Анасуя
Анасуя
«Очень красиво».
«Жена риши - уже сама по себе замечательное создание. А как насчёт Анасуи, жены риши Атри? Само её имя означает «отсутствие зависти». Чего ещё можно требовать от жены? И именно потому, что в ней не было зависти, все завидовали ей. Даже Лакшми, Сарасвати и Парвати, жены Вишну, Брахмы и Шивы, стали завидовать ей. Однажды они собрались вместе и решили попросить своих мужей, чтобы они нарушили её аскезу, и тогда она бы перестала быть образцовой женой. Находясь под башмаком у жён, Брахма, Вишну и Шива поддались на их уговоры и решили нарушить аскезу Анасуи».
Вималананда сделал театральную паузу, дабы подчеркнуть, насколько неблагоразумным был этот поступок.
«Прежде всего, какое имели право Брахма, Вишну и Шива вмешиваться в её аскезу, будь Они хоть трижды правители мира? Никакого. Несмотря на то что Они - боги, Они не имели права вмешиваться в лилу риши. Следовательно, с самого начала Их замысел был обречён на провал, поскольку Они пытались сделать то, на что у Них не было никакого права.
«Переодевшись до неузнаваемости, Они пришли к жилищу Атри и Анасуи, выбрав время, когда Атри не было дома. Они знали наверняка, что не застанут его. Анасуя пригласила Их войти и. зная, что с гостями следует обращаться как с богами, спросила Их, что бы Они желали покушать. Они ответили: «Можешь подавать что угодно, но, прежде чем накормить нас, ты должна обнажиться, вот наше желание».
«Это была вторая ошибка, которую совершили три этих проказника. Какое право Они имели смущать её благопристойность? Никакого. Пришло Их время расплачиваться за свои злые кармы
«Столкнувшись с таким в высшей степени наглым и безрассудным требованием. Анасуя решила действовать. Она подошла к камандалу (горшку для воды) своего мужа и зачерпнула из него немного воды. Разбрызгивая её над тремя богами, она сказала: «Шишуват бхава!» («Станьте, как дети!»). И три верховных бога вселенной превратились в младенцев.
«После этого Анасуя обнажилась. Она сняла свою одежду, а также сняла «три покрова» со своего Эго. Она превратилась в совершенный образец «голой истины». Поскольку Брахма - олицетворение Раджаса, Вишну - олицетворение Саттвы, а Шива - Тамаса, то сняв свои «покровы», она вышла из области действия всех трёх космических сил.
«Обнажённая Анасуя по очереди взяла детей на руки и накормила Их своей грудью. Тем самым она выполнила Их просьбу - она накормила Их, оставаясь обнажённой, - но Им не удалось смутить её, как Они задумывали. Младенец не понимает, что значит грудь его матери, ему лишь известно, что это источник молока. Когда в Библии говорится, что Амнон «познал» свою сестру Тамар, имеется в виду, что он вступил с ней в половую связь. Только «познав», для чего предназначено тело, можно от этого смутиться. Когда ты слишком юн, чтобы понимать, или слишком развит, чтобы интересоваться, тогда твой ум более не пребывает в теле. Он - в сердце, откуда он познаёт сердца других людей и не питает интереса к их телам, в том или ином смысле.
«Эго отождествляется с тем, что пленяет его воображение. Ма, в своём бесконечном милосердии, даёт человеку то, что он желает. И лишь когда Эго говорит Ма: «Я видел Тебя в разных одеяниях, теперь я хочу увидеть Тебя обнажённой, я хочу увидеть Твоё истинное Я», Она превращает тебя в малое дитя и разрешает посидеть у Неё на коленях. И тогда ты - настоящий ребёнок. Вот почему великие святые всегда напоминают детей. Впрочем, также они могут напоминать демонов или умалишенных
«Итак, когда Атри вернулся в хижину и увидел, что сделала его жена, он так обрадовался, что глаза его наполнились слезами. С другой стороны, жёны этих проказников сидели дома, ожидая момента, когда их мужья вернутся, чтобы пофлиртовать с ними, с приятным известием об унижении Анасуи. Они могли бы ждать вечно, не появись на сцене Нарада, небесный смутьян, и не расскажи он им, где находятся их мужья и что их надо выручать, ибо сами они не в состоянии найти дорогу домой, будучи превращены в младенцев.
«Ворвавшись в хижину Атри, жёны увидели, что Нарада говорил правду Они подошли к Анасуе и сказали: «Пожалуйста, верни нам наших мужей!» Они поняли, что лучше быть повежливее.
«Анасуя сказала: «Разбирайте своих мужей и уносите их, если вам угодно». Но как они могли их различить? Они привыкли видеть в своих божественных супругах воплощение Саттвы, Раджаса и Тамаса, но как они могли различить их в детях, в которых Три Гуны не проявлены полностью? И будучи ограничены Тремя Гунами, как они могли познать блаженство того, что пребывает вне Гун? Естественно, они оказались в дураках.
«Тогда Анасуя, которая представляет собой очищенное Эго, позволила себе вновь снизойти к Трём Гунам и вручила каждой матери её ребёнка. После этого три бога, возвращённые Анасуей в их нормальные формы и выглядевшие ужасно глупо, по очереди благословили Анасую на рождение великого сына. От благословения Брахмы был рождён Сома, луна. От благословения Шивы родился великий риши Дурвасас. Благословение Вишну вызвало рождение Даттатреи, бессмертного гуру всех агхори.
«Говорят, что Даттатрея получил благословение также от Брахмы и Шивы, и что на самом деле он - воплощение трёх богов, или Трёх Гун. Как гуру агхори, он вышел за пределы Трёх Гун и превзошёл тех, кто благословил его. Отсюда два значения его имени: «дарованный Атри», что, разумеется, верно, и «отринувший Трёх», что относится к Трём Гунам. И в этом, конечно, есть смысл, поскольку его мать была способна покидать Три Гуны и играть с ними. Почему бы тогда и её сыну не обладать такой же способностью?»
«Логично».
«Вот почему Даттатрею называют Дигамбарой («облачённым в небо»). Сняв с себя одеяния Трёх Гун, он стал воистину обнажённым, не подверженным влиянию проявленного мира. Решив испытать своих учеников, он выпил вина и сотворил прекрасную Шакти, присевшую к нему на колени. Ученики его в большинстве своём были догматики, и его поведение привело их в замешательство. Они не прозревали сквозь внешние «одеяния» своего гуру. Лаская груди своей Шакти. он наблюдал, как все его ученики, за исключением одного, пропали. Именно этого оставшегося ученика он и обучал».
Вималананда иногда использовал подобный метод, чтобы избавиться от «лишнего багажа», как он иногда называл тех людей, ведомых сомнительными побуждениями, которые пытались стать его «детьми». Он открыто насмехался над своим пьянством и употреблением наркотиков, без смущения описывал свою сексуальную жизнь и не чурался пикантных подробностей, если считал это необходимым. Спектакля такого рода обычно бывало достаточно, чтобы обычный «поклонник духовности» дал полный назад.