Часть IV. БОГИ И БОГИНИ, МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ 30. Мифология, онтология и психология

Часть IV. БОГИ И БОГИНИ, МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ

30. Мифология, онтология и психология

Среди основных признаков традиционного мира - осознание изначальной противоположности, полярности полов. Это выражено в чисто метафизических категориях под видом божественно-мифологических фигур, воплощающих космические элементы - богов и богинь.

Современные историки религий полагают все это чистым антропоморфизмом: считается, что человек творит богов по своему образу и подобию, в частности, переносит на них половое деление, свойственное нам, простым смертным. Все божественные диады и дихотомии таким образом - фантазия, порожденная единственным подлинным содержанием - человеческим опытом в области секса.

На самом же деле все наоборот. Человек традиционного мира не творил божество, а искал в нем свои истоки, в том числе и сущность пола. Половое деление прежде своего физического существования было и есть трансцендентным принципом, присутствующим в области священного, космического, духовного. Среди множества мифологических фигур богов и богинь четко прослеживается природа вечно мужского и вечно женского, порождение чего и есть деление людей на два пола. Тезис историков должен быть как бы перевернут: не половые отношения людей породили мужские и женские мифологемы - но, напротив, эти последние и есть ключ к глубинам и универсалиям пола. Эти фигуры, видимые "вещим зрением", индивидуальные и коллективные формы сверхчувственной природы обнаруживают смысл абсолютной мужественности (вирильности) и абсолютной женственности в их фундаментальном аспекте, через постижение которых мы можем определять наличие некоторых "постоянных" внутри распадающихся и гибридных форм эмпирического пола, расовых и цивилизованных различий. Из глубин sacrum мифологии пола вырастают наиболее глубинные ростки психологии. Это - главная отправная точка. Если не подчеркнуть этого со всей основательностью, то дальнейшее изложение для неподготовленного читателя будет казаться не только новым, но и странным.

Да, принимаемая нами за отправную традиционная точка зрения как противоположна натуралистическим объяснениям, так и отлична от посылок современного психоанализа. В свое время мы уже говорили, что абсолютная мужественность и абсолютная женственность не просто умозрения, удобные для анализа эмпирических форм, связанных с сексом, но категории самодостаточные и самодовлеющие. Мы не можем считать их просто "идеями" или "идеями-типами", существующими только в умственных построениях или как нечто приблизительное, пригодное для "черновых" описаний явлений. Напротив, эти принципы обладают абсолютной бытийной реальностью в смысле греческого, entia; это принципы-потенции сверхличного порядка, благодаря которым каждый мужчина есть именно мужчина, а женщина - именно женщина. В то же время они существуют поверх каждого отдельного смертного человека, мужчины или женщины, и помимо их исчезающей индивидуальности. Они есть "метафизическая экзистенция". Этот взгляд, наиболее полно выраженный в учениях тантрических и сахаических школ, предполагает присутствие в делении на мужчин и женщин строго онтологических начал, выраженных как Шива и Шакти или, в мифологии, как Кришна и Радха.

Таков же взгляд и платонизма с его антиномическим, реалистическим и магическим характером: учение об "идеях" или "архетипах", понимаемых не как абстрактные концепции человеческого происхождения, но как корень реальности и сама же реальность, но высшего порядка. Эти силы невидимо присутствуют во всякой облекаемой ими индивидуальности, сквозь которую они же себя и проявляют; эти "боги" или сущности пола живут и обнаруживают себя в разных видах и в разной степени, среди всего множества мужчин и женщин, в любом месте и в любое время. Все многообразие их конечных, приблизительных, даже "лярвических" форм теряет сопричастность вечному.

В этом и есть отличие нашего подхода от современных учений, даже почитаемых наиболее высокими, которые, однако, не метафизичны, а "психологичны". Если Юнг не сводит "действующих лиц" сексуального мифа к фантазиям и вымыслам, признает их за драматически взаимосвязанные "архетипы", существующие повсюду и автономно, он все равно описывает их в психологических терминах, сводя к коллективному бессознательному и "потребностям", проявление которых "темно" и атавистично оттеняет ясность личного сознания. Это касается не только терминологии, но и практики: в соответствии с концепцией "вины", лежащей в бессознательном, все сводится к феноменологии психопатического поведения и соответственно к "мерам" чисто человеческого воздействия. Если каждый принцип по природе своей трансцендентен, то, чтобы начать с ним "экспериментировать", его надо свести к "психологическому факту"- в этом фундаментальная разница между обычной психологией и той, которая понимает, что она лишь частица и проявление онтологии. На деле толкования Юнга оканчиваются очень банально - все его рассуждения о сверхличном и "архетипах" пола уничтожаются его же методом профессионального воздействия на сознание, осуществляемого психиатром или психоаналитиком, отсутствием подлинных доктринальных коррекций.

Различие подходов особенно заметно в области практического применения. Сам занимавшийся психотерапией Юнг всерьез полагает, что целью всех религий, мистерий и посвящений древности было то же самое: освобождение индивидов от психических травм и преодоление бессознательного. Он стремится "разбавить" архетипы, лишить их мифичности и очарования - тала - придающего им неотвязность, и свести к нормальным психическим функциям, в частности, сделать мужской и женский архетипы частью обыденного сознания. [209] Знание же метафизической реальности архетипов, напротив, служило в традиционных обществах предпосылкой для сакрализации пола, практик и ритуалов, не навязывающих простую "нормальность" и лечение "комплексов", но выводящих за пределы просто человеческого, за пределы "Я", в сферы, которые Юнг видел лишь как необъяснимые гало бессознательных образов.

К тому же в традиционном мире существовала система связей между реальностью и символами, действиями и мифами - мир божественных персонажей определял не только наиболее глубокие проявления пола, но и нормативные принципы половых отношений, которые в любой здоровой цивилизации жестко определяют связи между мужчинами и женщинами. Так эти отношения и связи приобретали глубокий смысл, становились "подзаконны". При том, что в развитых цивилизациях закон учитывал и случайности, неожиданности, чисто личные ситуации.

Рассмотрим кратко эту сторону метафизики пола.