32. Архетипы деметрические и афродические. Девственность. Глубинная нагота

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

32. Архетипы деметрические и афродические. Девственность. Глубинная нагота

Рассмотрев изначальную полярность в самом общем метафизическом виде, можно перейти к тем же, но уже персонифицированным смыслам, воплощенным в божественных образах. Как мы уже говорили, для древнего мира боги представляли из себя archees, реальные целостности. Подчиняясь им, люди приближались к глубинному экзистенциальному измерению, в частности, и в области пола - смысл мироздания проявлялся в культах, учреждениях, ритуальных действиях. Говоря обо всем этом, будем исходить из присущей нам способности различения смыслов. Действительно, почти всегда образы многосмысленны - их приходится рассматривать во всем объеме внешних, исторических, мифологических измерений как в различных цивилизациях, так и внутри одной и той же.

Что же до женского начала - вообще все множество его смыслов и проявлений можно свести к двум основным архетипам - афродическому и деметрическому, иначе говоря, матери и любовницы. Они воплощают два проявления "божественной силы", onsia, hule или gakti, способной принять в себя вечно мужское, то есть быть "жизнью", питающей собою чистую "форму".

Деметрический тип был известен всему западному миру со времен позднего палеолита, в течение всего неолитического периода, в эпоху богинь-матерей доэл- линских цивилизаций на всем пространстве от Пиренеев до эгейской культуры, от Египта и Месопотамии до еще доарийской Индии и Полинезии. Тема плодородия здесь первична - Великая Богиня одновременно и сама жизнь и источник жизни - это ясно выражают уже широкозадые палеолитические идолы, предшествующие целомудренной эллинской Деметре; однако, к материнскому типу восходят и очень древние обнаженные богини, в основном лежащие на спине, с укороченными руками - так, чтобы можно было ясно видеть их половые признаки, из которых как бы истекает магическая энергия, sacrum или mana плодородия, присущая Genitrix - первоначальной Матери, Maje. [232] У некоторых "примитивных" народов те же самые смыслы были остро выражены графическим обозначением матки - перевернутым треугольником V, также напоминающего внутренний угол - образ вульвы, источника как плодородия, так и ужаса, одно приближение к которой отбрасывает вспять. [233] Таким же наводящим ужас в древности было - поднятие вверх одежды, показывающее сокрытые части тела - жест, которым, согласно легендам, ликийские женщины отпугивали посылаемую

Посейдоном волну, и откидывание вуали Лунной богиней аль-Узза, по исламским преданиям, повергшее вспять посланцев Пророка, пришедших по его приказанию рубить принадлежащую ей священную рощу. [234]

Назовем еще некоторые очень реальные образы Великой Богини в ее аспекте Magna Mater Genetrix, то есть деметрическом. Это Мать Сыра Земля. Это иранская Ardui, которую Ахура Мазда называет "своей водой",

богиня, отождествляемая с потоком, нисходящим с высот на землю, силами жизни, плодородия и изобилия. Это неоплатоническая Rhea - важное начало, составляющее элементарную субстанцию Богини; имя ее происходит от rein - течение, поток, река. Вот почему де- метрических богинь, таких, как Гера, равно как и богинь воинственного типа (Афина Паллада) мы видим и в их превращении в воду, первоначальную субстанцию, обновляющую и восстанавливающую природу. [235] По рассказам о мистериях Геры, их средоточием были омовения в водах источника Канатос, [236] откуда богиня выходила снова девственной. Нечто подобное происходило и в римских культовых ритуалах в честь Весты, совершаемых девами-весталками. Ритуал заключался в погружениях в очистительные воды - aqiia vivis fortibus amnibusquehausta. [237] То же самое было и в Индии - Великая Богиня уподоблялась водам Ганга, смывающим прегрешения своими водами, своими проявлениями, своей "жидкой формой". [238]

Высшей ипостасью Великой Богини была, подобно гесиодовской Гайе, богиня, рождающая без мужа и лишь единожды оплодотворенная героем, бывшим одновременно ее сыном и возлюбленным - сам он считался хотя и царем, но смертным и царствовавшим лишь милостью богини. Таков Таммуз - сын Реи-Кибелы, Аттис - сын Ишгар. Царь-герой несамодостаточен, источник жизни только у богини. В истории этот архетип проявлялся в "царстве матерей", деметрической гинекократии, не обязательно связанной с социальным превосходством женщин, но всегда с почитанием материнского начала - упадок этого царства сказался близ его конца в явных проявлениях "теллурической", "материнской" аморальности. В мире же собственно архетипов абсолютизация женского начала только как материнского, изначально связанного с Землей, могла деформировать целостность образа и верховной небесной правительницы, Magna Mater Deoram. Внутренне противоречивой оказалась египетская Исида. Теллурическая богиня, в природно-космической символике "черная земля Египта, омываемая потоками Нила, воплощенными в мужском божестве Осириса", постепенно "овладела" небесным миром и стала "Госпожой Неба", "Дарующей Небу свет", "Царицей всех богов". [239] Но по-своему это закономерно. Эламитская богиня, облеченная в символизирующую мировую власть тиару, "держит в правой руке чашу, из которой смертные пьют опьяняющую влагу жизни, а в левой - кольцо, символ бесконечного круговорота рождений". Здесь есть и небесное, и земное. Великая Богиня может на какое-то время по своей воле прекратить быть Матерью Землей и принять форму лунного божества, и это, по сути, - череда проявлении основных мировых смыслов. Луна - светило изменчивое; поэтому она отождествляется с текучестью и движением, как и Вода, как и космическое. Светило ночи, царица ночи - в моралистической трактовке "звезда измены" - все это очень женское и естественно отождествляется с божественным женским архетипом; потому возрастающий месяц - признак иранской Ardvi, водной ипостаси Ahura Mazda. Это уже весьма далеко от материнского.

Но Великая Богиня проявляет себя не только в нематеринском, но и в прямых противо-материнских эпи- фаниях - у индусов это Kali, Bhairavi, Karala и, наконец, Durga - различные проявления cakti или супруги "божественного мужа", то есть, иначе говоря, афро- дического начала примордиально женского - разрушительные, экстатические, глубинные проявления пола. Эти черты несут как все та же Иштар, в аспекте богини любви, так и многие другие - Милитта, Астарта, Танит, Ашера, Анаис. Обратим внимание на одну фундаментальную черту. Одно из имен индийской богини этого ряда "Дурга" - "Недоступная", но она же - богиня оргиастических ритуалов. Средиземноморские богини любви часто принимали эпитет "девственниц",. Иштар - "дева", но она же "великая Блудница", "Небесная Блудница". [240] "Девами" назывались ибогиня Kali и Aya-Kali (Kuma-rirupa dhaxini) - афродические богини, имевшие любовников, в отличие от богинь деметрических - матерей. Ponie Hetaaiira, Panemos - все это эгео-анатолийские богини-"блудницы", они же"девы". Великая Богиня, "Дева-Мать" китайцев Shing-Moo одновременно - покровительница проституток. ‹…› Глубину этого контекста явно не понимали авторы-этнографы, пытавшиеся объяснить, что в древности "девой" называлась не женщина, не имевшая сексуального опыта, а просто незамужняя, у которой могли быть отношения с мужчинами, не оформленные юридически. [241] Намек на более глубокое понимание может содержать то, что "первоматерия" принимает и воспринимает любую форму, не повреждаясь в своем основании, корне, "последних глубинах" [242]. Девственность, таким образом, может оказаться неуловимым и глубинным качеством "божественной женщины" в ее аспекте "Дурги" ("Неприступной") и иметь связь с мировым холодом, который только один и может пребывать в неразрывном единстве с мировым пламенем и очарованием афродической и гетерической природы. Вспомним хотя бы Сирен - одновременно девственниц и чаровниц, тела которых рыбообразны, влажны, холодны.

Похожий характер имели божества типа амазонок, девственность которых, правда, стали подчеркивать гораздо позднее, в период "морализации" онтологии. Так, Артемиду-Диану и Афину в эллинском мире считали девственницами, в то время как их доэллинские и пе- ласгские прототипы относились к материнскому типу. Кроме того, девственные богини, и в их числе Иштар, дева-блудница, были покровительницами войны и богинями победы (Venus Vitrix, Иштар именовалась также "Госпожа оружия", "Судия битв"); отсюда двойственность и двусмысленность обращения к ней: "Ты во власти, о богиня Победы, утолить мою страсть к насилию!" [243] Пршиусский в своем исследовании показал, что Великая Богиня была богиней победы именно в силу своей афродическо-разрушительной природы - ведь война и есть страсть к разрушению и убийству. [244] Так и сама Афродита отчасти воинское божество - эзотерически ее можно понимать как Ареса-Марса. Это, по сути, и есть двуединство жизни и смерти - об Астарте сказано: "Diva Astarte hominorum deorum vita, salus. rursus eademquae est pomicies mors interitus". [245]

Так мы встречаем светящуюся лунную богиню; она же - глубинная, из бездны глядящая "черная богиня", Mater Tenebrarum, подземная Геката, девственно-инфернальная Артемида, упоминаемая Вергилием Domina Ditis, Иштар и Kali, "Мать Ужаса": все это архетипы, соответствующие девам-покровительницам битв и бурь, северным валькириям, иранским fravashi. Как в силу освобождения и одновременно смерти, люди призывали богиню на своих врагов, Promachos, с дротиком и луком. И если битва завершена победой, ее славили как богиню победы. Durga - "черная дева" - Krishna Kumari, тоже помогала на войне. [246] "Инфернальный" оттенок военно-сексуальных культов налицо.

Во время римского devotio, мрачного ритуала, во время которого воины сами себя предавали во власть адских сил, дабы те помогли им на войне, наряду с поклонением Марсу отправлялись обряды в честь "светящейся богини" войны Беллоны, вполне тождественной афродической ипостаси Великой Богини. Можно вспомнить и египетскую Сохмет, обнаженную львиноголовую богиню войны, которой приносили кровавые жертвы с просьбами о сохранении воинов и животных.

С точки зрения морали "Дурга" крайне жестока, что можно сказать и о ее "сестрах". Все они наслаждаются кровью и смертью. Это хорошо видно на примере Kali. Также и в разных частях Греции, в Спарте, в Брауроне, в других местах приносили жертвы божественной Деве, Артемиде Орфии, именуемой также Таурик; когда жертвоприношение заканчивалось, начинался ритуал dia- mastigosis - бичевание юношей: кровь их, любимая богиней, стегала на ее алтарь. Впрочем, почитатели Де- метры также бичевали друг друга. Праздник Кибелы, так называли Великую Богиню римляне, начинался между 15 и 24 марта и заканчивался 27 марта, в день, который в календаре значился как dies sanguinis. В этот день жрицы богини бичевали себя и наносили друг другу раны - их крики смешивались со звуками флейт и ударных. Жрецы верили, что в этот момент они соединяются с Великой Богиней. Часто, как это было в Галлии и в Америке, кровавые жертвы принимали женщины-жрицы. Римские весталки, священные девы-хранительницы огня жизни, практиковали очень древний ритуал - бросали в Тибр двадцать четыре куклы - как считают историки, они делали это в воспоминание о человеческих жертвоприношениях.

Следует помнить, что нагота божественной женщины в ее дургическом аспекте противопоставлялась наготе деметро-материнской, наготе плодородия. Нагота афро дическая - нагота бездны. Одним из самых характерных ее ритуально-символических проявлений был древний танец семи покрывал. В нем воспроизводился символизм семи планетных кругов жизни, через которые проходит душа, пока не возвращается к самой себе, - совлекая их по очереди, танцовщица открывает свою наготу, наготу абсолюта, находящегося по ту сторону числа "семь". Плотин рассказывает о постепенном обнажении участников мистерий; в суфизме существует понятие tamzig - срывание одежд во время экстаза. Все это соответствует обнажению и освобождению женского начала от всех оболочек и форм вплоть до проявления изначально женского, "девственного", предшествующего всякой форме вообще. Это и делает танцовщица, последовательно сбрасывающая семь покрывал и остающаяся нагой: для египтян она становилась проявлением Исиды. Это ураническая, глубинная нагота, нагота бездны и из бездны, способная убивать - так Диана убила Актеона, так зрелище обнаженной Афины ослепило Тиресия. Ритуальное табуирование наготы во многих преданиях и обычаях вовсе не признак примитивности мышления. Но если в греческих мистериях созерцание женской наготы имело место уже на последних стадиях посвящения, то в тантризме - это только начало - женщина появляется как воплощение prakrtо, божественной женщины, открытой для всех будущих проявлений; нагая, она выражает чистую сущность вне всяких форм, и тоже в ее "девственном", глубинном аспекте. Иное дело, что и здесь общение с обнаженной женщиной дозволено не для всех, а лишь для посвященных высокого уровня, допущенных к лицезрению бездны, нагой Девы, с которой они могут соединиться, не страшась умереть или профанировать таинство. [247]

Здесь можно вспомнить и такое на первый взгляд парадоксальное явление, как ритуальное соитие аскета и проститутки на празднике Махавраты: женщина, отождествляемая с "первоматерией", открытая всем возможным формам ("проститутка"), подчиняется мужчине, путем аскезы достигшему своего собственного мужского принципа, трансцендентной вирильности. Также, в соответствии с ритуальным символизмом, муж и жена, прежде, чем возлечь на супружеское ложе, должны совлечь с себя одежды и совершить омовение - все это соответствует перечисленным выше изначальным смыслам. [248]

Об этих ритуалах мы еще поговорим. Пока же следует упомянуть еще о таком проявлении Великой Богини, как Varunani. Это индийское божество, обычно именуемое Varuni или SurS - богиня неба, воды и опьяняющих напитков. Само слово Varunx (бледная) означает одновременно хмельной напиток и пьяную, безумную женщину. Varuni или Sura в эпосе - дочь Varuni - уранического мужского бога, сама же дарующая ему веселье и опьянение. В Индии связь между Varuni и хмельными напитками прослеживается очень отчетливо; в некоторых текстах пить devi varuni (а сама богиня влажна, жидка и текуча) означает пить вино или что-то подобное; имя же Sura в Иране просто одно из имен Великой Богини. [249] В гимнах сурового поэта Шанкары эта богиня - богиня вина; она держит в руке кубок и сама пьяна. Такой божественный архетип указывает на связь женского начала с опьянением и его основную причину. Опьянение может иметь низменную, дионисийскую, дикую, менадическую форму, но может - преображающую и просветляющую.

В христианстве прикровенно присутствует этот второй аспект в образе Девы Марии, стоящей на полумесяце или же на змее, которая в еврейском эзотеризме (змея Nahash) является космическим началом желания. В эллинском мире известны Малые Мистерии (и связанные с ними Мистерии Парсефоны подземной) - осенние и весенние - посвященные Афродите. Их, однако, следует отличать от Великих Элевзинских Мистерий, всегда совершавшихся осенью. Вспомним и об эгейской богине, Госпоже Кораблей (именуемой по-латыни Stella Maris) - она владычица и неба и преисподней, "богиня голубиц" с одной стороны, "богиня змей" и пантер - с другой. [250]

Последнее, о чем следовало бы здесь сказать, это то, что если космическая субстанция, текучая, неустойчивая, флюидная оказывается остановленной, статичной - мы снова возвращаемся к де метрическому принципу, но в его ином аспекте - аспекте единобрачия - дуализм "Девы" и "Блудницы" здесь преодолен и перед нами "запечатанный ручей" - божественная супруга. Переводя этот аспект в плоскость морали, мы получаем архетип чистоты и верности (Великая Богиня в ее проявлении Геры). Этой онтологической ситуации соответствуют божественные пары, исполненные взаимной гармонии и равновесия двоих.