Западные «адепты» и восточные теософы

Западные «адепты» и восточные теософы

Перевод – К. Леонов

С момента первого появления «Оккультного мира», лондонский «Спиритуалист» предпринял серию регулярных еженедельных атак против него. На том основании, что м-р Синнетт никогда самолично не видел Кут Хуми, подвергалось сомнению само существование последнего. Затем, когда семеро теософов (четверо индийцев и трое европейцев) засвидетельствовали своими собственными подписями, что они видели нашего Брата, был немедленно выдуман предлог для того, чтобы обесценить это свидетельство. Возражение целиком основывалось на ложном и недостойном измышлении о том, что поскольку образ жизни и характер названных свидетелей никому в Англии не известны, им не может быть оказано большое доверие. Кроме того, они настаивали на том, что поскольку ни госпожа А. Гордон, ни полковник Олькотт не высказали своего подтверждения – более того, последний никогда не заявлял, что он видел «Братьев», – то это утверждение можно оставить без внимания. Оба они сегодня уже отправили по почте свои свидетельства. Остается лишь посмотреть на то, опубликуют ли сразу же их письма, и если да, то какие будут предприняты попытки для их дискредитации.

Между тем, вот уже в течение целых трех месяцев не было ни одного выпуска «Спиритуалиста», в котором не предпринималась бы активная атака (имеющая более или менее сомнительные литературные достоинства) против теософов в целом, основателей Общества в частности, и Кут Хуми и мадам Блаватской – в особенности. Временами эпитеты, высказываемые в их адрес, и специфическая фразеология, характеризующая их, достигали столь зловещего уровня, что можно было поставить «Спиритуалист» – с его невинными страницами, посвященными до тех пор исключительно некрологам различных бесплотных ангелов – в один ряд с самыми низкопробными политическими газетами Америки во время президентских выборов. Поскольку редакторские «пассы» были затруднены целым потоком свидетельств семи теософов, «Спиритуалист» придумал другое средство для достижения своих целей. Когда Италия впала в кощунственное сомнение и безверие, Папа Пий IX обратился к помощи иностранных наемников и в должное время создал организацию «папских зуавов». Когда редактор «Спиритуалиста» почувствовал для себя опасность быть побежденным многочисленными свидетельствами из Индии о существовании «Братьев», он нашел некоего «каббалиста» и заключил с ним альянс – исключительно с целью нападения; постольку, поскольку до сих пор никто не брал на себя труд выступать против него. Этим зуавом «Спиритуалиста» стал Дж. К., низкий «адепт» и к тому же «вдовий сын», некий – «Хирам Абиф», поднявший и возвысивший себя до уровня выдающегося великого мастера – «иерофант западного происхождения», как Дж. К. сам себя называет.

Чем дальше, тем лучше. Каббалистические стрелы, направленные Дж. К. против теософов, пролетели мимо их голов, не задев никого, кроме самого «Спиритуалиста», колонки которого пестрели в то время высокопарными самовосхвалениями оккультного «сэра оракула». Эти статьи, вызывавшие приступы гомерического смеха у читавших их англо-индийцев, были скорее развлечением, чем неприятностью. Если бы Дж. К. продолжал в том же духе, никто никогда не обратил бы ни малейшего внимания на его безвредные обличения и, как это было заявлено в октябрьском номере «Теософиста», это был бы первый и последний раз, когда мы упомянули его на страницах нашего издания. Но самозванный «адепт» перешел вдруг на личности. Забывая о том, что бомбейские «теософы» – это частные лица, а не профессионалы, занимающиеся продажей шарлатанских лекарств ради пропитания и рекламой «магнетических сеансов по одной гинее за весь курс или пяти шиллингов за урок», он позволяет себе говорить о людях, которые во всех отношениях лучше его, в унизительном тоне, который в лучшем случае был бы допустим для подлинного знатока оккультного искусства и знания, признанного как такового остальным миром. Бросаясь такими фразами, как – «Поскольку мадам Блаватской, очевидно, ничего не известно о нашем искусстве (!?), я (!?) без всяких сомнений утверждаю (ну конечно, как же может каббалист его «калибра» сомневаться по какому-либо поводу?), что это объемистое сочинение («Разоблаченная Изида») до конца проникнуто вводящей в заблуждение идеей… она не постигает подлинного смысла»… и т. д., и т. д., – критик должен доказать, что он сам так же велик как Парацельс или, по крайней мере, так же мудр, как тот «иерофант», который посвятил его.

Что же мы вместо этого обнаруживаем? Кто же такой этот Дж. К., который, подобно личному Эн-Софу, всегда «говорит о себе, о себе и опять о себе»? Поскольку он, не колеблясь, называет мадам Блаватскую и пытается показать, что она много ниже его самого, мы не видим никакого повода для малейших угрызений совести из-за того, что мы сорвем эту «наглую маску», которая скрывает лицо каббалистического beau domino [поклонника длинного плаща с капюшоном, ит.]. Мы в свою очередь заявляем с доказательствами в руках, что м-р Джулиус Кон – это очень самонадеянный и тщеславный молодой джентльмен, который, не постигнув даже азов оккультизма, напускает на себя вид таинственного великого адепта-dextro tempore [ловкача, ит. ], пишет претенциозные статьи под надежным прикрытием двух инициалов и таким образом обманным путем привлекает внимание публики. Любое каббалистическое издание, и даже третьеразрядный лондонский еженедельник, выбросили бы его статьи в мусорную корзину, если бы он осмелился предложить их. Не проще ли тогда воспользоваться неприязнью спиритуалистов к теософам и получить место в их журнале для обсуждения своих причуд? Отсюда и его статьи в «Спиритуалисте», и заявления о том, что в природе нет никаких других духов, кроме человеческих, и непреклонный и смехотворный вердикт, что «если теософы изучают элементалов, то они изучают лишь неразвившихся человеческих духов».

В Евангелии от Матфея, гл. 10, стих 24–25, сказано: «Ученик не выше учителя… довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его». Следовательно, Джулиус Кон должен либо оставаться верным решениям своего «господина и учителя», либо утверждать, что он выше своего «иерофанта», добавляя, ко всему прочему, что его инициатор «западного происхождения» (которого он так называет, мы полагаем, чтобы его не спутали с ним самим, выходцем с востока) не в курсе его вышеизложенных заявлений. Что бы ни сказал в будущем наш «адепт» в свое оправдание, очень любопытно послушать, что так называемый учитель (чье полное имя, если он пожелает лицезреть его напечатанным, мы готовы привести, как мы приводим его инициал) говорит о своем ученике, которым м-р Даблъю, по-видимому, очень гордится:

«М-р Кон», – рассказывает он другу, – «несколько лет находился под моим непосредственным руководством и прочитал на всех доступных языках все каббалистические труды, которые можно было приобрести здесь или в Германии… но он ни в малейшей степени не интересовался астрологией. Он все еще не вступил в святая святых, но у него хорошая интуиция, и временами у него бывают очень яркие проблески. Его видения отличаются исключительной занимательностью и остроумием… Но он сторонится медиумизма. Хотя он еще не отведал красного эликсира, (то есть, не произошло совершенного слияния души с духом)… все же он находится на этом прекрасном пути, ибо об этом дне и часе не знает никто из людей…»

Так оно и есть. Никто не знает об этом, и учитель знает, по-видимому, не больше, чем ученик. У нас есть все основания сомневаться, что первый подвергнет себя риску опровергать свои собственные слова, столь добросовестно процитированные нами, так как в противном случае нам придется добавить к ним некоторые другие незначительные подробности, которые мы пока опускаем. Мы не знаем этого джентльмена лично, и вполне возможно, что он заслуживает большего уважения, чем его ученик. Отметив самые существенные моменты, мы можем теперь перейти к следующим выводам. От человека, который охотнее преувеличил бы достижения своего ученика, чем преуменьшил бы их в глазах общественного мнения, мы узнаем: во-первых, что Дж. К. «еще не вступил в святая святых», – из уст того, кто знаком с герметической фразеологией, это заявление равнозначно признанию, что его ученик все еще не знает НИЧЕГО о самых существенных, завершающих и высших мистериях, но все еще занят развитием своей «безвольной души» на основе аллегорических интерпретаций собственных «занимательных видений» в промежутках затмения между своими «интуитивными» яркими проблесками; во-вторых, что Дж. К. «сторонится медиумизма», имея, как это сообщается в одной из его статей, свои собственные взгляды на «духов», то есть, не менее еретические, чем взгляды теософов, и, возможно, лишь менее корректные (из чего следует, что Н. Б., редактор «Спиритуалиста», пригрел ядовитую змею на своей груди); и, в-третьих, что он еще не «отведал красного эликсира», а именно, до сих пор не добился слияния своего духа со своей душой, что только и делает адепта в урочное время божественным существом, пребывающим в области абсолютной мудрости. Дж. Кон, таким образом, – это всего лишь скромный чела в школе магии, а вовсе никакой не «адепт», как бы он не хотел заставить нас в это поверить.

Лишь дилетант в оккультизме может в таком высокомерном, напыщенном, изобилующим тщеславного самовосхваления тоне рассуждать о таких адептах, какими были древнеиндийские риши – создатели таких философских систем, как веды, веданта и санкхья, – о таких людях, как наш брат Кут Хуми, словно их знания не заслуживают внимания! Выказывая свое собственное невежество (о, тени Капилы и Патанджали!) Дж. К. называет «акашу» – ФИКЦИЕЙ! Если бы читатели только поверили ему:

«Взяв ошибочно на вооружение некоторые эзотерические сентенции из Парацельса в их буквальной формулировке, покойный аббат Альфонс Луи Констан (Элифас Леви), или человек, написавший собственные книги по магии, измыслил (?!), исходя из сидерального влияния Парацельса, некий объективный астральный свет и пришел к выводу, что главным делом адептства является подчинение этой силы и управление ею. Скомбинируйте это», – добавляет он, – «с практикой подчинения элементалов всех четырех царств, и вы станете, согласно Элифасу Леви, совершенным мастером магом».

Скомбинируйте с невежеством практику подчинения всех тех, кто отличен от вас, в особенности тех, кто отказывается видеть в мистере Джулиусе Коне нечто большее, чем «лже-адепта», и вы станете, согласно Дж. К., «совершенным мастером магом».

А теперь о правдоподобии и достоверности его критики в адрес «Изиды».

«У Парацельса», – говорит он, – «как и у всякого каббалиста, для непосвященного предназначена буква, для посвященного – дух. Средневековые адепты были вынуждены в условиях того времени, в котором они жили, скрывать свое знание от церкви».

Тоже мне новость. Первое открытие истины, известной каждому школьнику.

«Они использовали, поэтому, скрытый язык, и физические символы обозначали у них чисто духовные вещи. Автор „Изиды“, по-видимому, не заметил этого», – добавляет наш ученый оппонент.

Как бы там ни было, это не то, в чем можно упрекнуть автора «Изиды». Хотя, автору «Адептства Иисуса Христа» не оставалось ничего иного, как просто перескочить через «Изиду», если он не заметил того факта, что оба ее тома наполнены ссылками на, и толкованиями «скрытого языка», не только каббалистов и христиан, но и язычников. Первые опасались раскрыть свои цели в связи с преследованиями со стороны церкви, последние – из страха перед «клятвой посвящения», произносимой в ходе «мистерий». Все же более вероятно, что Дж. К. лишь пытается сделать вид, что он не замечает этого очевидного факта. Впрочем, все это сочинение является изложением именно того, чему пытается учить лондонский «адепт», но он лишь вносит прискорбную путаницу и неразбериху. Автором «Изиды» никогда не отрицался тот общеизвестный факт, что большинство (не все) физических символов «обозначают чисто духовные вещи». Всякий прочитавший «Изиду» оценит, насколько правомерна критика Дж. К.

«Элементальные духи», – продолжает разглагольствовать наш критик, – «не являются созданиями, развившимися на земле, в воздухе, огне или воде, но это, без сомнения, духи, которые предпочитают обитать в одном из вышеназванных элементов, и они являются человеческими(!). То, что это просто не очень продвинутые человеческие духи, показывает метод, применяемый обычно для установления контакта с элементалами посредством предложения им некоего излюбленного кушанья».

Последний аргумент отличается очаровательной логичностью и вполне соответствует «литературному калибру» великого «адепта». Как если бы лишь человеческие существа принимали пищу, и одним только людям и их духам можно было бы предлагать «некое излюбленное кушанье»! Он утверждает, что все элементалы имеют «человеческую» природу. А кто же такие «шедим» его еврейских каббалистов? И почему Роберт Фладд – великий мастер средневековых философов «огня», которые были величайшими из каббалистов – говорит, что, сколь безгранично видимое разнообразие человеческих созданий, столь же бесконечно разнообразие нечеловеческих существ среди духов стихий? И что делать с бесконечным разнообразием «демонов» и «духов природы» Прокла, Порфирия, Ямвлиха?.. Поистине, совсем немного ума требуется для того, чтобы написать такую критику: «пусть так называемая церковь отправляется к дьяволу, ей самой сотворенному»,[211] или такую: «теософия – это дьяволософия… которая порождает лишь софизмы Его Сатанинского Величества»; но для понимания истинной теософии требуется много мудрости, которую не может дать никакой «иерофант». С такой же легкостью кэбмен, как и м-р Кон, может произнести слова брани и оскорбления; и первый столь же волен назвать Королевское общество пивной, добавляя, что на всех Собраниях его членов происходят алкогольные возлияния, как и адепт – называть теософию «дьяволософией». Оба они могут сделать это с полной безнаказанностью. Ибо, как этот кэбмен никогда не попадет в святая святых учености, так и человек, использующий подобные выражения, не может рассчитывать на то, что он когда-либо будет допущен в круг истинной теософии, или «отведает красного эликсира».

Подлинная сущность того материала, из которого лепятся все статьи Дж. К., проясняется на следующем примере: несмотря на все его самовосхваление собственного «адептства», ни сам этот «адепт», ни даже его «иерофант», о котором нам известно больше, чем оба они могут себе представить, не способны воспроизвести даже простейший феномен по своей воле; даже такой, который часто демонстрируют начинающие медиумы и дети-сенситивы, скажем, бесконтактное постукивание по столу. Отсюда и его обличение феноменов, описанных в «Оккультном мире», и его напыщенная и многословная болтовня о «чисто духовных» силах адептства. Это так просто, и это служит надежным основанием для признания оставшихся «сил», исходя из вышеприведенного принципа, лишь чисто теоретическими. Но самое опрометчивое его заявление это то, что

«если Кут Хуми постоянно говорит, что адепт – это редкий распустившийся цветок из поколения ищущих, то он повторяет эти слова лишь затем, чтобы завербовать новобранцев в Теософское общество».

Мы настаиваем, что это, по меньшей мере, опрометчиво, ибо, не говоря о том, что это грубая и неприкрытая ложь и клевета, ученики Кут Хуми запросто могли бы обратиться к м-ру Джулиусу Кону с вопросом: «И каков же может быть скрытый смысл этой вашей фразы, которая следует сразу же за вышесказанным?» —

«Тот, кто пытается достигнуть божественной силы при помощи дьявольских средств, трудится, пребывая в самом прискорбном заблуждении. Никогда не следует экспериментировать с анестезирующими средствами и наркотиками. Также практика врожденного месмеризма должна быть соединена с великой заботой о том, чтобы не злоупотребить этой силой, которая должна сочетаться с исключительно чистой жизнью».

Если сам «адепт» не пожелает проинформировать читателя о подлинном оккультном значении вышесказанного, то это сделаем мы. Если увязать это с весьма часто встречающимися в его многословных статьях ссылками (по справедливости, мы назвали бы их объявлениями sub rosa[212] [по секрету, лат. ]), то это наверняка привлечет внимание читателя к некоторым замечательным книгам по месмеризму, непосредственно связанным с профессиональными «занятиями по магнетизму» от 3 до 1 гинеи за курс. Так называемый оккультный смысл – это просто «вербовка новобранцев» в число паствы безответственного магнето-каббалистического тримурти. Упомянутая нами триада хорошо известна лондонским теософам, под тремя различными именами которой выступают реально лишь двое, или даже один, хотя в любом случае она должна носить имя «иерофанта», несмотря на поднятый им парус из тройного составного обозначения, в котором не более содержания, чем в его владельце. Мы сожалеем о том, что нам приходится уделять столь много внимания людям, с которыми нас ничто не связывает. Но мы искренне полагаем, что оказываем любезность м-ру Даблъю, «иерофанту», который, по уверениям, является разумным и ученым человеком, сообщая ему о том, что его ученик весьма компрометирует его. И пусть он использует свои оккультные силы, чтобы внушить своему столь неблагоразумному ученику: (а) что тот, кто живет в доме из стекла, никогда не должен бросать камни в дом своего соседа; и (б) что ему не следует проявлять свое невежество таким позорным образом, отзываясь об учениях Гаутамы Будды так, как если бы он знал или подозревал что-либо о его эзотерических доктринах! Послушайте его бред о Шакьямуни и его «авторитетные» высказывания следующего рода:

«То, что не понимают мудрствующие критики и компиляторы, они называют ложными именами и полагают, что это и есть объяснение».

И ведь именно это – позиция м-ра Дж. Кона, который претендует на объяснение всего того, о чем он не знает ничего.

«Если книги Филона и Иоанна являются созданиями неоплатоников, тогда учения Гаутамы Будды, которые содержат те же самые доктрины, лишь выраженные другими словами, также должны быть неоплатонизмом».[213]

М-р Дж. Кон столь непомерно самонадеян, тщеславен и горд своим мнимым учением, что он на самом деле намекает здесь на свое основательное знание доктрин, которым учил Гаутама Будда! Мы советуем ему ограничить свои откровения еврейской каббалой, поскольку его поверхностное понимание каббалы все же может произвести своей внешней разумностью некое впечатление на слишком доверчивого читателя, не знакомого с какими-либо великими трудами данного учения. Но будет ли он иметь к тому же наглость утверждать или даже намекать на то, что он лучше понимает буддийскую доктрину «рахатов», чем самые ученые буддийские священники, многие из которых являются членами Теософского общества на Цейлоне, в Бирме и Тибете? Мы бы не удивились этому. Весь из себя каббалистический «Дж. К.» заканчивает рассматриваемую статью следующими мудрыми словами:

«Все приведенные здесь ошибки встречаются в руководствах теософов. И если мои слова о Теософском обществе были слишком суровы, я не имел в виду западных членов Общества, которые, как я верю, в большинстве своем являются УМНЫМИ и ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫМИ людьми; как таковых я уважаю их, но не как теософов…»

Как это все напыщенно и таинственно, и все же ясно и очевидно. Однако пусть м-р Джулиус Кон не тешит себя сладкой иллюзией, что он, или какой-либо другой адепт его пошиба, способен произнести «суровые слова» о Теософском обществе или о его членах. Он высказал множество «дерзких» слов, но все его попытки скорее развеселили, чем причинили боль тем, кто знает, сколь далек он от того, чтобы заслуженно носить самовольно присвоенный им титул «адептства». Под «западными членами Общества» он, конечно, имеет в виду Головное общество, ныне базирующееся в Индии; и он проявляет достаточное великодушие для того, чтобы верить, что наши «западные члены… умные и доброжелательные люди» (читай – энергичные, но добродушные дураки), и, таким образом, заканчивает свою обличительную статью еще одной ложью. В ответ нам хотелось бы узнать, каким образом его «видения» и случайные «проблески» позволяют ему интуитивно проникать сквозь ошибки и заблуждения таких писателей, как «один из наиболее знаменитых британских теософов, который останется неназванным». Также мы отдаем себе отчет в том, с каким презрением говорит он о многих из этих «умных и доброжелательных людей». Если он и льстит в своей статье большинству из них, то это вызвано тем, что эти люди живут в Лондоне, и многие из них принимают его в своих домах, а потому он чувствует необходимость лишний раз не раздражать их. В то же самое время «восточные» теософы живут далеко в Индии и, как он полагает, не могут ничего знать о нем; его «остроумные видения» бессильны открыть ему, что им кое-что известно об «адептстве» м-ра Дж. Кона, включая, как мы это увидим, и его лукавство, и его склонность к бизнесу.

Тем не менее, мы обязаны воздать ему должное за то, что он просветил нас в отношении разнообразия оттенков многочисленных классов магов.

«Белый маг», – пишет он, восторженно цитируя сочинение «одаренной леди-гипнотизера»,[214] – «это высшая форма адептства, достичь которой довелось немногим; еще меньше тех, кто стали красными магами. Разница между первым и последним состоит в том, что чувства, которые они ощущают и мир, который они видят, обладают некоторым соблазном для белого мага, хотя он и покоряет их. Но соблазнить и склонить к злу красного мага было бы не легче, чем соблазнить Бога. Пассивного белого мага можно обнаружить в religieuse» (?!! в монахине?)… и «черная магия – это (отчасти) искусство применять науку магнетизма для обретения земных богатств и для того, чтобы заставить людей подчиняться вашей воле с вредными для них самих последствиями. Я не обучаю этой части магического искусства».

Нам нечего добавить к этому. Даже в наш век скептицизма было бы не совсем безопасно рекламировать «классы» по обучению черной магии. Хотя сам он скромно скрывает от читателей свой собственный цвет, мы, однако, предлагаем гипотезу о некоем оттенке, который правильно было бы назвать – «неустойчивым». Поскольку его опубликованные произведения подтверждают и дают нам право принять теорию, предложенную одним из наших французских оккультистов, который отзывается о «Дж. К.» как о «le magicien est gris» [пьяном маге, франц. ], а его предполагаемое воздержание от вина[215] не позволяет нам сделать этого, – мы не можем найти для него лучшего нюанса, чем неопределенно-переливчатый цвет хамелеона, этого прелестного зверька, принимающего любой цвет в зависимости от окружения.

И в заключение. Теософы, которых «не имеют в виду», надеются, что их ученый критик впредь будет направлять свое внимание лишь в сторону того великого откровения, которое он даровал миру в «Адептстве Иисуса Христа» – красного мага, и навсегда оставит в покое теософов, как западных, так и восточных. Несмотря на то, что количество непостижимой метафизической глупости и совершенно неисторических утверждений,[216] содержащихся в этой статье, делают совершенно невозможным подвергнуть ее серьезной критике, – все же они могли бы найти пару слов, чтобы высказаться относительно рекламной части этого мистического документа. Приписывая себе владение каббалистической фразеологией, посылая христианскую «церковь к дьяволу» и теософов вместе с ней, пусть м-р Джулиус Кон почивает на его лаврах, как это и подобает христианскому каббалисту, – причем последнее наречение приложимо к нему лишь на основании его собственных слов. «Всегда, когда меня спрашивают», – пишет он,[217] – «знаю ли я особый способ для приобретения магической силы, я всегда отвечаю на это, что вне жизни Христовой нет ничего…» – и эту исключительную «жизнь Христову» (nota bene [обращаю внимание, лат. ]) никогда не следует изучать, по его, м-ра Дж. Кона интерпретации, согласно учению «дьявольской официальной церкви» (sic), как он ее изысканно именует. Мы, однако, довольны хотя бы уже тем, что этот многообещающий мистик предан Христу, так как возможно это предохранит его «Адептство Иисуса Христа» более чем от одной резкой критики. Ибо, если беспристрастно взглянуть на это сочинение, то кому же должно быть более известно о «магических силах» Христа, чем прямому потомку тех, кто наносил оскорбление Иисусу в Иерусалиме, говоря: «Он изгонял дьяволов, прибегая к помощи князя дьяволов»?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.