Призрак Якова Брюса
Призрак Якова Брюса
Ул. Радио, ст. м. «Бауманская»
Этого человека называют русским Фаустом, но надо признаться, что загадок он оставил для нас гораздо больше, чем воспетый поэтами его германский коллега-чернокнижник. Хотя, наверное, Якова Вилимовича Брюса было бы правильнее назвать «русским да Винчи» за обширный интерес к различным областям знания и изобретательству.
Один из величайших изобретателей и естествоиспытателей своего времени, Брюс родился в 1670 году в Москве в семье потомка шотландских и ирландских королей. Спасаясь от Кромвеля, старший Брюс прибыл в Москву в 1647 году и поступил на военную службу у русского царя. В четырнадцать лет Яков знал уже три языка (а позже свободно беседовал на шести) и, как вспоминают современники, был весьма остер на язык. Свою карьеру он начал в «потешных» войсках Петра I, а в конце 1690-х стал ближайшим сподвижником царя-преобразователя, и, в частности, именно его заинтересованное участие во многом преобразило русскую армию. О его заслугах в глазах Петра говорит хотя бы то, что Яков Брюс стал первым кавалером главной награды империи — ордена Андрея Первозванного, который он получил за руководство артиллерией при Полтавской битве. Но начальственные должности его занимали мало. Его старший брат, Роман Вилимович Брюс, получил должность первого обер-коменданта Санкт-Петербурга, но Якова больше интересовали научные исследования. Обладатель поистине энциклопедических знаний, он занимался и естественными науками, и математикой, и историей, владел огромной библиотекой, коллекционировал произведения искусства и археологические предметы, минералы и кости доисторических животных, гербарии и старинные монеты.
В 1696 году Брюс составил «Карту земель от Москвы до Малой Азии». В 1702-м открыл первую в России обсерваторию при Навигацкой школе в Москве, которая помещалась в Сухаревской башне, построенной в 1695 году. В 1726 году Брюс получил чин генерал-фельдмаршала, тут же вышел в отставку и, покинув Петербург, поселился около села Глинково под Москвой, начав строить усадьбу Глинки.
Место было выбрано непростое, и усадьба по воле хозяина превратилась в настоящую крепость: Глинки находятся на полуострове между реками Ворей и Клязьмой, со всех сторон защищены непроходимыми лесами и болотами. Под самой же усадьбой по приказанию Брюса были заложены обширные подземелья.
Усадьба, впрочем, славилась не только укреплениями и защищенностью. Брюс, интересовавшийся в том числе и последними европейскими тенденциями садово-паркового искусства, создал великолепный усадебный ансамбль, один из самых примечательных в России. Своей архитектурой и планировкой усадьба напоминает пригороды Санкт-Петербурга, только в миниатюре. В парке были гроты, скульптуры, несколько прудов и музыкальная беседка.
Дворец представлял собой яркий образец барочной архитектуры, сочетая в себе итальянские, голландские и русские мотивы. Арки и окна первого этажа украшали маски, в которых Брюс в карикатурном виде изобразил своих противников. Эта усадьба сохранилась до сих пор, и сегодня в ней находится санаторий «Монино».
В усадьбе были устроены астрономическая обсерватория, химическая лаборатория и обширные хранилища для библиотеки и уникальной коллекции «куриозитетов». Но, к сожалению, в 1899 году в усадьбе произошел пожар, и только флигель-кладовая и садовый павильон, служивший Брюсу лабораторией, так называемый «Петровский домик», сохранились в первозданном облике.
Впрочем, к этому времени усадьба уже долгое время не принадлежала потомкам Брюса. После его смерти усадьба перешла к племяннику Александру, затем ею владел Яков Александрович Брюс, московский генерал-губернатор, а потом ее купил купец Усачев. Усачев в силу каких-то причин продал Глинки помещице Колесовой, которая велела бросить в пруд все обнаженные скульптуры. Первому владельцу усадьбы это не понравилось, и он попытался вразумить старуху, являясь к ней по ночам. Дело дошло до того, что Колесова была вынуждена съехать из дома и жила в бывшей лаборатории, где привидение ее почему-то некоторое время не беспокоило. Но вскоре Брюс снова взялся за свое, и Колесовой пришлось продать усадьбу за не слишком большую цену купцу Лопатину.
Тот привидений не боялся и, строя по соседству фабрику, использовал оставшиеся в саду статуи как основание для плотины. Брюс начал приходить и к нему, и, поскольку усадьбу продать было уже нельзя — в строительство были вложены большие деньги, Лопатину пришлось подыскать себе другое жилье по соседству. Бывший же дом Брюса он стал использовать как склад для хлопка.
О научных опытах Брюса до сих пор ходят легенды одна красочнее другой. Говорят, что летом Брюс, заморозив усадебный пруд, катался по нему на коньках, летал над усадьбой на «железном драконе», а по самой усадьбе ходила механическая «Яшкина баба». Даже такое простое строение, как беседка, у Брюса оказалось с загадкой: в ней, по мановению его руки, раздавались звуки арфы. Сколько гости ее ни осматривали, но источник музыки отыскать так и не могли.
В Москве Брюсу была отдана Сухаревская башня, о которой, пожалуй, легенд не меньше, чем о Глинках. Находилась она на пересечении Садового кольца, Сретенки и 1-й Мещанской улицы.
Свечной торговец Алексей Морозов как-то в сумерках увидел, что из окон башни вылетают железные птицы и, делая несколько кругов вокруг здания, возвращаются обратно. На следующую ночь он привел к башне своих домашних и слуг. И в самом деле, одно из окон отворилось, и из него полетели «железные птицы с человеческими головами». И Морозов, и его близкие бежали от башни в величайшем ужасе, проклиная лютеранского дьяволопоклонника.
Документальных свидетельств о летающих брюсовских «драконах» не сохранилось, но в 1920-е годы в его архивах были найдены чертежи летательных аппаратов. Эти бумаги сейчас хранятся в Российской академии наук. К сожалению, в те же 1920-е годы часть этих чертежей (после визита немецких летчиков, проходивших практику в СССР) была утрачена.
Подтвердилась и еще одна легенда. Крестьяне Глинок из поколения в поколение пересказывали друг другу легенду о «Яшкиной бабе», «механической кукле, которая умеет говорить и ходить, но не имеет души». Железная горничная якобы прислуживала графу в Сухаревской башне, а после его отставки бегала по Глинкам и пугала крестьян. А когда те начали к ней подходить, то она с ними… кокетничала. В архивах Брюса были найдены чертежи первого русского робота. Но, опять же, никаких достоверных данных, что уникальная машина была воплощена в жизнь и действовала, нет. Хотя если вдуматься, то неграмотные крестьяне вряд ли могли все это выдумать — не читали же они брюсовские чертежи?!
Но и на этом тайны и чудеса, связанные с именем Брюса, не заканчиваются. Под усадьбой Глинки были прорыты обширные подземные галереи. Они не только соединяли все здания усадьбы, но имели выходы за несколько километров от нее.
Именно в этих подземельях, по слухам, до сих пор хранятся магические книги и сокровища Брюса. Так ли это или нет — сказать сложно, но известно, что многие раритеты из брюсовской коллекции, которая после его смерти перешла в Кунсткамеру, так и не были обнаружены. Уже в наше время усадьбу исследовали лозоходцы и пришли к выводу, что под землей до сих пор не только существуют обширные пустоты, но есть металл и стекло.
Как утверждают легенды, Петр Первый неоднократно просил Брюса дать ему почитать Волшебную книгу, которая когда-то принадлежала самому царю Соломону, спрятанную у того в потайной комнате Сухаревской башни. Но Брюс говорил, что такой книги у него нет, а вот «Философию мистики» на немецком языке, которая тоже «очень чудесная», дать почитать может.
Брюсу не слишком верили, и, когда в 1735 году он умер, Анна Ивановна велела обыскать обсерваторию и научный архив, хранившийся в Академии наук. Но Волшебной книги найдено не было. Однако императрица, видимо, имела весьма веские основания считать, что загадочная книга существует, и даже выставила у Сухаревской башни караул, чтобы нехорошие люди не смогли эту книгу найти и прочитать. Пост у Сухаревской башни сняли только в 1924 году, на восьмом году советской власти!
Интересовался таинственной книгой и Сталин, с чем и было связано решение башню снести. Башню разбирали по кирпичику, стараясь отыскать если уж не таинственную комнату, то хотя бы нишу, где мог скрываться магический фолиант. О результатах докладывали Сталину каждый день, а все найденные раритеты отвозили в Кремль.
Остатки башни в итоге взорвали. До сих пор многие гадают над этим решением диктатора: то ли искомое было найдено, то ли Сталин просто разозлился из-за напрасных поисков…
…Известно, что Лазарь Каганович, присутствовавший при взрыве башни, считал, что видел в толпе самого Брюса.
Как бы Якова Вилимовича ни обвиняли в колдовстве и мистике, в воспоминаниях современников он остался абсолютным скептиком и обладателем материалистического мировоззрения. Известно, что, когда Петр показывал ему нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс «относил сие к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни».
Хотя книга, по всей видимости, так и не была найдена, к строительству сталинской Москвы Брюс все же приложил свою руку. В петровские времена наука переплеталась с тем, что мы называем сейчас мистикой, и Брюс составил не только первую карту российской территории от Москвы до Малой Азии, но и астрологическую карту Москвы. Последняя — и документы об этом сохранились — использовалась при построении московского метро. Именно поэтому на Кольцевой линии 12 станций, символизирующих 12 знаков зодиака. Сталин пользовался астрологическими разработками Брюса даже прокладывая Садовое и Бульварное кольцо.
Брюс, кстати, в свое время утверждал, что нельзя вести плотную застройку на Дмитровке из-за подземных пустот. Современные московские провалы земли это подтвердили. Как и запрет Брюса строить на Воробьевых горах из-за возможности оползней. Новое здание Академии наук стали укреплять сразу же после постройки. Почему в этом случае Сталин не послушал Брюса — тоже понятно. Яков Вилимович отметил на своей карте Воробьевы горы как место благоприятствующее учебе и науке.
Похоронили Брюса у кирхи в Немецкой слободе. Когда в 1930-е годы кирху на улице Радио стали разбирать, то обнаружили в склепе гроб с телом графа. Опознали Брюса по фамильному перстню. Останки соратника Петра передали в лабораторию антрополога и скульптора Герасимова, но вскоре они бесследно исчезли. Осталась только одежда Брюса, которая сейчас находится в фондах Государственного исторического музея. Перстень Брюса тоже бесследно исчез. Говорили, что его забрал Сталин.
Вообще, известны несколько попыток найти таинственную книгу Брюса. Профессор Московского университета Ковалев в 1857 году проводил раскопки в Глинках и поиски в Сухаревской башне, но безрезультатно.
В начале XX века, под патронатом Николая II, пытался искать магическую брюсовскую книгу археолог Алексей Кузьмин. Средства выделили большие, но археолог, только признавшись своим друзьям, что наконец что-то понял в брюсовских тайнах, внезапно скончался…
Брюс не только разорял и выживал всех владельцев имения в Глинках, бродя призраком по разоренному парк у, но и показывался в других местах: в Москве, Санкт-Петербурге и еще нескольких российских городах.
Говорят, что он для эксперимента убил своего старика-лакея, затем разрубил его тело на части, полил их «мертвой» водой — и тело срослось. Затем Брюс окропил тело «живой» водой, и старик ожил и стал молодым. Убедившись, что эксперимент успешен, Брюс приказал слуге проделать с ним то же самое.
Слуга случайно разбил склянку с «живой» водой и владельца так и не воскресил. Лишь немного жидкости попало на ладонь Брюса. Брюса похоронили, а его дух теперь путешествует по России, пытаясь отыскать неверного слугу, и, вглядываясь в лица запоздавших прохожих, спрашивает: «Ты, Ванька?»
Как рассказывают очевидцы, когда могила Брюса была вскрыта, то ладонь его правой руки была абсолютно целой, как у живого человека. Вот косвенное подтверждение и еще одной легенды.
Увидеть призрак Брюса можно на улице Радио, где он пытается отыскать свою могилу, но чаще на том месте, где стояла Сухаревская башня. Появляется он в дни солнцестояний, а также в те ночи, которые чем-либо примечательны с астрологической точки зрения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.