Глава 4 Дыхание и тренинг мозга

Глава 4

Дыхание и тренинг мозга

Дыхание как объект внимания

В соответствии со своими предрассудками последователи даосизма считают, что с помощью дыхания можно управлять внутренними духами и соответствующими им силами или, говоря осовремененным, околонаучным языком, энергиями. Например, интенсивное и глубокое дыхание очищает жизненную энергию ци и направляет ее в верхнюю и среднюю области обитания. Медленное и поверхностное — используется для ее накопления.

Знаток даосской теории и практики Ева Вонг выделяет в этой доктрине девять видов дыхания. Все они вполне заурядны и всем известны, хотя некоторые имеют звучные названия. Это дыхание через рот или ноздри, или различные комбинации вдоха и выдоха через рот и нос. Это и обычное диафрагменное дыхание, и не совсем обычное обратное диафрагменное дыхание, когда в процессе вдоха живот не раздувается, а, наоборот, опадает, уменьшается в объеме. Здесь же присутствует и «дыхание промежностью», названное так потому, что при вдохе одновременно с диафрагмой сокращают и напрягают мышцы промежности. В этом же ряду «черепашье» и «эмбриональное» дыхание. Последнее, девятое — дыхание всем телом.

«Черепашье» дыхание такое же легкое и незаметное, как у черепахи, спрятавшейся под панцирь. Это дыхание возникает естественным образом у людей, занимающихся психофизическими тренировками. Считается, что благодаря такому дыханию можно достичь такого же долголетия, каким отличается черепаха. «Эмбриональное» дыхание представляет собой комбинацию очень легкого черепашьего дыхания с движениями диафрагмы, которые происходят синхронно с вдохом и выдохом. Оно напоминает дыхание эмбриона, находящегося во чреве матери. Его связывают с зачатием и взращиванием «зародыша бессмертия», то есть изначального духа дао.

Дыхание всем телом — это наиболее совершенный вид дыхание. Оно появляется, как считают даосы, когда человек достигает единения с дао, то есть становится бессмертным. Такое дыхание очень медленное и оно практически незаметно.

Три последних вида не являются принудительными формами дыхания. Они появляются естественным образом, по мере продвижения человека по пути сохранения и регулирования трех основных видов энергий. А вот «работа с энергиями» происходит посредством первых шести форм дыхания.

Но мы ранее уже убедились в том, что никакое изменение режимов дыхания не может вызвать положительных изменений в организме человека. В чем же отгадка «китайского парадокса»? Быть может, даосы попросту «дурят легковерных», а сами никогда не достигали никакого совершенства?

Ответ прост: более двух тысяч лет в даосизме используются заимствованные в Индии методы тренинга мозга, которые и обеспечивают положительное регулирование систем и органов тела. Однако даосы предпочитают такого заимствования не замечать, а ошибочно объясняют духовные достижения использованием только национальных методов: поеданием ядовитых минералов и другой не менее экзотической пищи, ограничением половых сношений, взращиванием и перераспределением по организму духов с помощью физических упражнений и изменений режимов дыхания и другими способами, составляющими арсенал китайской алхимии.

За доказательствами существования в китайской культуре именно такой ситуации далеко ходить не надо: они содержатся в самих даосских текстах раннего средневековья.

Например, вдумайтесь в следующие древние китайские рекомендации из трактата «Действенного и тайного устного наставления о некоторых методах поглощения воздуха», который цитируется в «Йоге» М. Элиаде:

«Практикующий упорядочивает дыхание, потом проглатывает его и задерживает настолько долго, насколько это возможно; он концентрируется на пораженной части тела, представляя, как дыхание проливается на нее или же мысленно заставляя дыхание бороться с болезнью, воображая, что оно пробивается сквозь перегороженный проход. Когда дыхание истощится, он выталкивает его, затем начинает снова, и так — от двадцати до пятидесяти раз; он останавливается тогда, когда ощущает тепло, струящееся по больному органу».

Не напоминает ли это рекомендации, которые мы дали по поводу тренировки внимания на дыхании в начале предыдущей главы? Только там мы предлагали вообразить поршень, который как в велосипедном насосе, перемещает воздух, разливая его по телу.

Конечно же, это — идентичные представления о концентрации внимания на дыхательном процессе, выраженные разными словами и образами. Именно этот процесс тренировки внимания, как таковой, обладает лечебным эффектом, он действительно способен восстанавливать нарушения в функционировании систем и органов тела!

Китайская мудрость заключается в том, что некоторые из мудрецов давно поняли, хотя «вслух об этом не говорили», что никакая «национальная алхимия» не излечит болезни и не обеспечит долголетие, а тем более бессмертие, если в ней в качестве главного элемента отсутствует тренинг мозга.

Позже, в VII веке, Сыма Чэн-чжень, один из основателей знаменитой даосской школы Маошань, по совместительству советник «по духовным вопросам и бессмертию» китайского императора, не понимая сути и смысла того нейрофизиологического процесса, о котором он говорит, тем не менее, дает правильные рекомендации, которые действительно могут принести пользу людям:

«Те, кто проглатывают дыхание, должны следовать за ним мысленно, когда оно входит во внутренние органы, так, чтобы и гуморальные жидкости внутренностей, и все внутренние органы были пропитаны соответствующим видом дыхания. Так оно может циркулировать по всему телу и исцелять все болезни».

Можно ли более точно выразить словами смысл концентрации внимания на дыхательном процессе, чем это сделал придворный алхимик? Вы думаете, что после слов патриарха средневекового даосизма китайская культура наконец-то отказалась от бессмысленных и не имеющих отношения к делу представлений о духах и энергиях, гуляющих в человеческом теле? Ничуть не бывало! Эти представления живы до сих пор, и кое-кто исповедует их даже в России!

Правдой является и то, что даосы даже себе до сих пор не признаются, что их духовные достижения обусловлены не поэтизированной и до предела заметафорированной внешней или внутренней алхимией, а заимствованным у других народов методом тренинга мозга.

История духовности, вернее, ее отсутствия в китайской культуре — весьма показательный пример человеческих заблуждений. Но далеко не единственный. Что касается предмета нашего непосредственного интереса — дыхания, — то можно привести аналогичные случаи ошибочных представлений из нашей современности.

Взять, к примеру, известную методику дыхания, разработанную К. П. Бутейко. Она заключается в том, чтобы приучить человека дышать как можно реже и неглубоко. Это нужно для того, объясняет доктор, чтобы не вымывать из крови углекислый газ, который способствует улучшению питания тканей тела кислородом, а также нормализует работу громоздкого ферментативного аппарата, то есть деятельность вегетативной нервной системы, которая «курирует» эти ферментные реакции. Бутейко на протяжении десятилетий вел настоящую войну с глубоким дыханием, объявив его виновником 150 заболеваний!

Однако мы уже убедились в том, что любой режим дыхания, в том числе и глубокое, являются естественным дыханием, если оно соответствует условиям, в которых находится организм. А вот несоответствие режима дыхания таким условиям попросту выводит из равновесия нервную регулирующую систему, в том числе и деятельность сложнейшего ферментативного аппарата человека. Искусственное нарушение гомеостаза не может являться лечебным фактором!

Доктор Бутейко — опытный медицинский работник и научный исследователь. Многие годы в научных экспериментах он накапливал свидетельства выздоровления людей, использующих его дыхательную гимнастику, от различных заболеваний. И у нас нет никаких оснований подозревать его в недобросовестности и подтасовке экспериментальных фактов. Парадоксально, но факт: методика, которая обосновывается ошибочными представлениями и поэтому не должна давать положительных результатов, все-таки излечивает от полутора сотен болезней! В чем причина этого парадокса?

Можно высказать предположение, что проблема заключается в ошибочной трактовке механизма оздоровительного воздействия методики на организм. Положительный эффект заключается не в выводе организма из состояния равновесия посредством изменения режима дыхания, а в факторах, сопутствующих дыхательным упражнениям, не замеченных исследователем.

Давайте ближе познакомимся с дыхательным методом Бутейко. Сущность методики заключается в том, что человек постепенно приучает себя к легкому, поверхностному дыханию, от занятия к занятию увеличивая дыхательную паузу после выдоха, то есть обучаясь максимально задерживать дыхание. Непременным условием правильности упражнений является максимальное расслабление мышечной системы.

Совсем не зря эта дыхательная система названа «методом волевой ликвидации глубокого дыхания». По замыслу автора, чтобы правильно осуществить упражнения, необходимо постоянно концентрировать волю на измененном режиме дыхания. Вспомните теперь, что абстрактное понятие «воля» с точки зрения физиологии тождественно понятию «внимание», на что еще в середине XIX века указывал К. Маркс. Оказывается, Бутейко в действительности предлагает тренировку внимания на измененном режиме дыхания! То есть исследователь «разработал» метод, который успешно используется в различных культурах около трех тысяч лет.

Но «подвох» или «фокус» заключается в том, что любой человек автоматически приобретет легкий и редкий по частоте режим дыхания, «поверхностное дыхание» по терминологии Бутейко, или «эмбриональное дыхание» у китайских даосов, если он в расслабленном состоянии будет концентрировать внимание на обычном дыхательном процессе. Для того чтобы обрести такой режим дыхания совсем не обязательно специально изменять ритм дыхания, достаточно только концентрировать на нем внимание!

Таким образом, наиболее вероятный механизм положительного воздействия на состояние здоровья дыхательных упражнений заключается в концентрации внимания на дыхательных движениях или на перемещении воздуха по дыхательным путям! Сказанное справедливо и по отношению ко всем другим дыхательным методам, в которых регистрируется улучшение состояния здоровья.

С этой точки зрения становится понятен и другой «дыхательный парадокс». Почему, например, излечиваются некоторые болезни при использовании так называемых методов «затрудненного выдоха», когда больным предлагается с усилием выдыхать воздух через трубки разного диаметра или через специальное устройство в воду? В то время как эти же болезни могут быть у людей, использующих приемы «затрудненного выдоха» в своей профессии: стеклодувов или музыкантов-духовиков, — трубачей, саксофонистов и т. п. Ответ прост. Первые специально концентрируют внимание на дыхании, вторые же этого не делают, они вынуждены внимание распределять между многими другими объектами: формой, цветом, вращением выдуваемого предмета или нотами, звуками, клапанами музыкального инструмента и т. д.

Я надеюсь, что теперь читателю понятно, что оздоровительный эффект объясняется не дыхательными упражнениями как таковыми, а обусловлен тренировкой внимания. В действительности, тренинг мозга, как свидетельствует тысячелетняя практика его использования, обладает мощнейшей способностью регулировать деятельность различных систем и органов тела, о чем более конкретно мы расскажет в последней главе.

Слово и дыхание доставят вашу просьбу «иному миру»

Первыми, кто стал использовать дыхание в качестве объекта тренировки внимания, были древнеиндийские мудрецы. Это произошло сразу же вслед или с небольшим отставанием во времени от осмысления решающей роли в достижении сверхвозможностей процесса рецитации слова. Напомним, что слово было введено в ритуал обращения к богам в качестве более эффективной замены материальных жертвоприношений в середине или в начале II тысячелетия до нашей эры. Подобным же образом и дыхание стало считаться более полезной жертвой богам по сравнению с приношениями в виде продуктов питания или живых существ. И вскоре в древнеиндийской цивилизации утвердилось понимание того факта, что связь человека с «иным миром», отклик невидимой части Вселенной на обращенные к ней просьбы, достигается органичным сочетанием слова и дыхания.

В древнейшей Чхандогья-упанишаде отчетливо проводится главная мысль о том, что «обретают миры, имеющие постоянное пристанище», то есть становятся бессмертными те люди, для которых «постоянное произношение слога ОМ в совокупности с дыханием является жертвоприношением, внутренним жертвоприношением слова-дыхания»:

«Те люди, которые практически используют это внутреннее жертвоприношение, добиваются исполнения своих желаний, точно так же, как с его помощью боги победили асуров в состязании. С помощью этого жертвоприношения боги нашли убежище, стали бессмертными и бесстрашными. Так же и человек найдет в этом жертвоприношении убежище и станет бессмертным, достигнет полного и неизменного счастья, сольется с бесконечным пространством вне человека — с Брахманом, этим Высшим разумом»

Кажется, что яснее и толковее, чем этими словами о способе достижения счастья и бессмертия, высказанными более трех тысяч лет назад, и сегодня не скажешь.

В Чхандогья-упанишаде вполне осмысленно «слово» иногда заменяется понятием «речь», подразумевающим связку понятий «мысль-слово». Здесь «мысль» более важна, она первична. «Слово» рождается из «мысли», поэтому оно вторично, но мысли без слова не существует, слово «материализует» мысль и поэтому в жертвоприношении может использоваться только материализованная форма мысли — слово. В связи с этим не лишним будет напоминание о том, что гораздо позже, в древнегреческой традиции, представление цельного понятия «мысль-слово» стало обозначаться термином «логос», введенным Гераклитом в V столетии до нашей эры. В древнеиндийской упанишаде используются обе формы жертвоприношения «слова и дыхания»: «слово-мысль — дыхание» и «речь — дыхание».

Речь и дыхание составляют пару. Эта пара соединилась в слоге ОМ.

Когда двое соединяются, они исполняют желание друг друга.

Тот поистине исполняет желание, кто, зная это,

почитает этот слог как пение гимнов…

Итак, жертвоприношение во исполнение всех желаний вплоть до разрыва круга сансары, то есть достижения бессмертия, с середины или конца II тысячелетия до нашей эры превратилось во внутреннее жертвоприношение, которое позже в западных культурах получило название «молитва». Заключалось это жертвоприношение в произнесении слова в совокупности с собственным дыханием: «к дыханию привязана мысль», — утверждают Упанишады.

Как реально достигалась подобная совокупность? Тайны здесь никакой нет. Если отшельник или аскет уединяется в лесу или горах с «целью почитания слога ОМ» как жертвоприношения, то это означает, что он будет многократно повторять слово, синхронизируя повторение-рецитацию с дыханием, то есть с собственным вдохом и выдохом.

Для освоения взаимодействия с «иным миром» и посредством него оказания воздействия на физическую природу народами Древней Индии была выработана система психофизических тренировок, в основу которой была положена концентрация внимания на рецитации слова и дыхании. Так родилась йога как метод «соединения мозга человека» с «иным миром».

Должно совершать один обряд.

Вдыхая и выдыхая, должно желать:

«Да не достигнет меня зло, смерть!»

Совершая этот обряд, пусть стремятся завершить его.

Этим достигнут соединения с лучшим Божеством (Брахманом)

И пребывания с ним в одном мире.

(Брихадараньяка-упанишада)

Интересно, что корень слова «йога» совпадает с санскритским корнем, обозначающим у древних скотоводческих народов понятия «запрягать», «обуздывать». В психофизической системе йоги эти термины стали относиться к мыслительной деятельности человека, к процессу спонтанного, хаотического мыслеобразования, препятствующему достижению «иного мира».

«Сдерживая в теле свое дыхание, пусть наделенный движениями дышит через свои ноздри меньшим дыханием, пусть мудрец сдерживает свою мысль, не отвлекаясь, подобно тому, как он впрягал бы строптивых коней в колесницу… пусть занимается йогой» (Шветашватара-упанишада).

Упоминавшаяся выше удачная метафора современного поэта: «мои мысли — мои скакуны», наряду с метафорами обуздания, запрягания и управления, три тысячи лет назад использовалась в индийской культуре для обозначения мыслительной деятельности мозга и методов ее контролирования.

Душа или дух — это едущий в колеснице,

Тело — колесница.

Разум — возница.

Мысль — узда.

Чувства — это кони,

А то, что действует на чувства, — их пастбище[15].

Мудрецы говорят, что упряжка из тела, чувств и мысли

И есть наслаждающийся дух.

… … … …

Тот, кто живет разумно,

Мыслями кто никогда не запятнан,

Тот достигает того места,

Откуда не рождаются вновь.

Тот, чей разум — возничий,

Кто обуздывает мысль,

Тот достигает конца

Пути, Высшего обиталища.

(Катха-упанишада)

Первоначально в йоге, при синхронизации рецитации слова с дыханием в процессе тренировки внимания на слове, или при самостоятельном использовании дыхания в качестве объекта концентрации, как правило, использовали естественный дыхательный режим. Однако для освоения методов управления конкретными сверхъестественными явлениями или, по терминологии автора «Йога-сутр» Патанджали, «совершенными способностями», применялась концентрация внимания на специально измененных режимах дыхания. Таких видов дыхания было пять: прана, самана, апана, удана и вьяна.

О конкретной физиологической сущности этих разновидностей дыхания среди ученых единого мнения до сих пор не выработано. Более поздние комментаторы «Йога-сутр» считают, что удана, например, имеет область распространения вплоть до головы. При концентрации на этом виде дыхания, человек может достигнуть способности свободно преодолевать водные преграды или болотную трясину, а также совершать «восхождение в момент сознательной смерти». Если совершать санъяму на самане, распространяющуюся в области пупка, то человек может добиться свечения своего тела. Напомним, что санъяма означает последовательность психофизических процедур, при выполнении которой достигается особое состояние психики концентрация внимания на объекте, созерцание-дхьяна и сосредоточение-самадхи.

Наиболее важным видом дыхания признается прана, распространяющаяся в средней части груди. С целью повышения эффективности «чистки сознания», то есть ограничения и прекращения процесса хаотического мыслеобразования, может использоваться непродолжительная задержка дыхания, как на вдохе, так и на выдохе. Такой вид дыхания называется пранаямой. Однако это имеет смысл только в процессе концентрации внимания на дыхательном процессе.

И вообще, в серьезных школах йоги индуистского или буддистского направлений изменение режимов дыхания без концентрации на нем внимания не применяется. Эта особенность позволяет определять степень знаний и владения предметом разговора авторов многочисленных «учений и теорий», в которых предлагается использовать дыхательные упражнения.

«Прилепи молитву к дыханию»

Православные исихасты-безмолвники были прекрасно осведомлены о важнейшей роли дыхания для «соединения человека с Божественным миром». Концентрируя внимание на Слове-молитве, они обязательно синхронизировали рецитацию Иисусовой молитвы с собственным дыханием.

Эта традиция вряд ли родилась в Восточном Средиземноморье: об этом нет никаких сведений в сохранившихся литературных источниках. Наиболее вероятно ее заимствование в древнеиндийской культуре. Тем не менее, уже в первых веках христианской эры она была адаптирована к местным условиям и стала неотъемлемой частью исихастского метода тренинга мозга, получившего яркое название «художество художеств» или «художественная молитва».

«Иисусова память да соединится с дыханием твоим!», — наставлял в V веке христиан великий подвижник святой Иоанн Лествичник.

Его поддерживает в VII столетии другой великий святой Исихий Синайский, предлагая метод борьбы с хаотическим рождением мыслей, желаний и ощущений — помыслами, мешающими взаимодействию с «иным миром»: «…Если хочешь покрыть стыдом чужды помыслы и непрестанно трезвиться сердцем, молитва к Господу Иисусу да прилепится к дыханию твоему, и в немного дней увидишь желание свое исполненным».

Исихий неустанно внушал христианам, что концентрация внимания на слове при синхронизации его рецитации с дыханием повышает эффективность психофизических упражнений:

«Внимание есть непрестанное от всякого помысла безмолвие сердца… Трезвение есть твердое водружение и стояние ума у двери сердца, так что он видит, как подходят чуждые помыслы, эти воры-окрадыватели… Сие сладчайшее имя (Иисуса) да прилепится дыханию твоему, и тогда узнаешь ты пользу безмолвия».

«Художественная молитва» стала основным инструментом приобретения сверхвозможностей или стяжания Даров Святого Духа, в теологической интерпретации, не только у отшельников, но и в большинстве монастырей восточной христианской церкви. Причем иногда использовался вариант методики, когда объектом концентрация внимания становилось самое дыхание, а рецитация Слова имела подчиненное значение, акцентируя внимание на определенных этапах дыхательного процесса. То есть именно так, как было предложено в нашей методике.

Никифор, святой подвижник Афонской Горы, в XIII столетии отдавал предпочтение этой разновидности тренировки, под «сбором или хранением ума» подразумевая внимание[16]: «Сядь и, собрав ум свой к себе, введи его в путь дыхания, коим воздух доходит до сердца, и вместе с сим вдыхаемым воздухом понюдь его сойти в сердце и там остаться… Когда твой ум утвердится в сердце, то ему там не следует оставаться молчащим и праздным, но непрестанно творить молитву… и никогда не умолкать».

Несколькими веками ранее преподобный Симеон Новый Богослов предлагал методику тренировки, которую можно интерпретировать, как использование в качестве объекта концентрации внимания сердца, при вспомогательной роли Слова и дыхания:

«Сядь безмолвно и уединенно, преклони голову, закрой глаза; потише дыши, воображением смотри внутрь сердца, своди ум, то есть мысль из головы в сердце. При дышании говори: „Господи, Иисусе Христе, помилуй мя“, тихо устами, или одним умом»

В XIV веке преподобный Григорий Синаит составил методику «художественной молитвы», ставшую в православии одним из источников громкого скандала и последующей богословской полемики.

«С утра, сидя на седалище вышиною в одну пядь, низведи ум из головы к сердцу и держи его в нем, согнись до боли и, сильно удручая грудь, плечи и шею, взывай непрестанно в уме и душе: „Господи, Иисусе Христе, помилуй мя…“ Удерживай также и дыхательное движение, потому что выдыхание, от сердца исходящее, помрачает ум и рассеивает мысль».

Богословы увидели в предлагаемой позе, а также в задержке дыхания, соответствие практике буддийской или индуистской йоги, прямое заимствование из восточных культур. Более того, исихасты настаивали на том, что используемый ими метод позволяет общаться с Божественным миром и достигать самого Бога. Это в корне противоречило доктрине о непознаваемости Бога, которой в основном придерживались богословы западной, римской, ветви христианства. Несомненно, православный исихазм и его точка зрения на отношения человека с Богом не могли остаться без внимания. Итальянский грек Варлаам обвинил исихастов во всех смертных грехах и ереси и даже обозвал их «омфалопсихами» (от греч. «омфалос» — «пуп», «психе» — «душа, психика», то есть те, у кого душа в пупке), намекая, видимо, на восточные методы концентрации внимания на области пупка.

Однако архиепископ в греческих Фессалониках Григорий Палама, прошедший исихастскую школу в монастырях Святой горы Афон, в споре с Варлаамом сумел отстоять необходимость соединения молитвы с дыханием и естественность принятия молящимся некоторых телесных поз. Что касается пределов познания, то архиепископ, опираясь на жизненный опыт православных подвижников-исихастов, доказал, что познание или общение с Богом возможно, но только в особом состоянии — созерцании, которое достигается исихастскими психофизическими методами.

Более того, Палама убедительно показал, что «священное безмолвие» вообще является основой христианского вероучения. Все это официально в середине XIV века неоднократно подтверждалось константинопольским Собором. Варлаам вынужден был признать себя побежденным и каяться. Показательно, что он сразу же покинул Константинополь и по прибытию в Рим в качестве «компенсации» за проигранную с православием полемику получил от Папы сан епископа. Впоследствии Варлаам, блестяще образованный человек, обучал греческому языку великого поэта Петрарку.

«Художественную молитву», в которой тренировка внимания основана на сочетании слова с дыханием, до сих пор используют в православных монастырях как на Святой горе Афон, так и в других местах православного Востока.

Афонские монахи использовали и методы регулирования соотношения между временем вдоха и временем выдоха посредством произнесения достаточно длинной Иисусовой молитвы в ее полной форме.

«Молитву пусть он произносит по одному разу на каждый вдох», — пишет в своем наставлении безымянный православный исихаст XIX века. Если большую часть молитвы произносить на выдохе, то время, за которое он производится, будет многократно превышать время вдоха.

«Молитва прилепляется к дыханию, а ум пробуждается и следит за ней. Со временем ослабевают страсти, умиряются помыслы и утихает сердце», — объясняет смысл «художеств» Иисусовой молитвы наш современник, архимандрит Ефрем, игумен Афонского монастыря преподобного Фелофея.

Однако в русском православии отношение к «художественной молитве» до сих пор остается сложным. О ее истинном содержании вряд ли подозревают не то что простые верующие, но даже монахи и священнослужители. Корни такой ситуации образовались во второй половине XIX века, когда епископ Феофан (Говоров), активный и искренний поборник исихазма, взял на себя огромный труд перевести на современный русский язык многотомное «Добротолюбие». Это была антология письменных работ христианских подвижниковисихастов, собранная афонскими монахами. Руководствуясь благими побуждениями, Феофан Затворник позволил себе изъять из русского перевода весь текст, связанный с описанием «художественной молитвы».

«Творить молитву Иисусову, как все мы навыкаем делать, есть доброе дело. В монастырях возлагается это как долг. Стали бы разве возлагать, если б это было опасно?! Опасно то художество, какое придумали и приладили к сей молитве. Оно иного ввергает в прелесть мечтательную, — а иного, дивно сказать, в постоянное похотное состояние. Его потому надо и отсоветовать, и запрещать», — оправдывал свой поступок переводчик «Добротолюбия».

Суть дела, которое не до конца понял святитель Феофан, заключается в следующем. Действительно, в первоначальный период тренировки внимания при синхронизации рецитации рефла с дыханием, проявляются первые физиологические и психические симптомы изменения сознания. В их числе обычно бывают ощущения нарастания творческих способностей, «творческий зуд», «мечтания», а также повышение сексуальности, проявляющееся в усилении как желания, так и потенции, вплоть до эрекции половых органов. Особенно такие изменения заметны при концентрации внимания на дыхании. Однако эти симптомы — временное явление, при продолжении тренировок такие изменения, если их специально не культивировать, как это делают некоторые тантристские секты, проходят сами собой. Несомненно, такие изменения создадут на какое-то время неудобства в жизни монахов и лишние хлопоты по обузданию сильных чувств. Но следует иметь в виду, что цена отказа от таких хлопот — замедление продвижения по Духовному пути, которое было бы более быстрым при использовании тренировок с дыханием.

Феофан Затворник особое внимание в своих трудах и частных письмах обращает на появление при Иисусовой молитве особого рода «духовной теплоты», как на положительный признак изменения сознания. Эта «сердечная теплота» как раз и генерируется в дыхательных упражнениях.

Во всех духовных школах, где практикуется тренировка внимания на рецитации рефла, почти всегда используются дыхательные упражнения. Люди давно поняли, что использование дыхания в качестве самостоятельного объекта концентрации либо вспомогательного средства, сопровождающего рецитацию, существенно повышает эффективность освоения сверхвозможностей.

Не являются исключением и исламские духовные школы и направления, объединенные общим понятием — суфизм. Развитые, устоявшиеся представления о Духовном Пути к Богу здесь обязательно включают те или иные способы контроля за дыханием.

«Выдохи должно считать; каждый выдох без поминания Его (Бога) мертв, но каждый выдох с поминанием Господа — живой и связан с Ним», — вот типичный взгляд на дыхание у суфиев различных орденов и школ.

В средневековье в мусульманских Индии и Афганистане стали практиковаться при рецитации зикра длительные задержки дыхания. Кое-где, например, в современном Пакистане, и в наши дни можно встретить подобную практику. В иных школах еще в XIX веке упражнения с дыханием считались «тайным методом» достижения состояния созерцания (вадж), или экстаза, то есть «выхода» за пределы обыденного сознания.

Тренинг: дышим со «ступенькой»

Через несколько месяцев тренировок внимания, в которых объектом концентрации служат либо дыхательные движения грудной клетки или живота, либо перемещение воздуха по естественным воздуховодным путям, можно начать использовать еще одну разновидность упражнений.

Речь идет о кратковременной задержке дыхания после окончания выдоха, перед вдохом. Такая задержка не является искусственным, специально создаваемым элементом выдоха. Она формируется в процессе выполнения так называемой «дыхательной ступеньки». Поясним, что имеется в виду.

При выполнении естественного выдоха воздуха из легких, перед началом следующего вдоха, необходимо сделать небольшое усилие как бы на продолжение выдоха. Это — не настоящее физическое усилие. В действительности никаких сокращений дыхательных мышц не происходит: вы уже закончили выдох. Это — имитация продолжения выдоха. Усилие формируется кратковременным умственным напряжением, сопровождаемым повышением концентрации внимания на этом элементе дыхания.

В начале, в течение двух-трех тренировочных недель, создавайте очень кратковременной усилие, длительностью до 0,5 секунды. Затем увеличьте длительность до одной секунды, потом до двух… По мере освоения этого упражнения вы можете увеличивать длительность этого внутреннего усилия на выдохе, руководствуясь собственными соображениями.

Следует только иметь в виду, что интенсивность усилия должна по возможности быть постоянна. Если вы не можете удерживать это усилие постоянным по величине, лучше его прекратить и перейти к следующей дыхательной фазе — вдоху.

Заметьте, что мы не предлагаем специально задерживать дыхание. Задержка одной из дыхательных фаз — выдоха, происходит от того, что на формирование и поддержание внутреннего усилия требуется некоторое время. На это время, по сути дела, увеличивается время выдоха. Говоря о «дыхательной ступеньке», мы подразумеваем временной интервал задержки выдоха.

Кстати говоря, некоторым людям привычнее и удобнее, то есть «физиологичнее», если можно так выразиться, производить «дыхательную ступеньку» с умственным усилием не после выдоха, а после совершения вдоха, перед выдохом. Причем, они уверяют, что, руководствуясь интуицией, делали это еще до начала тренировок внимания. Совершенно нет оснований придавать различный вес «ступенькам» после выдоха и после вдоха. Если вам удобнее делать этот элемент тренировки после вдоха — так и поступайте. Главное — освоить это упражнение.

«Дыхательная ступенька» в тренировке внимания играет двоякую роль. С одной стороны, она является прекрасным элементом для усиления концентрации внимания при дыхании. Акцентируя на ней внимание, вы упрощаете достижение требуемой однонаправленности внимания.

Она же, с другой стороны, помогает формированию физиологического эффекта, одним из названий которого является так называемая «внутренняя или сладостная теплота». Появление подобной «внутренней теплоты» играет важную роль в любой тренировочной системе. Этот эффект известен с незапамятных времен и описан в древнейших литературных источниках.

Внутренний жар дыхания

С древнейших времен племена арьев использовали огонь в качестве средства доставки жертвоприношения богам. Какими бы ни были жертвы, домашнее животное или ценный талисман, с помощью которых человек требовал от богов исполнить свои желания, они могли попасть в божественный мир только пройдя очистительный и перерождающий процесс взаимодействия с огнем. Чтобы стать жертвой, они должны были умереть в огне как объекты материального мира и заново родиться в том же огне уже в качестве жертвы, принадлежащей миру божественному.

Аналогичные действия с огнем должны совершать и боги, если они хотят создать что-то новое, овеществить свои собственные желания.

Подобные представления были переняты наследниками арьев в древних иранской и индийской цивилизациях.

«Нужно знать, что этот наш мир представляет собой жертвенный огонь. В этом огне боги совершают жертвоприношения, вследствие которых рождается человек…», — пишут мудрецы в самой древней «Чхандогья-упанишаде».

Когда в состав жертвоприношения, с целью повышения его эффективности с точки зрения достижения конечных результатов, были введены «слово и дыхание», из обряда взаимодействия с «иным миром» исчез из внешнего вида очень важный элемент — огонь.

Но разве может что-либо новое, в том числе сверхвозможности человека, возникнуть без воздействия огня? Конечно же, нет! И это утверждение древних мудрецов было основано на эмпирических фактах. «Жертвенный огонь» претерпел очень интересные изменения и его теперь можно было бы назвать «физиологическим жаром».

В некоторых ранних Ведах «дыхание» как объект жертвоприношения было заменено или использовалось параллельно с представлением о «тапасе» (с ударением на первом слоге). Это — более общее понятие, чем «дыхание», однако оно очень тесно с ним связано.

«Из мысли были созданы все миры посредством „предания тапасу“», — утверждается в «Шатапатха-брахмане». Поэтому в более поздних упанишадах можно встретить оба вида жертвоприношений: «слово — дыхание» и «слово — тапас», сущность которых практически одинакова.

Что же это такое — тапас? И какое отношение это понятие имеет к тренингу мозга?

Тапас — это процесс выработки «внутренней теплоты», которая в древности стала эквивалентной заменой жертвенного огня.

В самой древней из Вед — Ригведе, есть прекрасный гимн, названный учеными космогоническим и повествующий о возникновении первоначальной идеи Вселенной, ее зародыша или зерна:

Вначале тьма была сокрыта тьмою,

Все это было неразличимо, текуче.

От великого тапаса зародилось

Единое, Покрытое пустотою.

Слово «тапас» в дословном переводе означает «жар, тепло». В представлениях современных востоковедов, это не всякое тепло, а подобное тому, которое «создает птица своим телом при высиживании яиц». Это — миросозидающий жар, ведущий к зачатию, рождению и развитию всего нового, что создается во Вселенной. То есть тапас — прямой аналог жертвенного огня. Однако он имеет внутреннюю природу. Он возникает именно там, где рождается все новое, будь то Вселенная или психика человека, в которой возникают новые состояния и осваиваются сверхвозможности.

Этот Пуруша (вселенское разумное первосущество) пожелал:

«Я хочу стать больше…». Он прилагал усилия, предавался тапасу…

Он первым создал Брахмана… ставшего ему опорой.

(«Шатапатха-брахмана»)

Какой бы вариант создания мира ни обсуждался, везде Вселенная возникала в процессе тапаса:

Атман (в данном случае мировая душа) пожелал:

«Я хочу стать многим, хочу размножиться!»

Он предался тапасу, породил он весь этот мир…

(«Тайттирия-упанишада»)

Атман предался над Пурушей тапасу,

и после этого возник рот…

из него вышла речь, из речи — огонь…

(«Антарея-араньяка»)

Праджапати (Пуруша) поистине желал иметь потомков.

Он предался тапасу… И породил вещество и дыхание (дух, жизнь).

Он решил: «Оба они создадут для меня многочисленные творения».

(«Прашна-упанишада»)

Древние индийцы прекрасно осознавали ту исключительную роль, которую тапас играет в процессах творения, создания или рождения. Для того чтобы осуществить свое желание, породить нечто новое, будь то Мировой Разум — Брахман, наш физический мир, или атрибуты человека: мысль, дыхание, речь, — нужно «предаться тапасу», процессу, определяющему возможность исполнения желаний.

В этом смысле тапас и является внутренним теплом, тем жаром или энергией, под воздействием которых возникают объекты и свойства как нашего физического мира, так и «иного мира». «Предаться тапасу» означает инициировать выработку «внутренней теплоты», которая в конце концов участвует в овеществлении желаний.

Подобные представления о процессе создания мироздания с помощью тапаса возникли, что наиболее вероятно, в результате конкретного человеческого опыта по использованию тапаса для осуществления своих желаний, для овладения способностями к взаимодействию с «иным миром». В Ведах вполне отчетливо проводится мысль о том, что человеку, так же как и богам, для осуществления того, что ранее отсутствовало, но чего он желает, необходимо освоить взаимодействие с тапасом. И принципиально не важно, чем конкретно является то новое, что рождается или создается при помощи тапаса: новые знания, овеществление желаний, например, излечение от болезней, или взаимодействие с «иным миром».

В «Тайттирия-упанишаде» сын Варуны, Бога Неба, просит отца «обучить его Брахману». Варуна дает следующий совет: «Старайся познать Брахмана тапасом. Брахман — это тапас».

Сын предался тапасу и узнал, что «дыхание — это Брахман… мысль, познание — это Брахман». Более того, юноша узнал о чувстве удовольствия, сопровождающего процесс «предания тапасу»: «Блаженство — это Брахман, ведь из блаженства рождаются дыхание, мысль, познание… рожденные, живут они благодаря блаженству, они уходят в блаженство, покидая этот мир».

Тапас является одной из основных опор Брахмана, способом достижения Брахмана («Кена-упанишада»). В нем таятся особенности взаимодействия человека и Брахмана — Мирового Разума («Мундака-упанишада»), возможности человека влиять на «иной мир»: «Посредством тапаса увеличивается Брахман».

Мы, наверное, никогда не узнаем, что таится за этим величественным утверждением древнего мудреца. Были ли у него точные знания о том, что «посредством тапаса» множество людей, овладевших сверхвозможностями, могут в «ином мире» образовать нечто подобное Мировому Разуму? Или это только случайная игра слов, которой мы сегодня придаем особый смысл?

Индивидуальный атман (аналог души, обитающей в неком психическом органе), также постигается и очищается человеком через тапас. И тогда душа человека сливается с «иным миром» и таким образом становится бессмертной: «…Атман внутри тела, состоящий из света и чистоты, достигается… тапасом… Какой бы мир ни представлял себе в мысли тот, у кого чистое естество (душа), какие бы желания он не имел, он достигает этих миров и исполнения этих желаний…

Атман того, кто будучи знающим, усердствует в тапасе, входит в обиталище Брахмана» («Мундака-упанишада»).

В древнеиндийских трактатах еще не было разделения между душой и духом или дыханием. Оно возникло позже в эллинской культуре. Это — психе и пневма. Индийские мудрецы часто объединяли их в одном понятии: индивидуальный атман. В «Майтри-упанишаде» объектом тренинга мозга становится дыхание, отождествляемое с атманом (в авторизованном переводе): «Кто тот атман, который нужно созерцать во время жертвоприношений Брахману? Это тот, кого называют дыхание».

По сути дела, это не что иное, как инструкция о том, что достижение особого состояния психики — дхьяны-созерцания, в котором возможно приобретение человеком сверхвозможностей, необходимо производить, используя дыхание в качестве объекта тренировки внимания.

В этой упанишаде приводится рассказ о конкретных действиях человека, убедившегося, что сущность человеческой жизни — страдания, разочаровавшегося в несправедливом устройстве физического мира и пожелавшего достигнуть «иного мира» и личного бессмертия.

Правитель, передав правление сыну, удалился в лес, полагая, что тело преходяще, и достиг состояния отрешенности.

Он предался высшему тапасу, стоял с поднятыми руками, глядя на солнце тысячу дней…

И понял гибельный круговорот жизни, он увидел гибель мира…

Какие же наслаждения могут быть в таком мире?

У него появилось одно желание — спастись.

И он увидел, что путь к спасению — в достижении состояния отрешенности (от физического мира) посредством тапаса.

Тапас — это технология «разогревания, разогрева». Причем внутреннее тепло не является выдумкой, каким-то абстрактным или метафорическим представлением. Оно в явном физическом виде ощущается как теплота, охватывающая часть или тело человека в целом при совершении жертвоприношения «слова и дыхания». Тапас — это физиологический результат усилий по концентрации внимания либо на повторяющемся произношении рефла синхронно с дыханием, либо на элементах дыхания, синхронизированных с повторением «слова». «Дыхание со ступенькой» ускоряет появление «внутренней теплоты» и усиливает ее.

Появление физических ощущений «внутренней теплоты» в духовных школах обычно трактуется как необходимое условие для дальнейшего изменения сознания и перевода его (или переключения) в особое состояние — созерцание. Древнее ведическое представление о «внутренней теплоте» идентично шаманским представлениям о «магическом жаре» или представлениям современных медиумов и экстрасенсов о процессе «разогревания», предшествующем демонстрационным инициированиям с помощью сознания сверхъестественных явлений.

К началу I тысячелетия до нашей эры во времена упрочившего свои позиции учения йоги, понятие тапаса существенно расширилось. Оно стало обозначать подвижничество, аскетизм, как необходимое условие выполнения йоги. Тапас, по мнению йогов, позволяет устранить нечистоту сознания, предрасположенного к пустопорожней хаотической умственной деятельности и негативным чувствам: неведению, эгоизму, влечению, враждебности и т. п. Тем самым он способствует достижению взаимодействия с «иным миром».

Аналогичные представления, являющиеся эмпирическими, то есть результатом человеческого опыта, не могли не возникнуть в более поздних вероучениях: христианстве и исламе.

Духом пламенейте…

Слова, вынесенные в заголовок, высказаны основателем христианской церкви апостолом Павлом. Он прекрасно понимал метафорическое предназначение «сердечной теплоты» в качестве оружия для изгнания из сердца дьявола и разрушения всех его, дьявольских, дел. То есть для очищения сердца от помыслов и желаний, для предотвращения, как мы сейчас говорим, процессов хаотического мыслеобразования.

«…Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола», — говорит любимый ученик Иисуса апостол Иоанн Богослов.

Наиболее глубоко и разносторонне проблема «внутренней теплоты» проработана и освещена с точки зрения православного богословия в монастырях святой горы Афон.

Среди афонских монахов существовали весьма поэтические формы рассуждений о «физиологическом жаре». Главное дело, считают они, это собрать вместе сердце, ум и внимание. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них», — эти слова Иисуса из Евангелия от Матфея монахи относят прежде всего к сердцу и вниманию. И тогда постепенно в очищенном сердце возникнет Божественная обитель: «Я и Отец Мой придем к нему и обитель у него сотворим». Напомним, что сердце считалось средоточием и источником психической деятельности человека. Первый признак очищения сердца от различных психических загрязнений — появление внутренней теплоты. Она будет постепенно, от молитвы к молитве, увеличиваться, и начнет согревать сердце, то есть очищать его.

По мере появления сердечной теплоты, удержание внимания на Иисусовой молитве будет улучшаться.

«Ибо как железо, хорошо раскалившись в огне, куется легко, так и человек, желающий зажечь печь, не может сделать это тут же, но понемногу прогревает ее. И только потом подносит к жерлу печи дрова — и тут же печь их поглощает и сжигает. То же происходит и с сердцем человека: когда распалится его сердце огнем Святого Духа, тогда он произносит молитву с большей теплотой и легкостью… Когда мы это почувствуем, тогда постигнем плод молитвы, ее цель. Тогда мы уразумеем, что Царство Небесное внутри нашего сердца».

«Царство Божие», «Царство Небесное» в христианской терминологии и есть тот самый «иной мир», к взаимодействию с которым извечно стремился человек, чтобы стать свободным, счастливым и обессмертить свою душу.

Молящийся человек, достигший состояния «внутренней теплоты», по мнению афонских исихастов, «весь огонь в своем сердце, потому что зажегся в его сердце огонь, о котором говорит Христос: „Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!“». Монахи из афонской цитадели православного исихазма нисколько не сомневаются, что именно в этом состоит истинное и главное предназначение Иисуса: зажигать огонь в сердцах людей. И это — не красивая метафора, а физиологический факт, в реальности которого может убедиться любой человек. «Внутренняя теплота» появившаяся во время Иисусовой молитвы с точки зрения афонских старцев — это первые проявления Святого Духа. Она означает, что человек находится на правильном Духовном Пути.