибетская книга мертвых» говорит: «Если ты входишь в утробу через чувства привязанности и отвращения, ты можешь родиться как лошадь, домашняя птица, собака или человек»[63].

Здесь мы имеем идею человеческого перевоплощения как неудачи (с точки зрения тех, кто пытается окончательно сбежать в электронный или райский мир), но, в отличие от символизма животного перевоплощения, как уравновешенной неудачи, в которой различные черты человеческого организма передаются более или менее в их правильном отношении и пропорции.

Однако эта идея достижения равновесия черт, повышения гармонии организма, уже сама по себе предполагает высокий уровень знания себя со стороны индивидуума, в соединении с намеренной борьбой против известных ему слабостей и намеренного восполнения известных ему недостатков.

Теперь мы можем лучше видеть, как работает механизм человеческого возвращения, как скрытые тенденции прошлой жизни, «расположенные в соответствии с их характером и силой», как выражает это описание санкхья, могли бы быть переданы в момент смерти, черта за чертой, в соответствующие гены и хромосомы внутри яйца. И далее мы видим, как все целое этого послания, составленного из нескольких тысяч таких знаков, могло быть немедленно перенесено через время неким излучением, имеющим те постоянство и проникающую способность, какие, как мы уже знаем, принадлежат радиоактивности.

Но акт зачатия – это еще и половой акт родителей. Создание новой модели или поля силы черпает также и от них, и от их состояния, от силы и чистоты их эмоций и так далее. То есть мы приходим к идее, что для того, чтобы достичь какого-либо серьезного улучшения и гармонизирования нового эмбриона сравнительно с прежним, умирающий человек не только должен начать контролировать свою слабость, но также должен неким образом поднять своих родителей на более высокий уровень. Ему необходимо учить своих родителей, чтобы сделать свое следующее тело лучше. И он должен привнести такую силу сознания и эмоции в момент своего собственного зачатия, что они смогут передаться его родителям.

Эта таинственная идея упоминается в «Тибетской книге мертвых» таким образом:

«…Направь свое желание и войди в утробу. В то же время излучай свои волны даров [благодати или доброй воли] на утробу, в которую ты входишь, [трансформируя ее этим самым] в небесный дворец»[64].

Высший человек не может ждать. Он должен улучшить свою наследственность, подготовить собственное рождение.

В отличие от этого, у людей обычных, не святых и не преступников, мы видим только постепенное и незаметное изменение от одной жизни к другой – либо одной черты, имеющей тенденцию все более проглатывать все остальное, или, наоборот, медленной тенденции к гармонии и балансу всего целого. Это то вечное возвращение, которое описывал Ницше и показал Успенский в своем романе «Странная жизнь Ивана Осокина».

Но на сколько жизней могут распространяться такие незаметные изменения? Как мы знаем из графиков любого жизненного процесса, ничто в природе не следует ровному курсу вечно, но рано или поздно изгибается в резкий взлет или крутой спуск. Насколько терпелива природа в случае человека? Как много жизней можно прожить, прежде чем придет окончательный расчет, суд судов?

Даже здесь древние легенды не оставляют нас без ключа.

«В то место, откуда приходит каждая душа (как написано в мифе о Федре), она не возвращается, пока не пройдут 10 тысяч лет; ибо раньше не приобретает крылья ни одна душа, исключая душу того, кто искал истинной мудрости без обмана или любил своих товарищей в узах мудрости. Души таких людей, когда оканчивается круг третьего тысячелетия, если они выбирали эту жизнь три раза подряд, приобретают крылья и тогда улетают»[65].

Что это означает? 10 тысяч лет, согласно вычислению, особо упомянутому в параллельном мифе об Эре, это 100 жизней. Такое вычисление могло бы пройти незамеченным, если бы оно, к нашему удивлению, не напоминало о 108 жизнях на ожерелье Будды, где каждая бусина символизирует реинкарнацию.

В любом случае этот отрывок, кажется, подразумевает для массы человечества чрезвычайно долгий период, доходящий, вероятно, до сотни жизней, в период которых медленная волна, несущая всю массу человечества, завершает движение, выполнив свою работу успешно или потерпев неудачу. В усовершенствовании на этой шкале нет ничего личного, и человеку, по-видимому, дается возможность участия в неком общем и незаметном подъеме со скоростью процессов, относящихся ко всей природе в целом.

В то же самое время можно, кажется, представить некий более быстрый путь, или, так сказать, срезание пути – «для тех, кто ищет истинной мудрости без обмана». Такие люди, завершив треть всех назначенных им жизней, получают, по-видимому, некий совершенно иной шанс. Им может представиться возможность контакта с учителем или школой, и таким образом они могут узнать тайну возрождения. С помощью особого знания, точного руководства, напряженной работы над собой, а также не без помощи удачи у них появляется возможность подняться вверх напрямую, то есть спастись из цикла перевоплощений. Это та возможность, которую изображали на древних русских иконах второго пришествия, где несколько монахов, не приходящие на общий суд, показаны летящими вертикально вверх по правому краю прямо в рай[66].

Но для тех, кто узнал эту тайну, время сразу же начинает измеряться другими мерками. Это уже не вопрос сотни жизней. Открыта особая возможность, но ею нужно воспользоваться очень быстро. Необходимо достичь некого определенного уровня за ограниченное количество жизней. «Души таких людей… если они выбирали эту жизнь три раза подряд, отрастив крылья, тогда улетают».

Странно найти эту удивительную и жуткую идею, с точностью повторенную 25 веков спустя в наше самое что ни на есть скептическое время. В «Странной жизни Ивана Осокина» герой в конце концов с трагической ясностью видит вечно возвращающийся круг своей собственной жизни. Он встречает волшебника, который показывает ему еще больше. Но в своем волнении от всего вновь узнанного он вряд ли слышит, как волшебник добавляет:

«Человек, который начал угадывать эту великую тайну, должен воспользоваться ею, иначе она обращается против него. Эта тайна не безвредна. Если человек узнает о ней, он должен продолжать, или он будет опускаться. Когда человек узнает эту тайну или слышит о ней, у него остается только две или три, в любом случае лишь несколько жизней».