(Моя автобиография)
(Моя автобиография)
Я, Григорий Климов, он же – Игорь Борисович Калмыков, он же – Ральф Вернер, родился 26 сентября 1918 года в России, в городе Новочеркасске, на Песчаной улице в доме №38. Теперь эта улица называется улицей Грекова, в честь донского художника-баталиста. Этот дом принадлежал тогда моему деду – казачьему полковнику Никифору Попову, который был женат на Капитолине Павловне Поповой (в девичестве – Дубинина).
Бабушка Капа была родом из Одессы. Первым мужем её был некий Иван Пушкин, по словам бабки, циркач-антрепренер. От этого брака родилась моя мать, Анна Ивановна Пушкина. В 1895 году, во время золотой лихорадки на Аляске, дед-циркач сел на китобойное судно и отправился на поиски золота в Америку, где бесследно пропал. Во всяком случае так гласит семейная легенда.
Вторым браком бабушка Капа вышла замуж за казачьего офицера Никифора Попова, начальника казачьей охранной части в Одессе. Во время революции 1905 года, когда евреи устраивали анти-царские демонстрации и бросали в народ бомбы, Никифор со своими казаками, сохраняя порядок, разгонял евреев. А когда русские, в ответ, стали громить евреев, Никифор и его охранная часть, опять таки сохраняя порядок, разгоняли уже русских и спасали евреев.
Когда я был мальчишкой говорить о прошлом было опасно, поэтому мой отец и мать больше отмалчивались. Самой говорливой у нас в семье была бабушка Капа. Боевая была бабка и о прошлом моей семьи я узнал именно с ее слов. Она часто распевала мне походные казачьи песни и рассказывала всякие истории.
От неё я и узнал, что всю Первую мировую войну мой дед Никифор, в чине полковника, воевал на фронте, а бабка-полковница была с ним рядом, в ближнем тылу. В конце войны Никифор был тяжело контужен снарядом и отправлен помирать домой в Новочеркасск. Умер дед Никифор ещё до революции. Перед смертью, за выслугу лет, он был произведен в генералы и получил генеральскую шинель на красной подкладке. Из этой шинели после революции подкладку выдрали – на красные флаги, а сама шинель прослужила трем поколениям: сыну Никифора – моему дяде Вениамину (дяде Вене), моему старшему брату Сережке и, наконец, мне.
Бабка рассказала мне и такую удивительную историю – когда я родился, на Дону уже во всю свирепствовала Гражданская война и во время очередного обстрела артиллерийский снаряд пробил крышу нашего дома, застряв в стене как раз над моей кроваткой. Но… не разорвался! "Тебе здорово повезло!" – говорила мне бабушка. Когда я был в 5-м классе, наша учительница, Евгения Платоновна, как-то раз дала нам задание: "Опишите самые памятные события вашей жизни" и я описал эту историю со снарядом, закончив ее так: "Не знаю, чей это был снаряд – от красных или от белых". За это сочинение я получил от Евгении Платоновны мою первую "пятерку" по литературе.
Когда мне исполнилось 3 года, чтобы спастись от голодной смерти, моя семья перебралась в городок Миллерово, где занялась натуральным хозяйством: женщины развели кур, коз и свиней. Отец работал доктором, а я пас наших козочек, ловил тарантулов и пиявок, которых мы, мальчишки, сдавали потом в аптеку. До сих пор помню, как наши козы ели любые колючки, которые никто другой и есть то не будет, и лазили по кручам, куда никто другой не залезет.
Через 5 лет, в 1926 году, наша семья вернулась в Новочеркасск, бывшую столицу Всевеликого Войска Донского, или ВВД, как писали до революции. Поселились мы на Московской улице, №45, во флигеле, стоявшем в глубине двора. Этот флигель и старый орех у балкона описаны мною в "Князе мира сего", как домик, в котором в молодости жили братья Рудневы. Я прожил в этом доме 15 лет, до 1941 года, а моя мать и бабушка жили там до самой смерти. Сейчас в этом доме живет пенсионер по фамилии Шило, который хорошо помнит моих родителей. Он-то и написал мне, что недалеко от входа на Новочеркасское кладбище стоит ещё большой памятник из черного мрамора моему деду по отцу, Василию Калмыкову, а рядом приютились заброшенные могилки моего отца, матери и бабушки.